Ты мое солнце (новая версия)

В кабинете тихо, лишь далекие звуки улицы наполняют его еле уловимой жизнью. Чонгук приходит, когда стрелки часов переваливают за полночь. Совещание, как всегда, оставило его без сил, да и телефонный разговор не внушил ему надежду. Черные делишки, которые он проворачивает в Америке, вышли из-под контроля. Кто-то сдал все его дела, и теперь разборок не миновать. А командировка в прошлое не входит в его планы. Альфа раздраженно трет затылок. От усталости щиплет глаза, череда мыслей превращается в сумбур. А ведь у него все только стало налаживаться. Разборки в Америке лишь усугубят его шаткое положение с Тэхеном. «Как все не вовремя», — мысленно шипит Чон. Только не сейчас, когда он решил сделать своему мальчику предложение. Вот и кольцо купил. На него со стола смотрит красная бархатная коробочка, в которой полное состояние. Его Тэ заслуживает большего. Он долго не решался, подбирал время и теперь нашел. Бал — самое подходящее место для этого. Верит, не откажет, не сможет при людях. Честно ли это? Он знает, не очень. Боится, а что если откажет? Он этого не переживет, сорвется и опять погрузится во тьму. Почему-то Чонгуку кажется, сколько бы он ни пытался приблизится к омеге, он не хочет быть с ним так же сильно, как хочет этого он. Их чувства по отношению к друг другу совсем разные. Один любит, а другой позволяет себя любить. Альфа морщится, стряхивает с себя плохие мысли: все равно попробует. Он убирает кольцо в ящик стола, встает и выходит из кабинета. Быстро проходит гостиную, заворачивает рукава рубашки по локоть. Улыбается, когда видит за диваном три пустые бутылки. Оторвались, молодцы, мысленно хвалит он Тэ. Ему, правда, не очень нравится Феликс. Он взбалмошный и наглый, что конечно, не плохо. Но он друг, что свято для Тэхена. Чонгук все понимает и даже принимает, но контролирует. С такими друзьями надо быть начеку. Он проходит коридор и подходит к спальне. Предвкушает аромат перегара. Тихонько открывает дверь, боится потревожить свое солнце. Свежо и пусто. Он включает свет, мечется глазами из стороны в сторону. Кровать не тронута. Дверь в ванную открыта, и там никого нет. Страх ледяной водой обдает мысли. Сердце набирает обороты, бешено ломится в грудную клетку. Где? Он выбегает в коридор. Идет, нет, уже бежит к дверям служебной комнаты. Распахивает и столбенеет. В кресле и на диване мирно посапывают те, кто должен был охранять его сокровище. Чонгук дышит, как разъяренный зверь. Орет. Как? Где? Испуганные ребята вскакивают со своих мест, не до конца понимая, что происходит. Сонная нега быстро слетает, когда мощный удар по лицу накрывает телохранителя. Он отстраняется, прижимает руку к разбитому носу. Крик Чонгука рушит стены. — Где он? Я тебя спрашиваю, где он? — альфа с силой наносит удар за ударом, вколачивает каждое слово. Бешеный взгляд придавливает. Водитель, опешив, вжимается в стену, с истерикой понимает, как они облажались. Тихо молится. А телохранитель уже не чувствует лица, только машет головой. — Я не знаю, простите, — шепчет он окровавленными губами. Ярость, страх, огонь, все перемешивается в груди Чона. На крики прибегают молодые, крепкие альфы из личной охраны. Прислуга испуганно собирается в дверях, мысленно радуется, что гнев хозяина направлен не на них. Они охают наперебой, прикрывают свои рты от глухих вздохов. Охрана спокойно оттаскивает бушующего Чонгука от почти бездыханного тела парня, безэмоционально выводят хозяина в коридор. Все четко, не в первый раз. Начинают разбираться в ситуации. Чон идет в гостиную, по пути уже набирает номер телефона Тэ и стряхивает капельки крови с разбитых костяшек. Слушает пустые гудки. Около дивана задевает бутылку, хватает одну и бросает в стену. Рычит во все горло. — А-а-а-а, — голос срывается на звериный утробный рев. Он сгибается пополам, как от удара, сжимает кулаки до синих пятен. Альфа, как бешеный, начинает мерить шагами гостиную под пристальным вниманием личного охранника. Тот ведет плечами, приводит в движение мышцы и крылья птицы, которая татуировкой расположилась на шее и спине. Он ждет, не вмешивается, только присматривает за хозяином. Чонгук опять набирает номер. Тишина. Мужчина стискивает зубы до боли в скулах. Гостиная начинает сжиматься и давить стенами. Миллион мыслей проносятся в голове. Где? С кем? Куда ушел? Почему бросил? А бросил ли? Где искать? Поток непрерывных вопросов еще больше сдавливают голову. Грудь горит огнем. Ярость разъедает нежную плоть, и душа начинает кровоточить. Еще секунда — и он сгорит, осыплется пеплом на черную плитку и не воскреснет. Он сильнее сжимает кулаки, чувствует потерю. Вены на шее и руках вздуваются, костяшки пальцев белеют. — Господин Чон, — другой охранник прерывает загнанный бег хозяина, возвращая на землю. — Этот бета видел, как господин Тэхен уходил. Охранник стоит перед Чонгуком и держит за локоть маленького щуплого парнишку. Тот морщится от крепкой хватки, но старается спрятаться за широким плечом парня. Глаза наполнены слезами. Альфа подлетает к прислуге и хватает его за тонкую ткань ночного халата. — Что ты, дурак, молчал? Почему не сообщил? Где он? — трясет хрупкое тело мужчина. Охранник немного прикрывает бету, боясь гнева хозяина. — Я не, я не… — хнычет прислуга. Он не сказал из вредности. Уж больно ему не понравился этот выскочка, который советовал хозяину их уволить. А вот теперь его трясут из стороны в сторону, как ветку. А от страха и боли слова застревают у него в горле. — Они собрались и ушли в клуб, — хрипит, задыхаясь, бета, когда сильная мужская рука хватает его за горло. — Господин Чон, вы его задушите, — вступается за бету парень с татуировкой и немного отстраняет хозяина. — С кем? Какой клуб? — раздраженно выдыхает Чонгук, но отпускает побелевшего парня. — Не знаю, куда. Но хозяин говорил, что-то про клетку. Что он не в клетке. А потом они с другом ушли. Чонгук отстраняется от прислуги, отталкивает его в руки охранника. — Его убрать с глаз, а от балбеса избавиться, — сухо приказывает он. Альфа садится на диван, растирает холодные ладони. Слова беты эхом проносятся у него в голове, заставляя сердце сжиматься. «Тэ в клетке? — мотает головой он. — Что?» Эти воспоминания бьют под дых. Делают больно и неприятно. Неужели вся его опека, вся забота стали клеткой для его мальчика? Вот он дурак! Чонгук хватается за голову, сгибается и с болью сжимает черные волосы. Он сам же своими руками открыл ему дверь. А что теперь? Оставить все, как есть? Дать возможность погулять, повеселиться? Но где? Голова разрывается от мыслей. Они сжимают его внутренности в тугой узел и расползаются жгучей отравой по венам. В клубе один с этим дураком, который первый же влипает в неприятности, да еще и пьяные. Альфа смотрит на пустые бутылки, дыхание его замирает. Приходит шальная мысль, что если с Тэ что-то случится, он просто не справится с такой болью. Не сможет выдержать чужих прикосновений к его нежной коже, взглядов, которые будут прожигать его тело насквозь. Ревность ядерным грибом поднимается из глубины растерзанной души и взрывается, губит все последние капли его терпения. Чонгук быстро поднимается, отходит к черному безжизненному окну. По пути набирает новый номер телефона. — Господин Ли, — стараясь как можно мягче шипит альфа. Но все его самообладание уходит только на приветствие. Чонгук закусывает губу, чтобы успокоится и не выдать абоненту своего напряжения. Сейчас он кидает свою гордость, собирается просить помощь. — Простите за столь поздний звонок, — ещё раз прикусывает губу, больно, до крови, он чувствует ее металлический вкус на языке. — У меня к вам просьба, — выплевывает он и прикрывает глаза от обиды, чувствует изумление собеседника. — Мне надо отследить человечка по номеру телефона, — слушает вразумительную речь абонента. — Я прекрасно понимаю, что это не совсем законно, — Чон сжимает кулаки и не сильно ударяет по раме окна, больше от досады, чем от злости. Стекла издают возмущенный хруст. — Но вы же меня знаете, я не останусь в долгу. Вот спасибо, номер скину эсэмэской. Через пару минут Чон смотрит на адрес какого-то клуба в паре улиц от их дома. — Собрать ребят, — рявкает он охраннику с татуировкой. — Поехали. Быстро. Чонгук оборачивается в сторону окна, тонет в этой кромешной тьме неба, питается его силой и выходит в дверь.