Кровь на полотне

      «Мрак». Такая мысль преследовала всех кто впервые посещал кабинет главы клана. К счастью для Ромула, он, как заместитель его темнейшества, пусть и являлся человеком, был привычен к темноте, как и к выходкам главы. Но в последнее время его поведение изменило своë направление сделав крутой поворот. Не сказать, что это было плохо, но в связи с характером господина Де’Карли сложно было представить как он будет себя вести обременëнный… Тоской…       — Можешь входить Ромул.       Мгновение и двери с тихим скрипом раскрылись, в голове слуги тут же появилась заметка о том, чтобы вновь смазать петли, пока хозяин ещë не против. Войдя в кабинет в котором обычно царила полная и непроглядная темень, настолько, что слугам приходилось считать шаги, чтобы не заблудиться в нём. Но сейчас как и сами двери не провалились в кромешную тьму, которая без остатка поглощала любой свет, так и комната была в какой-то мере освещена солнцем. Да и сам хозяин спальни по странному стечению обстоятельств находился на своей кровати, в тени одной из занавесок. Он лежал на животе, мечтательно держа ноги на весу и подперев рукой подбородок. Со странным видом наблюдая за пылью летающей в луче солнца, освещающим его комнату. Плюс ещë одна заметка по поводу дел на ночь. Пройдя в комнату слуга остановился на почтительном расстоянии и склонил голову. Ожидая, что к нему обратятся.       — Ты никогда не думал что это несправедливо?       — Господин? — Ромул вопросительно посмотрел на своего хозяина.       — В то время пока некоторые невежды думают что в моей жизни нет ничего чего я не смог бы получить, существует он — Глава протянул руку к солнечному свету, подставляя бледную кожу под солнечные лучи. — Такой недосягаемый и светлый, будто над ним всегда светит солнце. — бледная кожа вмиг покраснела как ошпареный кипятком раковый панцирь.       — Сэр! — слуга тут же бросился к окну, чтобы прикрыть занавески. Но те не поддались, сдерживаемые силой хозяина комнаты. Тогда Ромулу оставалось только прикрыть собой своего господина, но было уже поздно.       — Мне больно. — Сказано это было точно не от того, что рука главы была покрыта сильнейшими ожогами и кровавыми волдырями, даже мышцы частично обуглились. — От того что он так далеко, как и от того, что лишь одним своим присутствием я его порчу. — что ж это звучало как бред.       Ромул оттащил своего господина подальше от падающих лучей усаживая на край кровати. На удивление, тот совсем не сопротивлялся. И в принципе говорил и выглядел отстранëнно.       — Сэр, вам нужно излечиться. Прошу… — слуга расстегнул пуговицу на рукаве рубашки и закатал его оголяя запястье держа на уровне лица. — …испейте, вы сильно голодны, возможно у вас помутнение рассудка.       — Ты знаешь это довольно грубо.       Эти слова заставили его прикусить язык, но он быстро нашёлся с ответом:       — Господин, я знаю что вы уже несколько недель не посещали кормильцев. Я понимаю что вы любите искать еду сами, но возможно у вас недостаток сил из-за того, что вы тратите слишком много энергии на охоту.       Де’Карли скептично фыркнул на это заявление и отвернувшись от протянутой руки и уставился на свою. Повертев еë послышался звук шипения и шорох. Звук регенерации, когда новые клетки кожи сменяют пострадавшие и отмершие с бешеной скоростью, а недостаток живого мяса нарастает на глазах. Через несколько секунд перед взором слуги оказалась здоровая, мертвенно бледная рука. Идеальная, словно древнегреческие мастера придали белому мрамору вид прекрасного.       — Убедился?       — Сэр, вы…       — Я нашëл себе своего донора. — Холодно бросил вампир отворачиваясь.       — Позвольте спросить, чем же вас так не устраивали наши?       — Мне уже опостылела их кровь. Я живу в этом поместье достаточно долго для того, чтобы испробовать на вкус всех людей живущих в прилегающей деревне. Всех. — он повернулся и уставился на свои колени. — Это касается и последних поколений. Я перестаю чувствовать запах азарта. Все они прекрасно знают о том, что в поместье и прилегающих домах живëт стая вампиров. От них не пахнет страхом и их кровь перестала быть полна адреналина. — вампир подтянул к себе ноги уткнувшись лицом себе в колени. Удивительно, но сейчас он был похож на запутавшегося в своих чувствах ребёнка. Ромул никогда его таким не видел. Он сразу же почувствовал желание поддержать господина. — Поэтому я и охочусь.       — Сэр, вы позволите?       — Садись. — Коротко бросил Де’Карли не поднимая на своего слугу взгляда.       Ромул понял, что его хозяин нуждается в совете от кого-то кому он доверяет. Хоть сам Ромул не считал себя таким человеком, но он вполне мог дать ему исповедаться, пускай сам он и не священник.       — Вас что-то беспокоит? — задал интересующий его вопрос мужчина.       — Я нашëл того кто как я понял соответствует моему вкусу. Поначалу мне казалась, что он очередная фальшивка. Просто приторный фрукт, который я даже не захочу доедать. — послышался треск ткани. Ромул понял что порваные выступившими когтями брюки можно даже не пытаться залатать. — Но я решил довериться своему чутью и всë же попробовать. Его кровь… это была мечта любого вампира. Хоть сам он и жил в ужасных условиях не соответствующих норме, его кровь была превосходна.       — Почему вы не поселили его в нашу деревню?       — Не смог бы. Это бы сделало из него безчувственную куклу. Он был таким солнечным и счастливый когда я за ним наблюдал. Прекрасное чувство.       Ромул знал о подобных случаях. Конечно некоторые вампиры любили наблюдать за своими жертвами и некоторые из их клана привязывались к своим кормильцам. Он не считал, что это плохо. Внимание кого-то из стаи обеспечивало семьям избранных хорошую поддержку. Что стимулировало жителей лучше следить за состоянием крови. А новоиспичëные вампиры понимали важность сохранения людской рассы.       В принципе это не избавляло их от проблем когда в семьях происходил разлад. Конечно же люди не понимали чувств вампиров к своим донорам, путая с физической заинтересованностью. Но это было не так. Вампиры не ищут связей на одну ночь и не имеют такой распущенности, о которой судачат, подверженные своим фантазиям людишки. Вампиры ищут пару, только среди своих, и сохраняют по истине птичью верность, а к большинству людей встречаемых на своём долгом пути, они скорее питают платонические чувства, стараясь даже не намекать на что-то большее, ведь в их правилах «не причинять людям душевных страданий». И пускай люди были лишь источниками пищи, но к ним не относились как скоту. Вампиры брали лишь столько сколько могли съесть и даже по истечению срока службы не оставляли людей к которым привязывались. Это было чем-то на уровне духовной привязанности, но возможно и это описание не было к ним применимо.       — Но что-то изменилось. — предположил прислуга.       — По началу было это сладкое чувство страха, я не мог отказать себе в этом. Я приходил к нему из раза в раз и его сердце трепетало в груди как маленькая канарейка. — вампир положил голову боком на своих коленях. — Но потом это прошло… — слуга молча слушал ожидая услышать то, что так беспокоит его хозяина. — Его сердце стало трепетать от удовольствия.       Ромул честно сказать был удивлëн:       — Сэр, вы уверены, что не обратили его случайно.       — Ну конечно же нет. Тогда бы его кровь поменяла свои уникальные качества. И к тому же я решил этого не делать. Пока…             — Но сэр, только вампиры получают удовольствие от чужих укусов. Вы должны проверить, у него может быть предрасположенность…       — Я сказал нет! — воскликнул вампир ударяя по кровати откидывая ноги и вскакивая со своего места. — Не сейчас… я не прощу себе если он переживёт такую боль в таком возрасте… он ведь не сможет привыкнуть… — отчаянно схватившись за голову вампир дёрнул себя за волосы. Тут портьеры захлопнулись окуная комнату в кромешную темноту, будто желая скрыть смятение хозяина. По звуку шагов с знакомому скрипу мебели, скрывающему чужой вздох, можно было понять, что глава занял место в своём кресле. В темноте сверкнули красные глаза. — Унеси еду. И скажи прислуге не входить, и что сегодня я тоже буду отсутствовать.       — Слушаюсь господин. — Человек стал пробираться к столику чтобы забрать поднос с едой. Руки быстро нащупали металические ручки и подняв поднос он вышел из комнаты.       Дверь за его спиной быстро и почти безшумно закрылась. Осмотрев поднос он понял что ничего из еды не было тронуто, даже приборы остались чистыми, а бокал с предрасветной кровью успел застыть. С ужина ночная прислуга, так и не получила по связи просьбы забрать посуду. Тогда дневная прислуга была отправлена проверить, по просьбе других населяющих поместье вампиров. И эта просьба была передана Ромулу, как заведующему людской частью слуг, и как тому кому господин доверял больше остальных.       «Это плохо» Подумал слуга, после того как удалился достаточно далеко от комнаты господина. «Плохо, плохо, плохо плохо!..» Остановившись посреди коридора он вдохнул и выдохнул. Отойдя к стенке чтобы не стоять в проходе он оперся на неё и решил подумать. Но сначала, он свистнул привлекая внимание, и вампир, что был поблизости забрал из его рук поднос с едой и исчез извиду так же быстро как и появился оставляя главного по поместью одного со своими мыслями. «Что у него на уме? Мне всегда было сложно понять. Но он смог примирить все кланы и объединить под своим началом. Даже племя каннибалов, что обычно не идут на переговоры. Он мудрый лидер и способен принимать взвешеные решения. Мне не о чем волноваться» Коря себя за неверие в их главу он выпрямился и поправив рукав, что так и остался закатанным, и удалился. Оставив их главу в своëм распоряжении он направился в комнату для прислуги, ему ещë предстояло организовать дела на сегодняшнюю ночь.

***

      В тоже время Риккардо стоял перед плотными шторами и надеялся на то, что солнце поскорее сгинет. Только оно препятствовало общению с его маленьким лучиком. Он мог бы позаимствовать один из освящëнных камней, но они для вампиров были, как кресты из серебра для охотников, важный и ценный ресурс, который потерять было непозволительно и наказуемо. Да и забрать у кого-то из делегации возможность выходить в свет так себе идея, по крайней мере пока все камни забронированны на месяцы вперëд. Риккардо надеялся получить один и написал письмо об этом заранее, но ближайший был только через полтора месяца. Но погулять с ним под солнцем…       Риккардо зажмурился и приоткрыл занавеску узкая полоска закатного света, что попала на его лицо рассекла область правого глаза словно лезвие ножа для писем. Ожог резанул тупой болью, но слабо. Солнце уже клонилось к закату. Регенерация быстро стала бороться с травмой, а здравый смысл ненавязчиво просил уйти от опасного места. Но всë равно он открыл глаза и стал смотреть на солнце. Закат уже окрасил небо в красный цвет, алым стал и белок его глаза от получаемых ожогов. Закрыв штору он отступил. По щеке скатилась слеза, но он поспешил еë вытереть. Ведь он снова был не один.       — Раньше я не замечал за тобой подобных развлечений. Что-то случилось? — сказал посетитель, сидя на шкафу уже какое-то время, зайдя в комнату незадолго до того, как вышел слуга хозяина поместья.       Франциско. Назойливый и дотошный вампир. Пересилив порыв выгнать его, желательно через окно, Риккардо лишь повернулся и спросил.       — И что же привело тебя сюда? — он скалился не пытаясь скрыть зубы. Невежественно по отношению к собрату, но и тот игнорировал его желание побыть наедине со своими мыслями.       — Соскучился. Я столько был в разъездах, что даже не мог поверить, что ты не встретил меня после столь долгой разлуки. — вампир спрыгнул со шкафа и сделал несколько шагов в его сторону.       — Когда это было нашей традицией? — раздражённо спросил Риккардо.       — Может и не было, но я так и не смог поймать даже отголосок твоего сознания. А если оно и появлялось в эфире, то было довольно слабым и узко направленным.       — Разве у тебя нет других важных дел?       — Брось, как глава клана я умею распределять работу между своими подчинёнными… — он посмотрел на своего собрата и с сочувствием сказал. — …что и тебе советую. Твои подопечные вполне самостоятельные. — он сделал ещё несколько шагов к хозяину комнаты и хитро улыбнулся.       — Я не позволю им решать вопросы от которых может зависеть жизненный уклад клана. Никто из них не понимает как вести себя с людьми.       — Ты видимо тоже, раз у тебя возникла проблема с кормильцем. — прошипел с интонацией харизматичного змея Франциско. Раздражению Риккардо не было предела.       — С чего ты решил, что тебе можно подслушивать? — он до сих пор не смотрел в лицо гостю, надеясь, что от игнорирования эта проблема исчезнет сама собой.       — Разве я сделал что-то плохое? Я всего лишь волнуюсь за тебя и хочу помочь.       Тут уже Риккардо не вытерпел, и резко обернулся смотря на собеседника снизу-вверх:       — Мне не нужна твоя помощь! Я со всем могу справиться сам!       Ему в лоб уткнулся длинный бледный палец и он опешил:       — Ты до сих пор думашь как человек. — саркастично сказал Франциско. — Пойми уже наконец, что никто не станет смеяться над тобой за то, что ты в чём-то слаб. Отношения в наших семьях, в наших кланах, строятся на доверии и взаимовыручке. И никто не скажет тебе, что ты не достоин своего места только от того, что ты попросил помощи.       Риккардо слушал внимательно, но когда чужая речь закончилась, он схватил чужой палец и сжав его в кулаке, так чтобы стало слышно как захрустели кости, сказал:       — Не лезь не в свои дела. — прошипел вампир и отбросил чужую руку, с наверняка сломанным пальцем. До того ему хотелось, избавиться от чужих прикосновений.       И всё же Франциско не сдавался:       — Рикки, твоё упрямство когда нибудь доведёт тебя до беды. В смысле… ты же не собираешься ждать пока твой человек состарится? Знай, то, что для нас немного, для них почти пол жизни…       — Да знаю я! — вскрикнул Риккардо оборачиваясь к окну.       Ему уже хотелось просто выпрыгнуть на свет, только он боялся, что не успеет догореть пока солнце окончательно не сядет. Ещё же потом этот птах, будет стоять над его телом и причитать, что он совсем помешался от своих чувств. Этого ему ещё не хватало. Но тут будто читая его мысли, хотя Риккардо был полностью уверен, что этого случиться не могло, его обняли со спины и довольно крепко сжали руками за талию. Будто удерживая от глупостей. Что однако неумолимо добавило решимости кинуться на свет. Но Риккардо просто раздражённо цокнул языком и поинтересовался.       — Ты можешь перестать меня трогать?       — Я могу трогать… или не трогать… Всё зависит от собеседника. Сородичи как ты знаешь для меня более приоритетные в этом вопросе.       — В каком вопросе?       — В эмоциональном вопросе. Ты же это прекрасно понимаешь. Я всегда пытаюсь найти общий язык со всеми. Я могу держаться на почтительном расстоянии если собеседник того хочет…       — Тогда не мог бы ты…       — Но я никогда не стану этого делать, если вижу, что собеседник нуждается в поддержке.       Риккардо прыснул, но отрицать очевидного не мог. Не перед Франциско, который в этих делах намного более опытней чем он.       — Ну что, может ты наконец развернёшься и обнимаешь меня нормально? — нетерпеливо потребовал Франциско. А Риккардо и не был против. Развернувшись он обхватил старшего под рёбра и положил голову ему на плечо, а то, что для этого Франциско пришлось, немного присесть останется только на совести Франциско. Как того что проворачивает этот трюк всегда, чтобы объятья с этим индивидуумом длились дольше.       И как бы ему не хотелось остаться так, Франциско не мог оставить вопрос открытым. Поэтому рискнул испортить эту идиллию и спросить.       — Та-ак, и что ты решил?.. — Риккардо в его объятьях напрягся, но Франциско решил идти до конца. — С тем мальчишкой или кем бы он ни был. Ты ведь понимаешь, что тут нельзя выжидать до последнего. Если он тот самый, то… ты многое теряешь оставляя его человеком, так долго.       — Хах… так долго… — руки на боках старшего выпустили когти и впились в дорогую ткань. Риккардо нервничал и Франциско кажется понимал почему. — Мы знакомы всего несколько месяцев. Я хочу… чтобы он узнал меня получше… прежде чем я заберу у него его привычную жизнь…       — Так этого ты боишься? Того, что он не примет новую жизнь? — он отстранил младшего, от себя и посмотрел в его глаза. Пусть Франциско и понимал беспокойство своего собрата, но всё же считал нужным сказать. — Ты всё делаешь правильно. За исключением одного. Ты всё-таки должен дать ему шанс хотя бы подумать над этим. В любом случае это его выбор, но даже не давая ему знать, на что он может согласится, ты делаешь хуже вам обоим.       — Предлагаешь мне заманить его речами о роскошной жизни? — от горечи этого сарказма, было больше противно самому Риккардо, ведь он прекрасно знал, что Чарли ему не подкупить.       — Нет. Скорее дать понять, что здесь есть тот, кто готов сделать его жизнь таковой. — и пусть Риккардо уже выпутался из его рук Франциско, тот всячески старался не разрывать контакта и потому держал левую руку на его плече, в качестве поддержки. Что, как он считал, сейчас как никогда нужно его другу. — Рикки, я знаю тебя уже много лет. Да ты можешь быть упрямым, холодным, давать волю гневу и своему внутреннему садизму… — Риккардо рыкнул отвернувшись в сторону и уже собираясь уйти и Франциско поспешил добавить. — Но… это не мешает тебе быть заботливый, внимательным и милосердным. Ты никогда не поднимал ни на кого руку незаслуженно, всегда держался достойно и держал в узде своих подчинённых, всегда был добр к людям и своей вампирской семье. Ты достоин уважения, и что не менее важно ты достоин любви. И если ты чувствуешь, что-то к этому человеку, то почему бы не поведать о своих чувствах? Возможно он не спроста тебе понравился.       — Тск, намекаешь на любовь предначертанную судьбой?       — А почему бы и нет? Если ты заметил, что он откликается на укусы, значит он тоже мог заметить твой интерес.       — Возможно… — неуверенно сказал Риккардо. Нет. На самом деле он надеялся, что чары не могли выдать его недостойного поведения.       — Вот и хорошо. Поговори с ним. Я уверен ничего плохого в не будет.       — Я… на это надеюсь. — Риккардо отвёл в сторону занавеску, за которой как он чувствовал уже догорел закат.       И в правду, единственным намёком на солнце была лишь светлая полоска неба где-то за деревьями, но и она медленно бледнела. Ночь обещала быть тихой. Вот только… Риккардо не покидало странное чувство, что сегодня что-то должно произойти…