Кровь на деревянном алтаре

Се Лянь молчит, когда они возвращаются в зал Дома Блаженства и в тишине направляются в их общую спальню, слишком погруженный в свои мысли, чтобы что-то сказать. Встреча с его старыми друзьями прошла… Ну, для него она оказалось не самой легкой, но помогла взглянуть на некоторые вещи с другой стороны, помогла ему понять то, что ускользало от его взора до сих пор. Когда они добираются до спальни, Хуа Чен открывает перед ним дверь, но колеблется на пороге, явно ожидая знака, который подскажет ему, не против ли Се Лянь компании или он предпочел бы побыть один. Се Лянь, в голове которого гудят беспокойные мысли, колеблется лишь мгновение, прежде чем быстро вздохнуть и жестом указать на их общую кровать. -Сань Лан, присядь пожалуйста. Улыбнувшись в ответ, демон кивает и садится рядом с принцем. -Ты хочешь поговорить о произошедшем? Се Лянь задумывается, переводя взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Внезапно становится трудно смотреть на Хуа Чена. -Вроде того. Между нами есть кое-какие недосказанности, и я хочу их прояснить. Непревзойденный мгновенно напрягается. -Прости, что не рассказал тебе раньше. Се Лянь смотрит на него и ободряюще улыбается, — ты думал, что я стану к тебе хуже относится? -Возможно. Учитывая, как мы впервые встретились… Улыбка принца смягчается -В этом нет ничего плохого. Ты нашел дорогу обратно ко мне, это все, что сейчас имеет значение. Глаз Хуа Чена расширяется, а рот приоткрывается. На мгновение он выглядит ошеломленным словами принца, и это такое очаровательное выражение, что на мгновение, несмотря на все, что он чувствует, Се Лянь едва сдерживает смех. Видя перемену в лице бога, Хуа Чен в притворной обиде поджимает губы. -Гэгэ дразнит меня. -Нет нет, клянусь, ничего такого. Кроме того…- принц снова отводит взгляд, смех исчезает, — я хочу поговорить не о твоих секретах. А о моих. -Твоих секретах? — голос демона становится успокаивающим, он говорит тоном человека, который не верит, что то, что он сейчас услышит, действительно на что-то повиляет. -Все не так просто, Сань Лан, далеко не так, — Се Лянь опускает голову, — правда в том, что я тоже кое-что скрывал от тебя. -Я всегда рад выслушать все, что гэгэ хочет мне рассказать, — снова этот легкий, ободряющий тон, эта уверенность в том, что Се Лянь не сможет сказать ничего такого, что могло бы изменить отношения между ними, и на мгновение принц колеблется. А хочет ли он, чтобы что-то изменилось? Что, если он ошибся? Что, если он все это время неправильно понимал происходящее и вот-вот нарушит ту хрупкую связь между ними? Гэгэ? — Голос Князя Демонов становится мягче. Он протягивает ладонь, берет Се Ляня за руку и ободряюще сжимает: -Ты можешь рассказать мне все, что считаешь нужным. Се Лянь сглатывает, остро ощущая руку Хуа Чэна на своей точно так же, как он остро ощущал каждое прикосновение демона последние пару недель, ощущение рук Сань Лана, обнимающих его по ночам, его внушительная грудь, прижимающаяся к его спине, и да, иногда по утрам… кое-что еще. Щеки Се Ляня слегка краснеют от этой мысли, но прикосновение вызывает и другое воспоминание, то самое, о руке Хуа Чена, обнимающей его за талию, принесшая чувство защищенности и спокойствия, когда он встретился с давними друзьями. Он помнит уважение и благоговейный трепет в глазах Фэн Синя, когда он увидел, что Се Лянь так похож на принца, за которым он когда-то следовал. Он помнит отвращение в голосе Му Цина, когда тот посмотрел на то, кем стал Се Лянь, и спросил: «-Ты действительно стал таким человеком?!» Он не уверен, что из этого его задело больше. Тем не менее, все это время рядом с ним был тот, кто дарит ощущение спокойствия и уверенности, тот, кто видел его в беспредельном великолепии как Наследного принца, и упавшего в грязь в самые худшие моменты его жизни. Он видел Се Ляня, покрытого копотью и кровью, он видел его истерзанным и полумертвым, он видел его в ярости, одетым в наполовину плачущую наполовину смеющуюся маску, и все же он остался рядом. Он всегда оставался рядом. Се Лянь прерывисто вздыхает, а затем, наконец, начинает говорить. -Сань Лан, если я скажу тебе это, ты должен пообещать мне кое-что. -Что угодно для тебя, гэгэ, — это еще одно из одновременно серьезных и легкомысленных обещаний, которыми демон разбрасывается, когда речь заходит о принце, и бог чувствует, как его сердце трепещет. -Ты должен пообещать мне ничего не делать с Инь Юем. -Инь Юй? — выражение лица Непревзойденного резко меняется, — он сделал тебе что-то? Тебе из-за него стало не по себе, плохо? Внезапная угроза в голосе Хуа Чена настолько очевидна, что вызывает легкую улыбку на губах Се Ляня, но он отрицательно качает головой. -Нет, ничего подобного, но пообещай мне, пожалуйста. -Я обещаю, — скрепя сердце отвечает демон, в его голосе слышится напряжение, и принц хочет успокоить его, но не уверен, что стоит сказать, поэтому просто продолжает. Подобрать правильные слова оказалось действительно сложно. -По правде говоря, в тот день, когда я встретил Инь Юя, я задал ему несколько вопросов об обычаях призраков. Я солгал ему о причинах, но в конце концов заставил его рассказать мне…- Се Лянь прерывисто вздыхает, — я заставил его рассказать мне, по какой традиции призраки отдают свой прах кому-то. Хуа Чен тут же замирает, сидя так тихо и неподвижно, как может только тот, у кого нет дыхания или сердцебиения. Когда Се Лянь осмеливается поднять на него взгляд, Хуа Чен смотрит прямо перед собой, губы плотно сжаты, лицо невероятно побледнело даже для призрака. -Сань Лан? — Тихо окликивает он. Наступает долгая пауза, а затем: -Значит, ты все это время знал. Когда Князь Демонов наконец заговаривает, его голос слегка хрипит. Это утверждение, а не вопрос, но Се Лянь все равно кивает, его сердце бешено колотится в груди. -Прости, что скрывал это от тебя. -Я сожалею, если это причинило неудобства Вашему Высочеству, — и снова голос демона слишком хриплый, выдает волнение, и он по-прежнему не смотрит на принца. -Ничего такого, — Се Лянь отвечает быстро, — сначала я был слегка в замешательстве, до того, как узнал, кто ты, и после… Я не знал, что сказать. Никто по-настоящему не заботился обо мне так долго, что я не был уверен, помню ли я, как по настоящему чувствовать, ну, что угодно, не говоря уже о… И я был уверен, что никогда не оправдаю твоих ожиданий, и что как только ты поймешь это, со мной будет покончено, а я… точно уже не смогу этого вынести. Теперь Хуа Чен действительно смотрит на него широко раскрытым глазом, в котором светится что-то, до боли похожее на надежду. -Ваше Высочество, я бы никогда не оставил вас, — голос Хуа Чена тихий, но решительный, наполненный такой уверенностью, что на глаза принца наворачиваются слезы. -Теперь я это понял… или мне только кажется, что понял? Я сомневаюсь…- Се Лянь сглатывает, — я имею в виду, что, может быть, однажды ты оставишь меня, или, может быть, поймешь, что реальный я не соответствую твоим ожиданиям, и если ты захочешь покончить со всем этим, тогда… Тогда все в порядке. Я не буду обижаться на тебя за это или что-то в этом роде, я обещаю, — Се Лянь прерывисто вздыхает и заставляет себя посмотреть прямо на Сань Лана, шепча рвущуюся наружу фразу: -Но до тех пор, пока я тебе действительно нужен… Я весь твой.

***

Долгое мгновение Хуа Чен просто смотрит на него, не отрывая взгляд, зрачок расширяется от шока, затем медленно, словно давая Се Ляню время передумать и отстраниться, Князь Демонов протягивает руку, и когда кончики его пальцев касаются щеки принца, тот чувствует, как они слегка дрожат. Медленно, с упоением эта рука опускается вниз, пока не обхватывает лицо Се Ляня. -В моем сердце ты — единственное божество, — голос Непревзойденного низкий и хриплый, наполненный эмоциями, которые Се Лянь только начинает распознавать. Он наклоняется вперед, прижимаясь своим лбом ко лбу принца,- Ты — все, чего я когда-либо желал. У Се Ляня перехватывает дыхание от этих слов, от этих невероятных, невозможных слов. Его сердце бешено колотится, а в горле пересохло. Он знал, да, он знал неделями, что чувствовал к нему У Мин, и все же… Знать — это одно, а слышать, видеть, чувствовать — совсем другое. Даже несмотря на то, что он был уверен в своих предположениях, какая-то часть души все еще не могла по-настоящему поверить. Как мог Хуа Чен, Сань Лан, как мог У Мин из всех людей на свете любить только его после всего пройденного? И все же… И все же они здесь, слова демона эхом отдаются в его ушах, губы Сань Лана близко, так близко… Как будто почувствовав, куда ушли мысли принца, демон наклоняется еще ближе. -Можно мне? — Хуа Чен шепчет вопрос, его рот так близко, что Се Лянь уверен, что если бы Князь Демонов все еще дышал, бог почувствовал бы его дыхание на своих губах. От этого голоса щеки Се Ляня заливает пунцовым румянцем, и какая-то часть его мозга хочет отстраниться, начать повторять сутры, убежать, но он отбрасывает эти мысли подальше. Он все продумал. Он сделал свой выбор. Он знает, чего хочет. Чего он хочет… Се Лянь слегка кивает, в горле пересохло, голос слегка дрожит, но далеко не от неуверенности. -Пожалуйста…? Эта просьба оказалась лезвием, перерезающим последние нити самоконтроля Хуа Чена. Непревзойденный бросается вперед, его свободная рука обвивается вокруг принца, крепко прижимая его к себе, в то время как губы демона смыкаются на устах бога. Се Лянь задыхается, ощущение новое, странное и ошеломляющее. В поцелуе столько жара, столько тоски и отчаяния, что Се Лянь инстинктивно хватается за спину Сань Лана, ему нужно за что-нибудь уцепиться, чтобы не упасть. Поцелуй не совсем нежный, для этого в нем слишком много эмоций, но что-то в нем есть… Что-то, от чего Се Ляну становится тепло, а близость становится желанной, настолько желанной, что выходит за рамки простой физической потребности, желанной до самых костей и всего его естества, и Се Лянь тянется к этому теплу, и от этого накрывающего ощущения на глаза наворачиваются слезы. Когда поцелуй наконец прерывается, Се Лянь задыхается, его щеки ярко-розовые, слезы все еще текут, но он улыбается, и Хуа Чен, кажется, понимает, что эти слезы не грусти и боли, потому что он улыбается в ответ, его взгляд светится и настолько переполнен обожанием, что у принца снова перехватывает дыхание. Князь Демонов нежно проводит большим пальцем по щекам бога, вытирая слезы, и Се Лянь инстинктивно прижимается к этой руке. -Сань Лан? -Что случилось, Моё Высочество? «Моё Высочество» Одного звука этого обращения достаточно, чтобы сердце Се Ляня затрепетало, а мысль о том, что он собирается сказать дальше, только заставляет его трепетать сильнее. Это так сильно… смущает, что на мгновение слова застревают в горле без возможности быть высказанными, но он уже принял решение. То, что он осознал, мысли, которые плавали в глубине его сознания неделями, мысли, которые снова всплыли на поверхность при виде Фэн Синя и Му Цина, слишком сильны, чтобы игнорировать их, но он и не хочет игнорировать их, не рядом с Сань Ланом. То, чего он хочет. -Могу я сказать тебе кое-что еще? Хуа Чена слегка сдвигается, прижимая Се Ляня ближе, и принц падает в эти объятия, кладя голову на плечо Князя Демонов. На самом деле забавно, как сильно он не так давно боялся этого человека, потому что теперь, нигде кроме его объятий, он не чувствует себя в большей безопасности. -Ты можешь рассказать мне все. Се Лянь делает еще один медленный вдох, собираясь с силами. Он знает, что Хуа Чену это не понравится, по крайней мере, начало разговора точно, но он не может придумать другого подхода к этой теме, и поэтому начинает. -Сразу после того, как ты спас меня, приведя сюда, я понял, что меня принесли тебе в жертву, и тут увидел кровать, тогда я подумал, что ты собираешься…- Его голос затихает, щеки краснеют. Он чувствует момент, когда демон осознает, что он имеет в виду, чувствует, как все тело Непревзойденного напрягается. -Я бы никогда. -Я знаю, — Се Лянь поднимает голову с плеча Сань Лана и быстро высвобождает одну руку из его объятий, чтобы ободряюще коснуться щеки демона. -Я доверяю тебе. На мгновение их взгляды встречаются, и то, что Хуа Чен видит в глазах принца, должно быть, успокаивает его, потому что он немного расслабляется. Почувствовав чужое облегчение, Се Лянь продолжает. -Просто, когда это пришло мне в голову, то заставило меня задуматься о некоторых вещах, о которых я раньше не задумывался, а затем сегодня, после встречи с Фэн Синем и Му Цином…- он переводит дыхание. -Тебе не нравится, как сейчас звучит мой голос. После этих слов Непревзойденный вздрагивает, зрачок начинает бегать из стороны в сторону, но Се Лянь торопливо продолжает, прежде, чем он успевает что-либо возразить. -Тебе неприятно видеть шрамы на моем горле. Я видел, как ты смотришь на них. Не нужно этого отрицать. -Ваше Высочество, я думаю, вы неправильно меня поняли. Демон высвобождает одну из своих рук из объятий Се Ляня и поднимает ее, чтобы погладить большим пальцем шрамы. -В тебе нет ничего, что я ненавижу. Нежное прикосновение и эти слова посылают искры по коже принца, и он ничего так не хочет, как прижаться к этому невозможному, невероятному теплу, но сначала он должен прояснить то, что сказал. -Но тебе больно каждый раз, когда мой голос звучит слишком хрипло, и каждый раз, когда ты видишь эти шрамы. -Гэгэ, тебе не следует беспокоиться о таких вещах. Се Лянь слегка качает головой. -Я не это имел в виду. Просто Фэн Синь сегодня пытался убрать эти шрамы. -Что?! — Хуа Чен снова напрягается, но на этот раз по-другому, в движениях чувствуется гнев, и Се Лянь ощущает, что, если бы это не означало отпустить его, Князь Демонов мог бы отправиться на охоту за Фэн Синем, и, вероятно, заодно за Му Цином. Се Лянь рефлекторно сжимает руки. -Он пытался помочь, я знаю это, но он не спросил меня, хочу ли я этого. Тебе больно смотреть на мои шрамы, но ты никогда не пытался их залечить. Ты даже не спрашивал меня, можно ли, и это многое значит. Потому что…- Се Лянь на мгновение колеблется, сглатывая. Ему будет трудно сказать это, но он уже начал. Ему нужно закончить. -Мне нравятся эти шрамы. Мне нравится, то, что я чувствую власть над своим телом, чувствую, что оно мое. Каждый раз до этого, когда мне причиняли боль, даже тогда, когда мне потребовалось целых два месяца, чтобы справится с произошедшим, на теле никогда не было следов. Потом… мне казалось, что мое тело даже не принадлежит мне, как будто мой собственный мозг сыграл со мной какую-то злую шутку. Старые образы мелькают перед его глазами: он стоит раздетый в полутемной комнате, смотрит на себя в зеркало, пытаясь понять почему вся эта неповрежденная кожа горла, груди, живота, вся она безупречна, так… неправильна. -Гэгэ…- демон придвигается чуть ближе, и Се Лянь инстинктивно прижимается в ответ. Это придает ему сил продолжать. -Я должен иметь совершенное чистое тело, это часть моего пути самосовершенствования, но у меня его уже нет, с тех пор нет. Как оно может быть совершенным и чистым после всего испытанного? — Он видит, что Непревзойденный хочет что-то возразить, но ему нужно высказаться, прежде чем он потеряет самообладание и решимость, и поэтому вываливает все в кучу, как есть. -Это часть того, чего добивался Безликий Бай, я уверен. Он и раньше действовал подобным образом. Он натравил на меня Нежные объятия во время войны с Юнанем, пытаясь сбить меня с пути совершенствования, пытаясь… Они должны были…кхм… А потом, когда он манипулировал теми людьми в моем собственном храме, и то, как зажило мое тело, так, как всегда, и потом, когда я подумал, что ты собираешься… и сегодня, когда Фэн Синь посмотрел на меня… Как будто он смотрел на принца из прошлого, потому что именно так я должен выглядеть, я…- Он прерывисто вздыхает, — если со мной всю жизнь будут происходить подобные вещи, то хотя бы раз я хочу сделать выбор. Свой собственный выбор. Хотя бы раз я хочу быть тем, кто решает судьбу своего тела. -Гэгэ, — в голосе демона появляется напряжение, и он пристальнее смотрит на принца, как будто пытаясь убедиться, что правильно его понял. Се Лянь смотрит в ответ, его сердце бешено колотится, щеки пылают, и ему хочется смеяться, хочется плакать, но, несмотря на бурю эмоций, в глазах светится уверенность, потому что он уверен, он выбрал это сам. -Я знаю, что сначала упомянул о том, что, как мне тогда показалось, ты хочешь со мной сделать, но сейчас не об этом. Это… Ты… Ты заставляешь меня кое-что чувствовать… заставляешь меня хотеть кое-чего… И я…- трудно произносить такие слова. Он краснеет так сильно, что кажется, будто все его лицо в огне. Но этот разговор должен быть завершен, ради них обоих. -Я хочу сам сделать выбор, избрав то, что я действительно желаю, всего один раз, так что, если ты хочешь… Возьми меня.