Виноградная лоза

Виноградная лоза, три месяца спустя. На завтраке Эва не обнаружила Аша, но значения не придала — парень вновь провел тайно ночь в её комнате и наверняка сейчас отсыпался. Когда Миллер не дал знать о себе и во второй половине дня — это насторожило. Сообщения в их личном чате висели непрочитанными. До терапии с Ричардсоном оставалось полчаса и Торенто решила проведать возлюбленного. В его комнате девушка оставалась реже, но все-таки, путь туда казался вышколенным, она могла бы и закрытыми глазами дойти. Как странно получилось — четыре месяца назад Лоза мерещилась личным местом тюремного заточения, а теперь виделась домом, где душа обрела покой. По привычке не стуча, Эва влетела в комнату, тут же застыв с открытым ртом от увиденного. На постели лежал Аш, а сверху увлечённо ерзала девушка. В голове мгновенно образовалась пустота. Торенто выдохнула, наблюдая за тем, как её парень жадно целовал и сжимал в объятьях… Другую. Не помню, как оказалась в холле. Ноги превратились в вату, но спасибо за добрую службу — унесли меня от комнаты Аша подальше. Едкий ком, расползающийся и прожигающий все внутри. Живот скручивает острый спазм от картины, застывшей в голове. Боль. Я вновь оказалась лишним пазлом в мазайке жизни. Неужели все, что происходило, оказалось блефом? Последняя извилина, такая же наивная, как и я, толдычит о том, что все не то, чем кажется и нужно бы разобраться во всем, но глаза закрываются и перед ними Ашер, через чур увлеченный своим занятием. Что тут можно понять не так? Дура. Проглотила предательство матери, отца. И это глотай. Слезы щиплют щеки, тру глаза в попытке остановить этот потоп и чуть не врезаюсь в дверь. Ну надо же, на автопилоте сюда приползла. Неужто помощи искать или защиты? Роняю дрожащий кулак на дубовую поверхность и слышу уже ставшее родным — «Войдите». Ричардсон такой забавный, когда видит моё раскрасневшееся лицо и теряет всю свою серьёзность. Не проходит и секунды, как оказываюсь в коконе крепких рук. Прозрачные льдинки обеспокоенно бегают по мне, пока врач выдаёт залп вопросов о том, что случилось. Эта забота. Не участливость, не буттафория. Он и впрямь отчего-то обо мне печется больше положенного. И это прорывает плотину. Хрипло мычу: — Ам-е-е-ен… Последнее, что помню, как нос вжимается в твердую грудь и воздух окутывает запах граната. — Гранат и мирт? Необычное сочетание… — Эва вертит в руке небольшой флакон духов. Альбинос жмёт плечами: — Понравилось когда-то. Гранат, хоть и фрукт, но без приторности. Есть в нем задорная кислинка. Прямо, как ты. Торенто удивленно приподнимает брови, широко улыбаясь. Сегодня особенная терапия. После того, как Эвтида вывалила все, что увидела в комнате своего дружка, Ричардсон решил, что в кабинете они не останутся и провел девушку в свои личные апортоменты. Внушительных размеров комната оказалась довольно аскетичной в плане интерьера, здесь не было ничего лишнего, но дискомфорта это не внушало, скорее наоборот — складывалось впечатление, что все на своём месте, в том числе и находившиеся в комнате. Эва бесцеремонно лежала на огромной постели, задрав ноги и болтая ими, Амен устроился в кресле неподалёку. Мужчина угостил гостью чаем, преимущественно с какими-то травами, привезенными лично с Тибета. — Ну, как ты? Отпустило немного? — доктор осторожно прощупывал почву. Эва перестала рыдать и даже отвлеклась на ряд пустяковых тем, что радовало. Девушка протяжно выдохнула: — Это весьма обидно и неприятно. Но, вы оказались правы, так что, я сама виновата в своих ожиданиях и вере. — Твоей вины здесь нет, Эвтида. Ты влюбилась, можно сказать, впервые столкнулась с подобными чувствами и окунулась в них. Безконтрольность Ашера не должна толкать тебя на отчуждение. Это не значит, что с тобой что-то не так. Всего лишь опыт, как бы банально ни звучало. Я уже говорил тебе, но все впереди. В жизни встретится ни мало людей и не все они оставят добрые впечатления. Но из того и состоит жизнь и человеческая природа. Старайся не зацикливаться не негативных моментах, чтобы идти дальше было легче. Никчему этот груз. — Спасибо, что выслушали… — Эва опять всхлипнула, присаживаясь на кровати и Ричардсон тут же оказался рядом, обнимая. Поглаживая по кудрявой макушке, шептал: — Давай-ка уже на ты. Думаю, мы можем себе это позволить. Что скажешь?

***

— Он уже во всю пинается! — Пинаются у тебя там бургеры в вперемешку с газированной водой. Я же просил не налегать на фаст. Амен закуривает сигарету, усаживаясь в рабочее кресло. Телефонный звонок длится всего-то минут пять от силы, а сестрица уже всю плешь проела. — Я же не виновата, что наш малыш этого требует и вообще… Ричардсон закатил глаза: — Ещё не известно, наш ли. Мия фыркнула, но от развития темы отказалась, меняя её: — Что там девчонка? Продолжает кувыркаться с тем наркоманом? Слушай, ты уверен, что у него нет спида? Амен поморщился: — Угомонись, шельма. Они повздорили сегодня, чудит слегка красноволосый. Эву расстроил. — Что за дружелюбный тон в её сторону? Ты там часом ей сопли не вытираешь, по ночам колыбельки не поешь? Кажется, ты забываешь о моей просьбе, братец. Доктор поморщился от стали в рычании сестры. — Не о том думаешь. Тебе уже пора во всю записываться на семинары для будущих мамаш. И муженька своего таскай, ему только в радость станет. — Учти, Ричардсон. Кто-кто, а уж я знаю тебя, как облупленного. Не вздумай вести двойную игру. Даже если ты и пожалел маленькую пигалицу, лучше на этом этапе и остановись. Нервы Амена начинали сдавать и теперь уже прорычал он: — Иначе что? Угрозами сыпать вздумала? — Иначе тебе не понравится, дорогой. Исход окажется плачевным не только для твоего деяния, но и для малышки Эвы. Узнай она всю поднаготную, так ли будет к тебе расположена и приветлива? — Сука. Голос Мии вновь стал до тошноты сладким: — И я тебя люблю, братик. Кстати, через пару недель у меня состоится плановое УЗИ. Кого бы ты хотел больше? Ричардсон сбросил вызов.

***

Аш проснулся со стоном. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Он ничерта не помнил и пространство по-прежнему ходило ходуном перед глазами. Кажется, последним воспоминанием была Эва и то, как жарко они провели последние пару часов. Миллер приподнялся, осматриваясь. Он у себя и походу, Эвтида ушла. В комнате витал незнакомый аромат духов, слишком сладкий. Эвтида отклонила пару звонков и на сообщение не ответила. Ашер напрягся, какая муха её укусила? Что ж, нужно одеться и выяснить в чем тут дело. Дело приобрело ряд оборотов, когда подружка влепила хлесткую пощёчину и велела катиться ко всем чертям, перед этим назвав мудаком. На все просьбы объяснить, что это вообще за херня, Аш получил лишь один ответ — средний палец и громко захлопнувшуюся дверь. Парень попытался напрячь память и восстановить хронологию событий, но в голове вился туман и подташнивало, словно после весёлой гулянки. Обратный путь дался сложнее, тело штормило нещадно. Пришлось опираться о стены, когда в таком состоянии его приметил дежурный медбрат. — Э-э-э, братец. Что это с тобой? Ашер силился ответить, но вместо этого его вырвало. Мужчина, удерживающий ослабшее тело, выругался, подхватывая то покрепче. — Спасибо, Тизиан, что сообщил. На лицо знакомые симптомы, но одного не пойму, где ты мог взять? С собой привёз, паршивец? — расходился Амен, подсвечивая фонариком зрачки Аша. Парень безвольно распластался на своей постели. Тело начинало ломить и он с трудом понимал, чего от него хотят. Ричардсон же насидал: — Ты понимаешь, что мне придётся созвать комиссию и пригласить твою тётю? Скорее всего, тебя переведут в более серьёзное и закрытое учреждение. Медбрат нахмурился, глядя на доктора: — В чем дело-то? Амен мрачно хмыкнул: — Не видишь что ли? Он под дозой. Причём, не очень качественной, раз его так колбасит. Вызови Дию с поста, нужно сделать промывание и поставить капельницу, для начала с физраствором. Бегом. Как только дверь за Тизианом закрылась, Амен нагнулся и зашипел: — Глупый кролик. Допрыгался. Веки Аша дрогнули. Через пелену до него доходил смысл, но больше мысли дробили всплывшие на поверхность отрезки вчерашнего дня. Сердце уже не выбивало чечетку, адреналин и послеоргазменная нега спали. Пара возвращалась окольными путями от фантана к пансионату. За ними выжидательно наблюдали бледные голубые глаза. Доктор коршуном нависал у окна, вжимаясь и плавя лбом стекло. Ревность заклокотала с новой силой, оставляя только одно желание — быть рядом с Эвой. Аш остался на ночь. По обыкновению, в четыре утра он выскользнул из комнаты возлюбленной и тихонько направился к себе. Однако, внутри его ждал сюрприз. На кровати сидел альбинос, закинув вальяжно ногу на ногу. Аш вскинул бровь, хмыкнув: — Я уже большой мальчик, иногда ночую не дома. Ричардсон оскалился: — Тебе бы все шутки шутить. Отшутился, щенок. Мужчина резво поднялся и преодолевая стремительно расстояние, оказался рядом. Аш не успел ничего осознать, как предплечье укололо. Доктор, убрав опустевший шприц, почти заботливо проводил в миг обмягщего Ашера к постели. Через пятнадцать минут в комнате появилась кудрявая медсестра с поста. — Ну, хотела покувыркаться с красноволосым красавчиком? Дерзай. Дия покрылась румянцем, но абсурдность происходящего её мало беспокоила. Она слишком давно желала попробовать этого симпатичного пациента. — А чего вы ему вкололи? Он вообще сможет? Амен закатил глаза: — Постарайся и все он сможет. Очнется в лучшем случае к вечеру. В общем, развлекайся. Ричардсон бесшумно покинул комнату, пока Дия спешно расстегивала халат под немигающим взглядом Аша. — Эва… — прошептал парень, протягивая руки к женскому телу, сознание отключалось.