Все как всегда?

Тепло. Едва ощутимое прикосновение к плечу, вытолкнувшее ее резко из глубокого сна. Земфира открыла встревоженные глаза, приноравливаясь к полумраку комнаты. Пытаясь понять, где она, что она и кто она. Воспоминания о вчерашнем вечере, подернутые дымкой алкоголя и нереалистичности, напоминали разбитую мозаику, из осколков стекла которой не собрать единую картину как ни пытайся.  Как обухом по затылку прозрение — не дома.  Вокруг все чужое: запахи, кровать, женщина.  Раздосадованный взгляд прошелся по последней — разбудившей ее. Злость затопила каждую клеточку тела, а кислая желчь отвращения (к себе) отравила и без того пасмурное утро. Ну что же, по крайней мере чувство прекрасного ей вчера не отказало, иначе получилось бы двойное разочарование, но что касается остального… Та же песня с заунывным мотивом. Предварительные выводы неутешительные: снова блондинка, снова пустышка; кажется, таких,только таких, она и притягивает к себе как магнитом. Возможно, дело в ней самой? Ходит по кругу, с одной вечеринки на другую, перебирает с алкоголем и общается с сомнительными девицами; но при этом всякий раз рассчитывает получить другой результат. Переоценивает себя. Никакой она не эрудированный, преданный человек с богатым внутренним миром, а гнилой и поверхностный, априори не способный привлечь кого-то хорошего, что и доказывает проживание одной и той же ситуации. Где вообще тусуются приличные люди? В театрах? Нет, там своя клоака. В музеях? Бред какой-то.  — Ты просила меня разбудить тебя в десять часов, — со смятением, словно почувствовав ее настроение, объяснилась блондинка. Эмпатична? Это даже хорошо, отвязаться будет проще.  — Спасибо, — коротко ответила Земфира, не зная, что добавить еще. Она даже имени ее не помнила к своему стыду.  — Я сварила кофе, будешь? — при виде растерянный улыбки кольнуло сердце, все же девушка ни в чем не виновата. — Не волнуйся, время еще есть, ты успеешь и принять душ, и выпить кофе, и успеть на свою встречу.  Сглотнула. Обычно язык держала за зубами даже будучи в хлам, но вчера очевидно разговорилась донельзя, и с кем? Земфира касается длинными пальцами волос, проходясь по всей длине, и смахивает их вперед, пряча лицо. Девушка холод ответный чувствует, плечами ведет и с мягкой улыбкой дарит ей долгожданный покой. Рамазанова сипло выдыхает через рот и садится в постели. Провалиться бы сквозь землю. Клянется себе, что этот раз точно последний, что завяжет со всеми этими алкотусовками и наберется ума, станет осмотрительнее в связях. 

***

От звука ее голоса разболелась голова. Поклясться могла, что вот этим своим неуемным щебетанием девушка просто пытается заполнить тягучее молчание, потому что не чувствует себя уверенной, кажется, такое для нее в новинку: просыпаться с незнакомым человеком. Земфире чуточку стало приятнее на душе, но не настолько, чтобы нарушить ход ее монолога или отвести потускневший взор от чашки с кофе. Через время, украдкой, все-таки взяла предложенный ранее бутерброд, но в сторону блондинки лишний раз старалась не смотреть. — Может… Встретимся на следующих выходных? Выпьем там кофе? — когда обратились непосредственно к ней, да еще и с прямым вопросом, сердцебиение участилось. Это самая худшая часть в таких вот утрах.  — Извини, у меня в ближайшее время ни минуты свободной нет. Буквально сегодня запланирована одна дальняя поездка.  — Но ты же говорила, что поедешь к родителям всего на неделю? Земфира кофе поперхнулась. А что еще она вчера выложила вот так начистоту неизвестно кому? Безумие какое-то, честное слово! Сыворотку правды ей что ли подлили?  — Да, но… Потом я тоже занята. Извини, эмм… Но пока что у меня плотный график и нет времени на посиделки.  — Оставишь хотя бы свой номер?  Жар прилип к лицу. Тут только один правильный ответ, вот только как донести его правильно? Так, чтобы не обидеть. Земфира, ища подсказки, подняла глаза на девушку, изучая ее лицо. Красивая, даже обидно, что… Они вчера разговаривали. Много разговаривали. О чем конкретно — вспомнить не получилось. Запомнился только собственный интерес, томление в груди и чарующий тихий смех. И то, что, блин, она из кожи вон вчера лезла, чтобы вызвать улыбку на ее лице. Рената. Но на пьяную голову все окружающие кажутся интереснее, чем есть на самом деле, проверить бы как-нибудь… — Давай лучше электронную почту?  Телефон — это слишком личное. Не ответить на письмо, если (когда) что-то пойдет не так, будет проще, чем проигнорировать звонок или смс.  Улыбка в ответ, впервые за все утро искусственная, дежурная, лишенная эмоций. И понимающая самое худшее.  — Ее я проверяю чаще, чем телефон, — солгала Земфира.  Рената пальцы соединила в замок.  — Земфира, нет нужно… Делать это. Я все поняла, — даже голос изменился, стал манерно-слащавым, не настоящим. Ненавистный укор совести. Желание оправдаться. Блин, ну не настолько же она скотина в самом-то деле, чтобы переспать с ней и слиться вот так? После улыбок, кофе и бутербродов? Что-то же она вчера нашла в Ренате. Вдруг она и не такая уж тупая и поверхностная, какой кажется на первый взгляд? Черт. Вспомнила, как завязался разговор. И у дружелюбия, гостеприимства Ренаты вдруг появилась причина, а во рту — знакомая горечь разочарования. Странно, что она еще не попыталась всучить ей сценарий. Земфира ладонью по волосам провела.  — Ты меня что-то вчера просила посмотреть?  — В этом нет необходимости, честно. Я услышала тебя и вчера, и сегодня.  — Тогда ты должна была запомнить, что я обещала прочитать и подыскать тебе самого лучшего композитора.  — Самый лучший уже отказался. — У тебя есть распечатанная версия? — перевела тему Земфира, настраиваясь на деловой лад. Так общаться было проще и понятнее. — Я бы как раз просмотрела сценарий во время полета и написала тебе на почту свои мысли.

***

И как прикажете прощаться со случайной любовницей? Уйти, пока она спит, уже не получится. Земфира зависла в коридоре, сжимая в пальцах сценарий, немного подумав, убрала его за пазуху (на улице накрапывал дождь). Рената безотрывно наблюдала за ней.   — Ну, я тогда напишу тебе позже, — определилась с мыслями Земфира. — И… спасибо за все. Ты была великолепна. Комплимент был лучшим выходом, правдивый комплимент. Рамазанова не сомневалась в достоверности своих слов: краем глаза оценила соблазнительные формы девушки, чтобы удостовериться в ее сокрушительной красоте; по эмпатичности предположила аналогичную отзывчивость в постели. Жаль, что самого интересного-то вспомнить и не получилось. Может, подтолкнуть память в нужном направлении?  — В каком смысле?  — Ты знаешь.  Опускает взгляд на ее губы: не сомневается, сработает, заполнит пробелы. Обхватывает лицо девушки ладонями и притягивает к себе, без колебаний накрывая ее губы своими. Дыхание Ренаты сбивается, она замирает под ее руками. В голове по-прежнему пусто. Рената не дышит почти, поэтому Земфира отпускает ее на волю, не совсем понимая природы заминки и… — Что ты?.. Я не… Земфира, я…  Рука Земфиры скользит по спине Ренаты вверх — на механизме. Успокаивая.  — Ты решила, что мы… — голубые глаза расширяются в недоумении, стыдливая краска сползает с лица по шее вниз. — О, господи, ты поэтому была все утро такой странной? Земфира, ты… Мы просто разговаривали вчера, понимаешь? Потом ты решила сразу забрать сценарий, мы заехали ко мне, посидели немного… Было уже довольно поздно, вот ты и осталась на ночь. В гостевой спальне. Разочарование топит по новому поводу. Слов в ответ не находится. Сама же хотела, чтобы не все как всегда? Получите и распишитесь.