Виноградная лоза

Десятилетний мальчик с копной каштановых волос, отливающих бронзой, в последний раз смотрит на свой дом. Элизабет — его тётя, крепко держит детскую ладонь в своей, тяжело дыша. Она наверняка прокручивает последние события времени в голове. Но только не он. Здесь и сейчас, Аш принял свое первое серьёзное решение — забыть всё, как страшный сон. Сюда он больше не вернётся. — А знаешь, ведь сын учится быть мужчиной, глядя на отца, Ашер. — мерзкая ухмылка расцветает на пропитой физиономии отчима. Мальчишка, забившийся в угол, шипит: — Ты не мой отец и никогда им не станешь, тупой ублюдок. Искры безумия подсвечивают взгляд мужчины. Джун, мать сопляка, до вечера на смене, а это значит, что у него развязаны руки. Опять. Аш кричит, когда отчим дёргает его худощавое тельце на себя, параллельно расстегивая ремень. — Уродец, мамаша никогда не тратила времени на твоё воспитание. Все оттого, что её рот постоянно чем-то занят. — гнусавый смех распаляет ярость в детском нутре. Ашер кричит, но его никто не слышит. Он, подобно кошке, царапает и кусает, хватается за все, за что только может дотянуться. Увы, сегодня победа не за ним. Как и вчера. Мужское тело наваливается сверху, приспуская брюки… Аш кричит, подскакивая на постели. Красные волосы слиплись на лбу, сердце в танце с тахикардиеей беспорядочно пускает кульбиты. Нет, ты туда больше не вернёшься. Это всего лишь сон. Парень устало трёт ладонью осунувшееся лицо. Одно из немногих приятных воспоминаний колет губы — поцелуй Эвы. Аш за всю свою бренную жизнь не ощущал подобного. Однако, вены зудят, требуют эндорфинов, дабы схоронить воспоминания другого рода, те, что похуже. Те, что выворачивают наизнанку. К черту, он не сядет на это дерьмо снова. Не сейчас. За завтраком клонит в сон, но когда в столовую входит она — все, как рукой снимает. Её улыбка, спешащая походка. Словно они не в психдеспансере, а на курорте. Вчера расстались сумбурно. С трудом прекратили целоваться, страшась быть пойманными дежурным санитаром. Эва, шустрая, как пустынная лисица, записала себе его номер и до полуночи они не прекращали закидывать друг друга сообщениями в месенджере. — Доброе утро. — девушка приземляется на стул и под столом легко проводит по мужской щиколотке своей стопой. Скулы парня напрягаются от столь интимного жеста. В ореховых глазах подружки горят озорные костры. Он готов в них сгореть тотчас. Сокральность момента прерывается низким басом. — Доброе утро, ребята. Ашер, прошу вас сегодня вечером прийти ко мне на беседу. Хотелось бы узнать лично, как продвигаются ваши дела. Ричардсон дарит дежурную улыбку, мельком пробегая глазами по лицу Торенто. — Чего ему от тебя нужно? — шепчет Эва, провожая взглядом широкую спину доктора. Аш беззаботно улыбается: — Всё о'кей, просто Ричардсон и его тотальный контроль-режим. Ещё не привыкла? Девушка отводит взгляд в сторону, одобрительно кивая. Аш наклоняется ближе, гипнотизируя своим тёмным взглядом и проникновенно шепча: — Хочу целовать тебя весь день напролёт. И не только день. Торенто краснеет до самых корней волос и чувствует то, чего не ощущала раньше — влагу между ног. Свое обещание Аш выполняет на прогулке после обеда. Укрывшись в тени фонтана, он яро терзает девичьи губы своими. Их языки жадно сплетаются в необузданном диком танце. Как же это хорошо — познавать свою первую любовь, прощупывать каждую её косточку. Эва стонет, когда мужские ладони сдавливают её тонкую талию, вжимая в крепкий торс. Аш тяжело дышит, спортивные штаны становятся чертовски тесными. Половой акт с девушкой у него случился единожды, на одной из накачанных вписок. После последствий детства, возбуждение казалось чуждым, но сейчас, рядом с Эвой оно его захлестнуло, буквально сожгло. Тело непроизвольно заваливается на женский стан, крепкие бедра охотно толкаются вперёд и Эва громко стонет, ощущая эрекцию Аша. Парень неохотно отрывается, с трудом хватая под контроль собственное дыхание. Его радужки совсем почернели. — Еще секунда и я тебя трахну прямо здесь. Коротко, легко и прямо. Все в стиле красноволосого. Эвтида ерзает, облизывая припухшие губы: — Я ещё никогда… Ашер закатывает глаза и хмыкает: — Да понял уже. Затем его голос переходит на тихое рычание: — Дверь в комнату сегодня не закрывай.

***

— Вижу, ты потихоньку обживаешься в Лозе, Эвтида. Больше кошкой не шипишь, даже друзей заводишь. Амен откидывается на спинку своего стула, внимательно глядя на девушку, покачивающуюся в плетеном кресле. Эва сейчас до того безмятежна и расслаблена, словно она не на лечении, а он не психиатр. Хочется завпечатлить этот момент в своей памяти. Торенто рассматривает стоящий неподалёку книжный шкаф и задумчиво кивает. — Да, решила, что принять неизбежное в какой-то мере лучше, чем вести бесполезное сражение. Ваш пансионат становится моей тихой гаванью. Ричардсон кивает: — С тобой приятно говорить, Эва. Спасибо, что уделяешь этому время. Немного погодя, добавляет: — И все же, сегодня мы немного отойдем от привычной темы. Я бы хотел обсудить ваше общение с Ашером. За последнюю неделю оно стало весьма тесным, заметил, что сблизились. Торенто немного напряглась, приподнимаясь. Амен покачал головой, успокаивая: — Нет, конечно, в моем заведении это не запрещено. Напротив, данное ответвление может благоприятно влиять на вашу терапию. Однако, случай Миллера намного сложнее и глубже. Эва, я должен предупредить тебя о последствиях. Они могут оказаться весьма неприятными для тебя, если ни плачевными. Главврач говорил об этом так спокойно. В то время, как у Эвы внутри все сжималось. — Сколько ему ещё здесь находиться? Амен снисходительно улыбнулся: — Толкаешь меня к нарушению врачебной этики? К сожалению, милая, я не имею права разглашать все подробности его дела, но кое-что все-таки придётся выдать. Видишь ли, с этим парнишкой я знаком давно. За его плечами многолетняя практика приёма тяжёлых наркотиков. Сейчас у него наблюдается ремиссия, перепады настроения и срывы почти не беспокоят и это огромный успех, к которому мы пришли. Но, Ашер по-прежнему является зависимым и боюсь, эта часть с ним ещё надолго, не хотелось бы, чтоб навсегда. Через чур яркие эмоциональные скачки могут спровоцировать его. Эва поджала губы, уставившись на собственные ноги. Она совершенно не задумывалась об этом. Что уж скрывать, рядом с Ашем забывала даже про отца и мачеху. Эвтида слукавила, назвав Лозу своей тихой гаванью. На самом деле ей оказался красноволосый парнишка. За мысленными метаниями она и не заметила подошедшего главврача. Ричардсон аккуратно помог подняться и неожиданно заключил в тёплые объятья. — Эва, тут я не могу дать тебе совета, но мне кажется, это не то, что тебе нужно. Ты в самом начале жизненного пути, Лоза для тебя — всего лишь ступенька, на которую ты наверняка больше не вернёшься. Подумай об этом. Аш вылетел из кабинета Ричардсона, в торопях спускаясь по ступеням. Волна негодования захлестнула с головой. Какого черта вообще этот белобрысый лезет в их с Эвой общение? Кукловодом заделался и несёт всякую чушь. Миллер настолько ушёл в себя, перебирая недавний диалог с врачом, что даже не заметил идущую к нему на встречу Эвтиду. Почти сшиб с ног, но вовремя спохватился, крепко удерживая кудрявую навесу. — Блядь, Эва. Та вздрогнула, когда Аш рявкнул на неё. Крепко встав на ноги, приподняла лицо, заглядывая в недовольные глаза напротив. — Что-то не так? Я ждала тебя у фонтана, но видно мистер Ричардсон тебя задержал. Аш выдохнул, отворачивая голову в сторону: — Задержал, ага. Маленькая ладонь коснулась слегка щетинистой щеки: — Эй, может, расскажешь? Парень вернул взгляд, потеревшись о нос Эвтиды своим. — Да ничего такого. Почитал нотаций, понудил, обычное дело. Идём, на ужин пора. После вечернего обхода, Торенто валялась в постели, бездумно пялясь в экран телефона. Она ждала сообщения от Аша, но тот куда-то запропостился. В уме отрывками всплывал разговор с Ричардсоном. Ашер вышел от него сам не свой. Эти ли перепады имел ввиду доктор или все это банальное совпадение… В конце концов, у каждого бывают плохие дни. Эва тяжело вздохнула, чем только занимается? Сама перед собой оправдывает этого чудака. Не заметила, как веки потяжелели и сознание провалилось в сон. Кровать заскрипела под чьим-то весом и Эвтида резко распахнула глаза. В кромешной темноте крупный силуэт рядом казался зловещим. Девушка собралась закричать, но её заткнули поцелуем. В нос ударил знакомый запах розового перца. Так мог пахнуть только один человек. Тело девушки моментально расслабилось. Разомкнув губы, Аш прошептал: — Испугалась, маленькая? Прости, ждал пока медсестры уйдут к себе на пост, потому задержался. Торенто включила маленький ночник, чтобы разглядеть красноволосого и тут же застыла, тяжело сглотнув. Миллер сидел перед ней в одних штанах, его крепкий торс, слабо подсвеченный, смотрелся выточенным из мрамора. Тёмная дорожка волос уходила под резинку спортивного одеяния, будоража девичье любопытство. Аш улыбнулся уголком губ, оголяя ряд зубов. Его клыки и впрямь выделялись на фоне основного состава. Парень расправил плечи, демонстрируя себя. Красовался. Эва почувствовала, как щеки печёт румянец и нелепо выдала: — Ого, у тебя кубики есть… Аш провел рукой по одной из вытянутых ног девушки: — Нравится? Получив смущенный кивок, парень коршуном навис над Торенто, запуская ладонь под её сорочку и оглаживая подрагивающий плоский живот. Эвтида начала ерзать, движения и ласка распаляли, пробуждали инстинктивное желание. Захотелось большего, быть ближе, теснее, чувствовать его горячую кожу своей. Судя по напряжённому лицу и тяжёлому взгляду, Аш разделял её намерения. Без труда стянув ночное платье, избавился и от своих остатков одежды. Губами прокладывал дорожку по тонкой шее к ключицам, пока не добрался до груди. Восторженно выдохнул, припадая к темному соску. Эва запустила пальцы в красные волосы, стягивая их и прижимая ближе. Несдержанный стон сорвался и Аш прикусил нежную кожу, шепча: — Будь тихой, свидетели нам не нужны. Присев на колени между разведенных смуглых ног, парень спустил белье Эвтиды, направляя взгляд вниз. Член дёрнулся, упираясь головкой в живот. Пальцы прошлись по истекающему лону и Миллер замычал, поджимая губы. Его щеки тоже раскраснелись. Эвтида сгорала от смущения, но сама не могла оторвать взгляда от Аша, пока тот активно изучал её тело. Сдавленный шёпот, напоминающий рычание: — Ты прекрасна. Пиздец, как хороша. Затем крепкие руки подтянули к себе. Аш устроился, накрывая Эвтиду собой. Произнес у самого уха: — Говорят, первый раз не очень приятный, но я постараюсь это исправить. Едва ощутимое давление и толчок. Эва заглушила свой крик, впившись зубами в подставленное мужское плечо. Аш зажмурился, стараясь глубоко дышать, чтобы не кончить тут же. Горячо и туго, так сжала его, что в висках запульсировало. Проникнув полностью, парень остановился, осыпая поцелуями лицо Эвы. — Тише, сладкая. Расслабься. Эва всхлипнула, крепче оплетая ногами торс Миллера. Языки боли отступили и больше не обжигали. Девушка придвинулась ближе, пытаясь насадиться сама. Стало волнительно от новых ощущений внутри себя. Аш совершал толчки, приоткрыв рот и не сводя взгляда с Эвы. Всё выражение кричало о том, как ему приятно. Эвтида держалась руками за мужские плечи, покачиваясь от движений. Изредка, их губы сталкивались в коротких поцелуях, дыхание смешивалось. Наблюдая за наслаждением, игравшим на лице Ашера, Эва ощутила, как напрягается низ её собственного живота и подступает приятная судорога, заставляющая свести ноги крепче. — О боги… Аш, я… Я… — Эва затроила, узел в животе стягивался сильнее и тело девушки резко напряглось, разгоняя кровь по телу и запуская взрыв. Коротко простонав, дрожащая Торенто изогнулась и вторящий стон Миллера окончательно её размазал. Она почувствовала, как внутри Аш стал намного тверже и больше. Парень выпрямился, схватившись за талию Эвы и быстро натягивая ту на встречу своим толчкам. Вдалбливаясь, он срывал дыхание, по лбу катились капли пота, а рубиновые прядки то и дело прикрывали ошалевший взгляд. Горящий красным, Эва могла поклясться, если бы не разморенность после первого оргазма. Аш громко простонал, уткнувшись себе в предплечье и в последнюю секунду выскользнул из Эвтиды, кончая на её половые губы. В комнате стало невыносимо жарко. Тяжёлое дыхание обоих нарушало тишину пансионата. Свидетелем им была Виноградная лоза.

***

Амен бросил взгляд на часы, стрелка давно перевалила заполночь. Засиделся с бумагами. Короткий стук в дверь нарушил уединение. В кабинет проскользнула знакомая фигура и Ричардсон поморщился. — Какого хера тебе дома не сидится? Женщина хмыкнула, уверенно и не торопясь вышагивая к массивному дубовому столу. — Все просто. Я соскучилась, милый. — Муж в курсе о твоей ночной тоске? — ухмыльнулся доктор. — Он в очередных разъездах. Загрузил себя работой до отказа, нервничает из-за неё. — плечи говорившей брезгливо передернулись. Амен устало прикрыл глаза. Он тоже начинал нервничать. — У меня много работы, лучше бы тебе поехать домой. Острый ноготь пробежался вдоль крепкой шеи. Когда она успела оказаться так близко? Женщина обидчиво надула губы, игриво мурлыча: — О, доктор, у меня бессонница… И мне нужно ваше лекарство. Вторая женская ладонь легла на пах врача. Блядь, это никогда не закончится. Амен отстранился: — Чёрт, Мия, прекращай это блядство. Ты замужем, пытаешься забеременеть. Угомонись уже. Блондинка закатила глаза: — Что-то раньше тебя это не особо волновало. Совсем не скучал по своей сестрёнке, да? Альбинос скривился, рыча: — Ты полагаешь, что упоминание об этом должно посодействовать моему возбуждению? Мия прикусила мочку его уха, усаживаясь удобнее на мужские бедра: — А меня это пиздец, как возбуждает… Звук расстегивающейся ширинки, резкий толчок и громкий женский стон. Мия принялась резво двигаться, крепко держась за шею Ричардсона. Тот закатил глаза, бормоча: — Ненормальная, блядь… Мия расхохоталась, тем самым сжимая его сильнее внутри: — Как хорошо, что это твоя специфика. Амен шлепнул её по заднице, толкаясь навстречу и прикрывая глаза. Видеть её подпрыгивающие импланты не хотелось. Сознание рисовало другой образ — длинные темные кудри, игривый ореховый взгляд. Тонкая талия, которую хотелось бы сжимать сейчас, насаживая на себя. — Амен, ещё, Амен… Вот бы это были её стоны. Мужчина сдавленно выдыхает, шепча: — Эва… Ричардсон кончал, представляя её мятежную улыбку. Зажатая меж пальцев сигарета, неспешно тлела, пока врач устало подпирал голову другой рукой. Мия поправила платье и оставила на светлом лбу поцелуй. — Так значит, девочка нашла себе дружка в этой психушке? Может и не мешать им? Сторчатся оба со временем, делов-то. Амен поморщился и язвительно хмыкнул: — Ты будешь прекрасной матерью. — Не сомневаюсь, братик, не сомневаюсь. Дверь захлопнулась и Ричардсон прикрыл ладонями лицо, растирая его. Теперь ему было противно не только от окружающих, но и от себя.