Ты мое солнце (новая версия)

Жгучий дым режет глаза. Маленькие капельки слез украдкой прячутся в уголках затуманенных глаз. Тэхен сидит у барной стойки и крутит стакан с коктейлем по столу. Дно ерзает по столешнице и издает неприятный скрежет, который сразу тонет в раскатах музыки. Она сдавливает перепонки и оседает басами в груди. Пить Тэ уже не может, думать не хочет и идти тоже не может. «Черная вдова», и правда, убойный коктейль, бармен не обманул. Омега залил в себя три, а четвертый стакан крутится с недопитыми остатками у него в руке. Он напился настолько, что едва может просто сидеть. Его тело обмякло и каждый раз норовит сползти со стула бесформенной жижей. Звуки музыки уже не приносят удовольствия, они бьют по мозгам, болью разносятся по вискам и затылку. Запах сигарет и еще чего-то сладкого заставляет желудок сжиматься. Омега осматривается, ищет друга, но его рядом нет. Это хитрец подцепил себе мальчонку и утащил того на танцпол, оставив друга в гордом одиночестве один на один с алкоголем и муками совести. Тэхен не представляет, как после столько выпитого Феликс еще в состоянии танцевать. «Вот конь то здоровый», — ухмыляется парень и отталкивает недопитый стакан в сторону. Через минуту Тэ замечает размытую фигуру красивого альфы. Тот без малейшего стеснения начинает клеиться, шепча на ушко всякие глупости, а потом и вовсе зовет с собой, предлагая выпить в VIP-зале. Тэхен рассматривает неровные черты его лица. Тот явно трезвее, чем сам омега. Его смазливая улыбка застывает на лице, а лисий похотливый взгляд облизывает шею Тэхена. А может, ну его к черту, этого Чонгука? Ему нужна свобода, солнце и птицы… «Все это с первого дня было плохой затеей», — думает омега. Затуманенный алкоголем разум выдает обидные мысли и толкает на неправильные поступки. Тэ прикрывает глаза, плывет в нежной мелодии и вспоминает самые черные глаза, не может насладится их убийственной пустотой, улыбается им. Но парень расценивает его улыбку по-своему. Он берет омегу за руку, сдергивает со стула. Тэ сейчас слабый и податливый. Он прижимает парня к себе, ведет наверх. Что-то опять шепчет невнятное. Зачем? Ким не понимает, он всего лишь идет с закрытыми глазами на зов чарующей черноты и аромата кофе. Чонгук стоит на пороге старенького клуба. Осматривает презрительным взглядом неровную, уже изрядно покосившуюся вывеску. Многочисленные огоньки мигают в такт доносившейся из клуба музыке. Краски ночи сливаются с пустой улицей и заставляют одиноких прохожих прибавлять шаг перед этим заведением. Альфа уверенно подходит к дверям. Четыре телохранителя спокойно дышат за его спиной. Чон, в джинсах и черном свитере не по погоде, выглядит простенько, но внушительная охрана придает ему веса в глазах молоденького и раскачанного секьюрити клуба. Парень предусмотрительно делает шаг в сторону, решает не связываться с этой компанией. Он замечает огни ярости в глазах главного и лишь тихо просит обойтись без жертв. Разъяренный Чонгук врывается в клуб, отправляет своих ребят на поиски, кроме одного, оказывается в замкнутом пространстве, шумном и нервирующем. Такие места когда-то для него были привычными. Он так любил развлекаться, но теперь эти клубы его раздражают. Да и по статусу не положено светиться с обдолбанными малолетками. Но сегодня он камень на камне здесь не оставит, пока не найдет. Он пробирается вперед, расталкивает всех, кто попадается на его пути. Как ледокол, ломает все препятствия. Альфа останавливается посередине зала. Лазерные лучи рассекают его ровными линиями. Мигающий свет шара пробегает по сливающимся в один комок телам. Клуб оказался большой, в два этажа. Темнота, пестрящая яркими огнями, начинает разъедать глаза. Громкая кислотная музыка не позволяет думать. Чонгук мечется, как загнанный зверь, пронзает взглядом толпы танцующих ребят. Его обступают люди, как бушующая волна, поглощают и тащат за собой. Ребята трясут волосами, руками, ногами. Превращают простые движения в сказочные тени. Альфу охватывает паника. Он открывает рот, начинает задыхаться от нахлынувших вместе с волной воспоминаний, чувствует, как время бежит и ускользает сквозь пальцы. Чон стоит бок о бок с волнением и ожиданием чего-то непоправимого. Он белеет, к горлу подступает ком страха. Альфа кидает короткие, быстрые взгляды отчаяния по всем сторонам в надежде на чудо. Вдруг глаза цепляются за знакомый силуэт. — Феликс — сученыш, — цедит сквозь зубы. Альфа откидывает в сторону прилипшего к нему парня. — Где он?! — пытаясь перекричать музыку, орет Чонгук. Мужчина трясет пьяное тело за грудки. В глазах Ли застывает испуг. «Нашел, молодец», — первое, что пролетает у него в голове. Омега не сдается, вскидывает голову, прищуривает глаза и откровенно улыбается. «Убить его, что ли?» — в сердцах думает Чонгук. — Да все с ним нормально, — как будто чувствуя желание разъяренного альфы, быстро выдает Феликс. — Он у барной стойки, — указывает рукой на бар где-то в левой стороне зала, пытаясь перекричать музыку. Чонгук уже более спокойно отпускает омегу, смотрит в язвительные зеленые глаза, в которых отражается металлический свет. — Увези его, — потом, чуть подумав, добавляет, — домой. И проследи до утра. Охранник быстро закидывает дергающегося омегу себе на плечо прямо у всех на глазах и уходит в толпу. За стойкой бара Тэхена нет. Чон разочарованно вздыхает, а руки начинают холодеть. Неужели опоздал? — Эй, парень, — кидает он в сторону бармена, — здесь омега сидел с рыжими волосами? Видел? — Видел, — бармен спокойно продолжает протирать бокал салфеткой. Чонгук все понимает, достает голубую бумажку и кладет перед глазами парнишки. Спокойно терпит изучающий взгляд, понимает, что тут люди. Старается успокоиться, разминает похолодевшие ладони. Бармен морщится, отодвигает бумажку от себя, начинает играть в гляделки. Одними бровями говорит, что этого мало. Чон кладет большую ладонь на купюру, качает головой, дает понять, что больше не даст. — Его какой-то альфа наверх повел, — улыбается бармен и жадно вытаскивает из-под ладони мужчины купюру. Чонгук сжимает кулаки и с ревом стучит по столешнице бара. Выплескивает свою злость на ни в чем не повинное дерево. Стекло бокалов трещит, оповещает рядом сидящих о приближающейся беде. Мир вокруг мужчины на мгновение перестает существовать, происходит то, чего он так всегда боялся. Он, как во сне, бежит по лестнице на второй этаж, сливается с темнотой, которая насквозь пропитывает его душу. Не чувствует себя, лишь задыхается от скорости и гнева. У стеклянного ограждения видит рыжие волосы, как огонек, манящий к себе. Тэхен рвется, выбивается из хватки, бьет. Чон застывает на секунду, толкается языком в щеку, оценивает действия своего любимого мальчика. Где-то в глубине души радуется, что видит именно такую сцену. Потом подлетает к нахалу, тоже бьет, вкладывает в удар всю ярость, накопившуюся за это время. Парень не успевает зацепиться, отлетает к лестнице, где его уже перехватывают подоспевшие телохранители. Толпа молодежи приближается ближе, с интересом наблюдают разразившийся скандал под яркие всплески камер. Но Чону плевать, он одним большим шагом сокращает расстояние до Тэ. Злится на себя, на него, в душе благодарит Вселенную за то, что успел. Он хватает омегу за руку, делает больно. Оставляет синие отпечатки поверх нежной кожи, которые будут напоминать о случившемся. Тэхен как будто только очнулся. Черные глаза из воображения сейчас буравят его холодной яростью, готовые разорвать на миллионы маленьких кусочков. Ким эти глаза боится, они не его, они совсем чужие. Он старается вырваться из стальной хватки, но его безжалостно хватают снова и снова. Больно сжимают тонкие запястья, прижимают к себе в порыве успокоить истерику. Только сейчас Тэ осознает, какой Чонгук пугающий в гневе, а он причина его гнева. Добрый и заботливый его альфа сейчас пылает пожаром, готовый спалить и его дотла. Тэхен впервые тонет в черных, как смоль, глазах и задыхается в его терпком аромате кофе. — Дурак! — орет на него Чон, не обращая внимания на сотни посторонних глаз, притягивает свое ближе. — Какой же ты дурак! — еще громче кричит, когда встречается с колючим взглядом омеги. — Знаю, — шипит Тэ, сдаётся в надежде на помилование и обмякает в объятиях мужчины. Чонгук перехватывает его на руки, бережно прижимает к себе, как нечто самое дорогое, успокаивает мысли. — Всё, нашел, успел, мое, — повторяет шепотом он. Альфа проходит ликующую толпу, выходит на свежий ночной холод и сажает плачущего омегу в машину. — Приберите тут все, — командует он, чуть прикрыв дверь, — и камеры почистите. Два человека из охраны покорно склоняют головы и удаляются в сторону клуба. — Домой, — приказывает Чон водителю и садится рядом с солнцем.