Ты мое солнце (новая версия)

«Аструм» — элитное кафе в самом центре города. Молодые студенты стараются обходить его стороной и быстрым шагом. Стеклянные двери обрамляет арка из живых цветов. Ароматы свежей выпечки зазывают по утрам выпить чашечку свежесваренного кофе. Гук стоит и всматривается в двери с яркой вывеской «закрыто». Провожает взглядом мужчину в черном пиджаке и дипломатом в руке, который быстрой сорокой выпрыгивает из дверей кафе и незамедлительно садится в машину. Она черным пятном перекрывает улицу, рычит, готовая сорваться с места. Парень осматривает себя, вспоминает, как Джун бегал по друзьям в общаге в поисках костюма. Но все, что ему удалось найти, это шелковая черная рубашка. Чон смеется над собой. Джинсы черные потерты по бокам, чужая рубашка и кроссовки совсем не новые. Да уж, вздыхает он. Делает несколько неуверенных шагов к дверям. На часах почти 18.00, но он почему-то медлит. Старается успокоить не на шутку разгулявшиеся нервы. Прохожие мелькают из стороны в сторону, торопятся домой. Гул машин доносится с дороги, и шум ветра, запутавшийся в ветвях деревьев, начинает раздражать. Альфа не понимает, почему эти обычные звуки заставляют его нервничать. Он никогда не надеялся на эту стажировку. В отличие от Намджуна, он не живет сказками и давно разучился верить в чудеса. Вся эта карусель отбора изначально казалась ему призрачной и маловероятной. Парень делает еще шаг и останавливается. Пинает маленький камешек носком драного кроссовка, прослеживает его полет. Он такой же, как этот камень, маленький, никому не нужный и глупо выглядящий посередине улицы в чужой одежде. Не надо ему все это, да и слушать льстивый отказ он тоже не готов. Гук разворачивается, принимая решение побыстрее уйти. — Чон Чонгук? — на пороге кафе появляется маленький коренастый альфа. Его акцент немного режет слух. Он смотрит на Чона и ждет ответа. Поправляет пиджак и сверкает металлом оружия в кобуре на поясе. Гук замирает от открывшегося вида. Парень сразу забывает все слова и буквы, сглатывает и облизывает вмиг пересохшие губы. — Да, это я, — с трудом произносит парень и вытирает вспотевшие ладони о джинсовую ткань. Весенний ветерок забирается под рубашку, холодит, старается вразумить. — Прошу, проходите. Вас уже ждут, — мужчина открывает дверь, предлагает войти, ждёт, пропуская вперед нерешительного парня. «Аструм» — сказка. Звезда для очень богатых посетителей. Огромные панорамные окна украшают причудливые лианы с цветами. Нежно-голубая ткань развевается от дуновения легкого сквозняка. Чон идет медленно, обходит уютные пустые столы. Голубые стены идеально гармонируют с мебелью. Россыпь созвездий украшает потолок, который горит сотней маленьких лампочек, так похожих на звезды. Одиноко стоящие круглые столы покрыты темно-синей тканью, элегантно свисающей до пола. Длинная столешница бара располагается по левой стене и является главным украшением зала. Зеркальная витрина за баром удваивает эффект, а полки пестрят и переливаются яркими красками элитных этикеток дорогого алкоголя. Ненавязчивая мелодия расслабляет. В кафе совсем пусто. Альфа ищет глазами Ким Сокджина. Находит в самом углу зала. Как всегда, в белом костюме, что очень подчеркивает голубизну его глаз. Он белым голубем выделяется на фоне черных ястребов, которые ровным строем стоят у него за спиной. — Чон Чонгук, прошу, проходите, — омега встает. За его спиной мужчина отодвигает маленькое кресло из темно-синей парчи. Он указывает рукой на место рядом с собой. Чон немного медлит, оглядывается по сторонам, нервно трет ладони и глубоко дышит. Омега смотрит на него пристально, оценивает. Его взгляд горит краской на щеках парнишки. — Здравствуйте, — очень неловко, совсем неуверенно, по-детски. Парень склоняет голову в знак приветствия. Чуть приподнимает глаза, ненавязчиво рассматривает омегу, который так и пожирает его взглядом. Белый пиджак, белые брюки немного зауженные к низу. Гук скользит взглядом снизу-вверх, разглядывает грудь, смущается от глубокого декольте пиджака. Шея обвита тонкой цепочкой. Глаза, как северные льдинки нежно-голубого цвета, сливаются с синевой стен и потолка. Парень тонет в их глубине, пытается спастись, но поздно, он падает на дно этой бездны. Он присаживается в кресло напротив омеги и прячет свой заинтересованный взгляд. — Прошу, не стесняйся, — замечает его смущение Сокджин, — это всего лишь собеседование. Он улыбается, довольный произведенным впечатлением. — Ты что-нибудь хочешь? — омега садится на место и поднимает руку, подзывая официанта. — Нет-нет, я ничего не буду, — мотает головой парень. Его непослушные черные волосы развеваются мягкой волной. Он становится растрепанным и таким напуганным. Ким Сокджин причмокивает, ощущает на кончике языка сладкий привкус желания и кофе. Такой сладкий перед ним зайчонок. — Кофе, — по инерции просит он, и уже через минуту перед альфой стоит маленькая чашечка свежесваренного кофе, вкус которого он никогда не забудет. Его аромат с гвоздикой пролетает перед парнем, он тянет его носом и не может насладиться. Чон не понимает, что происходит. Гвоздика в кофе и гвоздика в воздухе сливаются в обворожительный коктейль страсти и немного боли. — Тебе, наверное, очень интересно, почему я пригласил тебя? — начинает непринужденный разговор Джин. Он отпивает алую жидкость из бокала, смакует вкус, процеживает сквозь зубы. Прикрывает глаза, наслаждаясь вином. Чон не может устоять. Отпивает кофе. Горький вкус обволакивает горло, он маленькими глотками тянет удовольствие. — Да, честно говоря, очень интересно, — отвечает он после недолгого молчания. Он чуть смелеет и привыкает к обстановке. Гук пытается не смотреть на черную стену мужчин, лица которых похожи на камень. — Все очень просто, — омега поправляет пряди волос, аккуратно убирает их в сторону, возвращает к себе внимание. — Я выбрал уже четверых, а вот с факультета информационных технологий еще нет, поэтому я и решил начать собеседование с тебя, — он кладет свою ладонь поверх ладони альфы, задерживает, проводит безымянным пальцем по большим выпирающим костяшкам. Ладонь теплая и настойчивая. Сердце Гука подлетает к горлу, стучится, требует выйти. Он сглатывает, кадык нервно дергается. Ким Сокджин убирает руку. Парень горит, горит огнем. Его уши и щеки пылают яркой краской. Он все понимает… От смущения он не знает, куда деть взгляд. Изучает ткань скатерти, прозрачную пепельницу, блюдце, да все, что угодно, лишь бы не смотреть на него. Чон обхватывает свою чашку руками, крутит, следит, как коричневая вода плещется и бьется о борт такой маленькой чашки. — Что вы хотите от меня услышать? — тихо, с остановкой на каждом слове. — Я все уже о тебе знаю, — Джин протягивает руку, и коренастый альфа вкладывает ему стопку белоснежных листов. Тот приподнимает бровь, закусывает губу, перебирает листы. — Зовут Чонгук, студент четвертого курса факультета информационных технологий. Балл выше среднего. Проявил хорошие познания в физике и логистике. Получаешь стипендию, живешь в общежитии. Не замечен, не привлекался. Куришь, — омега кидает удивленный взгляд на парня и с интересом продолжает листать бумаги. — Есть друг Ким Намджун. Четвертый курс. Факультет экономики. Омеги нет. Нет? — он приподнимает взгляд. — Нет? — настойчиво. — Нет, — подтверждает Гук. — Хорошо, — мурлычет он. — Папа умер, отец в больнице. Все так? — Да. Ну, раз вы все обо мне знаете, — Чон еще делает глоток кофе, как будто напиток заколдован и придает ему смелости. — Зачем позвали? Омега откровенно смеется. Его голос звонкой монетой разливается по залу. Он прикрывает рот изящной ладошкой. Глаза блестят и отражают искры электрического света. — Какой же ты еще ребенок, — поет он. Его самоуверенность восхищает. От его протяжных слов Гуку становится не по себе. Как-то неправильно, сладко. С намеком. Он собирается возразить, открывает рот, но его перебивают. — Ты просто мне интересен, вот я и решил пообщаться, — он поднимает руку, и один из охранников вкладывает ему в ладонь пачку сигарет Marlboro. Омега достает сигарету и протягивает ее Гуку. Тот качает головой, отказывается. Сокджину прикуривают, он делает несколько затяжек, выпускает струйку ароматного дыма и тушит почти целую сигарету о пепельницу. Потом делает знак охране. Мужчина достает блок таких же сигарет и кладет перед оторопевшим парнем. Он не понимает, что происходит. Игра ведется с одной стороны и, скорее всего, он приз, а не участник. Вся эта встреча перерастает в какой-то фарс. Омега встает, поправляет пиджак. — Извини, мне пора уже уходить. Если хочешь еще чего-нибудь, то можешь заказывать — все оплачено. — Он делает пару шагов к Гуку, цокает каблуками о кафельный пол. Останавливается очень близко. Мужчины собирают все бумаги, оставляют только одну нетронутой. — А сигареты возьми, нечего курить всякую дрянь. — Нет, нет, не стоит, — парень приподнимается с кресла, но рука омеги властно опускается ему на плечо и заставляет сесть назад. — Я не люблю, когда мне перечат, — глаза становятся злыми и холодными, как лед, стреляют и попадают в цель, пронзая душу парня. А аромат гвоздики покрывает кожу на шее. С этой минуты его холодные осколки надолго поселятся в сердце альфы. Джин проводит ладонью по его скуле, зажимает подбородок. Приподнимает его голову. Смотрит в самую душу. Забирает ее себе. Проводит языком по своим деснам и отпускает. — Завтра самолет, зайка, — кидает он уже на полпути к выходу, охраняемый черной стеной. — И другу сообщи, что мечты сбываются. Чона трясет. Он знает, что все происходящее сейчас неправильно, но холод чужих глаз, сладкие слова и рука на подбородке сделали свое дело. Чон попался в искусно расставленную ловушку. Он смотрит на сигареты, на лист и понимает: его купили и ничего уже не будет, как прежде. Парень берет лист и читает: Список стажеров в «ФинТоргСтрой». 1.Ли Хван- факультет управление. 2.Ким Е Джун — факультет бизнеса. 3.Пак Вон — факультет бизнеса. 4.Ким Намджун — факультет экономики. 5.Чон Чонгук — факультет информационных технологий. Гук кидает листок и закрывает глаза. Зайка, слышится его голос. Теперь он навсегда останется его зайчонком. Это вопрос времени.

***

Длинный мрачный больничный коридор тянется змеей под ногами Намджуна. Он ступает очень осторожно, но уверенной походкой идет вперед. Знает, куда свернуть и где срезать путь. Молоденькие медбратья пробегают мимо, иногда не специально задевают широкую фигуру парня. Джун принюхивается, чувствует легкий запах больничной еды с примесью горьких запахов лекарств. Сегодня он задержался. Долго спорил с Гуком и, не выдержав его упертости, мирно ретировался под каким-то глупым предлогом, впрочем, как и всегда. Уже четыре часа, солнце еще ярко светит, но почти не проникает в эти холодные больничные стены. Здесь царит мрак и боль, граничащая с надеждой на исцеление. Она летает в воздухе и прилипает к прохожим в ожидании хоть малейшего чуда. Намджун заворачивает за угол, проходит пост медбрата, кивая ему в знак приветствия, и подходит к одинокой палате в углу. — Вы сегодня припозднились, — омега подходит к парню и так же, как и он, заглядывает в палату через толстое витражное стекло. — Он сегодня совсем слаб, постоянно спит и даже ничего не ел, хотя вы столько ему вкусного принесли, — омега отворачивается и переводит свои добрые глаза на парня. — Попробуйте, может он вас послушает. Медбрат мило улыбается и удаляется по серому коридору. Джун еще немного стоит, набирается сил, вздыхает и открывает дверь. — Добрый вечер, Чон Хун, — Ким проходит в палату и сразу задыхается от спертого запаха болезни. Не дожидается ответа, проходит к столу, оставляет пакет и быстро открывает окно, чтобы выгнать этот зловонный аромат. — Вы сегодня совсем ничего не ели, — он смотрит на полную тарелку какой-то жижи, хмурится и садится на стул около кровати. Мужчина совсем не реагирует на его присутствие. Его бледные серые и почти уже безжизненные глаза смотрят в одну точку и совсем не выражают ничего. Руки в глубоких морщинах убраны под подушку, а ноги поджаты так близко к груди, что кажется, этот человек потерял в росте. — Чон Хун, вам обязательно надо поесть, иначе вы никогда не поправитесь, — альфа пытается приблизиться к пожилому мужчине, лицо которого застыло в немой боли, и кажется, что даже легкое моргание дается ему с трудом. — Давайте я вас покормлю, — парень тянется за пачкой йогурта, но замечает жест головой и оставляет эту затею. Вот в кого Гук такой упертый, понимает он. — Ну, не хотите, как хотите, — сдается парень, знает, что если отец Чонгука что-то надумал, значит, точно уже не сдастся. — А у меня хорошие новости, — лукаво улыбается Ким, пытаясь привлечь к себе внимание. Мужчина лишь громко вздыхает, но пустого взгляда не переводит, смотрит куда-то в окно, видит там что-то свое. — Возможно, скоро ваш сын улетит в Америку, — хвастается парень, хотя понимает, что старику уже давно все равно. — И он сможет там окончить образование. Вы должны гордиться им. Намджун сгибается перед стариком и немного поправляет ему одеяло, ощущая холодный ветерок из окна. В палате становится свежо. — Вы простите его, — опускает глаза в пол Джун, — у него почти нет времени. Врет, каждый раз врет и радуется, что мужчина ничего из этого не помнит. Пусть сейчас думает, что так оно и есть, и верит, что сын придет навестить. А Ким постарается убедить этого барана навестить отца. — Намджун, вы уже пришли, как хорошо, — появляется голос альфы и нарушает монолог Джуна. Молодой врач стоит в дверях палаты, сложив руки на груди. — Мне надо с вами поговорить. Парень встает и собирает свои вещи. — До свидания, — кидает он в сторону больного, который так и не подал признаков жизни, кроме короткого вздоха. Ким выходит в коридор следом за врачом. — Да, я вас слушаю, что-то случилось? — Нет, все, как всегда. И боюсь, что прогнозы у меня неутешительные, — говорит врач, пряча свои большие глаза за стеклами очков. — Болезнь прогрессирует и, скорее всего, ему осталось недолго, — он переводит взгляд на дверь. — Вы убедили его сына приехать? — К сожалению, нет, — Джун также смотрит на дверь, лишь бы не видеть сочувствующий взгляд врача. — Жалко, очень жалко. Ну ничего, зато у него есть вы. Ким вздыхает, подтверждая слова врача. Мог ли он оставить этого больного человека одного в тот момент, когда даже сын от него отказался? Наверное, не мог. Он был не лучшим отцом, зато лучшим военным и уважаемым командиром, который отдал Родине всего себя. Хотя бы за это Джун не мог его оставить, иначе потом не простит себе. — Его сын, скорее всего, улетит на днях в Америку учиться, а я не могу обещать вам, что тоже смогу часто его навещать, — тревожно произносит парень. — Не волнуйтесь, молодой человек, — врач берет его за локоть и снисходительно гладит. — У нас есть программа по поддержке и лечению военных, так что не оставим его. Хотя… такими темпами мы ничем ему не сможем помочь. Он просто сам отказывается бороться. — Спасибо вам за помощь, — кланяется в знак благодарности Намджун. — Я, наверное, пойду? — Идите, если что, мы вам позвоним, — врач отпускает руку парня и развалистой походкой уходит по коридору, оставляя Джуна одного.