Ты мое солнце (новая версия)

Большую комнату заливает электрический свет. Он сталкивается с солнечными лучами, борется за право обладать помещением. Прохладный ветерок пробирается из приоткрытого окна, шлейфом холодит ступни. Тэхен сидит в кресле напротив родителей и пьёт свежезаваренный чай. Чашка обжигает ладони, а дымок поднимается и нежно щекочет щеки. Отец щёлкает пультом от телевизора, ищет интересующую только его информацию. Папа спокойно перебирает гладкие клубки пряжи, присматривает ту самую нужную. Его глаза бегают от одного клубка к другому и не реагируют на сына. Идиллия в семье приободряет мысли Тэ. Надежда на тёплый уголок в сердце каждого родителя согревает лучше чая. Омега улыбается, представляет, как собирает родителей в охапку, обнимает крепко, целует каждого, не разделяя любовь. Эти нежные чувства рождаются сами собой, пробегают волной и окутывают невидимым покрывалом. Любовь к родителям нечто святое, её не спутаешь ни с чем другим. Тэ наклоняет голову и с нежностью разглядывает стариков. Так почему же любовь к другому человеку так отличается? Почему ее нельзя приобрести при рождении? Почему её можно только взрастить и надеяться, что ты сделал всё правильно? — Что ты так улыбаешься? — смущается отец, когда прослеживает сладкий взгляд сына. Он откладывает пульт, теряя интерес к новостям. — Ты сегодня какой-то странный. — Хаюн, не приставай к сыну. У него просто хорошее настроение. Ведь скоро День рождения. Ты уже решил, как будешь праздновать? — папа не прекращает увлеченного занятия, но поднимает на омегу вопросительный взгляд. Тэхен отставляет уже остывшую чашку на комод, подтягивает ноги и садится по-турецки. Если честно, то он и не думал об этом, за него всё решил Феликс. — Думаю, посидим вместе, съедим тортик, — парень смотрит на папу, который приготовился внимательно его слушать, — можешь соседа Пака позвать, — Тэ кивает на дверь в знак своего решения. — Постой, постой, — влезает в разговор отец и приподнимает свои очки. Он устраивается поудобнее на диване, ищет ногой потерянный тапок, — а как же ресторан? — Какой ресторан? — открыто удивляется сын. — Нет, ты путаешь, — он мило улыбается растерянному отцу, который явно что-то недопонял, и делает еще глоток чая. — В бар я пойду в выходные с Феликсом. — Нет же, — возражает Хаюн, он перебирает в пальцах полы старой футболки, начинает нервничать. — Я всё прекрасно знаю, — чуть грубовато, начинает злиться альфа, отчего его глаза становятся суровыми. — Тебя пригласили в ресторан и спрашивали нашего разрешения, — он достаётся папиросы и закуривает прямо в комнате, невзирая на запреты супруга. Тот видит его суровое лицо и быстро решает не связываться. Пусть успокоится. — К нам вчера приезжал молодой альфа, — папа задумывается, больше мужа начинает переживать из-за разногласий с сыном. Он теребит пряжу в руке и приподнимает одну бровь на мужчину. — Хаюн, как там его зовут? — Богом, вроде, — сердится отец и выпускает плотную струйку дыма, которая погружает комнату в туман. Тэхен перестаёт замечать все звуки. Это имя пугает. Громкая реклама телевизора, пение птиц за окном и крики детей — всё уходит на второй план. — Кто приходил? — он не верит своим ушам. Такого просто не может быть. Тихо опускает ноги и немного поддаётся вперёд, чтобы лучше слышать. Может, ему показалось, просто чай был очень крепкий. Его сразу кидает в жар, футболка начинает доставлять дискомфорт, а яркие рисунки на груди раздражать. — Да-да, — папа разматывает ярко-фиолетовые нитки, — Пак Богом. Он представился твоим другом, — Суа мило улыбается, представляя себе этого мужчину, — привёз мне лекарство и цветы, — он немного смущенно смотрит на мужа и опускает руки на колени, крепко сжимает толстые нити. — Потом попросил разрешения пригласить тебя в ресторан и оставил для тебя подарок, — старший омега заканчивает рассказ и пристально смотрит на изумлённого сына. Кудряшки Суа спадают на лоб, и омега то и дело пытается уложить их назад. — А что, ты такого не знаешь? — начинает всерьез тревожиться отец, боится, что приютили самозванца. — Нет, всё нормально, знаю. Просто я не ожидал, что он вот так к вам придёт, — Тэ заикается то ли от возмущения, то ли от изумления. — Так, что ты нам голову морочишь, — с облегчением выдыхает отец, тушит сигарету. Потом встаёт и открывает форточку ещё шире, поправляя тюль. — Хороший альфа, ни чета твоему бандиту, — отец смотрит в окно, разглядывает пробегающих мимо ребят. Смотреть в выразительные глаза сына нет не малейшего желания. — Хаюн, — пытается вразумить его супруг. — А что сразу Хаюн? Я людей сразу вижу, — гордо произносит, — и могу сказать, что он хороший человек. Сам пришёл, попросил разрешения. Вот как надо! — отец проходит в маленькую комнату, так и не решаясь посмотреть в сторону Тэ. Он изрядно шаркает ногами, собирает палас и выносит огромную плоскую коробку. Его вытянутые треники начинают спадать от неудобной ноши. Отец кладёт её на стол в углу. — Вот тебе передал, иди смотри, — он отходит в сторону и присаживается с краю рядом с супругом. Тэхен вскакивает, голые ступни изрядно замёрзли от холодного августовского ветра. Он осторожно подходит к столу, с сомнением разглядывает на вид обычную белую коробку внушительных размеров. Гладит шершавый картон, не решается открыть. — Ну же, открывай. Нам тоже интересно, — говорит Суа и укладывает свои руки на колени к альфе. Нежно поглаживает, сообщая ему, что рядом. Омега сдергивает крышку, разворачивает шуршащую бумагу и достаёт брючный костюм абрикосового цвета. Абрикосовый атлас пиджака переливается в свете. Тэ инстинктивно прикладывает его к себе. Немного крутится, расправляя помятые лацканы. — Вот это красота, — восхищается папа, вскидывает свои коротенькие руки к груди. — Ты должен в нем пойти. Тэхена как холодной водой обдает. В голове крутятся вопросы. Куда пойдет? В ресторан? С Богомом? Что он вообще творит! Омега кидает пиджак на рядом стоящий стол, смотрит в коробку и достаёт маленький клочок бумаги с резными краями. На котором черными чернилами: «Дорогой Тэхен-и, прошу поужинать со мной в честь твоего Дня Рождения. Прошу не отказывай мне в этой невинной просьбе. С уважением, твой Пак Богом. P.S. Костюм — подарок. Ты будешь выглядеть в нем очаровательно». Ким кидает бумажку на ткань. Его хорошее настроение улетучивается, как вспышка. Он в ярости стучит по стулу, хрипит от злости и мечет молнии в сторону притихших родителей. — Нахал! — кричит он и начинает ходить по комнате перед носом ничего не понимающих родителей. — Ты что, не пойдёшь? — наивно интересуется отец, поджимает пухлую губу. Расстроен. — Не пойду! Он мерзавец! Я ему уже говорил, что между нами ничего не может быть, а он решил через вас зайти, — старается криком все объяснить. Тэхен фурией проносится по комнате, теребит волосы, топает ногой. Злится. Наглость этого альфы просто зашкаливает. Пробраться в святая святых, да еще и натоптать. Это уже чересчур. Омега хватает пиджак, безжалостно запихивает его обратно в коробку, приминает кулаком, отдает бедной ткани всё злость. — Выкинь, — он сверкает глазами на отца. Бедный папа совсем притих, впервые видит ярость сына. — Не дури и хватит орать, — отец встаёт, хватает вспыльчивое дитя. — Выслушай пожилого человека. Я много прожил, еще больше повидал и могу сказать с уверенностью, что этот альфа от чистого сердца приглашает тебя на ужин, — впервые так ошибается. — Ты должен ценить оказанное тебе внимание, — не унимается он, крепче прижимает к себе сына, делится с ним теплом. — Тем более твой бандит вообще неизвестно где, — цепляет за живое. — А это интеллигентнейший человек, — отец поднимает вверх палец. — Мы с ним о науке целый час разговаривали. — А, ну и понятно теперь, — ехидно огрызается Тэ, кивает головой с укоризной. Видит, как пошатывается старенькая люстра от шумного поведения. Он вырывается из крепких рук и припадает к коленям папы. — Ну, ты же умный омега, — парень смотрит ему в глаза с надеждой на понимание, гладит шершавую кожу на руке. Папа молчит, умоляюще смотрит на мужа, не может выносить такие мучения кровинки. — Ну, не знаю, — пожимает плечами Суа, прячет взгляд от сына и тихонько поглядывает на пряжу, как на островок непредвзятости. — Мне он тоже понравился. Он так хвалил мои пирожки. Тэ обреченно поднимается на ноги. — Сговорились? — у него перехватывает дыхание от возмущения. — Ну, тигренок, сходи, развейся, пообщайся. Он же не в ЗАГС тебя ведёт. Не сидеть же с нами, со стариками. А мы тут выпьем за твоё здоровье, — папа подмигивает отцу. Тот подходит к сыну сзади: — Сходи, а потом сам решишь, с кем быть. Нельзя найти самое вкусное яблоко, не выбирая. Отец гладит омегу по плечу, успокаивает. Берет пачку с сигаретами и выходит в кухню, давая понять, что разговор окончен. — Хорошо, — обиженно кидает ему вслед омега. Как родной отец мог так поступить? Ну, не нравится ему Чонгук, но это же не повод… — Только костюм его не надену! — Как хочешь, — улыбается папа, радуясь, что все закончилось. Он начинает мотать клубок и уходит в процесс с головой. Тэ опять забирается с ногами в кресло, обиженный на весь мир. Берет холодный телефон. Тэ: «Как ты мог приехать к моим родителям и попросить отпустить меня». Богом: «И я рад тебе…». Тэ: «Ты что творишь? Думаешь, привез лекарство, поговорил с отцом, съел пирожки папы, и ты в любимчиках?» Богом: «А что, не так?» Тэ: «Нет», — врёт. Богом: «Принимаешь моё приглашение?» Молчание… Богом: «Я прошу тебя, ты обещал мне ещё одну встречу. Помнишь?» Молчание… Богом: «Я многое хочу сказать, а дальше будешь решать сам». Тэ: «Хорошо». Богом: «Спасибо, я заеду в среду в 18:00. Надень новый костюм. Ты будешь великолепен». Тэ: «Я не кукла, чтобы меня наряжать. Он не в моем вкусе. Извини, я его выкинул». Богом: «Прости».