Виноградная лоза

Индикатор мигает, запись начата. 10.03.2003 На залитой солнцем маленькой кухне, сидит красивая девушка. Её длинные вьющиеся локоны переливаются всеми оттенками тёплого шоколада, закатные лучи играют бликами на прекрасном молодом лице, зелень глаз искрит смешинками в такт ласковой улыбке. Девушка дарит её небольшому свертку, который с трепетом прижимает к собственной груди, монотонно покачивая. С уст льётся тихая колыбель и вечер этот до того уютен и сокрален, что в нем хочется остаться навсегда. Смуглый мужчина завороженно наблюдает за развернувшейся картиной, увековечивая ту на запись плёнки видеокамеры. Это произведение искусства он создал сам. Его тихая гавань, оплот счастья, спрятанного запазухой. Умиротворенность нарушает небольшое кряхтение и всхлип. Сверток начинает шевелиться, морща свое личико, чмокает пухлыми губами и вертит головой на звук голоса самого родного человека в своей пока-что недолгой жизни. — Что такое, Эва? Выспалась? — колыбельная прерывается. Младенец отвечает не совсем осознанной, но улыбкой. Маленькая кроха обнаружила желаемый объект. Теперь свое присутствие выдаёт и мужчина с камерой. Он подходит ближе и тоже не может сдержать улыбки. Дочке от рождения несколько месяцев, но она уже безмерно очаровательна и так похожа на его любимую жену. К голосу матери теперь добавляется отцовский. — Эй-эй, а вот и мои девочки. Передайте-ка папе привет. Девушка хмыкает и уварачивает лицо: — Ох, Стив, да не нужно снимать, у меня на голове гнездо. Малютка Эва не разделяет материнского недовольства и задорно дрыгает ножками, распутывая пелёнку. Мужчина дарит любимой поцелуй, свободной рукой поглаживая дочь по небольшим завиткам кудряшек. — Кэт, ты прекрасна. Не смей думать иначе. Кэтрин смущённо улыбается и взгляд до дна наполнен любовью. Запись завершена Индикатор мигает, 10.12.2006 -… С днем рождения, Эвтида-а-а-а, с днем рождения тебя-я-я-я! — небольшой дружный хор из хорошо знакомых голосов. Бабушка с дедушкой, мама и папа. Перед девочкой в пышном платьице и пластмассовой короне появляется торт, на котором горят три свечи. Ровно столько, сколько сегодня исполнилось лет маленькой принцессе. Эва широко улыбается и восторженно хлопает пухлыми ладошками. Сколько подарков она получила, помогала маме испечь торт, играла с дедушкой на заднем дворе в мяч. А папа смастерил ей самую лучшую причёску, на какую был способен. Все нюансы прикрыла красивая корона, подаренная бабушкой. Девочка, задувая свечки, загадывает желание: — Пусть так будет всегда. Запись завершена Индикатор мигает, 07.09.2010 — Вы только посмотрите, а вот и наша школьница! Ну что, поделись с папой, как тебе первая неделя вне детского сада? Мужчина присаживается к девочке, что надув губы, сидит за своим письменныйм столом и старательно выводит буквы в домашнем задании. Её кудряшки немного растрепаны, а выражение личика совсем серьёзное и это не может не вызвать улыбки. Девочка поднимает взгляд из-под длинных пушистых ресниц и задумчиво косит его в сторону учебников. — Слушай, пап, я передумала. Давай всё-таки вернёмся в садик… Отец громко смеётся, целуя дочь в макушку. Запись завершена Индикатор мигает, 25.12.2012 Мелодичный женский смех наполняет всю ту же уютную кухню. Из радиоприемника, одна за другой звучат рождественские песни. Эва старательно вырезает фигурки из имбирного теста и укладывает получившийся результат на противень. Усердную сосредоточенность нарушает выбившаяся прядь волос и девочка машинально смахивает её, пачкая мукой вздернутый нос. Кэтрин, снимая процесс на ходу, подходит к дочери и помогает убрать мешающий волос обратно в хвост. — Мой маленький кулинар! Ого, сколько печенья, нам хватит до следующего Рождества… Эвтида горделиво улыбается, а затем вспоминает: — Мам, папа звонил? У него рейс должен был быть ещё вчера вечером. — Нет, милая, пока не звонил. Но я думаю, что… Диалог прерывает телефонная трель. Кэтрин оставляет на столе камеру, что продолжает писать. До Эвы долетают обрывки фраз: — Но, ты же должен был ещё вчера… То есть, как задерживают?.. И ты не успеешь на праздник?.. Да, конечно, я понимаю, что это возможность… Но Эва?.. Рождество?.. Да-да, передам… И я тебя… Девочка поджимает губы и удрученно смотрит на свое печенье. На кухне появляется мама, она старается улыбаться. Запись завершена Индикатор мигает, 02.07.2014 — Итак, моя дорогая семья! Мои девочки, у меня есть несколько хороших новостей. Первая — спустя столько лет, я наконец занял пост генерального директора в компании. Вторая — меня переводят в штат, закрепленый в Лондоне. Эта отдельный виток, он только начинает свое развитие и именно я буду им руководить. Собственно, третья новость — это наш переезд! Стив Торенто широко улыбается, держа в руках бокал шампанского и смотря в камеру, которую теперь держит его дочь. По такому случаю, они сидят за столиком одного из известных ресторанов Майами. В объектив не попадает Кэтрин Торенто, на её лице больше не играет широкая улыбка, а бокал вина, который она залпом опракидывает в себя — далеко не первый. Запись завершена Индикатор мигает, 10.10.2014 — Привет, сегодня у моих родителей годовщина. Мам, пап, вы вместе уже пятнадцать лет! Вечером я покажу вам это видео, а пока крадусь в вашу комнату, хочу поздравить первой… Эва прерывает свой шёпот и держа коробку с кексами, которые тихонько пекла треть ночи, идёт к своей цели. Но её останавливает разговор, что раздается из гостинной. Услышать не составляет труда, ведь он происходит на повышенных тонах. — Какого черта, Стив?! Просто скажи, что ты давно это спланировал. Давно, мать твою, спланировал этот сраный переезд в Лондон, чтобы быть поближе к своей размалеванной подстилке! — Кэт, прекрати пороть чушь, ты пьяна! Совершенно краёв не видишь. У тебя, блять, проблемы, очнись ты! Давай обратимся к специалистам… — Засунь себе в жопу этих специалистов. Во всем виноват ты, Торенто! Ты разрушил нашу семью! Отдалился от меня, пока скакал горным козлом по своей карьерной лестнице. Наплевал на дочь… — Это ты плевала и на меня, и на дочь. Променяла нашу семью на бутылку, чёртова алкоголичка. Залила свои шары настолько, что перестала замечать очевидное. — Но твоя блондинистая шалава замечает, да?! Заметила тебя сразу, как только на твоём счету прибавилось денег. Ещё бы, ведь все дерьмо с тобой проходила я! От начала до конца и чем ты мне платишь за это, Стив?! Гребанный ублюдок, катись на все четыре стороны… Тяжёлый вздох и уставший мужской голос: — Да, ты права. Мия действительно понимает меня и не ебёт мозги на ежедневной основе. Я устал от всего, Кэт, страшно устал. И ты мне лёгкости не добавляешь. Хочешь оставаться здесь, Бога ради. Но Эва улетит со мной, ты ничего не сможешь ей дать. Послышался хлопок входной двери. Эва залетает в гостиную. Там, сидя на ковре, рыдает мать. — Мам, мамочка… Что ты… — камера падает с рук. Запись завершена Привет, я Эвтида Торенто и это небольшие отрывки из жизни моей семьи. Да, наше «долго и счастливо», запечатленое на сотни маленьких обрывков камеры. Удивительно, но эта штука до сих пор работает без нареканий и когда мне становится особенно невыносимо, я пересматриваю видеоплёнку и впитываю все тепло, сохраненное на ней. После, заботливо прячу свой личный артефакт. Лишние глаза тут ни к чему. Вот уже шесть лет, как я проживаю в Лондоне. Корпорация отца расправила свои крылья во все стороны и успешно сотрудничает со многими компаниями мирового рынка. У нас большой трех этажный дом, как и мечтал отец. Хотя, большой, мягко сказано, скорее уж какой-то Версаль на минималках. Прихоти моей мачехи Мии. По прибытию в Англию, папа уже через полгода сделал этой женщине предложение и она с одного маха ноги распахнула дверь в нашу семью. Не смотря на весь свой фарс и активно выстраевыемый фасад, мачеха звезд с неба не хватает. Типичная фишенебельная кукла, не брезгующая уколами «молодости» и остальными ухещрениями в попытках «обмануть» старость. Но, словно в насмешку над самой собой, лихо проигрывает, тому свидетельствуют через чур выделяющиеся грудные импланты и напрочь пережженный блонд. К этому букету добавляется и не самый милый характер — злобная червоточина гнездится в недрах нутра Мии, каждый раз, когда она находится в непосредственной близости от меня, в голове загарается табло с надписью — «опасно». Увы, отец старательно ничего не замечает и продолжает боготворить эту женщину. Складывается впечатление, что мужчины, преобретая лишние нули на счетах, в противовес этому теряют здравый рассудок. Что касается мамы… За все это время я прилетала к ней несколько раз. Папа хоть и скрепел зубами, но все же покорно приобретал билеты. Отношения их свелись к уровню «здравствуйте — досвидания» сразу же после развода. Что ж, уже лучше, чем бесконечная нервотрепка, наполненная их взаимной неприязнью и солидным списком оскорблений в сторону друг друга. Кэтрин Торенто пребывает в стадии отшельничества, компанию ей по-прежнему составляет только спиртное. Но когда появляюсь я, мать клянется, что больше не возьмёт ни капли в рот. Я не верю ей больше. Раз за разом наблюдаю за тем, как она похудела и высохла. Некогда добротная грива вьющихся волос, тех самых, что по наследству достались и мне, оказалась сострижена почти под самый корень, а зелень глаз давно не искрит, превратившись в болотистую тину. Я не рассказываю маме о переодических стычках с Мией. Не знаю, почему больше — то ли, не желаю опечалить, то ли, не вижу смысла. В любом случае, мои поездки становятся все реже, их заменяют звонки, иногда по видеосвязи, но чаще обычные. Пересматривая видео на старенькой камере, любуюсь мамой и искренне желаю, чтобы в моей памяти она осталась именно той прекрасной девушкой, что поет колыбельную своей крохе. Частная школа, в которую меня запихнули, вполне терпима. Но друзей себе я так и не завела. Кругом одни снобы, напоминающие чем-то ворох пороков моей мачехи. И не смотря на всю свою элитарность, здесь так же не брезгают алкоголем и наркотой. Каюсь, к последнему прибегаю время от времени, но там ничего серьёзного, честно. Милые разноцветные марочки, просто мозг расслабить и переварить атмосферу в своём новом доме. Последняя стала максимально гнетущей за прошедшую неделю. Все оттого, что я застала Мию за приёмом противозачаточных. Удивительно, ведь отец грезит о наследнике, которого она все никак ему не подарит. Здесь я и допустила роковую ошибку. Заверила, что если мачеха не прекратит своих предирок и выпадов в мою сторону — то папе очень скоро станет обо всем известно. Таким образом, я развязала холодную войну, победителем из которой мне не было суждено выйти. В тот же вечер я обнаружила в своей комнате напрочь выпотрошенный собственный рюкзак. Сердце в этот момент сделало ряд кульбитов. На дне в потайном кармане лежала таблетница с заветным содержимым. Упав на колени, я принялась судорожно искать. Вздох облегчения — коробка оказалась незамеченной и была на своём месте. Взгляд метнулся к какой-то непонятной куче, лежащей у кровати. Дыхание перехватило от осознания, что это. Вокруг обломков торчали провода и куски плёнки. Нет, она не могла так поступить, нет… Ворошу руками по некогда рабочей камере, а щеки жгут редкие слезы. Все, что осталось от моей жизни. И у меня забрали это… На смену растерянности пришёл прожигающий нутро гнев. Сука, тебе это с рук не сойдёт. Смутно помню, как сорвалась прямиком в столовую, где мачеха и отец готовились к ужину. Оказавшись в проеме, швыряю остатки камеры под ноги этой змее, встречая пару недоумевающих взглядов. — Кто дал тебе право?! Кто дал тебе, блять, право заходить в мою комнату и трогать мои вещи?! Мия захлопала нарощенными ресницами, разводя руками и включая режим заботливой мамочки: — Детка, о чем ты? Что это такое? Из моих ноздрей только пар не идёт. Меня хлестает волна возмущения. — Не прекидывайся дурой, Мия. Ты прекрасно знаешь, что это. И своим поступком, конченая сука, ты переступила рубеж. В завязавшуюся потасовку вмешался отец: — Эвтида, выбирай выражение. Потрудись объяснить, что это за выступление. Давлюсь воздухом, горло раздирает крик: — Выступление?! Выступление?! Твоя жена превратила в месиво камеру, на которой были записи с самого моего рождения. На которой была наша семья, папа! Она творит все, что ей вздумается, а ты и ухом не ведёшь. Достань, блять, свои глаза из задницы и взгляни в лицо фактам! Мужчина недобро сощурился в ответ на вопли дочери. — Немедленно извинись перед Мией. Женщина по-лисьи улыбаясь, опустила руку на плечо мужа: — О, не стоит, любимый. У неё сейчас такой возраст, юношеский максимализм… Видит врагов во всех, кто желает ей лишь добра… — Заткнись! О каком добре речь?! Ты и добро — несовместимые вещи! Папа, да очнись же ты! Она принимает противозачаточные, она дурит тебе мозги столько лет… Хлопок мужской ладони по столешнице пронзает слух. — Довольно! Я раскрою глаза, как ты этого желаешь. И тебе тоже раскрою. Ты подобна своей матери, такая же требовательная и неблагодарная. Мия старается, клинья к тебе подбивает, уж и не знает, как подступиться. И чем ты ей отплатила, Эвтида?! Чем? Обливаешь грязью?! Мачеха театрально вздохнула, выдавливая из себя слезы: — О, Стиви… Я так не хотела… Так не хотела говорить тебе об этом… Но, кажется, у нас и впрямь серьёзные проблемы. Дело в том, что Эва принимает что-то психотропное, возможно, это наркотики… Наконец, в столовой воцарилась тишина. Но не та, что дарит облегчение, а тяжелая, гнетущая. Громом прогремел отцовский голос: — Немедленно, покажи свою сумку. Я плыла в собственную комнату, как под конвоем. С поражающей безучастностью наблюдала, как мачеха выворачивает перед отцом мой рюкзак и разумеется, без труда находит потайной карман. Ну конечно, она все знала, враг действует на опережение. Не сдерживаю себя, лечу в сторону этой дряни и рассекаю воздух ладонью, отпечатывая ту на щеке женщины. Её поросячий визг на миг вызывает ухмылку, а вот остальное… Казалось, уже нечего терять или ждать, но взгляд отца, полный разочарования, презрения и досады, смешанной с болью… Это конец. 02.09.2020. Будильник рассеивает остатки и без того короткого сна. Смотрю на себя в зеркало ванной. Лицо и глаза припухли от слез, кудри спутались, блядские колтуны бы расчесать. Возвращаюсь в комнату и смотрю на собранные вещи. На «семейном» совете было решено отправить меня в своеобразный «академический» отпуск от реальной жизни. В психиатрическую лечебницу. Я же пиздец, как опасна и непредсказуема. Разумеется, у Мии было припасено подобное местечко на слуху. Она, похлеще гугла, тут же выдала о заведении ворох информации и положительных отзывов. Что ты, милая, не дурка, а психоневрологический пансионат. Тебе пойдёт на пользу. — елейная улыбка дополняла этот комментарий, но в глазах мачехи полыхал огонь мести. И я дура, хороша же, сама ей и вручила все карты. Подставилась, как нехер делать и поплатилась за это. Ехали достаточно долгое время. Отец сконцентрировал внимание на дороге, крепко сжимая руль и даже ни разу на меня не посмотрел. Мия все щебетала без умолку, расхваливая работников пансионат и его главного врача. Ну очень, очень компетентные люди. Проехав пост охраны, нам показалась территория. Не такая обширная, как думалось, а само здание удивило. Нет, это оказался не какой-то пережиток урбанизма, а что-то колоритное, напоминающее небольшой викторианский замок с черепичной крышей и даже парочками шпилей. В начале стены мне удалось разглядеть табличку с гравировкой — «Виноградная лоза», а ниже — «Да поможет Господь каждому страждущему». Невольно хмыкнула, Виноградная лоза значит… Им название Льис Кэрролл дал что ли? У входа в это карикатурное поместье нашу «семью» встречал мужчина в белом халате и очках с роговой оправой. Однако, весь его вид был не стандартным. Как ни старалась, не могла отвести взгляд, сканируя подошедшего, пока тот пожимал руку моему отцу. Своим ростом и комплекцией доктор напоминал больше какого-нибудь санитара. А его внешность… Бледный, белесый, под стать своему халату. Ресницы, волосы… Труда не составило понять, что передо мной альбинос. Что же, у Виноградной лозы должен быть свой личный Безумный шляпник и этот чудила отлично соответствует данному званию. Его колючий, пронизывающий взгляд заставил меня дернуться. Мужчина, подобно сканеру, одними только глазами пытался выудить всю мою поднаготную. Не трудись, снеговик, это с великим удовольствием выложит моя мачеха, преукрасив сей дерьмовый торт собственными выдумками и враньем. — Значит, Эвтида Торенто? Будем знакомы. Меня зовут Амен Ричардсон, я главный врач этого пансионата. По совместительству теперь и личный психотерапевт, курирующий ваше лечение. От его низкого и ровного голоса внутренности сжались, а по спине прошёлся холодок. Всё, на что я оказалась способна, так это лаконично кивнуть. Пока отец заполнял формулировки и согласие на ресепшене, я осмелилась подойти к мачехе. Та учтиво улыбнулась, однако, приблизившись, я прошипела: — Не радуйся раньше времени и не надейся, что так легко избавилась от меня. Я выйду отсюда и тогда ты пожалеешь обо всём, можешь не сомневаться. Мия оскалилась: — О, я и не сомневаюсь. Ты настоящее дитя своей матери, такая же отбитая. И знаешь что, милая? Я не думаю, что тебе удастся покинуть эти чудесные стены. А если и удастся, то в каком состоянии? — она подмигнула мне, кивая в сторону. Машинально проследила взглядом, сталкиваясь с голубизной колких глаз, теперь уже своего врача. Он следил за мной, наблюдал. Кажется, без собственного согласия я оказалась Алисой в стране Пиздец.