Принц моего сердца

Жар от полыхавшего в походной печи пламени окутывал обнаженное тело — кожа стала особенно чувствительной. После месяца путешествий по Северным землям Хосок устал от постоянного холода. Ему хотелось домой, туда, где солнце припекало большую часть года, и даже зимой температура воздуха не опускалась слишком низко. Такую роскошь, как горячая вода и отопление в палатке, они могли себе позволить не часто. Разбивать такой лагерь, как сегодня — слишком затратно по времени. Но после двух недель ночевок на временных привалах Хосок действительно испытывал острую необходимость расслабиться. Тем более негоже представать перед Правителем Северных земель усталой развалиной. Утомленное путешествием и холодом тело буквально умоляло о таком необходимом тепле и отдыхе. Порой Хосоку казалось, что он не чувствовал ни рук, ни ног, настолько глубоко пробирал мороз — до самых костей. Не спасали даже перчатки и массивные сапоги. Про задницу Хосок даже думать не хотел. Мало того, что она банально мерзла из-за стоявшего круглосуточно мороза, так еще и нещадно болела от нескольких недель в седле. Но главное, Хосок не видел смысла в этом путешествии. Торговые отношения с правителем Северных земель не были такой уж большой необходимостью, по крайней мере сейчас. Вполне можно было дождаться лета и проехаться сюда в более комфортных условиях. Но Минхо уговорил отца, что именно теперь можно заключить наиболее выгодное сотрудничество. А Хосок ничего не смог возразить. Он воин в первую очередь, и лишь после — наследник престола. Не умел он вести переговоры. Он уже сто раз пожалел, что не настоял на том, дабы Минхо поехал с ними. Есть, конечно, Чонгук, который даже в свои восемнадцать неплох в ораторском искусстве, вот только он все равно еще слишком молод, чтобы доверять ему такие важные переговоры. — Да, детка, вот так! — Хосок отогнал мысли о делах и довольный откинулся на подушку, позволив омегам колдовать над его телом. Прикрыл глаза от удовольствия, когда влажные губы накрыли его возбужденное достоинство, и инстинктивно запустил пальцы в мягкие волосы на затылке парня, чуть толкая вниз. Хотелось еще глубже погрузиться в теплый рот! Второй омега покрывал поцелуями грудь альфы, играл с сосками, дразня их языком и потирая подушечками пальцев, вырисовывал причудливые узоры на коже. Возбуждение усиливалось, отдаваясь тянущей болью в паху — неудовлетворение давало о себе знать. Оргазм стремительно подступал, и Хосок впервые за долгое время не хотел сдерживаться. Напротив, желал скорее достигнуть разрядки. Сильнее надавил на затылок омеги, заставляя парня опуститься на его член до упора. Подданный закашлялся, но альфа не позволил ему отстраниться, ловя подкатившее удовольствие. И лишь когда теплое семя брызнуло в чужое горло, отпустил его голову. Второй омега тут же принялся слизывать сперму с члена господина, пока Со откашливался и приводил в порядок дыхание. Несмотря на испытанный оргазм, Хосок все еще не чувствовал удовлетворения. Член оставался твердым, как будто ничего и не было всего пару минут назад. Он схватил Шихо за запястье и потянул на себя, заставляя оседлать свои бедра. Парень понял, что делать. Направляя в себя возбужденное достоинство господина, опустился до конца и тут же принялся скакать на нем в быстром темпе. Он очень хорошо знал, как господину нравится, и сейчас физически чувствовал его огромное желание. Оно и неудивительно. Будущий правитель привык к регулярным утехам, а месяц путешествия, да еще в такую холодину, лишал его обычного образа жизни. Омега старался изо всех сил — не сбавлял темп, даже несмотря на уже почти онемевшие конечности. Продолжал двигаться, пока пальцы альфы вцеплялись в его тазовые косточки до белых пятен на коже, которые спустя несколько часов потемнеют и приобретут фиолетовый оттенок. Его доходившие до плеч темные волосы развевались при каждом скачке, голова болталась на тонкой изящной шее, словно у тряпичной куклы. И Хосоку нравилось это зрелище. — Поцелуй его! — скомандовал господин, схватив второго омегу за запястье и заставляя встать на колени. Со безоговорочно выполнил просьбу альфы — притянул Шихо за затылок и впился в раскрытые от тяжелого дыхания губы своими. — Помоги ему достигнуть разрядки, малыш, — слова вроде произносил ласковые, вот только не терпел возражений. Да и омеги не привыкли отказывать своему повелителю. Со склонился над небольшим членом оседлавшего альфу омеги и обхватил его губами. Хосок сгреб ладонью его длинные каштановые волосы, намотав на кулак, дабы они не мешали созерцать красивейшую картину. Он резко дергал бедрами вверх, вбиваясь в Шихо, а тот от сильных толчков вгонял свой орган в горло Со. Слюна пенилась на красивых ярких губах, парень закашливался, когда чужой стояк входил особенно глубоко, и пусть он был значительно меньше, нежели достоинство альфы, все же проникал в самую глотку. Когда Шихо вскрикнул и замер, изливаясь в рот второго омеги, Хосок остановился и, затаив дыхание, наблюдал, как розовый язычок Со порхал по изящному члену, как губы обхватывали небольшую головку. Альфа протянул руку и подушечкой большого пальца стер со щеки Со прозрачные капли, скатившиеся из глаз. — Не плачь, малыш, — шепнул он, — я же знаю, что тебе тоже понравилось. — Да, господин, — покорно согласился тот и улыбнулся, вот только улыбка получилась грустная. — Что случилось, мой хороший? — заботливо поинтересовался Хосок, от которого не укрылось настроение одного из любимых омег его гарема. — Скажи мне. — Я тоже соскучился по Вам, господин, — искренне признался парень, осмелившись посмотреть в глаза альфе. — Вот оно что, — довольно улыбаясь, протянул Хосок. — Что ж, это легко исправить, мой сладкий. Как ты хочешь, чтобы я взял тебя? — Как будет угодно господину, — смиренно потупив взгляд, проговорил омега. — Ты же знаешь, как я люблю, — хитро улыбнулся Хосок и удовлетворенно вздохнул, когда Со развернулся к нему попкой и лег грудью на матрас, сильно прогнувшись в пояснице. Шихо проворно слез с хозяина и чуть отполз в сторону, однако Хосок помотал головой. — У тебя так много смазки, малыш, не пропадать же добру. Омега тут же понял намек. Он лег на спину прямо перед Со, подхватил себя под коленями и широко развел их, подтянув к груди. Они оба знали, чего хотел хозяин. Ему нравилось забавляться с двумя, а то и тремя омегами одновременно, а все потому, что любил наблюдать, как они играют друг с другом — целуются, ласкают пальцами и языком, или вылизывают, что и делал сейчас Со, пока член господина вбивался в него в быстром темпе. За следующий час альфа взял омег по очереди еще раз, и лишь после этого все трое уснули. Луна стояла высоко в небе, отбрасывая блики на покрытой сверкающим снегом земле. Лагерь затих. И лишь где-то вдалеке глухо ухал филин, разрывая ночную тишину.

***

Чонгук поежился, натягивая ниже шапку и подняв ворот кожуха в попытке спрятать покрасневшие от мороза уши в тепло. Он вполне мог перекантоваться в палатке охраны, но предпочел побродить перед сном по сугробам, наслаждаясь легким хрустом снега, пока старший брат не закончит забавляться со своими омегами. Лишь тогда парень сможет вернуться и наконец поспать. Смущать охрану своим присутствием вовсе не хотелось. Он хоть и не смотрел на подданных свысока, все же они чувствовали себя неловко. Не притрагивались к еде, пока Чонгук не насытится и не отставит тарелку, не ложились спать, пока он не уснет. И это тяготело над Чонгуком. Его бы воля, публично отрекся бы от звания принца. Ему вполне хватило бы возможности сутками просиживать в библиотеке, изучая научные трактаты, да в лаборатории, применяя потом свои знания на практике. Чонгук любил проводить эксперименты, изучать разные науки, чему способствовало постоянное присутствие во дворце ученых, которых отец переманил в их государство из всех окрестностей. И даже такое непростое путешествие нравилось Чонгуку. Это было намного лучше, нежели слоняться без дела. За минувший месяц они посетили много разных городов и поселений. Он встретил интересных людей. К тому же удалось скопить неплохой запас трав и снадобий, приобретенных на рынках, что встречались по дороге, без которых в пути было очень непросто, ведь в такую погоду постоянно кто-то болел. Одно не нравилось Чонгуку — такие ночи, как сегодня, когда старший брат призывал в своё ложе омег, которых зачем-то потащил с собой в поход. Для восемнадцатилетнего Чонгука было непонятно, к чему такая обуза. Омеги слабы, постоянно мерзли, жаловались на усталость и трудности пути. Даже сами не могли подолгу держаться в седле. Вот и приходилось их постоянно к кому-то подсаживать. А учитывая то, что Хосок очень ревностно относился к представителям своего гарема, доверять мог только себе и повару, такому старому, что при всем своем желании тот не смог бы сделать ничего с омегой, кроме как пустить на суп или на жаркое. Не подпускал своих омег даже к Чонгуку, который в силу своего молодого возраста еще не вкусил всех прелестей интимной близости с прекрасным полом. Да и не интересовало его все это. Ему бы придумать, как увеличить дальность стрельбы из лука, или разобраться, как ученым Восточных земель удалось получить такой огромный урожай риса — в прошлом году южанам пришлось за их счет пополнять свои скудные запасы. В общем для Чонгука никогда не было проблемой найти себе интересное занятие. А отсутствие гарема его лишь радовало. Вот у братьев, Хосока и Минхо, только и забот, что удовлетворить потребности своих омег, да никого не обделить. И если у среднего брата было всего два омеги во владении, то гарем Хосока насчитывал десятка полтора. Мало того, что на их содержание уходило огромное количество золота, ведь омегам наследника трона негоже появляться на людях в тряпье, как нищим, так еще и внимания они к себе требовали постоянно. Вот и сегодня, Хосок, вместо того, чтобы выспаться перед встречей с правителем Северных земель, вынужден ублажать Со и Шихо, а Чонгук — бродить по морозу. Альфа замер, услышав за спиной резкий хруст, и обернулся, вглядываясь в ночную мглу. Дернулся, когда с другой стороны послышался подозрительный шорох, но едва успел заметить метнувшуюся тень, как голову пронзила резкая боль, и он провалился в темноту.

***

Голова раскалывалась, а к горлу подкатывала тошнота. Веки будто налились свинцом, а в горле пересохло. Чонгук никогда так плохо еще не чувствовал себя. Еще и это равномерное покачивание, неприятный скрип. И холод. Этот чертов холод! Он, казалось, пробрался даже под кожу. Кровь стыла в венах, а сердце едва билось. — Ну, пошла! — звонкий крик больно ударил по барабанным перепонкам, заставив Чонгука поморщиться. Но он же окончательно и привел парня в себя. Он разлепил веки и попытался сфокусировать расплывавшийся взгляд. — Осторожней, Лиён, ты так лошадей загонишь! — раздался другой голос, ниже и грубее, чем первый, видимо, подгонявший коней. — Ничего, они у меня парни крепкие, — снова звонкий и на пару тонов выше. — Главное, успеть добраться до городских ворот, пока они не кинулись. Совсем рядом слышался топот нескольких пар копыт, из чего Чонгук сделал вывод, что лошадей было даже не три, а намного больше. Однако видно ничего не было — он лежал в повозке, наглухо обитой деревянными досками. «Как в гробу», — подумалось альфе. Повозка подскочила, видимо, налетев на сугроб или кочку, и Чонгук свалился на бок, а при попытке подняться, обнаружил, что был связан по рукам и ногам. — Что за черт? — прошипел он в пустоту. — Чонгук? — сиплое откуда-то сбоку. — Это ты, Гук-и? — Хосок-а? — Чонгук вздохнул с облегчением. С братом уже вроде и не так страшно. — Что происходит? Мы где? — рыкнул Хосок, и до слуха Чонгука сквозь скрип полозьев по снегу донеслось копошение и ругательства. — Я не знаю, Хосок-а, — жалобно проскулил Чонгук. — Я гулял, ждал, пока ты… — он запнулся, — закончишь. Уже был почти возле нашей палатки и… — Он задумался. — И больше ничего не помню. — Черт, — выругался старший альфа. — Я тоже ничего не помню. Уснул в постели с шикарными омегами под боком, а проснулся тут. — Снова копошение. — Боги, холодно-то как! Еще немного, и я тут насмерть замерзну! Чонгук не без труда встал на четвереньки и пополз на голос. Повозка оказалась довольно большой, а Хосок — в противоположном ее конце. — Тебя тоже связали? — спросил старший альфа, почувствовав, как веревки плотно сковывали его запястья и лодыжки. — Да, — проскулил Чонгук и воскликнул: — Айщ! — Повозка резко накренилась, и он свалился на бок, больно стукнувшись о стенку головой, которая и без того раскалывалась. — Ты в порядке? — заботливо спросил Хосок и пошарил руками по деревянному полу, пытаясь нащупать брата, голос которого звучал совсем близко. — Гонят, как демоны! Боятся, что их настигнут наши парни, — констатировал Хосок и мысленно похвалил похитителей, поскольку если охрана найдет их раньше, чем удастся скрыться, паршивцам несдобровать. Их просто на лоскуты искромсают. Наконец Чонгуку удалось добраться до брата. — Ты голый? — воскликнул он, наткнувшись замерзшими руками на обнаженное тело. — Ну да, — хмыкнул Хосок. — Они не стали тратить время, чтобы одеть меня. Спасибо еще, что в шкуру какую-то завернули. — Но толку от этой шкуры сейчас не было никакого. Пока Хосок ворочался, она сползла и теперь разве что немного грела его голый зад. — Давай, попробую укрыть тебя, — предложил Чонгук, глаза которого уже немного привыкли к темноте. Да и на улице явно занимался рассвет — сквозь щели между неплотно сколоченными досками проглядывало серевшее небо. — Лучше попробуй развязать мне руки, — хмыкнул Хосок, которого бил озноб, но вовсе не от холода, а от хлынувшего в кровь адреналина. Было тревожно, страшно. Особенно за младшего брата. Сам он привыкший к таким выходкам врагов, доводилось и в плену бывать за многолетнюю военную карьеру. Всего пару раз, правда, и ненадолго — свои быстро выручали наследника, а противнику доставалось очень крепко за подобную наглость. А вот Чонгук — мальчик нежный. Он ни в одном походе не участвовал, даже в торговом, не говоря уже о военном. И вот в первый же раз и угодил в такую передрягу. Интересно, кому понадобилось похищать двух наследников Южных земель, да еще и таким наглым образом? Однако вслух Хосок ничего не говорил, дабы не пугать Чонгука еще больше. Терпеливо ждал, пока младший наощупь пытался развязать прочный узел на веревке, сковывавшей запястья. — Черт, не успели! — прошипел Хосок, когда скрип полозьев по снегу сменился противным лязгом о камни и, пару раз качнувшись напоследок, повозка остановилась, а снаружи послышался грохот цепей, походивший на тот, который сопровождает поднятие моста, и возбужденные голоса. — Мне страшно, Хоби! — жалобно пропищал Чонгук, прижавшись к брату. — Все будет хорошо, малыш, — попытался успокоить его Хосок, вот только и сам понимал, что ничего хорошего их явно не ждет. Если уж их так дерзко умыкнули из охраняемого лагеря, то явно не для экскурсии по окрестностям. И ладно, если это окажутся просто бандиты, решившие поживиться за счет выкупа. У них есть, чем расплатиться. Да и подобные переговоры Хосоку уже доводилось вести. Он знал, как беседовать с жадными до золота бандитами. Вот только предчувствие подсказывало ему, что это не обычные разбойники. Те скорее окружили бы лагерь и перевернули его вверх дном в поисках добычи. Тем более не стали бы посягать на особ королевских кровей, ибо известно, что за такую наглость следует жестокое наказание независимо от того, выживали похищенные или нет. — Ты, главное, молчи, — бросил Хосок. — Я сам буду с ними разговаривать! Он, правда, с трудом представлял, как будет делать это. Его внешний вид вовсе не способствовал серьезному настрою. Да и холод собачий уже пробирал до костей. Но ответственность за Чонгука перевешивала все остальное. Лязгнул замок, и задняя стенка повозки со скрипом опустилась, впуская внутрь скупые лучи рассветного северного солнца. — Они проснулись! — крикнул заглянувший внутрь парень, из-за плеча которого выглядывал еще один. — Бо, помогите нам, а то, боюсь, сами не справимся. Здоровые, однако. — Парень засмеялся, чем еще больше разозлил Хосока. Да, он готов был встретиться лицом к лицу с похитителями, вот только совершенно не ожидал, что это будут… — Омеги?! — прошипел он, зло зыркая из-под нахмуренных бровей на стройных светловолосых парней. — Ну же, Гук-и, еще немного! Чонгук дрожащими от холода, но еще больше от страха, пальцами принялся с удвоенной силой растягивать узел, а когда он чуть ослаб, Хосок, чертыхнувшись несколько раз, выпутал руки. И как раз вовремя, потому что на них уже надвигались трое парней. — Эй, уважаемые, только давайте без глупостей, — с мягкой улыбкой на ярких губах попросил тот самый омега, который призывал на помощь своих друзей. — Мы не хотим причинять вам боль. — Боль?! — вскинулся Хосок, проворно становясь на колени и готовясь вцепиться самому смелому в глотку. Его гордость и так смертельно ранена. Достаточно того, что он голый, на коленях, в плену у омег. Без боя не сдастся! — Да как ты смеешь?! Ты знаешь, кто мы?! — Конечно, уважаемый, мы знаем, кто вы, — кивнул парень, все так же улыбаясь. — Иначе мы совсем по-другому с вами разговаривали бы. — Немедленно освободите нас, если хотите жить! — крикнул басом Хосок, искренне стараясь выглядеть устрашающим, что было практически нереально — сам понимал, насколько жалок. — Не надо нервничать, господин, — мягко пропел омега приятным голоском. В другой ситуации Хосок оценил бы и его услужливый тон, и красивое лицо, и стройный стан. Но сейчас все, чего ему хотелось — вцепиться в длинные белоснежные волосы, собранные в высокий хвост, и приложить наглеца пару раз о деревянный пол, дабы проучить. — Позвольте проводить вас в замок, — продолжал тот вкрадчиво уговаривать, подбираясь к пленникам мелкими шажочками. — А ты попробуй прикоснись ко мне! — рявкнул альфа и глянул через плечо на Чонгука. Тот забился в угол, с ужасом глядя на блестящие клинки в руках надвигавшихся на них омег. Ну конечно, чего еще ждать от младшего брата, который оружие отродясь в руках не держал. Эта романтическая натура носился везде со своими научными трактатами под мышкой да со склянками и травяными сборами. Уж лучше боевому искусству учился бы! — Гук-и, попробуй свалить хоть одного, — шепнул он на своем диалекте, дабы похитители не поняли их, однако фокус не удался. Парень-омега тихонько усмехнулся и проговорил: — Лучше не делайте этого, молодой господин, — он покачал головой, посмотрев на Чонгука, и снова обратился к Хосоку: — Нас все равно больше. Вам не справиться с нами. Позвольте проводить вас в замок, пока Вы окончательно не отморозили Ваш не привыкший к северным холодам королевский… — А ты наглец! — взревел Хосок, злобно прищурившись, сделал выпад и одним точным движением выбил клинок из руки омеги. Однако подхватить его не сумел, потому что пальцы свело от мороза, и тот отлетел к противоположной стене, затерявшись в раскиданном по деревянному полу повозки сене. Еще и сам потерял равновесие и рухнул ничком, застонав. — Я же просил, господин! — сокрушенно покачал головой омега, буквально на мгновение, по крайне мере так показалось Чонгуку, прикоснувшись к шее альфы, и тот замер, не предпринимая больше попыток сопротивляться. — Ты что сделал с ним?! — закричал Чонгук, ринувшись к брату, но связанные ноги и руки не позволили. Он растянулся рядом с Хосоком, и в один миг в глазах у него потемнело.

***

— Разрешите, Ваше Величество? — омега замер на пороге спальни повелителя в уважительном поклоне. — Входи, Ёнсу, — не поворачиваясь, ответил господин, продолжая наслаждаться пляшущими на потолке отсветами от пламени в камине. — Как все прошло? — Он здесь, Ваше Величество, — проговорил омега, остановившись в нескольких шагах от ложа правителя. — Надеюсь, вы не перестарались? — усмехнулся правитель, сладко потягиваясь в постели. Он отлично выспался, впервые за несколько месяцев, и ощущал себя отдохнувшим. — Он в полном порядке, Ваше Величество, — негромко засмеялся омега, припомнив отчаянные попытки обнаженного альфы оказать сопротивление, — но при этом невероятно зол. Даже не знаю, получится ли у Вас что-то. — Не переживай за это, Ёнсу, — хрипло проговорил правитель. — Мне и не таких доводилось ломать. Дело нескольких дней. Подданный чуть изогнул губы в улыбке, уже сочувствуя строптивому альфе — непросто придется ему здесь, — а спустя пару мгновений продолжил: — Лиён еще одного прихватил. — Кого? — нахмурился правитель, сев в кровати. — Он сначала подумал, что это просто охранник или придворный. Но очень уж ему приглянулся. Парнишка и правда очень красив. И молод. — И кто же он на самом деле? — Я точно не знаю, господин, — честно признался Ёнсу, — но мне кажется, он тоже королевских кровей. Уж очень принц переживал за него. Как за брата. — Ладно, не беспокойся, Ёнсу, — снисходительно проговорил правитель, поднимаясь с кровати и засовывая ноги в меховые тапочки. — Их же никто не собирается тут убивать. А так глядишь, разбавим свою северную кровь. Ёнсу подхватил с кресла теплый халат и помог правителю надеть его поверх тонкой сорочки, доходившей почти до пят. Его Величество поёжился — в спальне было довольно прохладно, несмотря на полыхавший в камине огонь. — Знаешь, отправь-ка к нему Намджуна, — предложил правитель, подходя к камину и протягивая ладони к пламени. — Он мудрый, к тому же альфа. Сумеет найти подход. — Да уж, неплохая идея, — согласился Ёнсу и подвинул к камину кресло, в которое и опустился правитель. — По-моему тот факт, что его похитили именно омеги поразил его даже больше, чем само похищение. — Парень тихонько засмеялся, вспомнив лицо южанина, когда тот впервые увидел его. — Ну конечно, — фыркнул правитель, — он же альфа. К тому же наследный принц Южных земель. — А Вы уверены, что все правильно сделали, Ваше Величество? — осторожно поинтересовался подданный, опустившись на колени рядом с креслом и тоже протянув немного озябшие ладони к камину. — Не знаю, — покачал головой правитель. — Не знаю. У меня просто нет иного выхода. Они прошли бок о бок не одну битву. И только Ёнсу правитель доверял, как самому себе. Даже с братьями не был настолько откровенен, как с этим человеком. Ёнсу столько раз прикрывал его спину, что ему можно было рассказать даже самое сокровенное и быть уверенным, что он это сохранит, даже рискуя своей жизнью. — Может, стоило просто поговорить с ним, объяснить, что к чему? — Брось, — усмехнулся правитель. — Он бы и слушать не стал. — Но похищение… — Похищение — это прекрасная возможность показать нашу силу. Уверен, когда он остынет, еще будет восхищаться нашим народом. Их омеги ни на что не способны, кроме капризов и ублажения своих альф. А наши… — Правитель гордо поднял подбородок. — Наши омеги вполне способны соперничать с альфами и по силе, и по духу. А может, и превзойти. Помяни мое слово, — хрипловато проговорил правитель, с легкой улыбкой глядя на пляшущие языки пламени, — Чон Хосок еще будет гордиться тем, что мой выбор пал именно на него. Я слышал, он довольно тщеславен, а ничто не тешит самолюбие альфы больше, нежели внимание такого омеги, как я. Ёнсу не был уверен в этом так же сильно, как его правитель, но перечить не стал. В конце концов, он поддержит его в любом случае, какой бы шаг он не предпринял. И не как подданный, а как верный друг. — Распорядись, чтобы мне приготовили ванну, — проговорил спустя несколько минут молчания господин. — Хочу немного понежиться, прежде чем встречусь с ним. — Конечно, Ваше Величество. — Ёнсу поклонился, с трудом сдерживая улыбку. Каким бы жестким воином и сильным лидером ни был Мин Юнги, все равно оставался омегой до мозга костей. И если когда-нибудь какому-нибудь альфе удастся покорить его сердце, он станет самым счастливым.

***

Дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась, и в проеме показалось сонное лицо придворного лекаря. Его взъерошенные светлые волосы торчали в разные стороны, а темно-синий халат был запахнут на скорую руку. — Прости, что разбудил так рано, — извиняющимся тоном проговорил Ёнсу. — Что-то случилось? — поинтересовался альфа, выскользнув в коридор и прикрыв дверь своей спальни. — Южанина привезли, — сообщил омега. — Его Величество хочет, чтобы ты поговорил с ним, объяснил что к чему. Все же ты альфа, тебя он, может, послушается. — Ёнсу чуть растянул губы в улыбке и добавил: — К тому же надо бы осмотреть парня. Мне пришлось успокоить его. — Опять пользовался своими приемчиками? — проворчал альфа, плотнее запахивая халат и придерживая полы на груди. — Он злился. — Ёнсу виновато потупил взгляд и едва сдержал смешок, заметив, как лекарь потер одну босую ступню о другую. Настолько сонный был, что забыл тапочки обуть? Странно. — А я не мог рисковать здоровьем моих парней. — Если покалечил, сам будешь перед правителем отвечать, — фыркнул альфа, но все же снисходительно произнес: — Дай мне немного времени. Приведу себя в порядок и осмотрю несчастного. Лекарь юркнул обратно в спальню, и Ёнсу насторожился, услышав лязг засова. Обычно Намджун никогда не запирался, поскольку спал крепко, а помощь его могла понадобиться в любой момент, даже ночью. Лишь он один имел право прикасаться к омегам королевской семьи. Так зачем ему запираться сейчас, когда он уже проснулся? Он свел брови к переносице, постоял еще несколько секунд, но все же решил, что не так уж это и важно. — Что там? — раздался из-под одеяла тоненький голосок, когда лекарь вернулся в кровать, а следом показалась белобрысая макушка и сонное личико. — Южанина привезли, — с тяжелым вздохом пробормотал Намджун, бросив халат прямо на пол и забравшись под одеяло. — Правитель хочет, чтобы я поговорил с ним. Только вот что я должен ему сказать? — удрученно задал риторический вопрос лекарь, сгребая в охапку стройное тело омеги и утыкаясь в шелковистые волосы на макушке. — Ты обязательно придумаешь, хён, — промурлыкал омега, оставив легкий поцелуй на обнаженном плече. — Ты — самый мудрый человек во всем городе. — Парнишка забрался на альфу сверху и зарылся лицом в изгиб широкой шеи. — И самый красивый. — Соблазнительный поцелуй в ключицу. — Самый сильный. — Что ты делаешь, котёнок? — хрипло выдавил альфа, прикрывая от удовольствия глаза, пока острый язычок скользил по его груди, подбираясь к соску. — Мне н-надо идти. — Несколько минут ничего не решат, хён, — прошептал омега, игриво прикусив твердую вершинку. — А я тебя до самой ночи не увижу. Опять будешь занят своими важными делами. — Чимин-и, малыш, — простонал Намджун, когда омега двинулся ниже, покрывая влажными поцелуями плоский живот. — Мы быстро, хён, — пообещал омега, выпрямившись, и опустился на уже возбужденный член альфы, направляя его в себя рукой. Намджун обхватил большими ладонями узкую талию омеги, огладил мягкий животик, поднялся к груди. Чимин запрокинул голову, прикрыв глаза от удовольствия, и начал неторопливо двигаться, пока руки альфы ласкали его тело. Намджун шумно втягивал воздух через нос, наслаждаясь усиливавшимся запахом нарцисса. Сейчас он ощущался еще гуще, насыщенней. Хотелось пропитаться им насквозь, дабы хватило до следующего свидания под покровом ночи. Жадный взгляд альфы оглаживал стройное тело, казавшееся хрупким цветком в его больших руках. Белая, словно свежевыпавший снег, кожа, как будто светилась в лучах утреннего солнца, проникавшего сквозь окно. Они обрамляли стройное тело, подсвечивая его силуэт со спины, отчего оно казалось волшебным, словно сошедшим со страниц магических сказаний. Омега прогнулся в спине, запрокинув голову и чуть слышно застонав, когда ладонь альфы обвила его член и начала двигаться, подводя к наивысшей точке блаженства. Он оперся о мощные бедра альфы позади себя и ускорился. Прыгал на крупном члене альфы, издавая звуки, ласкавшие слух Намджуна. Он мог вечно наслаждаться ими. Бесконечно созерцать это прекрасное тело, восхитительное в своей красоте лицо. Но еще больше сейчас захотелось почувствовать вкус омеги — сладковатый, насыщенный. Он ссадил Чимина со своего возбужденного органа, развернул, заставив оседлать грудь, и подтянул повыше, буквально усаживая себе на лицо. Обхватил большими ладонями упругие ягодицы, разводя их в стороны, и присосался губами к истекавшему смазкой входу. Проник языком в пульсирующую дырочку, оглаживая бархатные стеночки. Вылизывал, ласкал кожу около входа и снова врывался внутрь так глубоко, как только мог. Омега дрожал в его руках, выгибался, шепча на выдохе имя альфы, и это ломало самоконтроль Намджуна, разбивало его на звенящие осколки, оставляя лишь обнаженное желание в концентрированном виде. Чимин охнул, когда альфа, оторвавшись от чуть припухшего входа, приподнял его за бедра и впустил в свой теплый рот подрагивавший от невероятного возбуждения член. Упершись ладошками в упругие бедра Намджуна, омега смотрел, как собственная плоть исчезает между пухлыми губами альфы. Резко двигал бедрами, быстро приближаясь к пику. А когда перед глазами заплясали разноцветные пятна, поддался невесть откуда взявшемуся желанию и, обхватив губами крупную головку, до половины взял член Намджуна в рот. Из горла альфы вырвался протяжный стон от непривычных ощущений. Теперь-то он понимал, почему омеге так нравилось, когда он ублажал его ртом. Член скользил между розовых губ омеги, входил глубоко, утыкаясь в заднюю стенку горла. А Чимин всхлипывал, но продолжал насаживаться резко и быстро, пока сильное тело под ним не напряглось, вытянувшись струной, а во рту не почувствовался чуть терпкий вкус семени. Чимин с упоением вылизывал крупный член, впервые дорвавшись до изысканного лакомства, исследовал языком набухшие венки под бархатистой кожей. Искренне наслаждался вкусом альфы, смешанным с его собственной смазкой. А когда обессиленно упал, потерся щекой о разгоряченную кожу на бедре Намджуна. — Зачем ты сделал это? — хрипло прошептал альфа, когда спустя несколько минут развернул не сопротивлявшегося омегу и уложил его себе на грудь, уткнувшись носом во влажные волосы на макушке. — Не знаю, — пожал тот плечами, улыбнувшись. — Просто захотелось, чтобы ты почувствовал, как это приятно. Ты же постоянно так делаешь. Он сложил ладони на широкой груди своего мужчины и, уткнувшись в них подбородком, посмотрел в сверкающие глаза цвета мореного дуба. Ночью они почти черные, а сейчас при свете дня отливали сталью. — Это не просто приятно, котёнок, — прошептал Намджун, проведя подушечкой указательного пальца по ярким губам Чимина. — Это восхитительно. Он приподнял голову и чмокнул омегу в кончик носа, отчего тот смешно поморщился. Позволил Чимину еще немного понежиться в своих объятиях, и лишь спустя несколько минут нехотя вылез из постели. Он и без того задержался. Правитель, конечно, ценил его, но все же не стоило испытывать терпение Его Величества. Да и Чимину давно уже пора было вернуться в свои покои. Если кто-то прознает про их связь, не сносить Намджуну головы, ибо он, простой придворный лекарь, посягнул на омегу королевских кровей. Неслыханная наглость! Оправдывало его лишь то, что он любил парня всем своим огромным сердцем и всей своей бездонной душой. Любил до последней клеточки.