Красно-жёлтые дни

Год… Ебанный год я живу, как нормальный человек, не распространяясь о своих похождениях ситха в Далёкой-Далёкой Галактике. Меня не манила перспектива стать пациентом психбольницы, где мне поставили бы диагноз «психоз с галлюцинациями на фоне нервного переутомления». Порталы, Лукас-клон, джедаи и ситхи, мужья-забраки, матерь Талзин… кто поверил бы в этот бред?! Проговорись я кому, звучало бы хуже, чем у Сары Коннор в лечебнице. Да, я пересматриваю второго «Терминатора» слишком часто, ну и что с того?! Моё отсутствие в городе длиной в четыре с лишним месяца мама и знакомые списали на то, что я рванула в путешествие. Совершила побег от серых будней. Вернулась-то я загорелой, с прорисовавшимися бицепсами, татуировкой и огромным шрамом на бедре. Мама сама додумала, что я уехала в сторону Чёрного моря и Кавказа, сделала тату, купалась в море, жила дикаркой в палаточном городке. Выдала утешительное: главное, что я жива и ей достаточно знать, что со мною всё хорошо. Всё потому, что в семнадцать лет я поехала в Питер автостопом и прожила два месяца у своих знакомых неохиппи, художницы и её парня-гитариста. Версию мамы я и выдавала на распросы о моём исчезновении. Захотела и бросила всё, что достало. Денег на карте хватило на три месяца аренды, а за четвёртый внесла мама, созвонившись с арендодательницей. Ну, а вскоре… меня вышвырнуло с Мандалора… очевидно, перемещения в Галактике никак не влияли на глобальную смену положения у нас, на Земле, так я и осталась в черте родного города. С поиском новой работы я не тянула: зашла в первый попавшийся тату-салон и устроилась туда. Сначала администратором, а спустя пару месяцев стала ассистентом и мастером пирсинга. Работа мне нравилась, клиенты попадались весёлые и гиканутые. С ними мы включали мультсериалы, в том числе и «Войны клонов» и многие замечали, как я волнуюсь от появление Мола или Саважа Опресса на экране. Каково им — мне даже представить страшно. Что с ними стало? Выжили ли они? Куда отправились после Мандалора? На мои поиски? Кончилась ли война? Столько вопросов осталось без ответа. В работу я ушла с головой, так, чтобы времени оставалось ровно на походы в зал, изучение языков да канона и фанона «Звёздных войн» вдоль и поперёк, ну и картинг раз в неделю. Привет из прошлого нормального существования. Так проще. Я остаюсь восприимчива к тому, что уготовила мне судьба. Я начала больше понимать Мола, отточившего себя до совершенного оружия. — Прикольный бейдж. — Тридцатилетний крупный блондин приходит к нам как по расписанию. Стабильно, раз в две недели корректирует свой блэкворк в стиле маори, так некстати напоминающий клановые тату Братьев Ночи. Зовут Кирилл, работает в банке айтишником, всегда оставляет на чай и соблюдает инструкции по заживлению. Приятный человек. — Хм? — На груди, на жёлтом топе с тонкими лямками закреплён магнитный бейдж «Сия Опресс. Магистр боли». Спасибо владельцу салона, что совершенно не ограничивает своих сотрудников во внешнем виде и проявлениях себя и поощряет даже. — Что, реально магистр? — Улыбается он. — Могу сделать тебе прокол вилкой. — Угрюмо отвечаю я: — или любым острым предметом. На мой злой юмор в тату-салоне тоже перестали обращать внимание. Тут сарказм и ирония — излюбленный стиль общения. Брызгаю антисептик на салфетку, протираю стол и рабочее место. Меняю салфетку и машинально провожу по всем горизонтальным поверхностям. Сухожар стерилизует инструменты. — Я к тебе сегодня…на прокол уха. — Робеет блондин. Как жаль, что Лида уже ушла, у неё с этим парнем всегда клеится диалог. — Ага. Хорошо. Сейчас всё подготовлю. — Киваю я, заканчиваю с очищением. Надеваю латексные перчатки, слегка задевая кольцо из тонких, вплавленных друг в друга полос жёлтого, красного, чернёного и серебристого металлов. Саваж, Саваж… как же без тебя тяжело. Я бы всё отдала, чтобы вновь увидеть твоё лицо не на артах и не в анимации, а живое, с этим изломом надбровных дуг, со светлой зеленью в глазах. Я скучаю…по всем вам, но по тебе особенно. Через двадцать минут, когда на парне подействовала «заморозка» я медленно ввожу иглу в мочку. Два простых прокола. Конец рабочего дня. Последние дни сентября. На улице мерзкий дождь. Забегаловка с панированной курицей светит прямо в наши окна, завлекая зайти. — Я часто вижу тебя в тренажёрном зале. — Разрушает уютную тишину парень: — и здесь тоже. — Логично. Ты бы ещё сказал, что в «Пятёрочке» я каждую среду беру бананы и творог. — Я предсказуема донельзя. — Ты всегда такая неприступная? Колючая, задиристая, молчаливая, с характером суки. Лида и Ян, татуеры, шутили, что моё амплуа доминарикс привлекает к нам постоянников, а я всего лишь не хочу сближаться с кем-то. Сблизиться… влюбиться… Значит, забыть то, что со мной произошло, забыть Галактику, притвориться, что ничего не существовало, а вязь на моей коже сделана в этом месте, а не появилась от древней датомирской магии. — Тебе не нравятся парни? — Не. Мне не нравятся люди. — Я позволяю себе усмешку, пока вставляю кольца: — напоминалку по уходу за проколами надо? — Спасибо, нет. Почему тебе не нравятся люди? — Допытывается Кирилл. — Мы нелепые, в большинстве своём используем странные критерии привлекательности, неуклюжие, неловкие, с низким болевым порогом и цепляемся за несущественное в качестве смысла жизни. — Пожимаю плечами я. Со стороны я, наверное, воспримаюсь как циник в депрессии. Эдакий антипод маниакальной девушки мечты, девушка — мрачный гоблин. — Тебя точно нельзя назвать нелепой! Или непривлекательной! — Чуть ошеломленный, парень забирает кожаную куртку. — Возможно. Но я не стремлюсь к близкому общению. Парень прикладывает карточку к терминалу. Я выбиваю чек, закрываю смену. Накидываю чёрно-красную непромокаемую куртку «Michael Schumacher 96», проверяю гребни в волосах. Самурайская мудрость про единожды пригодившуюся катану, что всегда при себе, стала моим кредо. В рюкзаке, в специальном кармане — рукоятка светового меча. Сколько бы я не пыталась его здесь активировать или разобрать при помощи отвёртки, меч не поддавался. Сила, забрак её задери, охраняла свой артефакт. В метро, конечно, периодически возникали вопросики, но я уверенно врала, что косплеер и это элемент костюма, очень дорогой и реалистичный. Кирилл машет мне рукой, наконец-то отвязавшись у станции метро. Наушники. Быстрый темп шагов. Захожу взять себе стрипсы и кофе, дома ничего съедобного. Бодрый хард-рок скрашивает даже серое небо и огромные блестящие лужи на асфальте. Кашу из ещё хрустких, не размокших листьев, месят грубые ботинки на платформе. Отражение в зеркальной поверхности стеклянной двери — напряжённое, чуть враждебное. Волосы отрасли жесть как, если судить по паре выбившихся прядей. Сажусь за столик, шлю маме мем с котёнком и половину оплаты за неделю. Мне многого не нужно, а вот она умеет грамотно распределять деньги. Быстро ем, словно куда-то спешу, на ходу допиваю сладко-сливочный кофе, так не похожий на крепкий каф. Впечатления от Галактики так плотно засели в моей голове, что именно нормальная жизнь воспринималась иллюзорной, как ленивое благополучие Набу на фоне осады Мандалора. Лейн Стейли в моих ушах уверяет меня, что он знает эту боль и хоть брат всегда был далеко он старается и надеется найти* (*Alice in chains — Brother). Возможно, из-за воздействия нейрошунта я прекрасно стала понимать английский на слух. Я повторно включаю зацепившую мелодию и выхожу на улицу, где дождь превратился в досаждающую морось. Листья хрустят под подошвами, наушник в правом ухе пищит, сообщая о недостаточном заряде, я бодро иду под дождём, срезая путь дворами и замираю прямо перед аркой. Если бы… я сто раз через неё срезала и хоть бы что-то произошло. Но меня не звали извне Датомир, Мандалор и даже Татуин. Вхожу в арку и чувствую, как по ногам струится зелёная, до боли знакомая дымка… ебать!!! Неужели?.. Темно. Скидываю с плеча лямку рюкзака, выхватываю меч с первой адекватной мыслью — не сработает. Тот паренёк подкараулил меня и распылил хлороформ и сейчас я нахожусь в каком-то стрёмном подвале, потому что игнорировала его вежливые подкаты. С недавних пор заснуть без подкастов про маньяков мне не удавалось и я поднаторела в биографиях всяких насильников-канибаллов и садистов. Вспышка тёплого жёлтого оттенка озаряет местность. Как приятно держать в руке свой световой меч, когда он означает, что я в Далёкой-Далёкой Галактике. Куда, блядь, я попала?! Под ногами что-то хрустит значительно громче листвы. Мусор. Инопланетный мусор со значками стандарта. Итак. Я на галактической помойке, если верить мультсериалу, планетке Лото-минор. Жёлтые запылённые облака, кислотные дожди… Шикарно. Мечты сбываются, Анастасия Николаевна! Галактику заказывали? Заказывали. Место конкретизировали? Нет. Получай разброс от планеты без населения до болота Дагобы. Интересно… зачем я здесь?! Копошусь, медленно иду… непонятно в каком направлении. Наушник на удивление продолжает играть гранж. Гранж внезапно заглушает гул двигателя и я вижу, как корабль, похожий на робота-собачку, начинает снижаться к моей радости. Я сто раз видела эту серию… готова сразу же пустить на шашлык надоедливого питона с голосом Хранителя Склепа, броситься на шею Саважа и после сорока минут привественных горячих поцелуев, отвести к Молу, что не избежал карающего удара Кеноби десять лет назад. Не избежал, как во время моего первого попадания и брат теперь обязан разыскать его. Провожу пальцем по ползунку и цепляю меч на карабин. Глаза уже привыкли к местному тусклому свету, но нужно ли упоминать, насколько неистово тут воняет? Трап открывается с лёгким скрипом и в голубом контрастном свете ксеноновых ламп появляется родной Саваж, во всей своей воинственной прелести. Пульс моментально подскакивает. Ничто не могло обрадовать меня больше, чем вид забрака во плоти. Я смотрю на него издалека, словно ноги приклеились…надеюсь, не буквально, мало ли кто выкинул партию космофена. Он спускается, сжав в ладони с крупными когтями амулет и я не выдерживаю. — Саваж! — Слишком много эмоций таится в этом оклике. Он вскидывает голову и напряжение считывается в его позе. Засада… блядь. Головой надо думать!!! Я не успеваю ничего сделать, ведь в ту же секунду мощнейший рывок Силы притягивает меня к корпулентной фигуре в броне. Настороженные ситхские жёлтые глазища сверлят меня. — Плохая идея… помешать мне, джедайское отродье!!! — Басом рычит Опресс и вскидывает руку. Джедайское отродье?! Хотя… если бы он меня помнил и знал вообще, то откуда взяться Лото-минору? Поискам брата?! На горле затягивается невидимая удавка… не таких объятий я ожидала от встречи… мысль вспыхивает в голове туманной надеждой. Болтая ногами я импульсом, из последних сил сдираю свой меч и на мою удачу именно алый фламберг вспыхивает, озаряет озадаченную физиономию Саважа. — Ты… ситх?! — Бля, да… твоя ученица и жена, между прочим…- Хриплю я, практически не слышно. Горло жжёт. Вскидываю меч, обращая внимание, что эту версию Саважа Опресса жизнь потрепала изрядно. Губа припухла и разбита. Один глаз чуть краснее другого из-за раздражения. Лицо усталое, доспех потёртый, один наплечник чуть смят. Про ученицу и жену этот громила удачно не расслышал. — Зачем ты здесь?! — Раздраженно рявкает Саваж, строит морду кирпичом: — справлюсь без посредников. — Сама не врубаюсь… магия Талзин. — Пожимаю плечами я. Саваж кивает. Талзин он уважает, это точно. Хороший ход. — Сия… — Стоит ли добавлять «Сия Опресс, твоя жена, бестолочь!». Бестолочь тут только одна, только что появилась. — Саваж. Я не стану присягать тебе на служение, Сестра Ночи. Сестра Ночи? Вспоминая, как выглядит на экране Ассаж Вентресс, я на всякий случай дёргаю молнию куртки. Нет, кожа не стала бледно-серой, а вот жёлтая линия на груди тускло сияет от встречи. — Что это у тебя? — Удивляется Саваж. — Магия крови… — крови и других биологических жидкостей Опрессов, между прочим, про себя добавляю я, ищу больше отличий от той версии Саважа, что стала моим возлюбленным мужем. Кроме вселенского заеба они идентичны и я чуть-чуть придвигаюсь к нему. — Ты знаешь, куда идти? — Я — нет. Но скоро тут появится здоровенный болтливый питон и он отведет нас к…твоему брату. — Запинаюсь, думаю о Моле, о том, что с ним стало. — Ты провидица? — Фыркает Саваж. Меч он держит под рукой, но не активирует. — Не совсем. — Раскрывать карты про Прамир, порталы, иную версию реальности ещё слишком рано. Он слишком… резок и не способен даже на минимальное доверие. Его разом предали и Дуку, и Вентресс, все называют чудовищем и используют как разменную монету. Жалко его, если задуматься. Втянули в жребий, обратили в оружие, заставили убить Ферала. Убить ли? Как много у меня возникает вопросов. Копаюсь в рюкзаке и нахожу пластинку ибупрофена и полторашку воды. Демонстративно пью крошечными глотками, принимаю таблетку. Рюкзак у меня не бездонный, но необходимые мелочи при себе: зарядник, кейс наушников, бейсболка, тёмные очки, курилка, ключи, деньги, леденцы в жестянке, заколка-краб из пластика, если от металлических гребней — тех самых, от Мола, устанет голова, косметичка, обезбол, минералка и шоколадка. — Обезбол. Будешь? — Предлагаю я с самым мирным видом, на который способна. Саваж слегка морщит нос и кивает. Выщелкиваю из блистера таблетки на его ладонь. — Странная форма для зелья. — Вот по этой наивности в сочетании с брутальностью я скучала. Готова прямо сейчас подлезть под эту когтистую лапу и обниматься, забив на вонь и обстановку. — Портативная. Чтобы носить с собой. — Поясняю я, пока Саваж теребит амулет. — Здоровяк! Заблудилс-сс-ся? — Питон выползает совершенно незаметно, сливаясь с мусором под ногами. Надо ж ухитриться засрать целую планету! С экологией у них беда… — Слышь, население планеты Помойка, у нас к тебе дело. Проведи нас. — Борзею я. Саваж вскидывает руку и хватает змея. Прекрасно. Теперь он душит питона. Технически данный метод не эффективен, так как змеи не имеют трахеи, но как эвфемизм великолепно звучит. — Куда из-ззссс-волите держать путь? Я Морли… Какая вежливая змея, не забыл представиться, чтобы втереться в доверие. — Нам нужен его брат. И ты знаешь, кого я имею в виду. Если ты не хочешь оказаться завязанным в морской узел, живо ползи в нужную сторону и поменьше болтай. И без фокусов! Саваж крайне одобрительно пялится на меня, а я смущаюсь. Последний год в моём околокриминальном районе с гопниками оказал на меня дурное влияние. — Как ссс-скажете… но, может, вы с-сс-соизволите оплатить мои ус-сс-луги? Саваж только сильнее сжимает питона в кулаке и тот клянётся, что для таких серьёзных созданий, как мы, всё бесплатно. Интересно, зачем питону деньги? Покупать себе деликатесных программистов? Хочет накопить и улететь с этой планеты? Мы идём по горам хлама и я стараюсь не отставать от длинноногого Саважа и ползучего. Получается с трудом, не смотря на регулярные физические нагрузки. — Женщина… — выдаёт неожиданно Саваж: — если ты будешь так плестись… — Заткнись, а? У тебя ноги в остатках арматуры не застревают. Если тебя так раздражает мой темп, можешь понести на плече. — Слабое создание! — Ну да, ну да, меня не накачали под завязку датомирской магией протеина, я не выросла до 223 сантиметров и мышцы у меня не выпирают буграми на каждом миллиметре тела. Выражение морды Саважа прямо-таки намекает, что эта версия не восторге от перспективы нести меня на руках. Или тщательно маскирует этот восторг. Он вскидывает меня на плечо и вот уже Морли с интонацией шепелявого гида рассказывает нам про огнедышащих — махин, что где-то в пятидесяти метрах выше нас, переваривают мусор. Стоило змею упомянуть это чудо инженерии, оживленное техножрецами, так они тут же обратили пристальное внимание на нас троих. Саваж ринулся вперёд с такой скоростью, что мне пришлось схватить его за шею, чтобы не свалиться. Саваж спешивает меня, как только мы останавливаемся на безопасном участке. Судя по отдышке я неудачно пережала ему что-то в горле. — Слабое создание, давай, дальше сама. Предлагаю Саважу водички и пока он пьёт, Морли с самым невинным видом интересуется, всегда ли мой здоровяк такой вредный. — Он не мой. — Отрицаю я, чувствуя острый укол жалости. Как раз наоборот, только не знает и ещё и забыл. Саваж, Саваж… Дальше наше пешее путешествие начинает напоминать прогулку по Дзержинску: песчаный карьер, запашок, как от химического завода, горящие покрышки. Существа ростом не больше детей, копаются в кучах мусора, выискивая то, что могло уцелеть. — Муссс-ссорщики. Ссссссумасссссшедший народец-с… — Весьма. — Хмыкаю я, невольно вспоминая предыдущую работу — что называется, насколько воплощений назад — и клиентов авито с их трешовыми посылками. Не трогайте их мусор! — Битва. — Изрекает Саваж. Прижимаюсь плечом к его талии. Я уже и забыла, какой миниатюрной становилась на его фоне. Активируем мечи. Мусорщики нападают толпой человек в двенадцать. Я едва успеваю атаковать одного, а Саваж, крутя меч, уже повалил большую часть. Выстрел сбоку летит мимо. Морли щелчком хвоста скидывает с возвышения ещё одного противника. Снайпера снял. — Не доверяй змею. Он готовит западню. Будь готов. — Шепчу я Саважу. — Почему я должен доверять тебе? — Горячее дыхание касается моего уха, когда Саваж насаживает на меч очередного мусорщика. — Я связана…с тобой… мне нужно многое объяснить. — Не сейчас! — Саваж наносит резкий вертикальный удар по последнему из тех, кто не бросились наутёк. Вспоминаю, что следом начнётся кислотный дождь и хватаю ржавый металлический поднос. Опресс провожает моё действие выразительным удивлением. Через десять минут, когда в мусоре начинает появляться очертание не то шахты, не то огромной палатки с неба начинает капать серо-желтое нечто и поднос мне изрядно пригождается. Морли добавляет: — Бысссстрее! Не то насссс расссстворит! Забегаем в пещеру, где висят остатки мусорщиков. Саваж недовольно сводит брови. Талисман, ещё не так давно активный, перестал фурычить. Морли ожидает его реакции и Саваж в гневе срывает ближайший труп, на котором не осталось плоти, способной гнить, и швыряет как можно дальше. — Матерь Талзин… — Так. Морли. Я знаю, что мы стоим на люке. — Я хватаю змея и чувствую, насколько недооценила то, как эта тварь готова бороться за жизнь. Щелчком хвоста он ударяет меня по запястью и тут же обвивается несколькими кольцами. Его голова уже на уровне моей груди, я падаю на пол. Красный огонёк. Саваж молниеносно отрубает змею голову. — Он… прислуживал… тому, что что превратился твой брат. Заманивал жертв и подъедал остатки. — Хриплю я. Хорошо, что я не боюсь змей и пауков. — Во что он превратился? — Ухватился за самое важное Саваж и тянет руку. Помогает встать. Руки у Опресса тёплые и крепкие, такие, какими я их помню. — В общем…годы, проведённые в самоизоляции на помойке ещё ни чьей психике не пошли на пользу. А у него ещё… Оби-Ван Кеноби нанёс ему большую травму. — Разрубил пополам, лишил ног и всего, что между ними и возможно парочки метров кишок. Саваж кивает, с тем же напряжённым лицом держит мою руку. Татуировка слабо светится и по груди разливается еле заметное тепло. — Мне кажется, тебе можно верить. — Приятно слышать от местной версии Опресса. Он буквально предан предателями и для него доверие — непозволительная роскошь. — Готов? — Да. Мы дружно прыгаем на люке и проваливаемся в чёрную зловонную дыру. Если полчаса назад мне просто хотелось в душ, то сейчас я мечтала продезенфицировать свою кожу, поплавать в сильно хлорированной воде бассейна и три часа отмокать в душистой ванне. В процессе «спуска» мы словно по водной горке катились по склизлому желобу: я вжалась в Саважа, дыша ему в живот, прямо в кожу доспеха, немного спасаясь от вони. Приземлилась я тоже весьма «удачно». На упавшего спиной в вязкую мерзость Саважа, верхом. — Слезь с меня, женщина! — Прорычал забрак. — Ты как будто больше возмущён тем, что я упала на тебя, а не тем, что ты весь вымазался в этой дряни. — Ты тоже. Мы смердим как дохлый таунтаун. Видишь что-то? — Нет. — Проверяю нагрудный карман и достаю смартфон. Каким-то чудом экран не треснул от всей маятни и я зажигаю фонарик. Сеть, естественно, пропала. — Куда теперь? — Туннель всего один. — Фыркаю я. Саваж активирует одно лезвие меча и держит его над головой. Телефон я продуманно убираю, пригодится. Скрежет металла. Надеюсь, Мол решил покосплеить Шелоб и Арагога, а не мусор над нами подвержен усадке. Погибнуть в этой вонючей дыре на окраине Галактики бесславно и бессмысленно мне не хочется. Скрежет повторяется. Прямо над ухом. Он сверху. Звон. Лёгкий такой, как от колокольчиков. Мол выпрыгивает прямо перед нами и тут же, взамен отброшенного одной из лап паука-Мола, меча, талисман Талзин на груди Саважа выдаёт голубую вспышку. Под курткой я, скорее всего, тоже люминесцирую. Мол активно нападает на Саважа, а тот весьма сдержанно блокирует атаки. Заметив луч света, паук с характерным металлу лязгом и завываниями солиста ню-метал группы, отступает. — Брат… — Печально выдыхает Саваж: — постой брат, ты ли это?! — Да, это он… Постепенно, чем дальше мы продвигаемся на звуки, слишком похожие на первый альбом «Korn» без волынки, тем легче дышится. В чем-то, похожем на истлевший скелет динозавра, горит костёр и оранжевые всполохи освещают печальное бытие Мола. — Здесь ты обитаешь? — Чуть обвиняющим тоном «Блядь, ты так живёшь?!» кричит Саваж. Мол, несчастный, дрожащий, тронувшийся головой, шипит что-то невнятное. Осторожно я выдвигаюсь вперёд, умоляя сработать датомирский ритуал. Саваж вообще в первое мгновение хотел меня придушить. — Ты так страдал… мы хотим помочь. Мне хочется плакать от печальной участи Мола, просто обнять и плакать. Саваж дёргает меня за руку, прежде, чем Мол скрежуще-жутко движется в то место, где я только что стояла. Испугался что ли, что брат мной закусит? — Давно ты здесь? — Годы, годы, годы… — Стонет Мол. Его облик и состояние вызывает и жалость, и ужас, и отвращение и желание помочь. Судя по морде лица Саважа он чувствует ту же гамму переживаний. Мол выдаёт целый куплет ню-метала. «Победа разорвёт мои оковы, оковы — самая легкая часть, важнее то, что в голове, всегда помню, что я страх, всегда помню, что охотник, всегда помню, я — отброс, всегда помню я — никто». Саваж пытается выжать из него более толковую информацию. — Джедай!!! Отнял мои ноги!!! Отнял мою жизнь…мою честь… мою отвагу! — Ты помнишь, кто этот джедай? — Деликатно вопрошает Саваж. — Кеноби. Оби-Ван Кеноби. — Подсказываю я. Надоело ходить вокруг да около, давайте покончим с этой вендеттой. — Да… он… — Монструозный Мол оборачивает свой хтонический лик с размытыми от погружения во Тьму татуировками и выросшими до состояния больше, чем у Саважа, рогами. — Я жажду мести. — Неожиданно чётко произносит Мол. Глаза в обрамлении багровых прожилок упираются в меня. — Сияние… Сия — сияние. Вот и новая трактовка сокращения. Красно-жёлтые линии под распахнутой курткой источают свет и Мол совершенно завороженно двигается вслед за мной, как мотылёк к электрическому освещению. Саваж двигается вперёд в ту сторону, где воздух не такой затхлый и мерзкий. Мы движемся процессией: Саваж ищет путь, я подманиваю Мола, а этот гибрид забрака и паука следует на мягкое сияние тонких линий. Датомирская кровь притягивает подобное к подобному? Или ему просто нравятся светяшки? Амулет Талзин он бережно сжимает в правой ладони. Руки тут у всех свои, я погляжу. Так что же? Всё напрасно и канон не исправить? Мол медленно восходит на борт корабля и Саваж расчищает пространство, избавляется от лишних грузовых кубов, вышвыривая их на поверхность Лото-минора. Мол шугается каждого лязга, даже собственных движений, и я поглаживаю его ладонь. Его психика полностью искорёжена, удивительно, что в сюжете он стал дальше адекватным. Скидываю куртку с плеч и позволяю Молу изучать тонкий узор — плечи, бицепсы, лопатки и пространство над грудью тонко исчерчены клановой татуировкой. Оранжевая нить тусклая и сердце ёкает от мысли о бесповоротной и окончательной смерти Ферала. Сияние успокаивает его и мне становится легче. — Сия… — Саваж впервые называет меня по имени: — нам пора. Кстати. Твоё зелье…оно ему…не поможет? — Ибупрофен-то? Сейчас. Кидаю на пол рюкзак. Мол, довольно грациозно для столь странного создания, как меха-паук, садится, скрещивая лапы. Пока я предлагаю ему то, что снимет боль, стараясь звучать как можно более спокойно, Саваж тянет на себя рычаги и мы поднимаемся в небо. Грубо стартует, слишком резко. Мол задремывает и я подхожу к пульту управления. Корабль проще, чем «Скимитар», не смотря на большую грузоподъемность. Очевидно, чтобы всякий космический дальнобойщик справился. — Я жду объяснений. — Констатирует Саваж и отпускает пульт, скрестив руки на груди. — Что, если я не смогу толком объяснить тебе то, что происходит и происходило со мною? Как мы связаны? Что, если… ты мне не поверишь? Убьёшь меня? Давай-давай, души, ты это умеешь. — У меня действительно не находится слов, а слезы сами подкатывают вместе с комом в горле. Тело защищается как может. Сколько ночей я провела за последний год, поскуливая в подушку, думая о датомирцах, а сейчас… Ни правильной фразы, ни малейшей возможности сдерживаться, сплошное бессилие! Саваж в когнитивном диссонансе выставляет автопилот, позволяя мне рыдать в его плечо. — Твоя магия завязана на моей крови. — Выдаёт он задумчиво: — и моих братьев тоже. Острый ноготь проводит по моему плечу и я замираю, как от удара током. Словно от малейшего касания к нему возникает электрический заряд, но он — незнакомец. Опасный чужак. Убьёт и глазом не моргнёт, именно так поступил с Фералом. — Как ты?.. — Догадался, уж поверь. — Кривая и горькая усмешка появляется на его лице. Ни намёка на зелень глаз, только жёлтый ситхский взор хищника. — Я…я действительно…связана с вами…через ритуал. — Всхлипываю через слово, вытираю противную влагу с лица. Мой Саваж уже бы притянул меня к себе, успокаивая, а этот сидит в кресле и глазеет. Небось, на Датомире никто не смел позволить себе слез. Любопытно ему. — Когда я долго всматриваюсь в тебя… на уровне Силы… ты причиняешь мне боль. Я знал тебя прежде? Я должен вспомнить. — Ты помнишь…себя, до того, как стал таким? — Осторожничаю я. Тяжко. — Нет. — Отрубает Опресс. — Сав, хоть брата-то ты помнишь? — С губ слетает родное сокращение. Мысленно я обращалась к нему и полным именем и этим сокращением примерно миллиард раз. — Да. Но думать о нём — мучительное страдание.