Disconnected[Отключен]

Мэри Хэтфорд

Как только Натан заснул, Мэри быстро вскочила на ноги, собирая сумку с самым необходимым, включая деньги. Она взяла их, прежде чем тихо побежала в комнату Натаниэля по коридору. Как только она оказалась перед дверью, она вошла, убедившись, что дверь не заскрипела, и тихо закрыла её за собой. Она увидела комок в серых простынях, медленно поднимающийся и опускающийся. Она подошла и грубо разбудила спящего мальчика, прикрыв ему рот рукой. — Тсс, не шуми. Быстро собирай сумку, нам нужно идти. — Прошипела она твердым голосом, лишённым тепла. Ей было некогда беспокоиться о его комфорте. Они должны были уходить. Сейчас же. Мэри наблюдала, как мальчик собирал свои вещи вместе с ножами, которые она сказала взять с собой. Хэтфорд ощущала, как время тикало, поэтому она взяла его за руку и грубо оттолкнула в сторону, начав собирать остальное за него. Они не могли позволить себе быть такими медленными. Это был их единственный шанс на побег. Прошло менее десяти минут, и они уже были за дверью, не издав ни звука, пока подходили к одной из машин на парковке. На этом этапе её сын уже начал тихо плакать, что только нервировало её ещё больше. Она подняла его и сунула на сиденье, пристегнув ремень безопасности прежде, чем схватить за подбородок, её длинные ногти невольно впились в кожу. — Натаниэль, теперь твоё имя Даниэль, Даниэль Джонс, а я Лили Джонс. Понял? — Мэри заявила это как можно спокойнее, но чувствовала, как её терпение истощается, резко тряхнув его лицо, заставив слушаться. — Ты слышал меня?! У нас нет времени на это, Даниэль. Прекрати плакать. — Зарычала она, наконец отпуская его лицо. Закрыв дверь, она села за руль, наконец, уезжая из этого проклятого дома ужасов.

Натаниэль

Прошёл месяц с тех пор, как они сбежали от его отца, и они уже побывали в трёх разных местах. К счастью для Зака, в этих местах основным языком был английский, поэтому ему пока не нужно было учить новые языки и произношения. Но со временем ему становилось всё труднее говорить, даже с матерью, что её немного успокаивало. Ведь это означало, что он не сделает ошибку, используя свои слова, что для неё было хорошо. Она хотела выбраться отсюда живой и не нуждалась в том, чтобы он всё испортил. Они только что приехали в Мичиган, подъехав к мотелю, который, как они были уверены, не проводил тщательные проверки их личности. Хотя их обычно не проводят, но его мать однажды сказала, что лучше перестраховаться. И Зак всегда верил словам матери, они их ещё ни разу не подводили. После остановки мать сказала ему оставаться на месте, пока она уходила за дешёвым ключом от номера, оставив его осматривать всё из машины. Он тихо наблюдал, как его мать осматривает здание, обходя его, чтобы убедиться, что всё в порядке. Наконец, она вернулась, видимо довольная результатами, снова села в машину и посмотрела на Зака. — Нашёл что-нибудь? — Спросила она безразлично, вытаскивая ключи из машины, зная, что им скоро придётся украсть новую. Ведь они уже несколько дней пользовались этой, что было рискованно. Зак покачал головой, не задумываясь над ответом, зная, что ничего не видел. — Нет, я ничего не видел. — Сказал он тихим голосом, вызывая у матери вздох раздражения от того, что он, казалось, боится её. Она повернулась к восьмилетнему мальчику с холодным огоньком в глазах. — Когда говоришь со мной, говори громко, чтобы я могла услышать, Абрам. Мне не нужно, чтобы ты тратил моё время на угадайки. — Заявила она властным тоном, выходя из машины, вытаскивая сумки из багажника. Маленький мальчик сглотнул. Его матери нравилось, что он был тихим и послушным, но она также не любила, когда тот тихо мямлил. Его детский тон и голос явно не внушали ей большого доверия или надежды на то, что он сделал свою работу правильно. Мальчик не мог винить свою мать, он действительно делал много ошибок. Он знал, что не заслуживает мягких прикосновений к волосам, по которым он так скучал. Но это не мешало ему надеяться, что она снова станет мягче к нему.

Два года спустя

Алексу только что исполнилось десять, и за два года, проведенные в бегах с матерью, он почти перестал говорить. За исключением тех случаев, когда мать грубо дёргала его за волосы, требуя ответов, или когда она становилась жестокой из-за того, что видела свою надвигающуюся гибель из-за его недостатков. Это происходило гораздо чаще, чем раньше, хотя Алекс думает, что это связано с тем, что ему приходилось учить новые языки чаще. Они уже побывали во Франции, Италии, Испании, Германии и во многих других странах и городах. Его отсутствие энтузиазма в изучении нового языка каждой страны делало его мать тревожной. Он всё же сумел быстро выучить почти каждый язык, но всё ещё испытывал трудности с речью. — Ты выделяешься. — Завопила Джудит, ударив Алекса по правой щеке, что заставило его упасть на пол, закрыв глаза. — Ты должен начать говорить. Пообещай мне. Пообещай мне, Абрам! — Закричала она, дёргая за волосы, тем самым, вызывая у Алекса болезненный стон и кивок. — Хорошо... Я буду! — Он говорил достаточно громко, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы избежать её агрессии. Она наконец-то отпустила его, бормоча что-то о том, что нужно вернуться за чем-то кусая ногти. — Собери свои вещи, мы едем в Калифорнию, но сначала нам нужно получить новые удостоверения, хорошо? — Сказала Джудит, собирая свои вещи. Алекс не заставил её повторять, поднявшись с пола, он схватил свою сумку, засунул в неё одежду прежде, чем передать матери свой пистолет и нож, наблюдая, как она их прячет. Им понадобилось четыре дня, чтобы добраться до Калифорнии, остановившись в заброшенном доме, куда выходила только его мать. Заставляя его оставаться на улице и стоять на страже на случай, если кто-нибудь придёт. Но неизбежное произошло: Нил заболел, его раны воспалились, и это сказалось на его здоровье. Сначала Мэри думала, что он преувеличивает, пока не прошёл третий день болезни, и ему не начало становится только хуже. Она устало вздохнула, кусая ноготь, подошла к сонному мальчику, подтянула почти тонкое одеяло выше, чтобы убедиться, что он укрыт, и мягко провела пальцами по его волосам. У неё нет опыта быть нежной, так как её руки, играющие с его волосами и кожей головы, не были такими, но это не причиняло боль. Это заставило мальчика впервые улыбнуться, его детские щеки краснели от жара, когда он медленно засыпал в тепле своей матери впервые в жизни. В следующий раз, когда он открыл глаза, он увидел множество разных туфель и ног в своём поле зрения, заставив его замереть и прислушиваться к их тихим голосам. — Нашли звонившего? — Спросил один из женских голосов, явно раздражённый отсутствием человека, который, похоже, знал о ситуации. Мужской голос вздохнул: — Нет, похоже, что его здесь не было вообще. — Его голос звучал уставшим, но это не имело значения для него. — О, дорогой, ты проснулся. — Сказала мягким голосом женщина, присев перед ним, её улыбка заставила его почувствовать дискомфорт, напомнив ему немного о Лоле. — Ты помнишь что-нибудь? Своё имя? Возраст? — Спросила она, держа в одной руке плюшевого кота, а в другой — блокнот и ручку, готовая записывать ответы. Однако ответа она не получила, ведь он только смотрел. Он не знал этих людей и не видел свою мать, поэтому не стал бы говорить. Она, вероятно, заметила, что его глаза блуждают, потому что остановилась, передала ему плюшевого кота и села. — Твоё имя Нил? Так назвала тебя женщина по телефону. — Сказала она как можно мягче, словно Нил мог сломаться, если говорить громко. Однако, услышав своё «имя», он сел, нервно играя пальцами, прежде чем решил кивнуть. Если они знали его имя, значит, его мать звонила. Причину её звонка он не знал, но если это был план матери, то он последует ему. — Отлично! Ты выглядишь на семь лет... Сколько тебе лет, дорогой? Ты выглядишь довольно худым. — Пробормотала она, записывая что-то в блокнот, прежде чем снова посмотреть на Нила, который показал десять пальцев, а затем ещё один. Женщина замерла, прикрывая рот рукой, прежде чем кивнуть: — Хорошо, подожди минутку, я вернусь. Он не ответил, наблюдая, как женщина с каштановыми волосами подошла к мужчине у входной двери, разговаривая шёпотом и кивая друг другу. Но это вызвало мгновенную реакцию у Нила: это был звук сирен, заставивший его глаза расшириться. Он не был уверен, была ли это полиция или скорая помощь, но это не имело значения: он должен был избегать их обоих так же сильно. Женщина, почувствовав его беспокойство, подошла ближе и протянула руку: — Всё в порядке, Нил, ты болен и ранен, мы должны убедиться, что тебе станет лучше. Это заставило его суматошные мысли резко остановиться, никто раньше не хотел, чтобы ему стало лучше. Мать просто хотела сдать его хоть куда-то, чтобы он не был обузой. Он задумался, прежде чем тихо кивнуть, взял плюшевого кота и встал, взяв женщину за руку. Она повела его к машине скорой помощи, которая отвезёт его в больницу «лечить» его тело. Оглянувшись вокруг, он задумался в последний раз за этот день: где же была его мать?