Инстинкт

Мужчина в объективе был слегка похож на медведя: сильного, крепкого, большого. Командовал под тихие улыбки музыкантов, что стояли на два шага позади, и расставлял их для съёмки. Резко вскинутая голова, втянутые щёки и надменно нахмуренные брови буквально кричали: я главнее, я круче всех, я лидер. Но Андрею было на это плевать, он тоже не пальцем деланный, а уверенный в себе альфа, несмотря на некоторую мягкость черт, и выполняет свою работу чётко и профессионально. — Яков, встаньте сюда, пожалуйста. А вы, — Андрей забыл имя барабанщика, но не стал на этом зацикливаться, — поближе, вываливаетесь из кадра. Михаил, я предлагаю, отойти чуть глубже, и ещё, в лице... — Сам знаю, — резко оборвал его Михаил, тот самый яркий альфа. — Прекрасно знаю, что я хочу передать в своём образе. А твоё дело заснять это на свою шайтан-машину. — Позвольте... — Андрей опустил фотоаппарат и, гордо двинув подбородком, подошёл ближе. — Вы рушите всю композицию своими... Гримасами. Это не эстетично. — Мне пох... Без разницы на твою эстетичность. У меня своя, исторический хоррор-панк называется, слыхал? — он произнёс это слово, раскатисто исковеркав. Андрей отрицательно помотал головой: этих самых «Сынов Одина», так неожиданно ставших популярными, он в самом деле знать не знал. — Не, мужики, ё-моё, ну я так не могу. Слава! Где эта... Девушка, которая была в прошлый раз? — Она заболела. Вы сомневаетесь в моём профессионализме? Могу предоставить портфолио, — Андрей тщательно сдерживался, лишь в воздухе ощутимо усиливался его запах: мандарин, кедр, немного сандала. Вообще-то ему совсем не нравилось бодаться с другими альфами, по поводу и без, и он считал себя выше всего этого балагана, а вот Михаил, очевидно, был боевым петухом и скандалил напропалую по любому поводу. — Андрей, —к нему подошёл директор группы, Вячеслав, извиняющеся улыбнулся, тронул за руку, — не принимайте близко к сердцу, просто делайте своё дело. Андрей кивнул и вновь вскинул фотоаппарат. Разозлившийся Михаил стал даже фотогеничнее, и Андрей забил на то, что группа на его фоне смотрится, как козлята за спиной у волка. Спустя полчаса, заглянув через плечо Андрея в экранчик зеркалки, Михаил слегка успокоился и сменил гнев на милость. — Вот, это круто. Давай теперь только меня. Но, так, как я хочу, без твоих этих полётов фантазии. Я должен быть как главный ярл, берсерк, ты понимаешь, да? Андрей, решив больше не вступать в спор, молча сменил объектив и повернул светильник, полностью поглощённый съёмкой. Михаил был приметен необычной, чуть ли не дьявольской красотой, особенно когда вращал глазами и скалился, вовсю играя выразительным лицом. Но вот он отвлёкся, обернулся, и Андрей успел поймать в кадр улыбку, которая буквально озарила лицо Михаила и преобразила его настолько, что у Андрея шевельнулось в груди чувство прекрасного, такое же, что ворочалось, когда он смотрел в Лувре на Мону Лизу. Миша был великолепен. Темные волосы сбегали ступенчатой волной, карие глаза притягивали, развитые грудные мышцы выделялись под футболкой. Андрей невольно представил, сколько омег будет облизываться на эти фотографии, когда их напечатают, и сделал ещё несколько снимков. Взгляд невольно задерживался на этих резких линиях скул, на изгибе губ, и на том, как вздрагивала шея, когда он говорил. Закончив фотографировать, он со всеми вежливо распрощался и ушёл в кабинет к компьютеру, чтобы побыстрее заняться обработкой: заказ был срочным. — Это для презентации нашего нового альбома, — внезапно громко пояснил Миша, оказавшись в дверях. — Дай, я посмотрю, что получилось. Андрей сбросил с соседнего стула кучу бумаг и папок, Михаил опустился на него и подкатился к столу. — Эта хуйня, удаляй сразу, и эту тоже, — он с размаху ткнул здоровым пальцем в экран, чуть не свернув монитор, опрокинул карандашницу и вдруг как-то смутился и едва ли не уменьшился, скрючившись. Спина у него скруглилась горбиком. Андрей деликатно не заметил волны разрушений и припрятал улыбку. Потянувшись, подхватил раскатившиеся карандаши, случайно коснулся руки Михаила, и вздрогнул, когда тот резко отпрянул. — Зачем удалять? Здесь очень хорошо всё получилось, эт самое. Композиция, свет. Отличное фото. — Да ты не понимаешь! Главного не сечёшь, а я тебе говорю, что здесь ерунда. К тебе претензий нет, — он распалился моментально, выпрямившись, — но мне-то лучше знать, наверное? Удаляй! Андрей пожал плечами, мол, хозяин — барин, и нажал на delete. Михаил довольно кивнул и вышел, оставив за собой лёгкий шлейф ментоловых сигарет. Андрей ещё раз отсмотрел в корзине забракованные фото и в недоумении пожал плечами: Михаил там получился очень естественным, с широкой искренней улыбкой и слегка мечтательным взглядом, хоть сейчас ставь на обложку музыкального журнала. Привередливые они, эти начинающие звёзды, что зашли в образ и не хотят из него выходить. Андрей махнул рукой, продолжил работу и несколько дней провёл, разгребая завалы, под которыми его оставила невовремя свалившаяся с гриппом Агата, хорошая подруга и компаньон. И все эти дни его преследовал призрак табачно-ментолового запаха Михаила. Ненавязчивый, но очень въедливый. Даже курить захотелось, хоть и бросил пару лет назад. А когда Андрей для большего погружения включил концертные записи, стало даже сложно дышать от непонятного восторга и восхищения, сдавившего грудь. Песни ещё оказались такими качовыми, что Андрей невольно мотал башкой и отстукивал ногой ритм. Хотя вообще-то любил музыку более спокойную. — Ну что, Андрюша, как успехи? — позвонила ему как-то в обед Агата, нещадно сопя заложенным носом. — Всё отлично, работаю со снимками этих, «Сынов Одина», — Андрей заказал себе бизнес-ланч и прижал телефон к уху. — Слушай, их фронтмен будет придираться ко всему, да? — О, да, — Агата засмеялась, сообщила, что Михаил та ещё заноза в жопе и посоветовала просто отправить готовые снимки директору группы. Андрей как раз собирался поступить именно так, но, вернувшись из кафе, едва не столкнулся с Михаилом у дверей лифта. — Здравствуйте. Вы ко мне? — Привет, — Михаил быстро пожал ему руку, и как-то растерянно и настороженно улыбнулся. — Да, я... Пришёл за фотографиями. — Зачем же было так себя утруждать? — усмехнулся Андрей, пропуская его в открывшуюся кабину лифта. Михаил в ответ сделал то же самое, и они встали в дверях, как два барана, пока их не подтолкнул напор людей сзади: бизнес-центр в послеобеденное время всегда гудел ульем. — Посмотреть ещё раз хочу, что ты там наредактировал, ё-моё. Глаз да глаз за вами надо, а то наснимаете хуйни всякой, — объяснился Миша, когда вышли на нужном этаже, и долго тщательно всматривался в снимки, а Андрей наблюдал за ним, неосознанно облизываясь. Странное что-то творилось: его тянуло к человеку, который чуть ли не вытер об него ноги. Нормально, нет? Более того, к альфе, блин, к такому же, как он. Вот это новости. Наверно, сбилось что-то в организме ближе к тридцати годам, закончилась гарантия. Может, провериться? Анализы на гормоны, что ли, сдать. Андрей никак не мог понять, что же заставляет его так пристально всматриваться в этого грубого альфу, словно ища там что-то, чего не видит никто другой. Что-то такое, от чего его собственный внутренний альфа буквально трепещет. — Знаешь... — Миша тем временем неожиданно потупился и сцепил у груди ладони. — Классные фотографии вообще-то получились. Вот эта мне особенно нравится. Извиняюсь, это... Наехал зря. Андрей улыбнулся, качнул ладонью, мол, ничего страшного, а Михаил отрывисто продолжил: — Но всё равно... Гламурно как-то, понимаешь, да? В Андрее моментально взыграло профессиональное рвение, а в груди что-то ёкнуло, и он предложил: — Михаил, позвольте, я сделаю ещё несколько фотографий на ближайшем концерте? Он ведь скоро, я видел афишу.