В её крови

Испуганное лицо парня стояло перед глазами Гермионы. «Прости, Тео. Но иначе никак». Она приземлилась на мягкий ковер. Глухой стук прошелся по комнате. Гермиона огляделась, кроме нее никого не было. Видимо, это спальня Драко. Куда бы еще мог привесьте портал, зачарованный специальный для Тео? Только эта догадка была ближе всего к правде, просто ничего вокруг никак не давало намеки на возможного хозяина. Встав с коленей, Гермиона медленно подошла к окну. Спрятавшись за тяжелые шторы, она посмотрела… и ахнула, отшатнувшись. Кровь ударила в виски. Под заходящее солнце на огромной территории Малфой-мэнора шла масштабная битва — сражение, которое поражало воображение. Казалось, будто ад разверзся на Земле. Все полыхало. Клубы дыма поднимались черным столбом вверх, расползаясь по сторонам. Ветер носил по полю потоки дыма, через которые лишь изредка можно было разглядеть оставшихся в живых бойцов, напряженно оглядывающих окрестности в поисках движущихся теней противника и отбивающихся от нападения. Гермиона прищурилась, это была жестокая и беспощадная битва. Всполохи зеленых лучей беспрестанно летали по воздуху. Волшебников в серебряных масках было больше. Однозначно больше. Они вытесняли орденовцев, окружая и убивая. Гермиона замерла, увидев великанов. Она насчитала около десятка, сметающих и топчущих все и вся. Заклинания не могли вырубить их, лишь едва задевали толстую кожу, не причиняя особого вреда. Мертвые туши пауков со вспоротыми брюхами попадались на глаза. Целая стая участвовала в битве, панцири которых поблескивали в свете заходящего солнца. Они были быстрыми, изворотливыми и нападали все вместе. Гермиона тяжело сглотнула. По периметру рассредоточились дементоры, не давая и шанса спастись. Патронусы разгоняли их, но вместо одних появлялись другие. И все это противостояние казалось бессмысленным. План Ордена напасть быстро и внезапно провалился с крахом. Что же произошло? Все было под строгой секретностью, и несколько весьма серьезных защитных мер оказалось недостаточно для этого. Иначе не объяснить их осведомленность. Здесь сражались не просто Пожиратели и мелкие приспешники, такие как егеря и наемники, а магические существа, заключившие с Темным лордом союзы. И призвать их всех можно было только заранее. Значит, все-таки шпион в стане Ордена донес до него, добровольно или нет — уже не имело значения. Гермиона стояла и смотрела, как погибают люди. Они обречены. Это был поход на верную смерть. «Драко! Я могу найти и спасти хотя бы его. Он важнее всех». Гермиона отошла от окна и застыла. Холодный пот прошиб ее. Она медленно обернулась и снова взглянула на картину, разворачивающуюся под окнами. Сначала ее переполняли эмоции и, видимо, затмили разум, раз она не сразу заметила одну важную деталь: было тихо. Даже не так. Стояла гробовая тишина. Гермиона будто смотрела немое кино, которое любили ее родители. Мурашки покрыли кожу. Слова Северуса обрели смысл. Темный лорд заперся в мэноре и возвел охранный щит, не пропускающий никого и ничего извне. Ее появление здесь это случайное везение или продуманный шаг? В голове стали появляться мысли — одна ужаснее другой. Гермиона вцепилась в волосы, ногтями царапая кожу. Страха не было, лишь осознание, что не все так просто. Пока Пожиратели уничтожали своих врагов снаружи, их хозяин был здесь, прятался в стенах мэнора. Чего он боялся? Или он ждал? Слишком много вопросов. Да и к черту! Она пришла за Драко, а остальное второстепенно. Гермиона открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Снейп сказал, что Драко и его семью бросили в темницу. Это лучше, чем искать их в гуще сражения или рядом с Лордом. Гермиона надеялась, что они там. Живые. Темница, по логике вещей, должна быть в подземелье. И для начала стоило найти лестницу. Тихо, шаг за шагом, она стала идти по коридору в надежде наткнуться хоть на кого-нибудь. Применить Империус, и проблема с поиском была бы решена. Она шла по коридору третьего этажа. Портреты пустовали. Гермионе казалось, что она очутилась в заброшенном доме, сцены из окна ей померещились и никакой битвы не было. Такая тишина пугала, натягивала нервы до предела. В конце коридора Гермиона увидела лестницу, присев на первую ступеньку, она посмотрела вниз. Удостоверившись, что никто внезапно не нападет на нее, она стала спускаться. Палочка была направлена вперед. Прямая рука твердо держала ее, а с языка были готовы сорваться заклинания. Спустившись на первый этаж, она оказалась в большом холле. И замерла. Раздался стук удара дерева о плитку. Два тела висели ровно в центре. — Нет, — всхлипнула Гермиона. Люциус и Нарцисса Малфой были повешены в своем собственном доме, изощренно изувеченные и раздетые донага. На коже живота было выжжено одно слово. «Предатели». Тошнота подступила к горлу. И Гермиону вырвало на пол. Голова закружилась, и она упала на колени. Дышать стало тяжело, воздух был пропитан приторным сладковатым ароматом с нотками металла. Она хорошо знала этот запах смерти. Давно похороненные воспоминания о заключении в темнице вспыхнули в памяти: пытки и допросы, сопровождающиеся мерзким смехом Пожирателей. Гермиона взглянула на Люциуса. Издевались больше над ним, Нарцисса не была так замучена, как он. Его грудь была рассечена длинными косыми мазками. Кожа покрыта черными синяками и местами висела лоскутами, оголяя мышцы и кости. Волосы, некогда бывшие платиновыми, сейчас были ржавого цвета из-за засохшей крови. Она была везде, покрывала все, спускаясь дорожками вниз к ступням. Самое пугающее — их лица. Застывший неподдельный ужас скривил гримасы до неузнаваемости. Она затряслась. Если такое сотворили с ними, то что произошло с Драко… Тяжело сглотнув кислую вязкую слюну, Гермиона подобрала упавшую палочку и встала. Едва удерживая себя на ногах, она опустила взгляд, боясь встретиться с остекленевшими глазами мертвецов. Надо идти дальше, каждая секунда на счету. Она повернула в первый же коридор и замерла. Шаги. Грузные и неторопливые. Гермиона спряталась за колонной и приготовила палочку. Полумрак был ей на руку, поможет тихо и незаметно подобраться. Осталось лишь дождаться, когда он подойдет поближе. Секунда, две. Тяжелое дыхание уже раздавалось совсем близко. Гермиона обогнула колонну, решая застичь его сзади. Тихо ступая, она вышла из тени и направила палочку на его затылок. Черные волосы мужчины с проседью были разметаны по спине, на тощем теле висела грязная потрепанная мантия. — Империо! Он замер, остановившись. — Веди меня в темницу. Гермиона, оглядываясь, шла за Пожирателем. Тишина давила на нее. — Где остальные ваши? — прошипела Гермиона, больно ткнув того. — Сражаются, — механически ответил он. — А ты что здесь забыл? — Я из охраны. Должен патрулировать коридоры и подать сигнал при появлении врагов. — Где твой хозяин? — облизнув сухие губы, сказала Гермиона. — Не знаю. Должен быть в главном зале. Трус. Рот кривился от сдерживаемой ярости, и в голосе проскользнули рычащие нотки: — А кто тогда отдает приказы? — Мадам Лестрейндж. Видимо, и правда их хозяин настолько преисполнился уверенности в исходе этой битвы, раз счел нужным даже отдать бразды правления Беллатрисе. Наступило молчание, прерываемое звуками их шагов. На их пути больше никто не появился. Лишь они. Это напрягало. — За этой дверью лестница в темницы, — сказал Пожиратель, устремив пустой взгляд в стену. Зеленый луч вырвался из палочки и осветил лицо Гермионы. Тело мужчины осело и распласталось на полу. Переступив через него, она не удостоила мертвого и взгляда. Тяжелая чугунная дверь со скрипом отъехала в сторону, открывая взору каменную лестницу, ведущую вниз, в полнейшую темноту. Гермиона осторожно спускалась, ожидая, когда в нее полетят лучи заклинаний. Но, как и наверху, здесь были гробовая тишина и пустота. Камеры были открыты настежь. — Гоменум Ревелио! Желтый огонек заплясал в самом конце коридора, куда не попадал свет от факелов. Гермиона направилась к последней камере, единственной запертой тут. Она схватилась за решетку и прижалась лицом к узкому отверстию. Мрак вокруг мешал приглядеться. Она наколдовала шары света и увидела скрюченную фигуру на койке, прикрытую мантией. — Драко? — еле дыша прошептала она. Но ответа не было, как и движения на самой койке. Гермиона сняла Запирающие чары, толкнула решетку, зашла внутрь, вытянув вперед дрожащую руку, и стала осторожно подходить к узнику. Ощутив мягкую шерсть мантии, Гермиона сжала ее и резко скинула на пол. — Блейз? — удивленно ахнула Гермиона. — О боже! Блейз, ты меня слышишь? Забини лежал, уставившись в стену напротив. Тихий свистящий выдох сорвался маленьким облачком пара. — Блейз! Он никак не реагировал на ее зов. Гермиона стала трясти за его плечо. — Гермиона, мы проиграли, — обветренные губы наконец дрогнули. — Все кончено. — У тебя, видимо, жар, и ты из-за этого бредишь, — прошептала Гермиона, впиваясь ногтями в его руку. — Я тебя вытащу. — Мне уже не поможешь, — жалобно простонал Забини. — Я труп. — Что ты такое говоришь? — не поняла Гермиона. — Проклятие пожирает меня изнутри. Темный лорд лично наградил, — Забини стал медленно поворачиваться к ней. Из последних сил он оттолкнулся и сел. В комнате повисла тишина. — Ну что, теперь я уже не такой красавчик, как раньше? Гермиона осела на пол. Она не хотела верить своим глазам, верить собственному рассудку. Перед ней сидел живой мертвец. Пол-лица не было: кожа слезала уже с носа, растворялся хрящ и образовывалась впадина. Некроз медленно направлялся к еще здоровому глазу. Ее разум метался, лихорадочно анализируя происходящее, пытаясь найти способ это остановить. — Не напрягай свой гениальный мозг, mia cara, — он поднял свою руку, жестом прося остановиться. Гермиона надрывно всхлипнула. Губы задрожали, слезы потекли по лицу. Вместо руки остались кости кисти и предплечья, остальное пряталось под клочьями рубашки. — Разве тебе не больно? — заикаясь, сквозь слезы вымолвила она. — Адски, — он вымученно улыбнулся одним оставшимся уголком рта. — Гермиона, я рад, что встречу смерть не в одиночестве, а рядом с другом. Гермиона в ужасе глядела, как одежда, облегающая его тело, постепенно опадала, сквозь ткань виднелись очертания выпирающих костей. — Все будет хорошо, — рыдая, вскричала Гермиона. Всхлипывая, она подползла к нему и села у колен. — Побудь со мной до конца, а после сразу уходи, — он пропустил мимо ушей ее лживые уверения, не желая вступать в спор, и мрачно добавил: — Драко не спасти. Он у Темного лорда. Я не уберег его. Прости меня, mia cara. И, наполнив медленно растворяющиеся легкие кислородом в последний раз, Блейз откинулся на каменную стену позади и замер, испустив долгий и протяжный выдох. Гермиона прикусила кулак, сжимая его силой своих зубов, желая заглушить рвущийся крик боли и гнева, который разрывал ее изнутри. Ее глаза были наполнены слезами, а сердце разрывалось на части от агонии и безысходности. Когда на языке отчетливо проступил вкус крови, сознание протрезвело. Она подняла замутненный взгляд вверх и увидела скелет в одежде. Череп был опущен вниз в ее сторону. И даже на мгновение ей показалось, что он улыбался. Она бессильно смотрела на своего друга, который погиб прямо на ее глазах, а она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему. Она чувствовала себя такой жалкой и бездарной, и это разрывало душу на куски. Блейз Забини встретил свою смерть в темнице дома своего лучшего друга. — Прощай, Блейз, — прошептала она и вышла из камеры. Страх овладел ею. «Он у Темного лорда. Он у Темного лорда. Он у Темного лорда» — набатом громыхало в голове. Люциус, Нарцисса, Блейз — все они погибли, закончили свою жизнь в муках и пытках. Какая же участь постигла Драко? Она пыталась не зарыдать при мысли о том, что он, возможно, уже мертв. Ее сердце сжалось от боли и тревоги, она боялась, что он истерзан и лежит в крови, медленно растворяясь, как Блейз. Гермиона приложила ладошку к груди и прошептала: — Помоги… Она вложила в одно слово все свое сердце, надежду, тоску, стала молить о спасении у того, что было запретно и ненавистно всей душой, у того, что станет концом для нее и принесет смерть. Сейчас уже было все равно на свою жизнь, она и так умрет без него. Желание было настолько велико, что затмевало разум, кричащий о невозможности такой просьбы. Но произошло то, на что она так уповала. Отклик на ее мольбу. Ноги понесли ее вперед. Даже на секунду не возникло мысли остановиться и подумать. Все естество стремилось спасти Драко. Его образ стоял перед глазами: пепельно-светлые волосы немного растрепаны, именно так, как она любила, мягкий прищур серых глаз, игривая полуулыбка, от которой каждый раз перехватывало дыхание. Гермиона отдала бы все, чтобы снова увидеть, как проступает легкий румянец смущения на его щеках, когда она снова и снова будет признаваться ему в любви. Неведомая сила тянула ее. Направляла. Ориентир исходил из глубин ее души. Гермиона шла и шла, пересекая одну комнату за другой, коридор за коридором. Все было правильно, естественно. Словно между ней и Драко были связующие нити, видимые лишь только им двоим. Те самые магниты, которые найдут друг друга в любой точке мира, в самой непроглядной тьме и, если случится, даже в преисподней. Гермиона остановилась у больших двойных дверей. Ее пальцы скользнули по дереву, она почувствовала покалывание на кончиках. Удивившись, она отдернула руку, потом снова дотронулась. От них исходила слабая, едва уловимая вибрация магического поля. Гермиона схватилась за обе большие ручки и толкнула. Темнота встретила ее, словно она оказалась под землей. В раскрывшийся дверной проем проникал мутный серый свет дня, но его было недостаточно, чтобы осветить большое пространство помещения. Было холодно, на коже выступили мурашки. В воздухе стоял стойкий запах металла, такой тяжелый и удушающий. Предчувствие жуткое, липкое поползло по позвоночнику. Смерть. Она здесь. — Ну наконец-то, Гермиона Грейнджер, — прозвучал тихий шипящий голос. — Ты заставила меня ждать. Она вздрогнула, тяжело сглотнув. Вздернув подбородок, она выставила палочку вперед, в пустоту. Раздался тихий зловещий смех. Древко вылетело из рук. Резко зажглись несколько висевших у потолка люстр, и темный зал вспыхнул желтоватым светом. Гермиона застыла. Трупы. Вокруг лежали трупы. — Нравится? От увиденного перехватило дыхание. Ужас сковал ее, захватил целиком. Судорожно делая вдохи, она окидывала взглядом все вокруг. В лужах крови лежали зверски изуродованные тела: головы разбиты, рассечены грудные клетки, выколоты глаза, вспороты животы. И в центре этого кошмара сидел он — Волан-де-морт, откинувшись на высокую спинку стула. Его красные глаза внимательно следили за ней. Он явно наслаждался, видя ее страх, боль и отчаяние. — Я знал, что ты придешь, чтобы спасти друзей, знакомых… — он поставил локти на подлокотники и сложил мертвенно-бледные пальцы домиком, — и любимых. Взгляды встретились. Ее испуганный, тревожный, и его — опасный, уничтожающий. Время, казалось, замерло между ними, каждое мгновение растягивалось. — Где Драко? — наконец губы дрогнули, издав тихий писк. Гермиона не нашла его среди мертвых, но их было очень много. В груди сердце так часто билось, оно было готово взорваться от напряжения. — Подойди, — это была не просьба, а приказ. Он с упоением смотрел, как лицо девушки исказилось от ужаса. Непередаваемое смешение эмоций — ужас, недоумение, немой вопрос «зачем?» — отражалось в ее глазах, которые не отрывались от его взгляда. Шатаясь и спотыкаясь, она сделала первый шаг, за ним второй, стараясь не смотреть вниз, не видеть того, что осталось от мертвецов, не видеть, как угасла надежда в их глазах. Нога дрогнула, спазм прошелся судорогой, когда она перешагнула через Сириуса Блэка. Но увидев Гарри Поттера, странно лежащего на боку, Гермиона застыла. Его очки были отброшены, глаза закрыты. Он будто спал. Она опустилась на колени возле его тела. Слеза скатилась по щеке. Их руки были переплетены, Сириус и правда был до самого конца со своим крестником. Гарри сдержал слово и отдал всего себя судьбе. Погиб, чтобы частичка души Лорда — крестраж — была уничтожена. Вот оно — решение! Крестражей больше нет, и теперь он смертен! Рядом раздались шаги. Она вздрогнула. Реддл подошел и ступней надавил на лоб Поттера, поворачивая в разные стороны и небрежно рассматривая. — Мальчик-который-выжил все-таки умер. От меня еще никто не смог уйти и спрятаться. Всех постигнет мой гнев. В голове созрел план: палочка была где-то тут, среди тел, надо лишь призвать ее в тот момент, когда Реддл отвлечется. Пугали лишь собственная неуверенность и страх поражения. Что она противопоставит в битве с ним? Да, в Шармбатоне она была в числе лучших учениц. Да, она прочла много книг о колдовстве и черной магии и знала убийственные, пожирающие плоть и дух заклинания. Но рядом с Реддлом она была ребенком. Даже не обладая демонической магией, он был уникален. И он, ублюдок, знал это. Но для начала стоило увидеть Драко, удостовериться, что с ним все в порядке, и уже тогда разобраться с Томом Реддлом. — Где Драко Малфой? — уже увереннее спросила Гермиона, уводя взгляд от мертвого лица Поттера. — Этот… — на его лице заходили желваки, — предатель получит сполна, как его мать и отец. — Нет, — качая головой, прошептала Гермиона, в ужасе вглядываясь в лицо Реддла. Он стоял слишком близко. Она видела, как гнев исказил его лицо: уголок рта дернулся, зрачки сузились, как у змеи. Он резко схватил ее за подбородок и притянул к себе. Острые ногти впивались в кожу, царапая до крови. Нависая над ней, Реддл вглядывался в ее глаза. — Ты слишком долго пряталась, Гермиона. Но вот ты здесь, трясешься, как последняя крыса. Я разочарован в тебе. Такая сила досталась слабачке, — он отшвырнул ее от себя. Гермиона рухнула на холодный пол и больно ударилась головой. В глазах потемнело, а в ушах стоял звон. Он развернулся и отошел в сторону. Его голос был слышен как из-под толщи воды. Далеко и обрывисто. — Малфои посмели прятать тебя, и за это Люциус ответил сполна, как и Нарцисса. А мальчишку я оставил напоследок. Глаза молниеносно распахнулись. Драко жив. Гермиона медленно стала подниматься с пола. Ее облепило нечто густое и липкое. Кровь пропитала одежду и капала с волос. Своя или чужая, она не знала, все внимание было сосредоточено на Реддле. Любое его слово, движение было внезапным, опасным, сулящим смерть. — Отпусти его, и я стану твоей рабой, слугой. Любой приказ, любой каприз, все сделаю, — она, затаив дыхание, стала ждать. Она так надеялась, что он не догадается о ее обмане. Если он узнает, что демоническая магия заключена и не представляет никакой ценности для него, он либо убьет ее, либо вырежет из груди этот сосуд с проклятием. — Отпустить? — прошипел он. — После того, что они сделали? Признаю, мальчишка и его мать весьма умелые окклюменты и добиться от них правды я не смог. Кровь Блэков, чтоб ее! Люциус хоть и пытался стереть некоторые воспоминания, но вычеркнуть все не мог. Этого оказалось достаточно, чтобы вынести семье предателей вердикт. Шпионство, сговор с Орденом, твое укрытие и организация сегодняшнего налета — все это их рук дело. И ты просишь отпустить его?! Ее глаза расширились. «Он не знает про крестражи», — словно молнией озарила мысль. — «Он считает себя неуязвимым, бессмертным. И потому не боится ни меня, ни кого либо еще». Реддл взмахнул кистью. Пробежала рябь около его стула. Гермиона ахнула. Обездвиженный Малфой смотрел на нее с полными ужаса глазами. Он что-то кричал во все горло, глядя на нее, краснея от напряжения, но все было напрасно. Она не слышала его. — Люциус не додумался стереть свою осведомленность о вашей связи. Видимо, надеялся в один день женить сынка, — с омерзением в голосе произнес Реддл и резко вскинул палочку. Драко заревел, выгибаясь от боли. Вопль был оглушительным, истошным, полный животного ужаса. Реддл вернул ему голос, чтобы насладиться всей картиной своих пыток. — Хватит! Прекрати! — заорала Гермиона и вскочила, намереваясь уже накрыть своим телом Малфоя. Но невидимый барьер не дал ей приблизиться к нему. Оставалось лишь смотреть, как выворачивает Малфоя от агонии. Она била кулаками по стене, плакала, но ничего не помогало. Все приносило лишь боль и отчаяние от собственной беспомощности. Это продолжалось, пока Реддлу не наскучило, и он опустил палочку. Ослабевшее тело Драко рухнуло навзничь и распласталось по полу. Его голова была повернута в сторону, и Гермиона не могла понять, в сознании он или нет. Она звала его снова и снова, но ответа не было. Лишь грудная клетка часто поднималась, указывая на то, что он все еще жив. — Ты принимаешь мое предложение? Ты отпустишь Драко, и взамен я стану твоей слугой. Принесу клятву и стану служить тебе. — Нет, — раздался тихий хриплый голос. — Гермиона, не смей. Малфой приподнялся на локоть и медленно открыл глаза. Струйка крови стекала с уголка губ. — Зачем ты пришла? Ты должна была спастись, выжить. А не предлагать себя этому ублюдку. Ты обречешь себя на пожизненные муки. Я не стою этого. — Ты даже не представляешь, насколько ты неправ, — тихо ответила ему Гермиона и, уверенно выпрямив плечи, взглянула на Реддла. — Ты принимаешь мое предложение? Моя магия взамен жизни Малфоя? — Да, Гермиона Грейнджер. Ты станешь моим палачом, вместе мы построим мир, в котором нет места для слабых. А любовь — это слабость, Гермиона. И от нее надо избавляться. Авада Кедавра! — Нет! — из груди вырвался нечеловеческий вопль. Зеленый луч рассек воздух и попал в самое сердце Драко. Он дернулся и был отброшен назад. Барьер исчез. Гермиона бросилась к нему, спотыкаясь и падая. Она взяла его за лицо и стала смотреть в глаза, стараясь найти в них хоть искорку жизни. — Драко, пожалуйста, вернись, — шептала она. — Пожалуйста, не уходи от меня. Я люблю тебя. Люблю. Но он не ответил ей ни взглядом, ни слабым движением руки. Она закусила губу, пытаясь сдержать отчаяние, но слезы продолжали литься без остановки, расплываясь на лице солеными дорожками. Ее пальцы судорожно сжимали его одежду. Гермиона прижалась к его груди. — Драко. Драко. Драко, — шептала она снова и снова, отчаянно желая вернуть его, но Авада непреклонна, она забирает не только жизнь, но и надежду. Она зажмурила глаза и обхватила свою голову руками. Стало тяжело дышать, рвущиеся наружу рыдания невыносимо душили. И ее затрясло крупной дрожью. — Ничто не должно влиять на наши мысли и действия. Я научу тебе, покажу, что значит быть сильным, и тогда никто не сможет нас одолеть. Никто не сравнится с нашей силой, — голос Реддла бил по вискам, сдавливая голову. Душа ее выгорала, обугливаясь и растрескиваясь. В груди раздался треск, и мертвенный холод сковал ее. Гермиона чувствовала, как внутри стали рваться нити, соединяющие ее с реальностью. Стали пропадать чувства, стираться эмоции. Образы людей, воспоминания исчезли по щелчку. Тьма и стужа поглотили все. И она засмеялась. Громко, неистово. Реддл остановился, напрягся столь внезапной смене настроения. Прищурив взгляд, он повернулся к ней и стал ждать. И когда она заговорила, он вздрогнул. — Ты… — ее голос изменился, стал глуховатым, замогильным, словно нечто вселилось в ее тело и теперь говорило за нее. — Жалкий полукровка. Что ты знаешь о силе? Ты ничто! Как смеешь ставить себя наравне с демонами и нашей магией? Реддл тяжело сглотнул и отступил. Его алые глаза расширились, зрачки сузились до тонкой нити. Он смотрел, как Грейнджер поглощает бездна. Хитрая ухмылка окрасила ее лицо. А ясный взор затуманился, склеры заполнились тьмой. По телу расползались, словно извилистые змеи, линии. Кисти окрасились в черный цвет. На шее образовался причудливый ошейник. Узоры обагрили всю неприкрытую одеждой кожу и стали спускаться ниже. Гермиона отдала всю себя чувству отмщения. Она без колебаний позволила демону вырваться из оков и начать игру по своим правилам. Вот сейчас она прочувствовала всю полноту магии, которую подавляла, ощутила ее искры, пробегающие до самых кончиков пальцев. Она будто стала выше Реддла. Это было состояние, не поддающееся описанию. Стужа сменилась пожаром, сжигающим все на своем пути. Обе Гермионы, и темная, и светлая, были солидарны в одном — причинить Реддлу всю ту боль, что она испытала, и отомстить за смерть Драко, Гарри, Блейза, Сириуса, Нарциссы, Люциуса и всех остальных, кто погиб или сражался сейчас у мэнора. — Ты не бессмертен, Том. Все твои крестражи уничтожены, и стоит мне щелкнуть пальцами, как ты сотрешься в порошок. Но я дам тебе возможность умолять меня, как это делала я. И, возможно, ты будешь умирать, не испытывая тех адских мук, что я для тебя придумала, — она медленно подошла к нему и, наклонившись, шепнула на ухо: — Но это навряд ли. — Ты врешь! — прошипел он, в его голосе проскальзывали страх и толика сомнения. — Никто не знает, где они и что из себя представляют. Дерзкий смех с нотками безумия эхом отразился от стен. — Ты так жалок в уверенности своего превосходства над всеми, — но, резко замолчав, она гневно взглянула на него. — Мои родители узнали все о них, где они и сколько их. И это знание стоило им жизни. А после об этом узнал Орден и уничтожил каждый из них, по очереди: дневник, кольцо, диадема, медальон, чаша, змея. Их больше нет. И вот сегодня ты сам, своими собственными руками убил Гарри Поттера, свой незапланированный седьмой крестраж. Реддл побледнел еще больше. Он стал отступать, шаг за шагом. Его палочка в руке стала трястись настолько сильно, что грозилась упасть на пол. Гермиона с наслаждением глядела на его явный страх, чувство победы наполняло мысли, по спине пробежались мурашки удовлетворения. Но взгляд упал вниз, и она замерла. Стеклянные глаза Драко глядели прямо на нее. Губы задрожали. В душе заклокотала ненависть, набрасывало петля за петлей удушающие кольца гнева. — Ты во всем виноват! Один лишь ты! — разъяренно воскликнула она. — Ты отнял все, что у меня было! Гермиона затряслась. Боль разрушительных размеров накрыла с головой, снова напоминая об утрате. Она прокатывалась по телу волнами, безжалостно захлестывая сознание и не оставляя места для других мыслей. Непрерывный вопль, пронзительный и оглушающий, разнесся по всему поместью. Стекла окон один за другим с ужасным грохотом разлетелись вдребезги. Земля под ногами задрожала. Свет замерцал. Люстры на потолке раскачивались из стороны в сторону. Тени плясали на стенах, завывая, собираясь плотным туманом и укутывая в черный кокон девушку. Я умерла в ту секунду, когда его сердце перестало биться. Все, что было для меня важно, исчезло вместе с ним. Меня больше ничего здесь не держит. Яркая вспышка поглотила все поместье и разнеслась по территории вокруг. «Драко, я иду к тебе», — подумала Гермиона перед самым концом.