Ты мое солнце (новая версия)

Трель звонка напоминает Тэхену о детстве. Он стоит у старенькой и двери родительской квартиры. Слышит приближающиеся шаги, напрягается. Омега надевает самую обворожительную улыбку, чтобы раньше времени не встревожить папу. — Милый, ну что ты стоишь, проходи, — маленький хрупкий омега открывает дверь и во все глаза смотрит на сына. -Хаюн, смотри, кто приехал, — кричит он вглубь комнаты. Тэ застывает в коридоре, сжимает сильнее ручку своего чемодана. Старается вспомнить заученную легенду, но мысли улетучились, как только он переступил порог дома. — Ну, что ты стоишь, как неродной, — суетится папа, переминает в руках полотенце и поглядывает в сторону кухни. — Давай проходи, мы с отцом так по тебе соскучились. Сын послушно снимает обувь и проходит на кухню. Отец сидит у открытого настежь окна и курит. Омега останавливается в дверях и прислоняется плечом к деревянному косяку. — Отец, — немного встревожено, — как дела? Хаюн приподнимает бровь, ухмыляется и делает глубокую затяжку. — Это как у тебя дела? У нас с папой день на день похож. Тэхен берет себя в руки, отстраняется от стены, тянет вниз полы фиолетовой футболки. Он мило улыбается и садится у окна за маленький обеденный стол напротив отца. — У меня тоже все хорошо, — он хватает со стола горсть вишни и кидает в свой рот. Морщится, но делает вид, что сок ягоды сладкий. Отец замечает эту фальшь и поправляет густые волосы. — Твой чемодан говорит об обратном. -Хаюн, ну что ты напал на сына? — папа копошится у плиты, переставляет кастрюли и ставит чайник. — А правда, Тэхен-и, что у тебя с Чонгуком? Я по телефону ничего не понял, — папа опускает полотенце на стол и смотрит в глаза сына. — А что у нас? Все хорошо, — играет Тэ. Плохо играет, неубедительно. Он хватает опять вишню, давится сладко-кислой ягодой, лишь бы не выдать свои переживания. — Рассказывай. Мы что, щипцами должны из тебя все тянуть? — отец выкидывает сигарету и закрывает створку окна. Тэ опускает взгляд под напором карих глаз. Отец у него добрый и проницательный человек. Единственный, кто был против его отношений с Чонгуком. — Он бандит, — говорил он, упираясь руками в бока, когда Тэ перевозили из дома в пентхауз альфы. И вот что теперь омега должен ему сказать? Признать, что он был прав? Что теперь его сын приполз к родителям зализывать душевные раны и пытаться склеить разбитое сердце? Простить и уехать обратно, если, конечно, будет нужен? Омега катает крупную ягоду по столу. Папа приобнимает сына, ласковые теплые руки старшего омеги, как лекарство, согревают душу. Папа не требует объяснений, просто смотрит и так все понимает. — Чонгук улетел в Америку вчера, — начинает Тэхен заученную историю. Расстраивать родителей он сейчас не хочет. У папы больное сердце, а отец потом долго еще будет читать ему нотации, как же он был прав. Учитель, что с него взять. Пока Тэ был с альфой, очень старался хоть чем-то порадовать стариков. На пенсию учителей в наше время особо не проживешь. Он приезжал к ним несколько раз в месяц с подарками. Деньги отец брать категорически отказывался, говоря, что достаточно того, что этот бандит оплачивает учебу его сына. А вот Чон же сразу проникся симпатией к его родителям. Когда узнал, что у папы больное сердце, то достал очень хорошие и редкие лекарства из Греции, куда впоследствии и свозил Тэхена для общего развития. Омега смотрит на папу, мысленно просит прощения. Розовые щеки пылают огнем от жара плиты. Седые волосы строгими барашками свисают в разные стороны. Множество морщинок нашли свое место на лице и улыбаются с такой живой мимикой заслуженного учителя. Отец намного старше, но доброта в его сердце может согреть и растопить лед всей Арктики. Тэ пошел в него — это точно. Добрые сердца, наверное, и рождаются Вселенной, чтобы страдать. Строгие карие глаза, пухлые губы и волевой подбородок ввергают в дрожь омегу с самого детства. Но хитрый сынок раскусил отца и ловко пользуется его добротой. Седые волосы альфы аккуратно уложены на бок и прячут образовавшиеся со временем залысины. А очки украшают лоб. Вот теперь эти четыре пары глаз ждут от него внятных объяснений. — У него проблемы в бизнесе, и ему пришлось улететь на неопределенный срок, — тараторит Тэ. — А я решил это время побыть дома, встретиться с друзьями, отдохнуть. — Он что, тебя бросил? — вскидывает вверх руки папа. Его эмоции стали зашкаливать, а на глазах появились слезинки. — Скотина, — перехватывает отец и бьет кулаком по столу, отчего все ягоды раскатываются по ровной столешнице. Тэхен вздрагивает от такой реакции, сердце издает писк и начинает трястись, как заячий хвостик. — Нет, что вы, нет, — пытается переубедить родителей и врет как можно убедительней. Хотя почему врет, официально они не расстались, всего лишь решили побыть порознь. Он так решил. — Ему просто надо решить важные дела в Америке потом он меня заберет, — а вот тут врет. Как потом все будет объяснять, он не знает, но потянуть время — это самая лучшая идея на сегодняшний день. — Ох, хорошо, — успокаивается папа и начинает приготавливать чай. Его переживания улетучиваются разом, и омега спокойно разливает кипяток по чашкам. — А как же день рождения? Вы же собирались в Германию? Ты так об этом мечтал, — не прекращает свой допрос отец. Тэ лишь остается неуверенно пожать плечами: — До дня рождения полно времени. Ну, а если не успеем, то слетаем на Новогодних каникулах. Отец тянется за очередной сигаретой, рассказам сына ни на грамм не верит. Папа ставит перед Тэхеном чашку чая с травами, корзинку с печеньем и варенье из той самой вишни. — Ладно, все расспросы потом, — он садится рядом на кухонный табурет. — Хаюн хватит дымить, вся кухня уже провоняла, — он поднимает сердитый взгляд на мужа и от всего сердца шлепает того полотенцем. Альфа сжимается, кривится и быстренько выкидывает сигарету в пепельницу. Тэ смеется, видит, что у родителей ничего, и правда, не меняется. Они все так же любят друг друга, как и 30 лет назад. Омега поздний ребенок. Папе было уже за тридцать, когда врачи обрадовали его новостью о беременности. Долгое время старший омега не мог забеременеть, врачи ссылались на стресс, переживания и плохую экологию. Но Бог сжалился над их семьей и подарил такое долгожданное дитя. Тэхен родился 30 августа, день в день, как и сказал отец. — Ты останешься у нас? — спрашивает альфа и вырывает сына из размышлений. — Нет, я поеду на квартиру. Не хочу вам мешать. Я омега шумный, — шутит Тэ и делает глоток чая, выплевывает назойливые чаинки и откусывает домашнее печенье. Папа от радости, что сын ест, подвигает сладость к нему поближе. — В квартиру? — не дает в полной мере насладиться чаем отец. Он крутит свою большую кружку и поглядывает на супруга, который не понимает пронзительный взгляд. Тэхен замечает изменение, отставляет чашку от себя и с удивлением переводит взгляд от отца к папе. Солнце отражается в янтаре его глаз и делает их еще более проницательными. — Что, что случилось? — Суа, скажи ему, — отец переводит стрелки и пристально смотрит на супруга, бровями показывает на сына и морщится в ожидании, пока до старшего омеги дойдет. — Тигренок, мы не знали, что ты решишь провести лето дома, — Суа переминает полотенце в руке. — Мы пару дней назад сдали одну комнату молодому студенту на лето, — папа пожимает плечами, опускает невинный взгляд и еще ближе пододвигает сладость, пытаясь задобрить сына. Тэхен широко открывает глаза в изумлении и ломает печенье. — Папа, ну вы что? Зачем? — он обхватывает голову руками. — Я же говорил, если вам не хватает денег, я помогу. — И чем же это ты можешь нам помочь? — приподнимает суровую бровь отец. — Возьмешь деньги у своего бандита? Нет, — твердо говорит альфа. — Я тебе уже говорил, что не возьму денег от него. Он и так тебя содержит, да и лекарства папе покупает. Мне и так стыдно, — он встает и уходит в комнату, уносит за собой легкий аромат своих папирос. — Не обращай на него внимания, — очень ласково папа кладет свою ладонь на ладошку сына. — Он смирится с этим рано или поздно. Суа улыбается, пересаживается на место мужа, чтобы лучше видеть Тэ, и чуть нагибается вперед. — Чонгук — хороший человек, — как-то между прочим, — не переживай, у вас все наладится. Тэхен смаргивает влагу с ресниц, не в силах больше держать все, что так долго рвется наружу. Но в последний момент делает усилие, вдыхает поглубже и запирает вырывающиеся переживания глубоко в душе. Он потом поплачет. Один. А сейчас он не имеет право расстраивать папу. — Я знаю, — тихо говорит младший омега, чтобы отец не услышал. Из комнаты начинает доноситься громкий звук телевизора. — Ты можешь пожить во второй комнате, — предлагает папа. — Мальчик хороший, с виду грозный, но добрый. Отец сразу его раскусил, иначе бы не сдал комнату. Думаю, он не будет тебе мешать. Тэ перехватывает руки папы в свои и крепко целует, наслаждаясь уже слабым ароматом луговых цветов. — Я тебя так сильно люблю, — признается. Суа улыбается и переводит разговор. — Ешь, — он показывает на варенье, — а то вон одни ребра торчат. Омега берет чайную ложку и с лихвой черпает лакомство, отправляет его в рот. Вкусно. Облизывает сладкие губы, чавкает в угоду папы. Весь день Тэхен проводит с родителями. Он рассказывает про институт, хвалится отметками. Рассказывает про Феликса и Хосока, на что отец грубо высказывается, что и другой дурак нашел себе бандита, и все это до добра не доведет. Тэ только вздыхает и переключает внимание на рассказы папы. Тот рассказывает о соседях, у кого что случилось, и кто кого родил, а кто и женился. Омеге откровенно неинтересно, но он слушает, перебирает старые фото и наслаждается такой теплой домашней атмосферой. Может ли у него с Чонгуком быть такая же идиллия? Может ли он соперничать с таким омегой на фото, к которому так быстро собрался он? Готов ли омега отвоевывать их будущее у прошлого Чонгука? Такси Тэхен вызывает уже поздно вечером, когда луна огромным диском выглядывает из-за небесной дымки. По приезде водитель услужливо помогает омеге вытащить чемодан и дополнительную сумку от папы. Запасы пропитания для скорого набора веса. Путь до дома занимает всего пару минут. Тэ поднимает глаза к небу. Россыпь сверкающих звезд обнимает луну, как лучшую подругу. Дорога неровная, и чемодан то и дело норовит перевернуться. Огромный фонарь у самого подъезда дает призрачный рассеянный свет, что позволяет хоть как-то видеть очертания предметов. В сером густом мраке Ким не замечает, как дверь подъезда открывается, и на него налетает невысокий альфа. Он пугается и от неожиданности выпускает из рук сумку, которая с грохотом падает на грязный асфальт. — Ой, извините, — торопливо выдает альфа и тянется за грузом, пытается поднять выпавшие из сумки контейнеры. — Да ничего, — бормочет омега, поднимает чемодан. У него нет желания ругаться. Тэ разворачивается к двери и задевает парня, который одной рукой протягивает ему пакет, а в другой держит большой круглый мотоциклетный шлем. В темноте вечера Тэхен не может хорошо разглядеть обидчика. Мрак скрывает его черты лица, цвет взлохмаченных волос и красоту глаз. Свет фонаря поблескивает в коже его куртки, а ветер доносит запах карамели, дешевых сигарет и бензина. — С тобой все в порядке? — спрашивает альфа и обжигает своим теплым дыханием. — Тебе помочь? — голос тягучий и очень сладкий, как конфетка ириска. Он некоторое время смотрит пристально на омегу в ожидании ответа. — Нет, нет, все в порядке. Я тут живу, — Тэхен приходит в себя, забирает пакет и втискивается в проем подъезда. — И я тоже, — слышит за спиной уносимый ветром голос. Квартира на третьем этаже встречает омегу прохладой. Открытое настежь окно впускает вечерний холодный ветер, отчего нежный белый тюль развевается в разные стороны. Большая комната все такая же, как в детских воспоминаниях. Старая мебель занимает всю стену. Кровать, трюмо с большим зеркалом отвоевывает свое пространство на противоположной стороне. В углу старенький телевизор, и ковер на стене затейливо скрывает маленькие узоры от карандаша на нежно-коричневых обоях. Тэхен оставляет чемодан и с сумкой проходит на кухню. «Соседа нигде нет, и это к лучшему», — решает Ким, у которой нет желания любезничать. В кухне чистота и порядок, и даже не верится, что тут живет одинокий студент. Омега оставляет контейнеры с едой на столе и уходит в свою комнату. Отключает свет и забирается с ногами на низкую софу. Огромная луна смотрит в окно, пытается разглядеть, хочет познакомиться с новым гостем. Она знает, что очень скоро они станут надолго лучшими друзьями. Тэхен совсем не чувствует холод из открытого окна. Он поджимает ноги и с удивлением замечает, что уже несколько минут как плачет. Слезы тихо стекают, оставляют жгучие следы на щеках и шее. В большой комнате слышно лишь, как поет ветер, и короткие всхлипы от его рыдания. Ветер подхватывает их и уносит вдаль, жалуется хозяйке ночи. Тэ обхватывает себя руками в надежде хоть как-то успокоить вздрагивающее тело. Он один, он сам так решил, разрушил крепкую стену, отказался от теплых рук и заботы, он добровольно отказался от любви. Что стоит теперь его долгожданная свобода? Такая ошибка стоит ему сердца, которое не простит непослушного хозяина, даже если он запутался в чувствах и не справился с эмоциями. Для него нет оправдания.

***

— Да, Господин Намджун, — грубый мужской голос пронзает пространство. — Все, как всегда. Не волнуйтесь. Господин Тэхен дома. Контакта за последние четыре недели ни с кем не имел. Разговаривает только с другом и выезжает к родителям. — А что насчет альфы? — перебивает доклад Джун. — Парня пробили. Обычный студент четвертого курса. Съехал от отца из-за разногласий и теперь снимает комнату, — как по листочку читает голос. — Занимается боксом, любит делать ставки и имеет долги. Зарабатывает частными боями, — тараторит охранник. — Долги — это плохо, — задумывается Ким. — Как бы он не втянул его в неприятности. Какие у них отношения? — интересуется он. «Что бы у этих ребят ни было, информация не должна уйти дальше этого телефонного разговора, — решает он. Чонгуку не следует знать такие подробности». Мужчина напрягается в ожидании ответа. — С Тэхеном он на контакт почти не идет, — голос спокойный. На другом конце провода слышится вздох облегчения. — Есть еще какие-то распоряжения? — Нет, следи за ним. И будь всегда на связи, — шипит Намджун. — Понял. Ким кладет трубку.