Дети пустого города

       Когда я проснулся, в купе уже царила полутьма, а за окнами мелькали сумерки. Где-то минуты три я просто смотрел в стену, моргал, и пытался понять, где я вообще нахожусь.        Мне снился сон - очень противный, будто я что-то натворил и теперь бегал от своей тёти Петунии по каким-то улицам и помещениям. Повсюду - и у улиц, и у помещений, были двери, что вели туда, куда она не сможет за мной пройти. Но взамен там было кое-что другое, ещё более жуткое. Некий абстрактный человек, которому я тоже не нравился. Тётка перед этим читала Дадли приключения Тома Сойера, и вдохновившись тётушкой Полли, что со своим племянником не церемонилась и при необходимости пускала в ход розгу, собиралась опробовать этот метод на мне, как они с дядюшкой всегда и обещали - хотя чем-чем никогда не дрались, так это ею. Человек из-за дверей хотел как-то зафиксировать меня в стоматологическом кресле и разобрать на органы для других детей, пострадавших в какой-то аварии. Ни тот ни тот исход меня не устраивал, но почему-то всё могло закончиться только либо одним, либо другим - и выбор был тошнотворный.        Реализма сну добавляло то, что я действительно был чем-то к чему-то примотан - а именно - простынёй к верхней полке в купе. Я повернул голову и вопросительно уставился на рыжее пятно волос Рона.        — Ты уснул и... ну вот. — Сказал Рон. — Ты... кстати, лунатишь, знал об этом? Вернее, ты не совсем лунатишь, только пытаешься. Вдруг вскакиваешь на ноги, делаешь несколько шагов и грохаешься мордой в пол.        Я поморгал.        — Да. — Подтвердил рядом Невилл. — Ты себе нос разбил. А потом пришли Фред и Джордж и просто привязали тебя к полке... вот.        Я вспомнил попытку человека из сна зафиксировать меня в том пресловутом кресле. Самую реалистичную. Если подумать - может не спроста у него тогда выросли четыре руки?        — Шутники они у тебя однако. — Сказал я, почти в пространство.        — А что было делать-то? — Неловко сказал Рон.        Гермиона угрюмо уставилась на меня. Она теперь была куда молчаливее, чем раньше. Может своими визгами наконец сорвала голос? Молча сидела с книгой и периодически отрывалась от неё, чтобы убийственно на кого-то посмотреть.        — Вообще-то, это купе наше, так что не надо тут никого есть! — Попросил Рон.        — Теперь ещё и наше. — Мрачно сказала та, посмотрев на Невилла, и тот объяснил мне:        — Пока мы Тревора искали, а потом здесь запертые сидели, наши вещи из купе какие-то старшеклассники вышвырнули. Сказали "охранять надо было"... мы пришли к вам...        — Жаб-то твой нашёлся? — Спросил я, высвобождая из простыни руки и надевая любезно положенные рядом очки.        — Да, вот!        Невилл по-детски так заулыбался и показал на стоящую рядом с ним трёхлитровую банку с дырчатой крышкой. В ней действительно сидел здоровый, зелёно-коричневый жаб, и встретившись со мной глазами скорбно квакнул.        — Это, выходит, и есть знаменитый Тревор? — Усмехнулся я.        — Да!        — Они с Коростиком подружились! — Радостно сказал Рон, почёсывая крыску по спине.        — А у него не такой взгляд. — Задумчиво сказал я, когда встретился глазами и с Коростиком.        — Что?        — Да ничего! — Я тоже улыбнулся и мысленно треснул себя по башке - не время сходить с ума. — Всё-таки волшебный у тебя крыс, говорю. Взгляд почти человечий. Не как у жаба.        Крыс, услышав эти слова, поспешно отвёл от меня глазки-бусинки и схоронился у хозяина в рукаве.        — Взгляд говоришь? — Заинтересованно отозвался Рон, вытряхнул зверька и, сжав в ладонях, стал разглядывать мордочку.        Мордочка всеми силами сопротивлялась.        — И он умный. — Грустно поддержал меня Невилл. — Защищает своих. Это ведь он тогда укусил того громилу! — Повернулся он ко мне. — Ну, Гойла.        — Ого... — только и сказал я. — А говоришь, бесполезное животное... ребят, а сколько мы вообще едем? Ещё очень долго?        Ребята переглянулись.        — Тебе вообще ничего не объясняли? — Спросила Гермиона.        — Мы до завтрашнего вечера едем. — Подвёл итог Рон. — И да, мы тут ночуем.        Вечерело. Поезд нёсся через сплошной лес - глухой, и напомнивший мне прочитанное в какой-то энциклопедии слово "тайга". Когда я произнёс это вслух, выяснилось, что это и вправду тайга и называется она Ведьмина. Гермиона была невозможно уязвлена тем, что про таковую нигде не читала и не слышала, а Рон принялся рассказывать нам про скрытые от глаз магглов места, где не удалось приструнить волшебную живность, и что без таких мест планета магглами считается практически в два раза меньше, чем есть на самом деле. Теперь, видя в окно очередное неведомое мне существо, они с оживившимся Невиллом наперебой кричали что-то вроде "смотрите, смотрите, семирогие олени!", "Лесной упырь! Ого какой большой...", "Сатиры! Мерлин, настоящие сатиры!".        На поляне, где пространство стало пошире, поезд наполнился стуком прыгающих по поезду тел. Существа, вышедшие сюда, чтобы лучше нас разглядеть, тоже интересовались нами. Махали чем могли, что-то кричали, а некоторые даже прыгали на стены поезда и о чём-то разговаривали со студентами, что соглашались открыть им окна - а те, кто говорить не умел, просто интонацией издаваемых звуков выпрашивали угощения, которые ребята протягивали им, освободив от упаковок.        Сатиры - полуголые, длинноволосые и в целом волосатые, похожие на людей, но с разномастными рогами, четырьмя ушами (одна пара человеческая, другая ослиная), полукозлиными ногами с копытами и вытянутыми в горизонталь зрачками; радостно махали поезду руками и ребята махали им в ответ.        — Ещё один Уизли!!! Зажжём! — Отчётливо услышал я от одного, с которым встретился глазами Рон.        — Они тебя знают... — с ужасом и восторгом выдохнул Невилл.        — Не меня. — Отрезал Рон. — Понятия не имею, что и кто из наших учудил, но скорее всего это был Чарли. Интересно, что значит "зажжём?".        — Сатиры любят устраивать с людьми опасные авантюры. — Сообщила Гермиона. — Так что если ещё его увидишь, лучше тебе притвориться, что не узнаёшь.        — Фред! — Воскликнул я, высунувшись из окна.        Фред и Джордж Уизли, как-то открыв вагонную дверь, высунувшись из неё ненадолго и что-то крикнув, на ходу пустили одного из Сатир в тамбур и вскоре тот выскочил оттуда со стеклянной бутылкой с неясным содержимым.        — Мои братья... спаивают их Сливочным пивом... — Со смехом проговорил Рон. — Теперь ясно, почему они мне рады.        Я, как ни странно, тоже пришёлся им по вкусу, когда один из них с жутким звуком пробитого когтями металла, под истошный визг Гермионы прицепился к вагону рядом с нашим окном.        — У меня пива нет. Маленьким не продают. — Развёл руками Рон.        — Понимаю. — Расстроился сатир, покачав рогатой башкой. — Надеюсь, когда дорастёте, Уизли, мы и с вами подружимся. — И вдруг обернулся на меня. — А ты... знакомая морда! И явно... эй, а глаза менять ещё можешь?        — Чего? — Дёрнулся я. — Эй, а ты откель знаешь!        — А ну покажи! — Развеселился тот.        Я приблизил лицо к окну. По наитию, позволил себе поднести к лицу два пальца, а глазам перефокусироваться. Лишь на миг и чтобы их не увидели мои спутники.        — Ну точно ты! — Непонятно обрадовался тот. — Тебя как назвали, Поттер?        — Гарри. — Пробормотал я, растерявшийся от такой формулировки. — А...        — Ну точно, слышал о тебе в восемьдесят втором! — Зрачки-прямоугольники сатира расширились. — Вот значит как... надо тебя нашим навкам показать!        — Чего? — Изумился Невилл.        — Кому? — Пискнул я, а сатир уже оглянулся и как-то протяжно крикнул непонятным мне зверем... рядом о стекло стукнулись чьи-то коленки.        К нему прилип мальчишка чуть младше меня. В длинной, грязновато-белой рубахе, бледный, с какой-то прозеленью в длинных и светлых волосах, абсолютно игнорирующих ветер. Прищурился серыми своими глазами с чёрными, блестящими белками.        — Сразу трое! — Поразился тот, оглядев и купе.        — Трое кого? — Спросил Рон.        — Проводимых. — Сообщил "навка". — И... о-о-о, будет весело, если кто-нибудь догадается! Особенно, если ты сама! — Расхохотался он, посмотрев на Гермиону, от чего та непонимающе уставилась на него. — Ничего себе, правда близко! — Сказал он сатиру, вглядевшись в меня. — Вот значит как.        — Что, как? — Спросил я.        — Мне правда сказать? — Уточнил мальчишка.        Я моргнул... понял, что он про что-то, что я уже знал и забыл неспроста и твёрдо сказал:        — Нет.        — Хорошо. — Понимающе кивнул тот. — Только передай новому проводнику-смотрителю ключ, когда встретишь.        — Как?        — Просто передай, дойдёт. — Заверил навка.        — Понял. — Сказал я. — Спасибо.        Сатир и навка одинаково отцепились от вагона и отлетели в чащу. Рон тут же накинулся на меня:        — Какой ключ?! — С огромными глазами спросил он.        Я пожал плечами.        — Хм, а ведь по сути, ты можешь оказаться с ними одного поля ягодой. — Задумчиво сказала Гермиона.        — В смысле? — Обернулся я.        — Ну, ты же действительно Гарри Поттер. В той книге было написано, что по прибытию в больницу ты был деформирован и практически обескровлен, а ещё не дышал. А во время реанимации у тебя на минуту остановилось сердце. Один целитель вспоминал, что уже начал оформлять тебя в морг. — Невозмутимо поведала Гермиона Грейнджер.        — Какой ещё книге? — Изумился я.        — "Хеллуин 1982, кошмар, обратившийся спасением". — Сообщила Гермиона. — Эксклюзивное издание, редкий экземпляр, еле уговорила родителей, когда они цену увидели. И это лавочник ещё скидку мне сделал за то, что полностью пересказала книгу, которую купила у него в прошлый раз...        — Ты магглорождённая и была в Косом уже два раза? — Поразился Рон.        — Три! — Самодовольно сказала Гермиона. — Мы живём в центре Лондона, до Косого не прям-таки близко, но четыре остановки на метро и все дела! Мы заходили туда три раза. Первый раз пришли за школьным списком покупок, второй - я сама приехала, чтобы купить дополнительную литературу, и третий вчера! Потому что и я и родители осенью будем очень заняты и не сможем отпраздновать мой день рождения! И они взамен пообещали купить мне пять вещей, которые я выберу в качестве подарка... правда пришлось сократить до трёх, чтобы уговорить их купить эту книгу - меня после прошлых очень заинтересовал твой случай, Гарри!        — Я что, ещё где-то есть? — Севшим голосом спросил я.        — Ну конечно. — Тоном очевидности сказала Гермиона. — Твоё имя упоминается в "Современной истории магии", "Развитии и упадке тёмных искусств" и "Самых странных волшебных событиях двадцатого века". Господи, неужели ты не знал?! Да я бы на твоём месте давно прочла бы о себе всё, что можно найти в книгах!        — И это ведь даже далеко не все твои дополнительные книги... — Проговорил Рон.        — Конечно. — Стальным тоном ответила Гермиона.        — И все эти книги ты... конкретно покупала в книжной лавке? — Кисло спросил Рон.        — Конечно. — Презрительно сказала Гермиона. — А где ещё их можно купить?        Рон не ответил. Да я и сам притих, вспомнив Косово-переулочные цены даже на обычные учебники. В одиночку один фолиант по магии спокойно мог быть в пару раз дороже всего годового набора ингредиентов для уроков зельеделия. По тайком подсмотренным ценникам я понял, что Хогвартские книги ещё очень сильно урезаны в цене. А уж сколько стоит это "эксклюзивное издание и редкий экземпляр" было страшно себе представлять. В общем, если я что и успел понять о магическом мире, так это то, что книги здесь были ой какой ценностью. Как этого умудрилась непонять вся из себя умная Гермиона, я не знал, но даже глядя сейчас на наши с Роном и Невиллом вытянутые лица, она не поняла причины.        — Ясно. — Окинув нас уничтожающим взглядом сказала Гермиона. — Вы трое не любите книги.        — Уж точно не настолько. — Нервно поперхнулся Рон. — И кстати, из Хогвартса могут отпустить в день рожденья, если у тебя нет хвостов.        — И что?! Думаешь я по такому слабому поводу буду прогуливать занятия?! — Возмутилась Гермиона. — Нет уж. К тому же мои родители - очень занятые люди! Они дантисты!        — Кто? — Дружно спросили Рон и Невилл.        — Зубы лечат. — Пояснил я. — Ну и выдирают, если надо.        — Как выдирают? — С ужасом спросил Рон.        — Очень просто... таким железным хватом, похожим на пассатижи...        — Удаление зубов производится одним из трёх основных инструментов - щипцы, элеваторы, люксаторы! И ни один из них не похож ни на какие пассатижи! — Возмутилась Гермиона. — Тебе хоть один раз зуб удаляли?!        — Удаляли. — Сообщил я. — Понятия не имею, как там по научному эта штука называется, но на пассатижи она похожа.        — Тебе серьёзно там зубы выдирали?! — Подорвался Рон. — Зачем?!        — Да было один раз. — Поморщился я от воспоминаний. — Через забор перелазил, зацепился, ну и мордой о бордюр грохнулся... один зуб сразу выскочил, второй раскололся, кровищи было, мне потом ещё по этой губе попало... а потом на нём пошло воспаление и через пару дней десна разбухла, что не укусишь ничего...        — Сразу к врачу идти надо было. — Наставительно сказала Гермиона.        — Да херня, всё равно они были молочные...        — Не говори такие слова, это мат! — Возмутилась Гермиона.        — Тоже мне, "мат"... — закатил я глаза. — Я про тот случай ещё не такими словами говорить могу.        — Ой, подумаешь, зуб дёрнули, сам же говоришь, молочный, он бы всё равно выпал. Или ты боишься? — Гермиона расплылась в ехидной улыбке.        — Сам бы небольно выпал. — Мстительно сказал я. — И осколки из десны не надо было бы убирать.        — Тебе что, анестезию не ставили? — Усомнилась Гермиона.        — За неё надо было доплачивать.        — Чего? — Удивилась она. — Она ж всегда в общую стоимость входит...        — Это была государственная больница, там нет никакой стоимости, само лечение бесплатное. — Сказал я. — А обезболивание там есть, но слабое, его почти всем оказывается недостаточно и обычно сразу платят за второй укол, а дядя не стал. А обычный укол на меня и не подействовал почти, только щека онемела малость.        — Да, это так, на волшебников любые вещества действуют слабее, чем на магглов и по этому многими волшебными лекарствами маггл просто сожжёт себе желудок. — Кивнула всезнающая Гермиона.        — Ну и жуть вы тут обсуждайте конечно... — Вклинился Рон. — Слушайте, а вы когда-нибудь лежали у Мунго или Турнейсера?        — У кого?        — Лежал в Мунго с сильной проклятой корью. — Потупив от чего-то взгляд, сказал Невилл.        Постепенно мы свернули с болячково-больничной темы. Рон с напором тормошил Невилла, рассказывая разные истории своего детства в магическом мире и заставляя его рассказывать свои. Изредка я снова решался переспрашивать непонятные слова и тот с удовольствием всё пояснял, если его не перебивала Гермиона. С её стороны получалось, что говорил он всё не так - одно официально называется по другому, второе признано суеверием, третье вообще на самом деле противозаконно. На этом Рон начал закипать и уже намеренно рассказывать про такую глушь и таким чисто-волшебным, спецефическим говором, чтобы даже Гермионины книги ей не помогли его понять. Иногда он вновь прерывался, чтобы что-то мне объяснить, но с Гермионой они начали друг друга просто тотально игнорировать.        Эта девчонка казалась мне полузнакомой, возможно от того, что в каждом классе есть такая. При этом какой-то жутко неправильной - вернее наоборот, правильной - до зубовного скрежета, чем ужасно раздражала; как и тот факт, что с ней предстояло провести весь путь, хотя Малфоя с дружками давно прогнали Фред и Джордж.        Потом мы ужинали купленными у бабушки и Уизлевскими пирожками. Я ужасно стеснялся принимать угощение от рыжих братьев после того, как уже съел один купленный, но меня взял голод. Вернее, не то чтобы голод, а скорее привычка - никогда в жизни мне ещё не приходилось отказываться, если предлагали еду. Это была та вещь, которую надо было брать пока дают, а если дают просто так, не обдают полным отвращения взглядом и вроде не задумали никакого подвоха - брать тем более и с бесконечным "спасибо".        Уже вторым от них пирожком голод как таковой я убрал, но мне стоило больших трудов остановиться на четвёртом - во-первых из чувства приличия, во-вторых из чувства опасения. Пирожки были дополнены поджаренной сосиской на палочке от бабули с тележкой, чаем, шоколадками и печеньками, купленными у неё же днём, и странной, но вкусной штукой, которая называлась "гоммель".        — Как та... Гоммелева жижа, о которой ты говорил? — Спросил я Рона.        — Да... то есть нет. Тут жидких куриных яиц, льняной муки, травяного настоя и прочих неприятных ингредиентов. Гоммель тоже из крови дракона делается, и от "жижи" там сохраняются мёд и мандариновая цедра. А ещё там есть молоко и ещё что-то... ну и он продаётся плитками и батончиками, а не микстурой. Он не настолько полезный, зато вкусный.        Короче говоря, я побоялся лопнуть. Что будет, если бесконтрольно пихать и пихать в себя еду я не знал, не выпадало возможностей для эксперимента. Дадли так иногда делал - но Дадли был большим, у него наверное и желудок бесконечен. А как в меня это всё сейчас вместилось, я не знал, я уже чувствовал, как что-то распирает изнутри мои рёбра и порой просится наружу, но другая часть меня при одном взгляде на лежащие на сиденье вкусности требовала их немедленно съесть. Когда я это понял, и понял, что у этой части меня просто никогда не было предусмотрено предела, мне стало от себя противно и немного жутковато и я, доев последний пирожок, принципиально от всего отвернулся.        Вскоре пришли Фред и Джордж и откинули вдобавок к полке, на которой я спал, все остальные, заявив, что не хотят потом этим заниматься после полуночи.        — А ещё, мы спим внизу, ясно, мелкота? Занимайте верхние, а низ наш.        Никто не понял сперва, в чём подвох. Кто вообще в здравом уме без боя отдаст верхние места и добровольно поселится в скучном низу? Мы начали что-то понимать только когда поняли, что никакой лестницы к верхним полкам нет, а ещё пространство между полок слишком маленькое, чтобы в нём можно было хотя бы полусесть...        — А как оттуда слезать? Колбаской на пол шмякаться? — Сварливо спросил Рон.        — Именно так. — Серьёзно сказал Фред.        — Первоту, признанную самыми нелепыми колбасками, принято зажаривать на кострах во время пути по тропе... — Сказал Джордж.        — ...Почти как инквизиторы наших предков в средневековье...        — ...Только не так передерживать, а то есть невкусно будет.        — Ой, тут внутри больше места, чем снаружи! — Завопила Гермиона, втиснувшись на свою полку.        Ко всеобщему изумлению, в этой узенькой полоске, она умудрилась сесть практически в полный рост. Оптически, это выглядело так, будто она сплющилась.        — Незримое расширение! Как я сразу не догадался! — Воскликнул Рон.        — Оно самое, братишка...        — ...Но если всё ещё хочешь в колбаски, то вперёд и с песней, я бы на еде сэкономил...        Рон покраснел и надулся. Если он семейной бедности неслабо так стеснялся, то его братья превращали её в балаган и постоянно подшучивали, словно она была их жалким назойливым приятелем. Они издевались над ней, как над живым человеком, подтрунивали и шпыняли, и непонятно почему, но даже когда Рона эти шуточки совсем не касались, он будто бы воспринимал их на свой счёт.        Я залез на самую верхнюю, третью полку и там внутри действительно оказалось больше места, чем казалось снаружи. Правда, что оказалось совсем неудобно, так это там стелить... нет, ну вы пробовали застилать верхнюю койку где-нибудь? Так вот, представьте, что к этой койке ещё нет никакой лесенки, а ваш дом (потому что это поезд) при этом несётся куда-то с бешенной скоростью, то и дело встряхиваясь, подпрыгивая и дрожа.        — А как, интересно, магглы на таких поездах ездят без заклятья? — Сердито спросил я. — Где там у них есть такие...        — В России. — Сказала Гермиона. — И очень просто ездят - там нет третьей полки.        — Ты даже это где-то читала? — Поразился я.        — Не читала, а смотрела. По National Geographic, там есть передача про специфический транспорт разных стран. Ты хоть слова-то "специфика" и "National Geographic" знаешь? — Тоном человека, который из жалости пытается говорить с существом низшего уровня интеллекта, спросила Гермиона.        — Я тебе не беспризорник! — Сердито сказал я. — Не смотри на меня как на отсталого.        — Да у вас тут у всех знаний о реальном мире как у беспризорников каких-то. — Не осталась в долгу Гермиона.        — А ты ничего с реальностью не попутала? — Рассмеялся Фред.        — Или ты считаешь, что едешь на какую-то игру? — Вкрадчиво просил Джордж.        Гермиона наконец смутилась.        — Я не это имела ввиду. — Пробормотала она. — Просто правда, вас выпусти на нормальную улицу и вы как дикари какие-то.        — А давай-ка ты не будешь за всех решать, что нормальное, а что нет. — Всё так же вкрадчиво сказал Фред. — Тебя здесь совершенно не все поймут.        В купе повисла тяжёлая тишина, от которой мне стало не по себе. Я встретился глазами с Роном - он тоже занял третью полку, напротив меня. Тот оглядел купе, меня, всех по очереди, потом посмотрел на свой болтающийся на ноге ботинок и... стряхнул его с ноги на голову Фреду... нет, Фред сейчас говорил, а этот нет, значит Джорджу. Мои попытки отличить их по внешности всегда кончались полным провалом и даже взгляд был у них почти одинаковый - только вот голоса слегка разнились и чтобы понять, где один близнец, а где второй, мне приходилось ждать, когда они заговорят.        Шмякнувшись на рыжую макушку, соскользнув с неё и шмякнувшись уже на пол, ботинок разбил тишину как футбольный мяч разбивает чьё-то окно под панические крики сматывающихся игроков. Ребята переглянулись, и тут же будто и не было перепалки. Джордж пригрозил, что сейчас разведёт костёр прямо в купе и зажарит брата, не дожидаясь тропы. Рон, с восхитительно наглой невинностью заявил, что он случайно.        — А что, она и в самом деле есть, эта тропа? — Опасливо спросил Невилл.        — Есть! — Просиял Фред.        — Куда денется, родимая! — Поддержал его Джордж.        — Я читала, что каждый год дорога в Хогвартс разнится ввиду статута о секретности, а так же внешних факторов. — Тут же встряла Гермиона. — Правда, что это за внешние факторы, там не уточнялась. Тропа всегда есть?        — Да, всегда.        — А вот Ведьмину Тайгу когда проезжаем, когда нет.        ***        Ночь прошла спокойно. Во всех вагонах погасили свет и бабушка с тележкой прошла по всем купе, чтобы оставить на столиках кувшины с водой и стаканы по количеству человек и пожелать всем "доброго сна". Крепко поспавший днём, я ещё очень долго лежал в темноте, свернувшись калачиком и слушая грохот колёс. Бешенная, но при этом мягкая тряска разогнавшегося вагона ласково убаюкивала меня, а я, вывернув шею, то слипающимися, то совершенно ясными глазами, смотрел в окно. Обходя купе, бабушка глухо закрыла везде окна твёрдой шторой-гармошкой - она напоминала жалюзи, только была цельной и лишь за счёт гнущихся участков металла складывалась. Открыть её можно было и сверху и снизу, и хоть бабушка просила не делать этого до утра, наглухо не запретила. Запретила она открывать ночью само окно, сказала, что будем проезжать где-то, откуда может что-то там "всякое" залететь.        Штору я чуть-чуть приоткрыл, а окно послушно не стал трогать. Хотя... нет, стал вроде. Плохо помню, но в какой-то момент моей полудрёмы меня что-то потянуло намного отодвинуть и его, кажется, чтобы удариться ладонью о вытянутую с дерева ладонь существа, похожего на навку. Наши ладони прошли насквозь. Наутро, я проснулся не помня этого, но зная, что просьбу дневного навки передать кому-то там ключ я выполнил.        Днём же, после первого похода по тропе, меня всё же вытащили погулять по вагонам и мы с Роном опять влипли в историю.        А дело в Бобе. Тарантуле третьекурсника Ли Джордана, приятеля близнецов, которого он, развлекаясь, сажал проходящим мимо первокурсникам на головы. Конечно, Фред и Джордж посоветовали нам пойти в ту сторону нарочно и похоже им лишь добавлял удовольствия тот факт, что Рон пауков, по собственному впоследствии признанию "не переносил ни в каком виде".        Невилл, только увидев эту жутковато-многоногую тварь, пискнул и с ужасом уставился на Рона, не успевшего точно понять, что посадили ему на голову, но заранее побелевшего. У меня желудок свернулся и провалился куда-то в кишки. Не из-за вида паука. Из-за старшеклассников. Ли Джордан был в этом вагоне с сиденьями единственным "средней ступени" - остальные были форменные старшие, лет четырнадцати-семнадцати (сам пятый-седьмой курс, как позже поведал мне Рон). Они смотрели на нас с насмешливым, плотоядным интересом, пробираясь под кожу щупальцами глаз. Ждали зрелища, ждали визгов и ругательств, ждали, что малявики их развлекут.        Сколько же раз я про такое слышал в Литл-Уингинге! Все эти ходящие по младшей школе байки про то, как старшеклассники "посвящают" новоприбывших в ученики в разных закрытых интернатах. Что они делают с теми, кто им понравился и кто не понравился. Что "совершенно точно ждёт тебя, хлюпик". Сколько раз слышал, сколько прокручивал в голове и всё равно отправка в одно из таких заведений (а я ведь даже не знал, что им окажется сборище таких же как я), была для меня светом надежды. Казалось, какие бы ужасы не происходили там - её всё равно будет легче переносить, чем Литл-Уингинг - хотя бы потому, что там дома не буду уже не только я, но и никто другой.        И я с решительным замиранием готовился к этому с третьего класса началки, думал, как там всё будет по другому. Ведь не на каждого всё детство охотилось по банде превосходящего противника. Не каждый с пяти-шести лет искал у людей болевые точки и вычислял "принципы работы драки" как я их про себя гордо обозвал, начитавшись Логовых умных книжек. И что уж тут говорить, я прекрасно знал, что обо мне говорят как о бешенном всякий раз, когда я пытаюсь бить в ответ. И я много думал о том, как уеду туда, где не будет ни одного знакомого лица, которое могло бы на меня настучать тётке. Где после драки накажут обоих; где со мной сколько угодно будут случаться эти весёлые и жуткие случайности и пусть их будет всё больше и больше, пусть творится вокруг чертовщина, меня больше никто не запрёт из-за неё в той чёрной духоте...        Хагрид смял мне эту картину, пусть и принёс много надежды в мой мир. Теперь я не знал, куда еду.        В целом, мало что менялось Хогвартс, пусть и обучает волшебству, всё же остаётся тем самым закрытым интернатом - вряд ли одна общая особенность может настолько объединить всех свезённых сюда детей и подростков так, чтобы те уживались вместе без приключений. И мало шансов, что эти приключения обойдут меня стороной. Но чёрт возьми, я оказался... нашумевшей личностью, так сказать. И нутром чуял, что что бы я не вытворил здесь - это не забудут, как забыли бы странный поступок обычного ученика. И во что это выльется, учитывая, как я... боюсь людей...        И хоть я всё равно решил не менять стратегии... ни одна из них не предусматривала того, что неприятности будут не у меня. Что посмеяться решат не надо мной, а над кем-то другим. И тем более того, что меня это как-то заденет.        — Замри! — Быстро сказал я Рону прежде, чем успел опомниться.        Рон послушно застыл. На секунду замешкавшись, я медленно протянул наверх руку... сцапал существо с рыжей макушки за тельце и тут же перевернул его кверху лапами, чтобы оно не успело вцепиться в волосы. Кто-то из старших присвистнул, никто не заметил, как левая моя рука как бы невзначай скользнула к Ли.        Сколько бы в моей жизни не было стычек "не на жизнь, а на смерть" - настоящих и представленных, я всегда сражался за одного себя. В жизни я бы не представил себя открыто заступающимся за кого-то. А ведь если сейчас эти старшие меня куда-нибудь потащат и придётся отбиваться - это случится из-за Рона. Из-за того, что я решил немного отомстить тому, кто посадил на него паука!        Почему мне этого так хотелось, я не знал. Но поддавшись этому желанию, я проворно дёрнул на себя резинку спортивных штанов Джордана и опрокинул паука внутрь.        И сразу, не сговариваясь, мы трое со всех ног бросились бежать под яростные вопли Джордана. От него, от бросившихся за нами старшеклассников. И может мы убежали бы, однако первым бежал неуклюжий Невилл. Он запнулся, упал, Рон зацепился за него, я замешкался, не зная, как перепрыгнуть через их свалку, никому ни на что не наступив, и меня настиг длинноногий старший с чёрными глазами.        — Эть, попался! — Радостно возвестил он, хватая меня за капюшон кофты.        Впав в секундный ступор, я извернулся; пригибаясь, вывернулся из кофты и всё же бросился через Рона и Невилла. Судя по синхронному вскрику наступил на обоих, но добрался до двери в тамбур, которая...        ...Захлопнулась перед моим носом, как только я толкнул её вперёд, дав мне по лбу и опрокинув на пол. Сзади послышались смешки. Встав и попытавшись под них подёргать неподдающуюся дверь, я оглянулся назад и увидел у черноглазого в руке волшебную палочку. Понял, что я в ловушке. И прижался лопатками к двери, ожидая, когда ко мне подойдут.        Подходить ко мне никто не спешил. Смотрели с интересом.        — Тьфу, а я думал, будущий Гриффиндорец. — Разочарованно сказал светловолосый парень лет пятнадцати.        — Смирись, наш факультет в этом году тоже может пополниться кем-то стоящим. — Лучезарно улыбнулся черноглазый.        Волосы у него были тёмные, коротко стриженные. А кожа очень светлая, почти белая - сажать чёрные глаза на лицо такого цвета должно быть запрещено законом.        — "Стоящим". — Передразнил его друг. — Ты вообще видел, как он в дверь вцепился? У нас тут его товарищи может в заложниках, а ему хоть бы ноги унести.        Несмотря на ощетиненность мне стало почему-то стыдно. Рон и Невилл уже поднялись на ноги и их тут же перехватили за ворота. Аккуратно, без грубости, но крепко. Вот что я мог бы с этим сделать, если бы и захотел?        Я отвернулся и с досады пнул дверь. Вагон обиженно встряхнулся и мне (как и многим, но мне почему-то показалось, что у меня одного это вышло так нелепо) пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Потом, чтобы не стоять беспомощно им всем на загляденье, я деловито пнул дверь ещё раз и вдруг вспомнил пословицу "клин клином вышибают". Дверь держали магией. Даже не держали всё время - начинали, когда я пытался её открыть. Я с сомнением достал из-за резинки штанов волшебную палочку, которую украдкой, сам не зная зачем, сунул туда выходя из купе. Вспомнил, как волна магии вышибла окно в лавке Олливандера, когда эта палочка меня выбрала, и как часто волшебники, подходя к дверям в Косом, открывали её за несколько метров, просто дёрнув рукой с палочкой.        Я посмотрел на дверь. Зажмурился и из-за всех сил представил, как она начинает дрожать всё сильнее и сильнее, и когда она должна была слететь с петель, открыл глаза и из-за всех сил тыкнул палочкой в её сторону.        Дверь никак не отреагировала. Сзади посмеялись.        Я повторил это ещё несколько раз. Перестал тыкать палочкой в дверь и стал взмахивать ей, словно хотел смахнуть дверь с дороги. Это оказалось более действенно - дверь, хоть особо и не открывалась, но и правда чуть подрагивала, а когда я начал представлять поток чего-то, что должно было её распахнуть, начала отзываться поскрипыванием.        — А малёк способный! — Веселился Ли Джордан.        Вытряхнувший из своих штанов паука и поймавший обратно в коробку, он сперва пришёл к нам, жаждя мести, но остался доволен моими прилюдными попытками открыть эту чёртову дверь и теперь встал вместе со всеми наблюдать.        — Слова подключи! — Крикнул Рон, решив поработать группой поддержки. — Ска...        Один из старших тыкнул палочкой в него и слова Рона резко оборвались, хотя тот по прежнему шевелил губами. Невилла тоже на всякий случай "тыкнули" и я прочитал по его губам "А меня-то за что?". А звука никакого! Будто у телевизора громкость выключили!        Здорово перепуганный, я отвернулся и потряс головой.        После этой попытки Рона мне помочь, пытаться сбежать стало совсем неловко, но я решил, что менять стратегию поздно.        — Откройся! — Сердито сказал я двери, следуя совету Рона. — Тьфу! — Я сообразил, что сперва сказал, а потом уже взмахнул палочкой. — Откройся! — Воскликнул я, взмахнув ей.        Дверь на миг распахнулась, и тут же захлопнулась обратно, словно её толкнули с той стороны. Мне стало нехорошо от того, как явно я почувствовал эту хрень... которая её поддела. Я не знал, как её описать. Это было шестое чувство, которому у меня не было названия. Но как-то так вышло, что я прочувствовал это всем телом. Закашлялся. Треснул себя по щеке. Оглянулся и посмотрел на старших.        — А чего это только я магией пользуюсь? — Возмутился черноглазый.        И тут Рон вдруг бросился на его руку и... выхватил палочку из неё! Ничем не удерживаемая дверь с лязгом распахнулась обратно и я успел выскочить в тамбур, прежде, чем захлопнулась дверь в другой вагон.        — Коллопотрус. — Бросил голос светлоголового, та чавкнула и явно открываться, как первая, не собиралась. — А новички в этом году не промах! Эй, патлатый, на какой факультет вы хотите?        — Мы? — Удивился я. "Точно, они же отключили громкость у Рона с Невиллом, теперь хотят, чтобы я отвечал за троих...". — Вам всем какое дело?        — Интересно, чего ждёт от школы одна нахальная сопля. — Не остался в долгу светлоголовый. — Не бормочи себе под нос, а? Тебя еле слышно.        — Ну вы оба это... может как-то всё же повежливее? — Миролюбиво спросил черноглазый.        Он прошёл ко мне в тамбур и встал почти надо мной, но ничего не делая. Когда заговорил, получилось, будто говорим уже только мы вдвоём, но с кучей зрителей. Меня это напрягло, но от того, как он держался - вроде равнодушно, а спорить с ним не стали и не стали бы, сделай он что угодно; я внезапно почувствовал к нему невольное уважение.        — Потому что факультет, даже если ты на него ещё не попал, много может сказать о человеке. — Объяснил он мне. — Вот к примеру Джек и этот, с тарантулом, это у нас Гриффиндор. Слышал о нём? Те ещё авантюристы, скажу тебе, сам видел, какую он тварину в состав протащил. Шуму от них... А вот са-амые старшие, — он кивнул на кучку до ужаса взрослых парней и девиц, весело перешёптывающихся друг с другом, — тут в основном с Пуффендуя. Если не можешь ничего сказать о Гриффиндоре - о Пуффендуе тем более не сможешь. На нём больше всего людей, так что народ там разношёрстный до ужаса - но спокойный и как-то умудряется мирно сосуществовать друг с другом. Хотя по сути, они здесь самые нормальные. А вон Когтевран!        Он показал на тройку у самого выхода. Они имели вид максимально отдалённый от того, что делали их приятели. Иногда поглядывали на нас, а так - бурно обсуждали какие-то символы.        — Все вечно себе на уме. — Сказал черноглазый, и я понял, что несмотря на уважение, меня начинает отталкивать его снисходительная интонация. — Притом без цели. Просто находят себе пласт науки, фанатично в него вгрызаются - а чего этим добиться хотят - шут их знает. А я вот - Слизерин. — Сказал он. — О нём тоже ничего не знаешь, да?        — Это где Волан-Де-Морт учился? — Скучным тоном спросил я, чтобы не молчать тупнем в ответ на этот тон.        Вагон дружно передёрнулся, на этот раз только человеческой своей составляющей. Несколько девчонок пискнуло, Рон долбанул себя по лбу и посмотрел на меня с выражением. Рука черноглазого дрогнула, лицо покривилось. Несколько секунд вагон заполнял только шум колёс.        Чёрт возьми, надо было всё же сказать "вы-знаете-кто", как Рон учил...        — Так нас, мальчик. — Со странным, мрачным удовлетворением сказал черноглазый, на секунду почти весело обернувшись к парочке человек у стены - видимо его одноклассников. — Что-ж, смысла отрицать нет, у нас действительно учился... этот волшебник. И ещё о-очень много сомнительного народа. Однако, хоть они и стали для кого-то олицетворением факультета, кое-кто считает, что они его позорят. Так или иначе, общий смысл факультета в том, чтобы уметь добиться своего. Вот так.        — Понятно. — Сказал я.        — Ну так куда вы трое хотите?        Я подумал и решил, что можно и ответить. Ему. Он ни капли не подходил ни на Малфоя с дружками, ни на Слизеринцев, которых описывал Рон. Хотя, судя по всему, и не был на своём факультете в почёте.        — Рон хочет в Гриффиндор, туда, где братья. — Сказал я. — Про Невилла я не знаю. Я... тоже не знаю, куда хочу.        — Но сто процентов не в Слизерин. — Рассмеялся черноглазый.        Я пожал плечами.        — Если скажут так - куда деваться. Но не хочу.        — Крепко же ты на сам-знаешь-кого злишься, хотя даже времён тех не помнишь. — Невесело хмыкнул светлоголовый позади. — Дай угадаю оставили без кого-то из родни?        — Без адекватной родни в принципе. — Криво усмехнулся я. — Да и не злюсь я... просто не люблю. Кучу лет назад помер и до сих пор из-за него проблемы. Хотя кто-то говорит, не помер, а просто делся куда-то и может вернуться...        — Кто говорит? — Испуганно спросила девушка-старшеклассница.        — Говорят, Дамблдор. — Пожал я плечами.        По вагону прошёлся шёпоток.        — Кофту забери свою. — Сказал черноглазый. — Как тебя зовут-то?        Я внутренне сжался.        — Гарри. — Бормотнул я, чтобы отделаться от этой необходимости сразу.        На моё облегчение, никто не стал сбивать со лба мою чёлку или спрашивать, не Поттер ли. Я чувствовал себя по-дурацки. Всю жизнь готовился отбиваться от монстров-старшеклассников, а они здесь оказались поделикатнее моих ровесников. Да, не все вообще что-то заподозрили, но какие-то девчонки зашептались, кто-то переглянулся и даже мой собеседник задумчиво нахмурился.        — А вас? — Быстро спросил я.        — Нифига, на "вы". Да вы у нас воспитанное, интеллигентное дитя! — Расхохотался тот и его смех подхватили, на моё счастье, забыв о своих подозрениях. — Что-ж ты сразу не сказал, мы-то не поняли, что это у нас интеллигенция людям пауков в штаны засовывает! Я - Декстер. Декстер Оуш. Ещё увидимся. А то, поезд что-то опять тормозит.        — Не опять, а снова. — Усмехнулся светловолосый Гриффиндорец. — Ну, кто там ставил на вечер? Сейчас по второй тропной части пойдём!       ***        "Вторая тропная часть" была длиннее и живописнее. Мы шли по ней тихо и молчаливо, хоть своё заклятье с ребят старшие и сняли. Близнецы так удивились, что попытались пощупать Рону лоб, но мы убежали в другой конец толпы. Говорил только Невилл - иногда извинялся, что только мешался и ничего не смог сделать, да Рон, который его успокаивал. Пока не подошла Гермиона и Невилл не хватился своей жабы, тогда они вместе пошли спрашивать старост, забрали ли из всех купе животных, которых школьники там забыли.        Я шёл и мне было ужасно стыдно за свою выходку. Ждал чёрт знает чего, а мне только более внятно объяснили про факультеты. Вёл себя как дикарёнок какой-то, бросил Рона и Невилла на предполагаемое растерзание старшим, хотя сам же и спровоцировал их; а Рон мне подсказки кричал и бросился на старшеклассника, чтобы помешать ему держать дверь. Сходу решил, что слизеринцы мне враги, а этот Оуш даже кофту мне вернул.        Да, старшие схватили Рона и Невилла и как-то заколдовали, чтобы те не могли говорить. Но они даже не собирались им причинять никакого вреда! Это должно было быть ясно сразу. Наверное, выгляжу я теперь как полный...        — Ааа, да чтоб Фреда и Джорджа мантикора съела! — Внезапно заорал Рон так, что рядом дёрнулась какая-то девчонка. — Сколько историй мне рассказывали, что будет если разозлить старших Хогвартса!        Я поморгал.        — Рон... — я зажмурился, хотя шагал впереди, и отрывисто выдавил, — прости. Что побежал.        — А? — Удивился Рон. — Чего? Да ты ж был крут!        От неожиданности я запнулся о древесный корень и оглянулся на него круглющими глазами.        — Так спокойно паука взял, я ох*ел! — Воскликнул Рон. — И этому в брюки! Так ему и надо... но я бы в жизни не решился. Я эту тварину не видел - и то чуть в штаны не наделал, а ты её рукой! — Он несколько раз сжал и разжал свой кулак, неверяще глядя на него. — И что вперёд побежал - правильно - это же ты всё сделал, значит и гнались они больше за тобой, чем за нами. Ладонь бы мне ещё не отдавил, вообще б цены не было...        — Я... об этом вообще не думал. — От похвалы стало очень тепло, но я должен был сказать это. — Просто побежал и всё. Потому что я... всегда так. Больше ничего и не умею.        Рон скептически посмотрел на меня.        — Всё ты умеешь. И дерёшься здорово. Малфоя хоть, ну, беленького того, после вчерашнего видел? У него губа разбухла!        — Просто губа и всё. — Тихо сказал я. — И это не я, он даже не сопротивлялся. Тогда я как-то... разозлился. А если бы не злился - и тогда бы убежал. Привык так... всё время убегать, где-то прятаться... Я... сам себя за это не люблю, но... не знаю, что с собой делать.        Рон посмотрел на меня внимательно.        — Ничего с собой делать не надо. — Строго сказал он. — И вообще, это старшие, думаешь, я не испугался? Да ещё как! Знаешь, что мне Фред о них заливал? Что если их разозлить, они наложат на твою голову пузырь воздуха, а на тебя заклятье неперевариваемости и скормят гигантскому кальмару, который живёт в Чёрном озере! И тебе придётся там внутри вертеться, пока он тебя не выкакает на середине озера, а потом плыть обратно в школу, пока пузырь воздуха на голове не рассеялся.        Сперва, услышав эту леденящую кровь ахинею я побледнел, потом покраснел, потом моё лицо вытянулось, а потом застыло.        — По моему, это были их собственные... как их там... на грязь похоже... грёзы, вот. — Отошёл я от шока. — Хорошо, что мне уже не быть первокурсником, когда они будут старшими.        — Да уж, грязные грёзы. — Нервно посмеялся Рон. — Не завидую старостам, которым придётся пытаться их остановить.        — А что ещё делают старосты? — Спросил я.        — Ну... они приглядывают за первашами, помогают преподавателям, патрулируют коридоры и ловят нарушителей. А ещё у них стипендия есть. Представляешь? Маленькая, чисто небольшие карманные деньги, но всё же! У старост; лучших по успеваемости - их выбирают как и старост - с пятого курса с каждого факультета парень и девушка... ими могут оказаться те же старосты, а могут и нет; а ещё у капитанов команд по квиддичу.        Я уже знал, что квиддич, это самый распространённый волшебный спорт, что популярен наравне с футболом у магглов. Настолько, что в школе у каждого факультета есть своя сборная.        — Но как тогда выбирают старост, если не за оценки?        — Типа за ответственность. Ну - ты можешь быть хоть трижды умный, но при этом на этот ум тратишь всё своё время и ничего больше тебя не интересует. Тогда да, ты умный и возможно лучший по успеваемости в своём классе, но всем ясно, что тебе нельзя доверить новичков. Я думал, таким будет Перси, но нет, видимо решили, что он поладит с младшими, потому что сам из многодетной семьи. Странная логика, но Перси этого хотел. Теперь он и лучший по успеваемости и староста.        — Ясно... — сказал я.        Рон недовольно покосился на меня.        — И вот нифига тебе неясно. Не ври.        — Немного-то ясно. — Возразил я. — То, что я хотел понять. Не могу ж я тебе на каждый чих вопросами заваливать!        — А лучше-б заваливал. А то потом тебя завалят. — Он нагнал меня и зашагал рядом. — Извини, но ты ни то что ни к какой известности, ты вообще к жизни не приспособленный.        — Да знаю я! — Огрызнулся я. — Тебе-то какое...        — Вот и спрашивай. Хоть что-то успеешь понять до этой... дианонимности.        — Какой ещё дианонимности?! — Перепуганно спросил я.        — А ты как хотел? — С притворной ворчливостью буркнул Рон - он явно просто хотел что-то сказать, но зачем-то искал подводку. — Если я что-то и точно знаю про распределение, так это то, что имена первокурсников оглашаются на всю толпу студентов. То есть, прятать свою личность в школе, как сейчас, у тебя не выйдет. Да ты и сейчас не справляешься. А значит...        — Меня будут заваливать вопросами. — Удивительно спокойным тоном прошептал я.        Понятно, почему он не хотел говорить напрямую.        — Именно. — Сказал Рон. — Так что хотя бы элементарные вещи тебе знать не помешает. Так что если хочешь спросить - спрашивай, в любом случае пригодится.        Я помолчал.        — Почему ты... таскаешься со мной, если понял... какой я? — Тихо спросил я. — Я вряд ли смогу тебе чем-то так же помочь в ближайшее время.        — А какой ты? — Недовольно спросил Рон. — И потом, с друзей разве спрашивают?        Я снова запнулся, хотя мы шли уже по ровной дороге. Я вдруг перестал её видеть, ощутив, как лицо захлестнула краска. Как же давно я бросил мечтать об этом... как я... забыл и даже не думал, что к этому всё идёт...       "С друзей разве спрашивают?", "С друзей разве спрашивают?", "С дру..."...        — Дру-узей? — Не веря, переспросил я.        — Ну... да. А разве нет? Мы уже два раза были вместе против толпы. По моему, это показатель. — Пожал плечами Рон и спохватился. — Если, ты конечно хочешь?        — Хочу! — Тут же отозвался я. — Только, я никогда... я не умею...        — А разве не из-за этого ты снял с меня паука? — Удивился Рон.        Я почти остановился.        — Именно из-за этого. — Тихо сказал я.        — Ну вот! Всё ты умеешь!        — Ага! — Хрипло сказал я и вдруг понял что не могу стоять на месте.        Радостное открытие требовало куда-то бежать, что-то делать, за кем-то гнаться! Не одному, а вместе! Оно сжималось во мне тугой, счастливой пружиной. Рон, похоже, заразился этим.        — А давай, Фреда и Джорджа найдём и скажем, что мы всех победили! — Вдруг предложил Рон.        — Они в передней части толпы, айда на перегонки!        — Кто последний, тот Гоммелева жижа!