Дети пустого города

       Они смотрели на нас обоих и я был очень рад, что моего имени они не выкрикнули. Меня всё равно окликали и чтобы не привлекать ещё больше внимания (только удалось потеряться в толпе!), я тихо пожимал руки всем желающим. Несколько человек, кроме Фреда и Джорджа подзывали меня к себе. Кто-то крикнул "с нами Поттер". Я пытался ссутулиться в тени Рона и разве что не цеплялся за него, чтобы меня никуда не утащили. Его кузен, тоже движущийся к столу Гриффиндорцев, проводил нас таким недоумевающим взглядом, словно за Рона прятался сам Дамблдор.        Я с облегчением плюхнулся на свою скамью и уставиться на стоящие перед учениками, металлические, отливающие толи латунью, толи золотом тарелки. Вдруг понял, что дико голоден.        — Отлично Рон, просто превосходно. — С важным видом хвалил брата Перси.        — Прошу минуточку внимания! — Раздалось от преподавательских столов.        Студенческие столы разом затихли. Это встал со своего трона директор - седобородый и седовласый Альбус Дамблдор. Я ожидал от него серьёзности профессора МакГонагалл, но он напротив, тепло улыбнулся и развёл руки, словно хотел всех обнять.        — Добро пожаловать. — Не очень, вроде и громко, но я был уверен - услышали все, сказал Дамблдор. — Добро пожаловать в Хогвартс. Прежде, чем начнётся наш банкет, я хотел бы произнести несколько слов: Вор! Новичок! Правило! Жажда! Звено! Всё, всем спасибо!        Без объяснений, Дамблдор сел за свой стол.        — Он... ненормальный, или я не врубился? — Тихо спросил я у братьев Уизли.        — Ненормальный? — Рассеянно обернулся Перси. — А... в смысле... да, он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший.        — Вор, новичок, правило, жажда, звено... — бормотала Гермиона, сидевшая почти напротив нас. — Где бы записать... где бы..?        — А есть, чем? — Тихо спросил я.        Гермиона достала из кармана обычную шариковую ручку, выглядящую в здешнем окружении ужасно странно. И как она додумалась её сюда протащить?        — Салфетка порвётся. — Опередила она вопрос, который я не собирался задавать.        — Пожалуйста, дай. — Попросил я.        Получив ручку, я быстро закатал рукав и выписал все пять слов на руке.        — Ты чего? — Удивлённо спросил Рон.        — Не знаю. — Сказал я, отдавая ручку Гермионе. — Но не могло же это ничего не значить! Вообще ничего!        — Потом дашь переписать. — Железным тоном сказала та.        — Вор, новичок, правило... вор, новичок... ну, на днях кто-то попытался ограбить банк Гринготс, мне только этот вор в голову приходит... — Задумчиво сказал Рон.        — Потом расскажешь, что знаешь про это? — Заинтересованно спросил я — Так, потом был новичок... ну, новички, это сейчас мы все. Правило... правило...        — Расслабьтесь, ребят, как насчёт жареной картошечки? — Мягко спросил Перси.        В мой нос вдруг резко ударил запах еды. Я обернулся на стол и, к своему изумлению... обнаружил на больших блюдах и в супницах, стоящих на середине, буквально горы самой разнообразной еды, а в кувшинах - напитков (почти все оказались незнакомые, так что я просто повторил за Роном, налившем себе обычное молоко). Ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски в беконе. И... стоп, это стейки? Какие богачи финансируют эту школу, что она забесплатно кормит таким всех подряд?! Вареная картошка, жареная картошка, картофельное пюре, запечённые овощи, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, плошки с зелёным луком, укропом и петрушкой, мясные подливки, кетчуп, незнакомые мне штуки из риса, неизвестно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы... и это только то, что я насчитал за полминуты, которые сидел с отвисшей челюстью, пока вокруг меня все радостно разбирали деликатесы.        На самом деле, никогда в моей "весёлой" сиротской жизни, меня подолгу без пищи не держали.        Я мог весь день болтаться в парке или школе, имея с собой продуктов или денег только на лёгкий перекус. Мог легко остаться без завтрака за какой-нибудь косяк. Мог, даже пропустив обед, вечером получить пару ломтиков хлеба с дай-бог-если-хоть-чем-то и молоком. Про меня могли просто забыть - но только если не привлекать к себе внимания взаперти, да и всё равно вспомнят к вечеру.        Не более.        Это неприятно, но не трагедия. Да и пай-мальчиком-то я не был. И разными путями, я всегда находил где и чем ещё перекусить несанкционированно - пусть для этого и приходилось иногда выгребаться. На что-на что, а на голодомор мне жаловаться не приходилось. Однако столько еды в одном месте... горячей и свежей... из которой правда можно взять всё, что хочется... безо всякого подвоха, без "это не тебе, у кого-то останется - доешь, сейчас не смей трогать"... Это выходило за рамки моего понимания.        — Ты где завис? — Спросил Рон, помахав рукой перед моим лицом. — Приём, приём, вызывает земля!        — А? — Не понял рядом Невилл.        — Детская группа по знакомству с маггловской культурой. — Отмахнулся Рон. — Отец нас туда таскал одно время. Гарри, с тобой что?        — Это типа... тут всё можно, или я не что-то не так понял?        — Можно! — Подключился Фред.        — Что угодно, в каких угодно количествах! — Поддержал Джордж.        С немного вороватым видом, я стал сгребать себе в тарелку практически всего понемногу - благо тарелки были здоровенные. Особенно интересовал стейк - остальное мне в том или ином виде удавалось попробовать и даже поесть, но не его. Даже в виде остатков - доедать мне обычно позволяли за Дадли, а ему стейки не готовили, а делали отбивные, так как считали их менее жёсткими и более лёгкими в употреблении. Не говоря уже о том, что мне самому в случае, если на ужин были хорошие и цельные куски мяса, доставался один гарнир - в лучшем случае с подливкой, если была. Сейчас я в качестве него положил себе запечённые овощи и набросился на еду.        Недолго рекордом вкусности еды для меня оставалось жаркое из шатра, которое мы ели по дороге сюда. Да и вообще, некоторую еду сложно было расставить по шкале - она была разная и одинаково вкусная под разное настроение.        — Неплохо выглядит. — Грустно заметил призрак в трико.        Он наблюдал, как я, абсолютно игнорируя лежащий рядом с тарелкой нож, насадил стейк на вилку и теперь, с трудом (толстый, зараза), кусал его, заедая хлебом и обжигаясь горячим мясным соком. И стейк и хлеб были просто восхитительны - мясо было очень пахучим, поджаристым снаружи, мягким внутри и розоватым в серединке; а хлеб был с таким количеством семечек, зёрен и даже колотого ореха, которое мне никогда и в голову не приходило как возможное.        Я хотел было что-то ответить сразу, но вспомнил напутствие Рона и сперва прожевал и проглотил.        — А вы не можете..? — Начал было я, но призрак покачал головой.        — Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне её не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Я - призрак, проживающий в башне Гриффиндора.        — Я знаю, кто ты! — Внезапно выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе - ты Почти Безголовый Ник!        — Я бы предпочел, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — строгим тоном начал призрак, но его опередил светловолосый мальчишка с громким голосом.        — Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым?        Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось.        — А вот так, — раздраженно ответил он, дергая себя за левое ухо.        В тот момент, когда я вновь впился зубами в стейк, его голова отделилась от шеи и упала на плечо, раскрыв жуткий разрез... разруб... много разрубов, сформировавших один большой... Из его головы торчало что-то, очень похожее на какую-то артерию - из огрызка шеи - несколько позвонков. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довёл дело до конца. Я так и остался сидеть со стейком в зубах (или зубами в стейке), машинально всасывая в себя сок, чтобы тот не капал и не пропадал зря. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями смотрящих на неё лиц. Затем он потянул себя за правое ухо и голова с щелчком встала на место. Привидение прокашлялось.        — Итак, за новых учеников дома Годрика Гриффиндора! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды, и сроду она так долго не доставалась Слизерину. Кровавый Барон - призрак подвалов Слизерина - стал почти невыносим.        Я посмотрел в сторону стола Слизеринцев и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных прозрачно-багровой кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который - и ещё чем-то мне угрожал, неженка, а ведь и с призраками наверняка раньше общался! - от такого общества слегка позеленел и сидел, не кладя в рот ни кусочка.        Я наконец оторвал от стейка этот несчастный кусок и с аппетитом принялся его жевать.        — Ну и челюсти у тебя! — Шепнул мне Рон, насадив на вилку остаток своего - цивилизованно до этого разрезаемого ножом стейка и попытавшись повторить мои действия.        — А как получилось, что он весь в крови? — Выпалил светловолосый, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.        — Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник.        Дальше я ел почти молча. Доел стейк и принялся за всё остальное. К концу трапезы мне казалось, что я вот-вот лопну, но когда я и все вокруг меня съели всё, что могли съесть - случилась жуткая подстава. А именно - все тарелки мгновенно очистились и на столах вместо снеди появились сладости! Много - так же много, как до этого было всего остального. Вот уж что мне удавалось попробовать только в виде тайком отщипнутых кусочков сырого теста, и фактических объедков через несколько часов. Мороженое всех мыслимых видов, разнообразные пироги и торты, шоколадные эклеры и пончики, пышки в сахарной пудре, бисквиты, клубника, желе, шоколад, непонятные мне булочки... Хорошо хоть кувшины с напитками только пополнились и я вновь заполнил свой стакан холодным молоком, прежде чем начать заполнять тарелку заново.        Я всерьёз боялся, что поев ещё и сладостей, я просто не сумею встать со скамьи и куда-то пойти, но смириться и смотреть, как едят остальные, было бы кощунством...        С их поеданием, я постепенно всё сильнее тяжелел, размягчался и соловел. Всё больше клевал носом. Спасало меня только то, что я уже поспал в вагоне поезда и в лодке - иначе бы тихо мирно лёг бы грудью на стол и засопел бы. Пока же я, не забывая что-нибудь хомячить, и, если сонливость становилась невыносимой, кусая кусочки лимона для чая со стола, растопырил глаза и оглядывал вокруг детей и преподавателей. К примеру, Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, которого я встречал в Косом Переулке, и который так приехал в школу в этом странном тюрбане, разговаривал с незнакомым мне преподавателем. Он был с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей.               "Да уж", — Подумал я. — "Пойди поухаживай за такой длинной шевелюрой, чтобы к каждому мероприятию выглядела сносно. Я со своей-то длиной маюсь - а тут... У женщин в этом плане свои секреты, но как выживает такое большое количество в этом мире длинноволосых мужчин - загадка."        Только я успел посочувствовать незнакомому профессору, как вдруг... это произошло совершенно внезапно - сальноволосый вдруг посмотрел прямо на меня, даже с такого расстояния прошив меня острой как лезвие неприязнью, вперемешку с хищной ненавистью (господи, неужели один человек может смотреть с такой силой?). И тут же мою голову пронзила острая боль, от которой я тихо зашипел. Левая половина лица конвульсивно задёргалась, как бьются в агонии лапы проткнутого стрелой животного, глаз будто распух, заслезился, веко принялось моргать как бешенное и я в мгновенном инстинкте прихлопнул своё собственное лицо ладонью, чтобы оно прекратило творить это творить.        — Что с тобой? — Удивился Перси.        — Н-ничего. — Пробормотал я. — Что-то в глаз попало.        — Наверное, это свеча на тебя воском капнула! — Воскликнул улыбчивый чёрный первокурсник, сидящий напротив меня.        — Наверное. — Кивнул я, посмотрев снизу вверх на свечи, ибо в его предположении было здравое зерно.        — Нет, эти свечи не капают. — Снисходительно сказал Перси. — Они заколдованы - воск, стекая вниз, собирается снизу свечи, образовывая для неё новый низ. Фактически, за один такой вечер каждая свеча пересобирается - только фитиль потом надо заменять, а то он-то сгорает весь.        Я вновь посмотрел на сальноволосого. Боль исчезла так же быстро, как и появилась - только и осталось, что чуть подёргивающийся глаз. Однако обдавший меня взгляд, я не забыл. И не собирался забывать ни за что на свете.        — Он ведёт уроки с первым курсом? — Напряжённо спросил я у Перси. — Тот человек, что говорит с профессором Квирреломм?        — Да, конечно. — Немного удивлённо ответил Перси. — А что, ты уже знаком с профессором Квирреллом? Эко нервничает, бедняга. Но чувствительных студентов от нашего зельевара и не так трясёт. Говорят, он хочет занять место Квиррелла. Он, специалист не только по зельям, но и по тёмным искусствам.        — И что, строгий? — Рассеянно спросил я, всё ещё глядя на сальноволосого.        Сердце колотилось как бешенное.        "Почему такой взгляд? Чем таким я успел ему настолько не понравиться? Много ли людей в волшебном мире умеют вот так смотреть? Доигрался, балда! Думал, тебе здесь правда все рады, привык бояться только аккуратных людей!"        — Строгий. — Вздохнул Перси. — Особенно к нам, Гриффиндорцам. Впрочем, — официально сказал он, — это лишь повод, каждый раз доказывать ему что мы тоже не лыком шиты. Идеально сделанные работы он не может игнорировать и вынужден признавать, а нам нужно гордиться способностью учиться несмотря на испытания.        Я посмотрел на Перси. Мне бы такой запал на то, чтобы что-то кому-то доказывать. Какое-то время, я ел молча. Вскоре, слово вновь взял Дамблдор.        — Хм-м-м! — Громко прокашлялся он. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде, чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено без сопровождения заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...        Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.        — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что вам не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу - они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году, правая часть коридора на третьем этаже, закрыта для всех, кто не хочет умереть самой страшной смертью.        Дамблдор сел и как ни в чём ни бывало, принялся за дальнейший ужин. Выдернутый из своих мыслей, я прыснул и расхохотался от такого неожиданного заявления, и сумел подавить смех только когда на меня стали возмущённо коситься. Правда, уже от нервов, я вновь рассмеялся и уже не мог перестать.        — Он ведь шутит, верно? — Выручил меня Рон, повернувшись к Перси.        — Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост. Ешьте пока спокойно, а потом я сам вас соберу и отведу в спальни.        Доев сладости и как-то угадав, что эта речь Дамблдора была завершающей, старшие ученики расходились - а младшие - стали сдвигаться поближе друг к другу. Мы с Роном, позванные светловолосым мальчишкой, которого звали Симус Финниган и мальчиком, предположившим про воск, Дином, тоже присоединились к первокурсниковой компании. Так же, к нам подтянулось несколько человек с других столов - видимо из-за меня. Я же сам редко вступал разговор. Больше слушал, запоминая новые слова и пополняя представления о тех, которые уже знал.        — Лично я - полукровка. Ровно половина на половину. Мой папа - маггл. — Рассказывал Симус. — А мама - колдунья-чистокровка. Она ему ничего не говорила, пока уже я случайно колдовать не начал. Я так понял, он не очень обрадовался - он-то мечтал, чтобы я стал пиротехником, как он...        — Зато ты можешь стать пиромантом, магом, которые специализируются на огне! — Сказала Гермиона.        — Этим мы его и утешаем.        — Поттер, а ты как? — Тут же спросила девчонка со светлыми, кудрявыми волосами. — Кто больше - маг или маггл?        — Ну... вы же все наверное знаете. — Замялся я.        — Я не знаю. — Сказал разноглазый мальчишка, которого я помнил по вокзалу и которого звали Тоби. — Кто-то говорит, что ты чистокровный и вообще с такими генами сразу было понятно, что ты что-то при жизни выкинешь; а кто-то, что наоборот - что сын магглорождённой и объявился чуть ли не из ниоткуда.        — Какая разница-то в наше время? — Пренебрежительно сказал кузен Рона, Мартин.        Вроде и мне в поддержку, но как-то... в отличии от Рона и близнецов, этот рыжий мне не очень нравился.        — Моя бабушка говорит, что ты из древнего рода какого-то. — Подал голос Невилл. — Но в этом роду было много эс... экстар.. экстраординарных личностей. Он вечно всем мешал и много кто его не любил. Так что теперь он практически вымер, а с фамилией только ты остался.        — Хм, это много объяснило бы. — Сказал я, подумав о том, может ли способность всё время влипать в неприятности быть наследственной.        — Так кто ты? — Спросил Тоби.        — Ну... я... — Я вдруг вспомнил разговор с Малфоем в поезде и почти поблагодарил его за визит тогда. — Я вроде полукровка. Только не как Симус. Родители оба были волшебники, но отец вроде как был совсем из этого мира, а... мама - родом из обычного. — Я нервно посмеялся, опережая вопросы. — Я вырос с тёткой по матери. Она всегда была не в восторге от наших фокусов. Я так и не понял, она больше злится, что сестра родилась ненормальной; или что таких оказалось много и она исчезла в их мире.        — И она отпустила сюда и тебя? — Удивилась Гермиона.        — Не знаю. — Ответил я. — Я не спрашивал.        — У меня всё наоборот. — Сказал Невилл. — Меня вырастила бабушка-ведьма. Вся моя семья волшебная, но все были уверены, что я самый настоящий маггл. Или как-то по другому это называется, когда от волшебников родился.... Потому что я не колдовал по случайности, как другие. Мой двоюродный дядя Элджи, он... всё время пугал меня, чтобы я с перепугу что-нибудь натворил, а я - никак. А потом...        — ...А потом? — Спросил Дин.        — Ну... он хотел опять напугать меня. Поймал и высунул из окна, за ноги... — Я изумлённо вытянул шею. Видимо отвращение слишком явно отразилось на моём лице, потому что Невилл торопливо сказал: — он же хотел как лучше, чтобы я колдовать начал! Но... в общем, он отвлёкся и случайно по правде меня уронил. Но я не разбился. Я словно превратился в мячик! Моё тело отпружинило и я поскакал по дорожке. Все были в восторге! — Вдруг в его голосе проявилась какая-то радость. — Видели бы вы их лица, когда я получил письмо из Хогвартса! Они боялись, что я мне не пришлют, потому что волшебник из меня слабенький...        Я перевёл взгляд в тарелку и потряс головой.        — Господа первокурсники! — Громко объявил Дамблдор. — Вылезайте из-за столов и стройтесь, я проинструктировал ваших старост.        — А куда нас? — Испугалась светловолосая Ханна, из-за стола Пуффендуйцев.        — Спать. Ну, вернее, мыться и спать. — Сказал Дамблдор, пока я сгребал к себе в карман лимонные кусочки, чтобы оставить себе способ не уснуть раньше времени.        В другое время, я обязательно прихватил бы с собой печенья, булочку и любой выживающей в карманах еды, что там поместилась бы - но сейчас настолько объелся, что смотреть на сладости стало муторно.        — Рысью марш. Давайте-давайте.        Построенные по парам, пересчитанные и теперь возглавляемые старостами, первокурсники строями разбрелись в разные стороны. Мы, к примеру, поднялись по мраморной лестнице, потом по ещё одной налево (я успел увидеть, что Когтевранцы, шедшие за нами, свернули направо), потом ещё по какой-то лестнице... Я плохо запомнил путь, по которому нас вёл Перси. Мозг настолько отказывался работать, что даже не удивлялся тому, как изображенные на развешанных в коридорах портретах волшебники, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. Всё же подметив эту деталь, для приличия я честно попытался удивиться - но у меня уже не получилось.        Так же, как само собой разумеющееся, я воспринял замаскированные двери, проходы за гобеленами, проходы сквозь стену и коридоры за портретами. Только на бесконечное количество лестниц внимание всё ещё обращалось - от него вскоре заболели ноги. Начальную боль я ещё пропустил мимо сознания - к такой я привык, она постоянно у меня возникала после гонок от Дадли и его банды. Особенно, если до этого я с неделю сидел у себя (а вернее лежал, там и посидишь-то не особенно) и слегка терял форму. Но вскоре она усилилась и начала раздражать. Ребята вокруг тоже выли.        — И нам каждый день так?!        — Поправочка, по нескольку раз в день.        — Это же невозможно! У меня всё отвалится!        — А правда, что некоторые уроки могут быть на восьмом этаже?        — Только со средней ступени. — Сказал Перси. — У вас только до третьего этажа. Зато вот вход в нашу башню - как раз на восьмом. А там ещё каждая спальня - один этаж вверх. Но не нойте. На главных лестницах и лестницах в факультетских домах на ступени наложены подталкивающие заклятия. По ним легко шагать.        — Что-то не чувствую. — Громко сказал Рон.        — Потому что мы идём не по главным лестницам. — Вздохнул Перси.        — А почему?! — Вопросил Майкл Маклофт.        — Потому что по ним идёт Когтевран. — Кратко сказал Перси. — Первокурсников в первый день водят в башни такими маршрутами, чтобы те не пересекались. А дом Когтевран, как и дом Гриффиндора, находится в башне, вход в которую располагается на восьмом этаже. Правда, они живут в другом крыле - но переходов в то крыло два - одно в подземельях, второе, опять же, на восьмом этаже.        — И почему именно они идут по той "хорошей лестнице"? — Уныло спросил кузен Рона (вроде, его звали Мартином). — И вообще, почему ваши Фред и Джордж никогда не шутили про это? Да они про всё шутили, а про это...        — Кстати да! — Подключился Рон. — Они ни разу, ни дома, ни семейных праздниках...        — ...Близнецы шли главной лестницей, Рон, Марти. — Сказал Перси, почему-то покраснев. — Мы с Когтевранцами чередуемся, потому что никому не охота два года подряд объяснять всё это ноющим первокурсникам.        — Так тогда мы и должны были бы идти окольными путями, если бы поступали в прошлом году! — Не сдавался Марти. — Близнецы как раз были в позапрошлом!        Перси покраснел ещё сильнее.        — Ладно, мы не чередуемся, мы договариваемся. — Сухо сказал он. — Надеюсь, на этом ты заткнёшься?        — Нет! — Мгновенно ответил Рон. — Что ты скрываешь?!        Мне показалось, что Перси сейчас взорвётся. Все ребята с интересом наблюдали за перепалкой.        — Если ты сейчас же не заткнёшься, я выброшу тебя из окна башни. — Прорычал Перси.        — Эй, это даже на нём уже лет пять наверное не работает. — Протянул Мартин.        — Я бы сказал "лет с пяти". — Буркнул Рон.        — В вашем случае это одно и тоже, идиоты! — Напомнил Перси. — Заткнитесь, или я вас...        — Ну так как ты проворонил для нас возможность идти по главной лестнице? — Дина и Симуса было уже не отвлечь, смешливая Лаванда Браун захихикала.        Перси сделал короткий, успокаивающий вдох, но решил не унижаться ещё сильнее, и коротко сказал:        — В шахматы. Довольны?        — Нет! — Возмутился Рон. — Как ты умудрился?! Это же ты учил меня играть, да если бы я был старостой и мне предложили...        — Вот стань сперва старостой!!! — Рявкнул Перси. — И тогда уже играй с ними в шахматы сколько влезет и выигрывай всё, что хочешь!        Какое-то время после этого, мы все шли в тишине. Строй давно распался, но Перси нас не одёргивал. Мне было даже жаль его, так по-дурацки выставившего себя шутом перед теми, кому ещё надо как-то внушать к себе уважение. Я бы никогда не смог быть старостой. Или учителем, или ещё кем-то таким. Ужасно сложно поддерживать образ кого-то кто знает, о чём говорит, даже если это действительно так. Я сомневался в чистейшей правде и стопроцентных фактах, как только их надо было произнести вслух перед парой человек - как эти люди так уверенно говорят о чём-то с такой толпой?        Тут Перси вдруг остановился. Перед нами в воздухе плавали костыли. Как только староста сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Они не ударяли, но останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти. Браун и две её подружки - одна русоволосая и кудрявая, а вторая с прямыми тёмными волосами и смуглой кожей, дружно взвизгнули и попятились.        — Это Пивз, наш полтергейст, — сказал Перси, обернувшись к нам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись!        Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае, похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.        — Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?        Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел в воздухе скрестив ноги, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.        — О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.        Висевший в воздухе, он вдруг спикировал на нас - я не почувствовал, будто ко мне приблизилось что-то, кроме костылей, но они уже стоили того, чтобы дёрнуться и присесть на корточки. Пивз довольно усмехнулся, глянув на меня - глаза его не улыбались, взгляд был пронзительным и агрессивным. Остальные первокурсники отреагировали не так остро, но все без исключения пригнули головы.        — Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — Резко произнёс Перси.       Пив высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Было слышно, как он удаляется от нас, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам.        — Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда мы двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли.        Мы стояли в конце коридора перед портретом очень полной женщины в платье из розового шёлка.        — Пароль? — строго спросила женщина.        — Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. — Добро пожаловать в нашу гостиную.        Общая гостиная оказалась чрезвычайно уютным помещением. Круглой формы, со вроде серо-каменными - но местами разрисованными и завешанными объявлениями, какими-то плакатами и гобеленами - а потому всё равно уютными стенами. С добротным полом из какого-то тёмного дерева, большим количеством ковров и кучей разномастных мягких кресел, в большинство из которых могло поместиться по три-четыре первокурсника. С громадным - как Мадагаскар среди мелких островков - диваном в середине комнаты. Диван был разложен, на нём было много подушек и от него было много ответвлений. В общем - даже монструозный был диван - но на него хотелось повалиться и уснуть. С громадным камином, напомнившим мне в купе со всем остальным жилища викингов из учебников по истории.        — Мы же сейчас пойдём спать, да? — Тихо спросил я у Рона.        — Вряд ли. Сейчас нам будут что-то объяснять. — Сказал он. — И возможно перед сном погонят мыться.        Я мысленно застонал.        — Правильно, Рон. — Сообщил Перси. — Я понимаю, мы все очень устали с дороги, но нужно помнить, что мы ни разу не мылись за последние два дня. А кто-то и больше. И кроме того, мы таскались по переполненной, заряженной магией платформе, да и ехали всей толпой в непроницаемых вагонах. Заходить так и сразу валиться на чистые кровати просто нельзя. И да, я сейчас объясню, как здесь правильно купаться.        Я удивлённо заморгал.        — Что это всё значит? — Спросил я у Рона.        — На нас скопилось много маго-осадка. — Перевёл Рон.        — Непроницаемы, — подключилась Гермиона, — это так говорят про материю или помещения, которые не пропускают магии за свои пределы.        — А почему можно купаться неправильно?        — А это он объяснит.        — Правильно. — Снова сказал Перси. — А пока, наши достопримечательности. Итак, гостиную вы видели - учебные комнаты... разделитесь-ка на мальчиков и девочек.        Разделившись, девочки и мальчики снова встретились, пройдя по своим лестницам - не каменным, а деревянным с разными по форме и размеру высокими ступенями, сужающимися к сердцевине и расширяющимися к той стороне, где окна. Учебные комнаты оказались на самом верху башни. По форме и на висящем на стене плане башни, это напоминало апельсин в разрезе - вид сверху. Весь этот этаж вместе - сам апельсин. Узенький, огибающий его коридор - кожура (излишне толстая, ну да ладно). Учебные комнаты - дольки. Тоже излишне толстые - ещё бы, их всего семь. Зато была та самая внутренняя "апельсинка в апельсине" - маленькие туалетные комнаты к каждой учебной.        — Здесь удобно решать домашние задания. — Сказал Перси. — У каждого курса комната своя и, в отличии от спален, вы меняете учебную комнату каждый год. Дело в том, что в каждой из них всё, что может понадобиться определённому курсу - книги, схемы, памятки и так далее. На случай, если этого будет недостаточно, здесь стоят шкафчики, где можно хранить свои вещи - даже не только для домашних заданий. Посторонние предметы здесь держать запрещается, но учебные принадлежности вы можете хранить не в спальне, а здесь.        — А они запираются? — Придирчиво спросил Симус Финниган.        — Да, сейчас вы выберете себе шкафчик и я выдам вам ключи. Так же, обращу ваше внимание, что между комнатами есть сквозные двери - они не запираются и зачастую открыты. Если вам будет трудно, вы в любой момент можете прийти в комнату на курс старше и попросить помощи. Кто-то да может согласиться.        — Понятно!        С девчонками мы вновь разошлись. На этот раз - до завтра, и спускались теперь по лестнице в самый низ. После короткого "присаживайтесь здесь" расселись на ступенях и стали снова слушать Перси. У меня кончался лимон.        — Итак, кто знает, как проводится регулярное очищение от налёта в условиях повышенного напряжения маго-поля?        Взвилось несколько рук. Как ни странно, руки Рона среди них не было.        — Скорее всего вы знакомы с этим через своих родителей, которым приходится работать в перенапряжённых местах, верно? Так вот, если вы полагали, что это касается только взрослых - нет, это касается нас всех. — Перси обвёл первокурсников строгим взглядом. — Кто ответит, что такое магические осадки? Давай, Макловт.        — Это побочная магия, остающаяся от колдовских манипуляций и осевшая и напитавшаяся в материальные объекты. — Сообщил Макловт. — Есть просто магический осадок, а есть Тёмный.        — Совершенно верно. И оба варианта в большом количестве опасны для здоровья, а особенно нам - школьникам. Ведь у нас ещё не развита устойчивость, а так же фильтрация намерения. — Я почувствовал, как у меня медленно плавится мозг. — Наши организмы способны впитывать в себя осадки магии, однако, если впитывать её вместе с намерением всех заклинаний, от которых эти осадки накопились - можно в такое превратиться... из-за этого, у взрослых магов формируется устойчивость и их естественное магополе начинает работать как фильтр, очищая впитываемую магию от намерения. У детей же она ещё не развита, однако взамен, их магополя и кожа просто не пропускают в организм никакой хоть сколько-то окрашенной намерением магии. Оседая на вас, энергия без надлежащего очищения будет бесконечно накапливаться и начнёт "темнеть", что может привести к массовой эпидемии Осадочной болезни. А по этому настоятельно советую вам соблюдать необходимую гигиену.        Он обвёл всех взглядом.        — Начнём с ежедневной, она на уровне здравого смысла. Забежать помыть руки перед едой и так далее. В конце дня и после некоторых уроков обязательно принять душ и вымыть голову - на волосах осадка скапливается больше всего. Кстати, именно по этому вам, младшекурсникам, запрещено их отращивать. А вот взрослые волшебники с опасными профессиями, наоборот - отращивают волосы специально, чтобы те работали для них "громоотводом", а ещё, чтобы в случае чего, в них можно было согнать с остального тела проклятье, и отрезать. Так как все средства предоставляет школа, они уже предназначены для очищения от осадков магии и попрошу не пренебрегать ими.        Перси показал вниз, куда вели ступени. По запахам горьковатых трав, мыла и влажного дерева, я уже давно догадался что там находится и был уверен, что если выключить из окружающих меня звуков голос Перси и шёпотки новоиспечённых одноклассников, я услышу шум воды в душевых.        — Итак, внизу, то есть, ниже спален, у нас находится то, что официально зовётся Отсеком Чистоты, а неофициально, да Рон, не выкрикивай, некоторые ученики зовут его "Оттиральником". Там находятся общая купальня, ванные и баня... да, не удивляйтесь, баня, кто не знает, покажу; а так же прачечная и стойка, где можно пополнить запасы очищающих средств... да, Томас.        — Можно спросить? — Тут же оживился Дин Томас. — Нет, правда можно? Зачем нам, волшебникам, прачечная? Разве у нас нет заклинаний для очистки одежды?        — Есть. — Довольно отозвался Перси, словно рассчитывал, что кто-то попадётся на этот крючок. — Вот только на вашу одежду тоже оседает магия, пусть школьная форма и имеет отталкивающую обработку. Да, от простого загрязнения, вроде пролитого за обедом чая или удобрений после уроков травничества, её можно очистить заклинанием. Однако осадки так просто не могут убрать даже профессиональные волшебники, а потому, каждую пятницу, мы относим всю школьную форму, которую носили на протяжении недели, в прачечную. — Я внутренне съёжился. — Вечером в воскресенье постиранная, очищенная, высушенная и выглаженная форма будет лежать на вашем стуле... Да Рон?        — Не я, Гарри что-то спросить хотел. — Сообщил Рон.        "Ах ты-ж су...свинья ты!" — Подумал я.        — Да я просто... а... вот... в выходные мы получается ходим... в обычной одежде? — С трудом промямлил я, под взглядами тут же оглянувшейся на меня толпы.        — А? Да, в выходные у нас принято носить домашнюю одежду, большинство элементов школьной формы даже запрещены. Если кто-то не взял с собой - вы можете послать школьную сову семье с просьбой выслать вам её. Или же, в Открытые Выходные, купить билет до дома и привести вещи самим.        — Ясно. — Потерянно сказал я.        Щеголять здесь в "домашней одежде" желания у меня было мало и настроение сразу испортилось. С новой силой захотелось спать. Чтобы ничего не прослушать, я вновь куснул лимон.        — Мазохист что-ли? — Шепнул мне Рон.        — Я иначе вырублюсь. — Отчаянно прошептал я.        — В течении первых недель, мы, старосты, будем напоминать вам обо всём. — Сказал Перси. — Итак, касательно очищающих средств. Вы же все заполняли анкеты и корпоральные карты в удалённом пункте у Дырявого котла?        — Да! — Согласно зашумели ребята.        ***        Когда мы только вышли с Хагридом из трактира, уже проведя половину покупок и пообедав, мы подошли к довольно солидному для местных зданию. И странному. На каждом его этаже был выступ-порог и две отдельные двери рядом друг с другом. На стене рядом с ними висели странного вида держатели и на некоторых из них висели... мётлы. Для кого эти двери?        Но вскоре я понял, для кого. Из-за здания вдруг вылетел на огромной блестящей метле с присоединённой к ней капсулой, похожей на чем-то мотоциклетную коляску, пожилой человек в старинном официальном фраке. Подлетел к дверям на втором этаже, элегантно, как с лошади, слез с продолжающей парить в воздухе метлы на выступ-порог и высадил из "коляски" толи дочь, толи внучку приблизительно моего возраста. Та опасливо схватилась за дедов рукав, а метла вместе с коляской плавно "села" на держатель и мужчина с девочкой вошли в левую дверь.       Я перевёл ошарашенный взгляд на старинную тяжёлую дверь, у которой стояли мы и увидел официальную табличку на двери:        "Министерство по делам британского магического образования."        И рядом на стене огромный указатель:        * Приёмное отделение МБМО и удалённая штаб-квартира школы-интерната чародейства и волшебства "Хогвартс" - этаж 1.        * Штаб-квартиры Английского и Шотландского гимназических объединений - этаж 2.        * Штаб-квартиры Ирландского и Валлийского гимназических объединений - этаж 3.        * Центр магической проф-ориентации и комиссия по вопросам о выделении общежитий студентам проф-образования - этаж 4.        * Комиссия о целесообразности отчислений из учебных учреждений всех типов - этаж 5.        * Приёмная Совета Попечителей гимназического образования и офисы Попечителей - этаж 6 (проход к офисам только по пропуску).        * Приёмная Совета Попечителей школы чародейства и волшебства Хогвартс и офисы Попечителей - этаж 7 (проход к офисам только по пропуску).        * Приёмная Совета Попечителей проф-образования и офисы Попечителей - этаж 8 (проход к офисам только по пропуску).        — Ну, идём? — С улыбкой спросил Хагрид.        — Ой, а зачем? — Спросил я.        — Ну, зайти в эту штаб-квартиру необходимо... типа... каждый год. Подтвердить своё зачисление на новый курс, расписаться об отсутствии претензий к школе, пройти проверку здоровья ядра... перед новыми ступенями обучения заполняются анкеты...        — Проверка здоровья? — С некоторым опасением спросил я.        — Ну конечно. — Сказал Хагрид. — Необходимо, чтобы все деканы Факультетов сразу получали информацию о состоянии здоровья своих студентов. Чтобы знать, за что несут ответственность.       — Могут такое найти, что не примут? — Испуганно спросил я.        — Не примут?! — Фыркнул Хагрид. — Куда, в школу? Тебя уже приняли! Если тебе пришло письмо, значит твои магические потенциал и контроль уже находятся на уровне принятия в школу! Остальное, лишь возможные сложности!        Вопросы толкались у меня в голове по пути ко рту и выпаливались один за другим.        — Как они об этом узнали? — Спросил я. — Почему про здоровье не могут? Почему там надо что-то подтверждать, куда мы тогда отправляли сову? А что за гимназические объединения? Почему их много, а Хогвартс один? А попечители, это кто?        — Эй, эй, ты это... ну... по порядку как-то... — растерялся Хагрид. — Попечители, это... ну, авторитетные люди такие... они следят, чтобы всё в Хогвартсе например и в гимназиях всё было хорошо... стараются сделать их лучше... выделяют на их нужды деньги. Объединений этих много... ну, гимназий же тоже много, они в регионах свои... да и не все же дети в Хогвартс поступают...        — А как здесь узнают, у кого какой этот... "запас" и "контроль"? — Поинтересовался я.        — А через Министерство Магии. — Сказал Хагрид. — Оно... ну, это... следит в общем за магическими всплесками и от кого они идут. Тем кто с детства в мире волшебников, им приходится периодически, ну, приходить наблюдаться, а когда ты в городе и так один такой на всю округу, ну или максимум вас там штук пять, можно и так отследить. Да, кстати, я забыл спросить... в твоём городе, кроме тебя, было ещё два ребёнка-волшебника одно время... девочки. Одна - известно кто такая, она... в общем, была там проездом, она из наших - из волшебных семей то есть. А вторая, говорят, какая-то странная была... всплески сильные, а ядра будто и нет вообще. Не знал такую, а?        Я тут же помотал головой.        — Точно? Ты подумай... может казалось тебе на когой-то глядючи... до Хогварта она не дотягивает, хоть к магглорождённым и ниже требования, да только вот проверить её надо, странная она была, вдруг аномалия? И исчезла она куда-то раньше, чем имя удалось выяснить.        Я вздохнул. Разговор мне разонравился - мне не хотелось портить отношения с Хагридом тем, что будет выглядеть как скрывательство, но не рассказывать же сейчас всё. Хагрид мне нравится. Он из тех, кому не нужно особых причин, чтобы понравится. Из тех, за кого хочется спрятаться, кого не станут кусать самые драчливые бродячие коты и собаки, к кому прилипнет какой угодно неприкаянный зверёк. Потому что ясно по запаху, по мимике зверского лица, по тембру голоса, что любому из них великан найдёт место в одном из своих карманов или за пазухой, любого накормит, в плохие руки не отдаст, и, несмотря на пудовые кулаки, не тронет и пальцем.        Были такие люди, которые заставляли меня жалеть, что я не кот. Хагрид был именно таким.        — В моей школе... в начальной, был класс для отстающих. — Начал я. — Там разный народ был. Потом была одна школьная поездка, автобус в аварию попал с бензовозом. Знаешь, бензин, он взрывается если что-то с ним не так сделать. Короче, нету теперь его, класса-то. Только те, кто не смог поехать, нас потом по нормальным классам рассовали. Если исчезла, значит была в автобусе.        — Оу... а ты-то чего среди отстающих оказался?! Смышлёный же парень...        Я неловко посмеялся, ковырнув разлапистым кедом брусчатку.        — Ладно, ты сказал, сюда надо зайти? — Скомканно сказал я.        — Да, пошли.        Проверка "здоровья магического ядра" оказалась совсем нестрашной. Увидев меня и мой шрам, в кабинете ахнули, меня угостили шиповниковым леденцом. Дали в руки стеклянный шар и посмотрели, как в нём стали завихряться какие-то блестящие сгустки; попросили встать в середину какого-то странного магического прибора, который тут же стал выдавать на подставленный пергамент какие-то циферки, попросили снять рубашку и майку, посмотрели через какую-то замудрённую оптическую штуку. Записали все показатели и какое-то время о чём-то пререкались с Хагридом - я напрягся, ведь услышал слова "направление на дополнительные обследования", но Хагрид как-то их переспорил, и мне накатали допуск на обучение с наблюдением медсестры.        — Что они там увидели? — Спросил я.        — Особенность какую-то в ядре. — Сказал Хагрид. — Ничего страшного, такое случается иногда, это вряд ли повлияет на твою учёбу. Но наблюдение действительно не помешает.        Потом было анкетирование. В первый миг, когда мне дали в руки перо я очень растерялся. Хагрид тут же сказал, что я учился в маггловской школе. Мне дали ручку - как оказалось, здесь были припасены такие для "маггловоспитанных". Анкету первокурсника я заполнил без особых проблем. Хагрид собирался мне что-то объяснять, но я лишь понимающе кивнул и сам всё накатал.        Такие были и в обычных заведениях - на половину психологические, на половину как соц-опрос. Плохие портили статистику классов и их просили переписывать, так что я давно привык писать то, что хотело читать всякое там педагогическое начальство.        Тогда - что это самое заведение (почти всегда школа) конечно же самое лучшее на свете и благотворно на меня влияет. Что я люблю учиться, ни капли не чувствую себя одиноким и не боюсь возвращаться домой. Что я, разумеется, не стану залезать на дерево, если не знаю, как слезать и вижу в этом пятне не двух кучерявых громил в костюмах медведей, которые в странном обряде бьют ногами кровоточащую пустоту, играя при этом в ладушки, а просто чёрного краба с красной серединкой и клешнями. Что я смотрю сперва направо, а потом налево, переходя дорогу, а не путаю до сих пор эти понятия; что я люблю тётушку - и конечно же считаю, что она любит меня; что между спасением от условного поезда одноклассников, либо стаи собак, я выбрал бы одноклассников...        Сейчас - что мне очень интересны волшебные предметы и я с нетерпением жду уроков; что я собираюсь полностью соблюдать правила школы Хогвартс и делать всё во благо факультета на который попаду - и мне естественно не терпится узнать, что это за факультет; что я конечно же давно знаю о существовании магии и видел, как колдуют другие - просто очень немного; что я оцениваю свою нынешнюю среду обитания как дружелюбную, а с близкими (если бы они вдруг были) у меня отношения неидеальные, но хорошие; что отношу себя к оптимистам; что если мой одноклассник сделает что-то плохое я скажу об этом учителю...        Хотя, здесь были и вопросы, к которым я не нашёл подразумевающегося правильного ответа и заполнил, как думал. Например, нужно было зачем-то оценить разные запахи (если их не знаешь, то есть образец каждого в виде баночки с экстрактом или маслом, или пучка цветочков, листьев, или просто травы), и дать каждому сколько-то баллов из десяти. С этим я помучался.        — Неплохо. — Приглушённо оценил Хагрид, посмотрев в анкету через моё плечо. — С Дурслями этими лучше это... Дамблдору разобраться, не комиссии.        — А он будет? — Шёпотом удивился я. — Он же просто директор школы, чем ему интересны семьи учеников?        Хагрид снисходительно вздохнул.        — Не учеников, а тебя, мелочь наивная. — Проворчал он. — Это же он тебе родню нашёл. Он им на моих глазах письмо писал, чтобы они тебя это... приняли как родного сына! А этим - хоть бы что.        Я промолчал. Слова о том, что требовать от незнакомых людей кого-то так принять, не спрашивая их согласия - весьма не осмотрительно, так и вертелись у меня на языке, но я их не сказал. Хагрид мог воспринять их на свой счёт, хотя к нему здесь претензии были бы бессмысленны - а Дамблдор, судя по всему, был слишком умён, чтобы этого не понимать. И чем он руководствовался на самом деле, вряд ли знает Хагрид. Спросить у него самого? Как? Зачем? Решусь ли?               Потом была "санитарная карта". Вернее, не санитарная, а "корпоральная", с припиской (санитарная), вроде тех, что тут и там встречались в заведениях, связанных с Хогвартсом. Судя по всему - для магглов-родителей.        — Это от слова "корпорация"? — Спросил я.        — Это... типа, от слова "корпус". — Сказал Хагрид. — Вроде.        — Но "корпус" - по латински "тело", а не "санитария"? — Не понял я.        — С чего вдруг у тебя проявились знания латыни? — Изумился Хагрид.        — Не знаю я латынь, это из энциклопедии было. — Насуплено сказал я. — Так почему она "санитарная"?        "Энциклопедия" была - фехтовальный справочник терминов, но объяснять про это и про фехтование было бы больно до сих пор.        — Потому что у магглов это слово вроде тоже означает... что-то типа поверхностной заботы о здоровье.               Ох и вопросы были в этой самой карте. Отвечал на них не я, а Хагрид, и специально для этого находящаяся там медсестра, попутно сами узнавая на них ответы. От обычных "роста и веса" здесь были странные харакеристики по ногтям, глазам и волосам. В результате эту самую карту я сам разглядывал, как ту же статью из справочника.        "Корпоральная карта поступающего. Все характеристики оцениваются по десятибальной шкале от низа, до верха человеческой нормы.        Поступающий - Гарри Джеймс Поттер, родившийся 31-ого июля 1981-ого года, зодиак - лев. Возраст на момент осмотра - 10 лет, 0 месяцев и недель.        Рост - 125 см(!).        Вес - 21,5 кг(!).        Ногти: высокий индекс отрастаемости, крепость - 10,5(!).        Зубы: крепость - 7,2, наблюдается предположительно наследственная мутация зубного ряда, а так же приобретённые отклонения от изначального направления роста. Доп. особенности - удлинение обеих челюстей (невыраженное), удлинение верхних клыков (невыраженное).        Глаза: монохромные, цвет белка в норме. Имеется изменчивость строения глаза, как регулярная, так и событийная(!). Необходимое для регулярного изменения влияние - свет, вероятный источник изменчивости - наследственность. Как выражается событийная изменчивость - невыяснено. Общий круговой узор радужки глаза совмещённый (волосообразный с лучевым, стандарт. совмещение), редкопрожилистый, в основном завихряющийся. Внутреннее кольцо радужки выраженное, широкое, с подсвечивающей коронкой по краю, край имеет рвано-оскольчатый тип. Разница оттенков внутреннего и внешнего кольца присутствует, светлее внутренний. Общий цвет обоих глаз - зелёный, господствующие оттенки - хвоя, бирюза, изумруд.        Волосы: густота - 6,5, жёсткие и сухие, совмещённые (прямые с вьющимися, совмещение попрядное), поглощение маг-осадка - 4,2; хранимость - 9,7; врождённо-начинены, отчего непослушны. Однооттеночные, выраженно чёрного цвета, неподдающегося выгоранию, не бликующие.        Кожа: нормальная, местами сухая, шелушащаяся. Средне-светлая, но отлично переносит солнце, загару подвержена хорошо, прозрачность (просвечиваемость кровеносной системы) выше нормы, установленной для данного типа кожи. Аллергические реакции на стандартные очищающие компоненты - эвкалипт, глициния(!), мята (с сильным запахом вызвала не кожные раздражения, а чихание и слезоточивость. Перечная и лимонная мята были перенесены нормально.)."        — А что тут за знаки? — Показал я на восклицательные знаки в скобочках.        — Это... типа, то, что вызывает вопросы.        — А почему тогда знаки не вопросительные?        — Ну... это же не это... типа, этот факт их только вызывает. А сам-то он... он же это, под вопрос не ставится.        Последним оказалось тестирование на знание английского языка, математики (здесь, просто счёта) и манер поведения. Так как на это никто, кроме меня, отвечать был не должен, а ещё отвечать надо было правильно - этот тест принёс мне больше всего проблем. Никогда не будучи сильным в них, особенно в манерах, я даже занервничал - особенно, когда в приёмную вошёл уже знакомый мне Малфой, гаденько улыбнулся мне, с ужасом разглядывающему подлежащее разбору предложение и за пятнадцать минут закончил тест; уже пройдя проверку и получив девяносто три балла из ста, пока я с трудом подбирался к окончанию.        Я сдал тест, сосредоточенно покусывая губу и тут же скрестил в карманах пальцы - но Хагрид успокоил меня, объяснив, что набрать настолько низкие показатели, чтобы их сочли непроходными здесь нужно ещё постараться. ("Даже я в своё время прошёл, а я, сам видишь, особой мудростью не отличаюсь..." — рассуждал он.) Это не экзамен, а так, чтобы преподаватели понимали, по каким элементарным предметам тебя придётся подтягивать.        Уходя со своими пятьюдесятью семью баллами (как оказалось, принимали всего с двенадцати), я был, на самом деле, даже доволен результатом - хоть и радовался, что белобрысый хмырь не стал дожидаться, пока я их получу.        ***        — ...Так вот, все ваши результаты были нужны для того, чтобы подобрать каждому правильный комплект средств очищения. — Сказал Перси. — Из-за большой разницы, между нашими маго-полями, предрасположенностями, поглотительным и другими свойствами кожи; одно и то же средство могло бы не быть достаточным для одних, но при этом сдирать ауру с других - будучи подходящим только ограниченной "третьей" группе учеников. Ведь мы, волшебники, очень уникальны, по этому даже типовых версий каждого средства - будь то шампунь, или гель для душа, существует целых пять. Сейчас я проведу вас вниз и каждому из вас выдадут ваш личный набор очищающих средств - когда они будут заканчиваться, вы будете сдавать бутыли на стойке, и вам будут заново их заполнять тем же содержимым, что было в них до этого - но для индивидуального нужно будет заранее запрашивать приготовление. Рецепт каждого средства есть на бутыли, так что проблем не возникнет. Как вы заметили, провозить в школу собственные средства запрещено - разрешены дополнительные, но основные должны производиться под контролем Попечителей.        "Теперь ясно," — подумал я, — "почему в сопроводительном листе для Косого переулка писали не покупать ребёнку средств гигиены. Надо же! Что это, интересно, такое, эта Осадочная болезнь, раз её эпидемии настолько боятся, чтобы лично производить всё это и отслеживать, чем моются молодые волшебники? При этом ещё и заморачиваются, чтобы всё подходило - нефиговая щедрость конечно для бесплатного интерната..."        Второй раз уже думаю об этом. А для остальных такие заморочки будто в порядке вещей, никто даже не спросил!               "Наборы для очищения" выдали у стойки - высокой, бревенчатой и сплошной, с крохотным окошком, чуть больше, чем у киосков с мороженым. Данного размера, как я понял, их не сделали только для того, чтобы в них пролезали тазы - небольшие, тонкостенные железные тазики с ручками, в которых находилось по остальному набору.        Первым делом из всего этого, пользоваться оказалось нужно этим самым тазом и концентратом полыни из плоской стеклянной баночки. Концентрат был таким сильным, что его Перси сходу, как только мы получили наборы, запретил трогать жидкость голой рукой - а если случайно кто-то тронет, велел тут же промыть руку под краном или душем. Его следовало разводить в тазу водой - десять капель на полтаза, и взбалтывать это дело щёткой на длинной ручке, предназначавшейся для спины - и только при цветовой однородности и появлении небольшой, тут же изчезающей пены, в жидкости нужно прополоскать волосы ("Когда станете старше и на остальном теле, кроме головы, тоже волосы полезут - и их нужно будет споласкивать"). Периодически (но не в коем случае не чаще раза в три дня - а желательно, раза в неделю) желательно разводить жидкость второй раз и окатываться целиком.        Только после этого (остался последний кусок лимона!), оказалось можно применять шампунь - здесь он оказался твёрдым, в форме мыла. Впрочем, мне, всю жизнь драившему шевелюру как раз-таки хозяйственным мылом, это было только на руку - я понятия не имел, сколько там шампуня надо вытряхивать на голову за один раз. Шампуневым мылом ты промываешь башку два раза, потом, с помощью деликатной, гнущейся и разгибающейся расчёски из непонятного мне материала ("размягчённая кость" - шёпотом объяснил Рон, - "драконья? Нет... кажется лошадиная."), нужно было намазать волосню каким-то неравномерно-голубоватым кремом из баночки с надписью "пропитка защитная", и оставить "пропитываться" ("как тортовые коржи." — Подумал я. — "Намазав их кремом, их всегда оставляют пропитываться в холодильнике, иногда даже на пару дней могут запихнуть туда почти готовый торт. А он там стоит, и осыпающуюся крошку можно воровать по ночам, собирая облизнутым пальцем...")...        ...У меня кончился лимон. Рон меня пихал в бок пару раз, но я так устал, что задремал с открытыми глазами и прослушал почти всё и про очищение, и про наши спальни. Как-то очухался только когда все вставали, и, пошатываясь на уже скоченевших для сна ногах, побрёл вместе со всеми наверх, держась долговязой фигуры Рона.        — Мерлин, устал я! — Возмущался кто-то. — Кто после такого дня гонит перед сном в душ?        Остальные мальчишки согласно поддакивали.        — Заселимся в одну комнату? — Спросил меня Рон.        — Они есть разные?        — Ты чем слушал! У первокурсников - есть. Это потом курсы сокращаются, и комнат становится только по одной. А пока...        — Тогда я с тобой! — Торопливо сказал я.        — Отлично. Похоже, с нами будут Невилл и Марти. И явно ещё кто-нибудь - с кем поселимся. Главное, чтобы чемодан оказался на нужной клетке, или по крайней мере, тащить пришлось не вверх...        Тащить пришлось. Не вниз - мы выбрали комнату на самом верху. Это был чемодан Олли Джеймса, что подружился с Мартином Уизли и теперь был тоже "наш". Тащили толпой - и я даже проснулся. Войдя в уютную, полукруглую комнату, тут выбрал кровать у окна - спать у окна с раннего детства было моей мечтой; даже в доме четыре, оказавшись внезапно переселённым в комнату с окном, я первым делом притаранил к нему кровать. Тётушка подняла великий крик, за то, что я посмел что-то менять в доме и кровать под этим криком и шквалом летящих в меня тапков пришлось перетаранить обратно в угол - но вернувшись из Косого переулка после скандала с Хагридом, я, злорадно скребя кроватными ножками по половицам на весь дом, вернул её на вожделенное место.        Сейчас, молча рванув к "оконной кровати", как только её увидел, и ещё на бегу швырнув туда сорванный с себя галстук - чтобы застолбить, я настолько не поверил в абсолютно нулевую на это реакцию, что коснувшись кровати, растерялся, и обескураженно обернулся.        — ...Ну, короче вот. — Заканчивал Мартин беседу с Олли. — Ой, Гарри! Ты... уверен, что ты хочешь там спать? Ветер в этих краях сильный, такие рамы легко продувает, а ты... ну...        — Ты ж костлявый, как карась, тебя точно не продует на**й? — Перефразировал Рон. — Хотя знаешь, ты же всю Тропу в одной толстовке пробегал и до сих пор не чихаешь, а было холодно, так что, думаю, всё зашибись.        Олли фыркнул от неожиданности, Мартин посмотрел на кузена недовольно.        — Тебе вообще плевать, с кем ты говоришь? — Намекающем на сумасшествие Рона тоном, спросил он.        — А с кем я гово... Мерлин, он из-за этого не становится тётушкой Мюриель! — Возмутился Рон и кивнул на меня головой. — Ты здесь видишь тётушку Мюриель, Марти?        — Нет. — Признал Марти. — Причём тут это?        — Гарри, ты же не тётушка...        — Не-не-не-не-не! — Замотал я головой, волоча к своей (мамочки! Своей! Я правда уже так про неё подумал?) кровати чемодан.        Кровати были старинные и мягкие - со столбами и какими-то шторами. В первый миг я подумал, что буду чувствовать себя ни в своей тарелке, но нет - ничего подобного.        — Вот видишь. — Рассудил Рон, повернувшись к Мартину, и плюхнувшись на кровать рядом с моей.        Тот смерил нас обоих неизъяснимым взглядом и отвернулся.        За очередь в душ, мы пятеро устроили свалку. Иначе это было не назвать. Я никогда не был силён в этих около-шуточных драчках сплошной валяющейся кучей - а вернее сказать, всегда был слаб. Чисто физически - какое-то время мог сохранять незадушенное состояние за счёт вертлявости и тычков острыми локтями и коленками; но рассчитывать траекторию не умел и случайно поставил ни в чём не виноватому Невиллу фонарь под глаз, а вертлявость моя всегда исчезала, как только я выдыхался. В самом низу свалки, куда меня закатали теперь, на меня вновь накатил приступ сонливости - в результате, победители (Мартин, Олли и Рон) победно громыхая* тазами ускакали в имеющиеся при комнате три кабинки, Невилл грустно вздыхал, а я с трудом соскребал оставшееся от самого себя с чьего-то мягкого и тёплого прикроватного коврика.        — Пожалуйста, прости... — в который раз повторил я.        — Да ничего. — Пробормотал смущённый Невилл, по своей красноте, даже не смотря на царящие бардовые и оранжевые цвета в комнате, способный посоревноваться только со мной. — Уже почти не болит.        — П-правда...-правда ничего? — По-детски спросил я.        — Правда! — Обрадованно сказал Невилл. — Ты же не хотел!        Я с облегчением попытался улыбнуться и спросил:        — Как думаешь, прям вообще нельзя ложиться не помывшись?        Невилл серьёзно покачал головой.        — Не надо, Гарри. С осадком не шутят.        — Тогда... так, а почему, мы сражались за душ? Есть же этот... ну "оттиральник" внизу. Или нам туда нельзя? Я что-то прослушал?        — Можно. — Вздохнул Невилл. — Но я туда... ни за что. Там же общее всё! Ну... со всеми мальчишками придётся и в бане, и в купальнях... и ванные, вряд ли разгорожены, а я...        Он посмотрел на пухловатые ладони.        "Он стесняется телосложения." — Вдруг понял я. — "Толстым его назвать невозможно, ну рыхлым ещё туда-сюда, но не толстым - однако он, похоже, так не считает. Сразу понятно - таких как Дадли никогда не видел. После него на такое внимания-то не обратишь."               — А я вот, если не пойду, то не дотяну до очереди. — Признался я, и всё-таки поднялся с коврика, сложив и бросив очки на кровать, и потащившись со своим тазом на лестницу.        Чёлку я начесал на самую бровь и ссутулился, чтобы никто меня не узнавал. Уже спустившись, пройдя мимо стойки и зайдя в помещение, я понял, что пришёл не в халате, как все, а как был, в школьной форме. Но делать было нечего, и я подошёл к перегородке-ширме, за которыми, как я успел увидеть, раздевались, и начал расстёгивать мантию...        — Н-да, я конечно слышал, что первокурсники тут тупят, но не настолько же.        Я вздрогнул и обернулся. На меня с жалостью смотрел старшеклассник с повязанным на поясе полотенцем. К нему подошёл такой же, только со светлыми волосами и плечами пошире, приятель, глянул на меня.        — Я первый раз вообще решил, что раздеваться надо ещё в спальне, и спускался прямо по лестнице в чём мать родила.        — Серьёзно? — Заржал первый.        — Ага. — Хмыкнул он. — Так что, он - другая крайность. Тебе помочь здесь? — Обратился он ко мне. — Ой... тю... да ты как никак старый знакомый! Надеюсь здесь не будешь никаких дверей выламывать, как в поезде?        Я хотел было отказаться, но понял, что вообще не помню, как и в каком порядке тут что надо делать, так что неловко кивнул.        — Скидывай шмотки, бери таз, и пошли.        Стесняясь, я хотел оставить себе что-нибудь из одежды, но один из старшеклассников любезно накинул на меня свою рубашку. Не школьную - домашнюю, пижамную, в полосочку, пахнущую котом и какао - она упускалась мне почти до колен, оставляя хорошо видными только ноги. По пути к нам присоединилось ещё несколько мальчишек разной степени одетости - во мне по прежнему узнавали лишь странного первогодка, учудившего в поезде.        Купальней, куда я чуть не упал в без-очёчном тумане, оказались ступенчатые, наполненные непрозрачной, пахнущей травами водой углубления в шершавом камне пола, представляющие собой по сути бассейн, разбитый на несколько бассейнов. Баней - соседнее помещение за бревенчатой, как "стойка" стеной. Ванными - настоящие чугунные ванны с неизвестно откуда берущими воду кранами и куда её сливающими стоками, стоящие вдоль "бани" - вопреки страхам Невилла, между ними стояли ширмы - но полностью их от остального оттиральника не отгораживали. Светили старинные люстры с канделябрами - светили не лампочками, а просто какими-то сгустками мягкого, желтовато-белого света. В маленькие, узорные окна под высоким потолком мерцали с бархатно-синего неба невидимые мне звёзды. Воздух был наполнен паром и влагой, мыльной пеной, шумом воды, негромкими голосами купающихся и слабым эхом всего этого.        — Сперва в баню? Или отмокнем, Стенли? — Спросил крепкий мальчишка курса с пятого.        — Давайте отмокнем!        Перед тем, как залезть отмокать в один из "бассейнов" пришлось скинуть рубашку студента по имени Стенли, но это было ненадолго, и тут же я бултыхнулся в воду. Внезапно горячую, горьковатую от какой-то деревянно-травяной примеси и с головой - я перепугался, но меня тут же вытащили за локти и за шкирку, усадив на выступ в воде, на котором я оказался скрыт водой по грудь. Какое-то время кашлял.        — А вот не надо было шагать не глядя. — Сказал пятикурсник. — Волосы раньше времени намочил... дай высушу.        И он действительно практически высушил мне волосы каким-то заклинанием.        — Он смотрел, — заступился старшеклассник, нашедший меня за перегородкой. — Правда, чего тогда шагнул - не пойму.        — Мне... кху... по-кха-залось, что там что-то темнело...        — Это была твоя тень, дурень. — Светлоголовый Джек из поезда с сочувствием похлопал меня по спине. — Над тобой как раз была люстра. Очки, если настолько уж плохо со зрением, с собой надо было брать.        — Но ведь...        — Не сахарные, не растаяли бы. И не ёрзай так, быстрее к воде притерпишься.        К воде я действительно вскоре притерпелся, расслабился хотя сперва мне показалось, что я булькнулся в кипяток. Пятикурсник и Стенли уже специально ныряли лицом в воду, соревнуясь, кто дольше продержится - но старались не мочить волосы. Я вспомнил что-то про то, что их почему-то нельзя мочить до полоскания в полыни. Я не решился "нырять", но мне и так было хорошо.        "Отмокнув", пошли в баню (рубашка Стенли промокла, когда я накинул её вновь, но тот сказал "не парься".). В бане всё было по другому. Она была полутёмная, освещалась лишь редкими летающими свечками, огнём из печурки и волшебными палочками (никогда бы не додумался взять их на купание). Она была полностью деревянная, только с камнями, вокруг печурки. Она вся была заполнена паром, эта баня. Сперва, вдохнув здешний горячий воздух, я в панике бросился к выходу - но меня удержали, дали ведро холодной воды. Над ним дышать стало полегче, и я успокоился.        — Ты мыться-то будешь, а? — Спросил тот, что меня нашёл.        — Угу... так, а что надо там... — сонно пробормотал я. — вроде, десять бутылок из капли сначала выкапать... или из таза... или в таз...        — Ясно. Старосты на вас нет. — Буркнул Джек из поезда.        — Староста есть, — заступился Стенли, — сам же видишь это мелкий уже вне кондиции. Похоже, ему многовато впечатлений для одного дня.        — Да ототрём, но сам факт! — Хмыкнул Джек. — Вот таз твой. — Сказал он мне. — Десять капель, понял?        Я добросовестно отсчитал десять крупных, звонких капель на дно таза. Услышал, как их наполняют водой (а я и не заметил, что тут тоже есть краны...).        — Теперь делай, как Стенли!        Остаток вечера, что я запомнил, я сонно выполнял указания старших. Позволил себя окатить тёплой полынной водой, на вопрос, когда это делал последний раз, ответив, что никогда. "Делал, как кто-то", "делал вот так", "оставлял в покое уже шевелюру, пусть пропитается", позволял распылить на себя какую-то штуку из своего же набора, мылил мочалку "так, чтобы с неё пена, как снег сыпалась", смывал пропитку вместе с пеной, "не дёргался, раз сам нормально не делаю", пока меня драили от чего-то, что "проявил" распылитель, ото всякой дорожной пыли и "как ты умудрился измазаться в мазуте плечом? Где ты вообще мазут нашёл...". Даже адовая тёрка плеча и спины моими же щёткой и мочалкой меня не взбадривала - видимо меня уже слишком много взбадривало за сегодня, чтобы я продолжил взбадриваться. Перед выходом меня даже окатили водой из ведра, над которым я дышал - ненадолго это помогло, только чтобы запомнить какие-то объяснения, что в ту же купальню, где мы были теперь нельзя - она, для отмокания, а нам теперь в чистую...        — Чёрт возьми. — Услышал я, сквозь туман, когда меня, уже вырубившегося, тащили наверх. — Вообще не верится, что это он.        — Я тоже другого ждал. Ну и что? И вообще, надо было с самого начала помнить, что он - всего-лишь мальчишка-первогодок.        — Первогодки бывают разные! Конкретно это - типичный "странный новичок" из анекдотов. Где это видано, чтобы кто-то вообще засыпал в оттиральнике, пока его "оттирают"? И он же не только Хогвартских или волшебных фишек не понимает, а просто обычных, и какого чёрта такой худой? Я конечно понимаю, что он сирота - но с чего вдруг именно по нему это так видно! У меня есть друг, который вырос в приёмной семье - пацан как пацан, никаких странностей.        — Я слышал, что он вроде сам говорил, что с тёткой у него отношения не очень.        — Всё равно странно. Ещё и эти пятна...        — Так он же восстановленный, забыл? От восстановления такого количества плоти и кожи на них могли остаться следы.        Наутро я узнаю, что меня притащили в спальню, завёрнутым в полотенце и оставили у кровати весь мой "очистительный" набор. А ещё, что этой ночью я, оказывается, вставал, в туалете меня вырвало (в больничном крыле медсестра подтвердит мою догадку, что всё же не надо было впихивать в себя очевидно больше еды, чем во мне помещается) и я лёг обратно. С той ночи я никогда детально не вспомню, однако никогда не забуду только свой кошмар.        В этом кошмаре я маленький, в своей старой школьной форме, мечусь в толпе, в поисках остальных в моей форме - но вокруг только высоченные и ужасно взрослые первокурсники Хогвартса. Они куда-то собираются, встают шеренгой, и меня тоже все толкают, толкают в строй, а я всё ищу, ищу остальных коррект-класса. Вдруг спотыкаюсь, и понимаю, что запутался в оказавшейся на мне мантии, а моя голова отяжелела из-за Квиррелова тюрбана. "Тебе место на Слизерине, тебе место на Слизерине", всё повторяет тюрбан, над чем издевательски смеётся стоящий рядом сальноволосый преподаватель, что говорил с ним за ужином. Я с трудом встаю, бросаюсь вперёд - и понимаю, что всё же выбежал в шеренгу первокурсников в панике пытаюсь кричать "простите, зашёл не туда!", но смотрю на свои руки и понимаю, что на них рукава гриффиндорской формы. Тогда я встаю на цыпочки, пытаюсь тянуться макушкой наверх, чтобы хоть немного догнать в росте одноклассников - однако становлюсь всё меньше и меньше, становлюсь размером с небольшую мышь, когда ко мне подходит громадная для меня кошка - но я знаю, что это не кошка, это профессор с кошачьим взглядом, которая хочет спросить, почему я не откликнулся на перекличке...