Дети пустого города

       Я замер, боясь поднять голову. Взгляд человека был не злобным, однако и не ласковым. А я лишь уставился на его форменные брюки и блестящие чёрные ботинки.        Полицейский крякнул и сел рядом.        "- Идиот, идиот!" — Кричал Том. — "Тварь дрожащая! Бестолочь беспамятная! Ты же почувствовал взгляд, когда в поезд заходил, пошёл бы в другой вагон, вот какого чёрта творишь?!"        "- А теперь-то что делать, что?" — Затравленно спрашивал я.        "- Я откуда знаю?!"        — Что, безбилетник? — Спросила пожилая женщина с курносой причёсанной собачкой на коленях.        — Ага. — Почти весело, хоть и с явной одышкой сообщил он. — И едем мы, дружок, в детскую комнату, ты как раз в нужный поезд заскочил. А там разберёмся.        — Как вы... это сделали? — Тихо спросил я.        — Что? Как поймал тебя? — Удивился он.        — Да.        — Да просто! Вижу, ты крадёшься к одному из вагонов, ну и зашёл в другой, а оттуда в этот, когда двери закрылись.        "- Вот видишь!" — Простонал Том.        — А-а. — Вслух сказал я, не зная, кому отвечать.        Но ведь я был в изменённом состоянии, это точно! Значит он... как-то приметил меня в нём?        — Ну так? Твоё имя?        — Я... Том. — Внезапно ляпнул я и Том в голове как поперхнулся.        — Фамилия.        — Реддл. — Снова сообщил я первую, что пришла мне на ум.        "- Тебе чем поможет, что ты мной назвался, а?" — Угрюмо спросил Том.        "- Не знаю. Авось чем-нибудь..." — Отозвался я.        — Реддл значит. И как, имел раньше дело с полицией?        — Вроде нет... — Неуверенно сказал я.        — Так вроде, или нет?        — Нет. — Решил я, потому что не вспомнил такого.        Двери поезда разошлись на очередной станции. Я дёрнулся было выскочить - плевать, что не моя, но полицейский схватил меня за ворот и рывком усадил на прежнее место.        — Нет, сынок, это ты брось, никуда уже не денешься. Ну вот, раньше значит ничего плохого не делал, и тут нате вам, столько проблем от тебя. — Хмыкнул он. — И только потому, что какую-то мелкую монетку пожалел!        — Нету у меня. — Вздохнул я. — А мне... очень кое-куда надо! Правда!        Я вскинул глаза, словно это могло чем-то помочь. Полисмен был пожилой и похоже добродушный, но давать слабину и отпускать меня не собирался.        — А у мамы с папой попросить? — Не сжалился он.        От досады я даже подумал было прямо огрызнуться: "я сирота", но тут ко мне вдруг снова пришло спасительное вдохновение.        — Да я и домой ехал! — Не спрятав этой досады вскинулся я и продолжил, понимая, что явно не похож на кого-то, кто у неблагополучного района ошивался по случайности. — Я тут раньше жил, а теперь вот повидаться с ребятами приехал, а там новый этот! Мы поспорили, кто с большей высоты нормально спрыгнет!        — И? — С интересом спросил полисмен.        — Как видите, я проиграл. — С мрачным удовлетворением сказал я качнув так удачно разодранными коленями. — Ну и деньги ему продул! У меня ведь было на обратную дорогу! Я бы не стал, если-б были, честно! Мой новый дом на другом конце Лондона, я бы не добрался пешком, сэр!        — Сейчас утро, не похоже, чтобы ты успел приехать сюда с "другого конца Лондона".        — Да я с ночёвкой был! — Не сдал я позиций. — Видите, с сумками! Я уже мотался так назад к пацанам один раз, всё должно было пройти без проблем!        А оказывается, вжившись в роль, я умел врать не моргнув глазом! Похоже, всё же у меня были полезные навыки... может этот дядька теперь сжалится?        Тот задумчиво хмурился. Я не чувствовал, будто обманываю - хоть я и не мог сказать всей правды, но это только потому сам не до конца её знал! И потому, что говорить о волшебниках запрещено. То, что было у меня внутри не так уж отличалось от того, что было бы внутри того, кого я играл...        — Мне... конец, если я не буду на месте к одиннадцати. Конец! — Прошептал я уже чистую правду, всё ещё глядя в серые глаза пожилого полицейского. — Самый настоящий...        — Ну а мне-то что сказать остальным? — Сварливо спросил полицейский. — "Он посмотрел на меня честными очами и я его отпустил"? И не бойся ты, я тебя не в тюрьму везу, там оформим протокол, позвоним родителям, они заплатят штраф и заберут домой. А если всыплют по первое число, правильно сделают, будешь в следующий раз думать, прежде, чем проигрывать последние деньги неизвестно кому!        Спорить с ним было абсолютно бесполезно. И злиться тоже. Ведь полицейский тоже был ничуть не зол и я чувствовал себя по дурацки от того, как в результате мне всё портил человек, даже абсолютно не желающий мне вреда. Он просто выполнял свою работу, от всей души считая, что он прав...        Но что мне делать?! Что делать?! Что делать?! Что...        ***        Когда шум поезда заново ударил в уши, будто я в нём не был секунду назад?        Кажется, когда я потерял контроль над ситуацией и что-то внутри меня начало метаться как пойманная рыбёшка.        Сквозняк по ногам, запахи метро, куча полупустых вагонов спереди и сзади моего... крепкая рука на моём плече... мне нужно выйти на А.К. Дойле, да?        Да.        Время тянется ужасно медленно и в то же время очень быстро. Я даже успел немного поспать перед нужной станцией, когда динамик провозгласил нужный мне проспект...        Двери разошлись и я метнулся вперёд.        Полицейский чертыхнулся, когда пойманный безбилетник вырвал плечо из расслабившихся было пальцев. Он вскочил, оглядываясь, выскочил следом, но я не видел его. И он меня тоже.        ***        "Надо будет всё же попытаться понять, как он меня увидел, когда я заходил в вагон." — Подумал я на бегу.        Правда, старый полицейский на этом не сдался и сходу оповестил обо мне местных дежурных, из-за чего на меня и здесь поднялась охота. На этот раз я не стал долго метаться по платформам, а кинулся прямо в туннель, умудрившись прошмыгнуть в тех.проход. За мной сперва рванули было, но потом я услышал, как его остановили и просто сказали передать обо мне дальше по ветке.        Здесь было совсем не так, как в вагоне и теснота давила ощутимо. Пахло так же, как и на станциях, только в добавок к этому ещё машинной смазкой и электричеством. Я шёл вперёд ссутулившись, у меня подламывались колени. Оттого, что очень много опирался на руки, когда падал или прыгал через что-то, в моих кистях поочереди что-то щёлкнуло, как и в левой ступне, и теперь они припухли и болели. Я хромал, глотал воздух ртом и старался как можно размеренней думать...        Я не полный дурак и специально прыгнул в тот проход, что был в сторону станции-пересадки. Зайти на новой станции в вагон - и останется проехать лишь пару остановок. В изменённом состоянии проскочить из прохода на станцию и затесаться в толпе несложно. Но что, если оно опять даст сбой? Что тогда делать с гитарным чехлом, который так явно меня выдаёт? А если и сделаю, у меня полно других примет. Тут у кого за что зацепится глаз - волосы, очки, фигура, одежда, шрам... и до чего-же всё же руки болят... так было когда-нибудь раньше? Кстати...        Я на ходу открыл сумку. В ней же были эластичные бинты! Не на такой ли случай?        В прежнем тупом и гулком состоянии, я на ходу достал их из сумки. Руки, по непонятной старой памяти набрасывали и затягивали друг на друге эти грязно-белые ленты, немного фиксируя суставы и как ни странно приносящие облегчение. Я им не мешал и не пытался отследить, как они это делают, потому что если бы задумался об этом - продолжить не смог бы. Это было бы как вдруг начать контролировать своё дыхание, забыв, как дышать.        Я остановился лишь когда увидел конец тоннеля и задумался над тем, что делать дальше. Потом опустился на корточки, открыл сумку и чехол. И со вздохом вытащил из чехла уменьшенный чемодан и переложил туда всё из сумки, а чемодан сунул в сумку. И... положил чехол на землю, наскоро перекидав самое необходимое из него в чемодан (при попытке что-то в него положить, оно тоже уменьшалось).        Расстался с едой, что могла бы спасти меня от голодной смерти в случае неудачи, я крайне неохотно. Но только так я избавлюсь от собственных "особых примет" и не попадусь. Так что придётся идти ва-банк.        Я должен добраться до школы Хогвартс. Туда, где хоть относительно свои, где великан Хагрид и... (как я мог о ней забыть?) совушка Хедвиг, что я вчера отправил к нему, чтобы добралась до школы своим ходом - а то у меня не было клетки, чтобы везти её в поезде. Была только её старая, которая была ей уже мала.        Эта школа - единственное место, где меня могут принять, это я ощущал чётко и железно.        Поколебавшись, я снял старые очки и надел новые. Мне всё казалось, что в них я вижу хуже, но понимая, что я просто к прошлым очень привык и это игры разума, заставил себя засунуть сломанную пару в сумку к чемодану. Хотел выкинуть через проём на пути, но не смог. Потом, чтобы окончательно уже не было соблазна, закинул и очки в чемодан, а оттуда вытянул несколько случайных вещей, тут же принявших нормальный вид. И переоделся - в старые школьные шорты, а вместо футболки на водолазку надел спортивную кофту с молнией из одного комплекта со штанами, что носил до этого. Остальное засунул обратно.        Закрыв все сумки, и закинув чехол за плечи, я выдохнул и пошёл из тоннеля дальше.        ***        Когда меня только вышибло из изменённого состояния - внимания на меня не обратили. Не знаю, должен ли подниматься в метро такой шум из-за одного безбилетника, но похоже здесь сыграли мои прыжки через пути. Скорее всего, ведь работникам влетает, если кто-то дохнет в их зоне, а шибануться на рельсы при этом - раз плюнуть даже для меня, не говоря уже о нормальных людях. Однако вскоре, я вновь увидел того полицейского, что нашёл меня в прошлый раз. Я не был уверен, что это он, но комплекция служителя закону, что о чём-то разговаривал с дежурным по станции, подозрительно оглядывая толпу, была очень похожа на ту. Не зная, что делать, я быстро пошёл сквозь толпу прочь и когда она притиснула меня к арке, увидел на скамейке рядом с пожилой женщиной и мальчишкой одного возраста со мной снятую на время присеста кепку...        Тихо оказавшись рядом и постояв с минуту для вида, я непринуждённо скользнул пальцами к скамейке и взял кепку, словно свою. Быстро приняв изменённое состояние на несколько секунд скользнул прочь сквозь толпу и нацепил кепку на буйные космы, спрятав и их и лицо от любого, кто посмотрит сверху вниз. Мальчик был погружён в лежащий на коленках комикс, бабушка - в газету и едва ли они хватятся кепку скоро, а может и вовсе забудут о ней. Гитарный чехол я оставил здесь же.        Счастливые домашние дети. Одной кепкой больше, одной меньше...        Я быстро нашёл нужные рельсы, снова переждал в переходе, а когда проскочил в вагон, наудачу наткнулся на пожилую женщину с громадным саквояжем.        — Молодой человек, вас не учили извиняться, когда врезаетесь в кого-либо? — Сварливо спросила она.        — Прошу прощения, мем, — перепуганно сказал я, — вот ваша сумка... могу помочь донести на место, если скажете...        Она хмыкнула, но согласилось, и я потащился по битком набитому вагону опять с двумя сумками. Мне не хотелось дальше иметь с ней дело - очень не нравились мне дамы вроде неё, но если пойти дальше с ней - можно было сойти за её попутчика, так как оба мы были с дорожными сумками. Это важнее личной неприязни, совершенно странной кстати... а, точно...        Этому типу пожилых дам принадлежала моя ещё одна тётушка - Мардж. Накрашенные, с ужасно резким, лезущим в нос запахом будто размазанного по всему телу за один раз флакона духов, с виду добродушные, но на деле всем недовольные. Из тех, кто с удовольствием рассуждает обо всех, кто попадётся им на глаза с таким видом, словно из их уст это уже не сплетня, а уважаемое, экспертное мнение. Они кичатся своей вежливостью с равными себе, которой требуют ото всех, при этом с удовольствием покрикивая на официантов и продавцов, когда те выполняют работу на пару процентов хуже их представления. Про себя, я, кажется называл их - "собачницы". Не потому что я имел что-то против собак или их владельцев, хотя та же Мардж и была настоящая собачница - с пятью псами, одного из которых, привозя с собой в гости к Дурслям, под разными предлогами любила натравливать на меня. Просто это слово им подходило, особенно когда они собачились друг с другом или рявкали на кого-нибудь, брызгая вспенивающейся слюной - совсем как те самые мелкие, но злобные собачки, срывающиеся с поводков, чтобы облаять всех, кто смеет оказаться поблизости. Собачницы - не потому что похожи на нормальных собак, а потому что внутри у них - те самые маленькие бешенные собачки.        — Давайте. — Велела дама, забирая у меня свой саквояж.        — Пожалуйста. А вы, выходит, тоже направляетесь к вокзалу, мем?        — Да, направляюсь. Еду в Йоркшин, на юбилей свадьбы сына.        — Оу, поздравляю вас, мем. — Сказал я, так как теперь самым быстрым способом найти вокзал было примазаться к ней.        — Да чего тут поздравлять, нашёл себе шал...        Следующие две остановки, дама смакующе ругала и невестку, загрёбшую себе её ненаглядного сыночка, и внуков, которых сын и невестка по её мнению не знают как воспитывать, и своего мужа, который когда-то с ней развёлся и ещё высудил себе право на совместную опеку "ну и вот, воспитал на мою голову, а кому нервы из-за дурня трепать - мне"... И "заполонившую улицы" шпану, и ленивое правительство...        Мне оставалось лишь тихо поскрипывать зубами, периодически выражая сочувствие и согласие. Ну нет, чтобы я дальше с ней пошёл? Дудки! Повезло её сыночку конечно - все помои она сейчас выльет на меня, а потом на соседей по поезду, а по приезде будет уже фальшиво улыбаться и расхваливать погоду. Скорее всего, тётка моя, постарев, превратится во что-то подобное. Она и сейчас ведь такая, просто не так любит это афишировать. Интересно, как её расколбасит, когда Дадли прийдёт пора жениться?        Я снял кепку и принялся вертеть её в руках. Попытался повертеть на пальце... её надо было повертеть на пальце...        "- Ты точно хочешь этого сейчас?" — Спросил Том.        "- Чего?" — Не понял я.        "- Чтобы сработал триггер."        "- Триггер?"        "- Ты сейчас его чувствуешь. Желание повторить то, что когда-то делал. Повторение действия сейчас врубит твой триггер на события, связанные с этим действием. Не делай этого."        "- А чего ты мне указываешь?" — Ощетинился я и, уже не только из любопытства, но и назло Тому, крутанул кепку на пальце...        ***        Тёмный переулок. Дети в школьной форме... человек пять или семь... не больше. Но форма не совсем обычная. Обычно в британских школах для пиджаков и джемперов придерживаются каких-то отдельных цветов и в целом форма часто много включает в себя традиционный бардовый. У девочек привычнее видеть под пиджачками лёгкие платьица в тонкую полосочку или белые блузки и клетчатые юбочки. У мальчиков - тоже часто белые рубашки и цветные галстуки...        Форма этих же ребятишек полностью сине-серая. Мальчишечьи и девичьи жилетки и пиджачки сшиты по одному покрою, галстучки тоже одинаковые, и к тому же, на ком есть, на ком нет. И они, и шортики с юбками, и джемперы, одинаково серые, а синие - лишь рубашки, блузки и полосочки на рукавах джемперов. Жилетки сшиты из той же ткани, что и пиджачки, да и по крою не отличаются почти ничем, кроме отсутствия рукавов - похоже, кто-то просто экономил таким образом на ткани. Ярких, цветных вещи, у всех лишь по две (хотя, строго говоря, по три). Это лимонно-жёлтые дождевики и красные гольфы - у многих правда выцветшие и вылинявшие. Ребята одинаково сосредоточенно вертят в руках одинаковые серые беретики - у девочек с кисточкой, у мальчиков - с козырьком, делающим из берета нечто среднее между беретом и кепкой.        Тонконогие, ссутуленные, с торчащими из капюшонных воротов дождевиков шеями, дети похожи на стайку журавликов, неловко топчущуюся по земле в ожидании. Чего ждут? Не понять... хотя...        Вот из-за угла вышел крепкий пожилой человек и ребята разом выпрямились, даже шеи вытянули. "Он!" — эхом отозвалось в головах. Они переглянулись, будто что-то этим решив и один из мальчиков - лет двенадцати, с печальными пустоватыми глазами и кудрявыми каштановыми волосами, шагнул к человеку.        — Вы... полицейский. — Мальчик больше утверждал, чем спрашивал, глядя куда-то в себя, однако направив глаза в сторону полицейского.        — Эм... да. — Слегка удивлённо отозвался человек.        — Вы... верите... в талисманы?        Человек наклонился над мальчиком.        — Почему вы спрашиваете об этом, юноша? Что вы и ваши друзья делаете здесь в такое время?        Мальчик растерянно хлопнул ресницами.        — Вы... верите в талисманы? — Повторил он.        — Парень, ты слышишь меня? — Отозвался мужчина уже обеспокоенно и оглянулся на его приятелей. — Что с ним? Он проспорил? Вы заблудились? Откуда вы знаете о моей профессии? Вам нужна помощь?        — Вы верите в талисманы, сэр? — Пискнула темноволосая девочка из компании, с накинутым на голову капюшоном.        — Ну, допустим верю. — Сказал полицейский вопросительно вытянув в сторону руку с раскрытой ладонью.        Мальчик с каштановыми волосами тут же вложил что-то в его ладонь и закрыл её в кулак.        — Что это? — Осторожно спросил мужчина.        Он понял, что дети не в себе и нужно вести себя так, чтобы не напугать их, а лучше бы уговорить пойти в больницу и выяснить, не накачал ли их кто какой-либо дрянью.        — Я... дал вам талисман. — Отозвался мальчик. — Вы знаете... что делать...        Полисмен понял, что правда... знает, что делать с вложенным в руку бумажным талисманом. Он с удивлением вгляделся в собственную, повёрнутую ладонью вверх и сжатую в кулак руку, но застыл. Пока он стоял в состоянии около-транса, все ребята по очереди подошли к нему, стукнули кулаком о его кулак, сжимающий их подарок и отошли, надевая свои береты.        Когда мужчина очнулся, он так и стоял с вытянутой рукой, и подумал было, что заработался и дети почудились ему, однако в его кулаке всё ещё был оригами-пистолетик, сложенный из тетрадного листа. Он бережно спрятал пистолетик за пазуху и пошёл домой, уже там, за кружкой крепкого чая развернув листок, прочитав написанное на нём и увидев, как листок тут же собрался обратно в пистолетик.        "Сочинение на тему "кем я стану, когда вырасту?"        Когда я вырасту, я буду полицейским, потому что хочу ловить плохих парней. Я думаю, что это героическая и очень важная профессия, и что круче неё ничего нет. Полицейские распутывают сложные преступления, ловят плохих и помогают хорошим. Без них бы преступники спокойно убивали и грабили, и чтобы с этим жить, всем пришлось бы стать преступниками. Для добрых людей это была бы не жизнь. Мне нравятся добрые люди.        Майк Дилан"        Под сочинением Майка на листке была приписка:        "Майку было восемь. Майки учился слушать."        ***        Будто бы дала трещину стена из бронированного стекла, сдерживающая толщу толи воды, толи сжатого воздуха, толи какого-то напирающего газа. Даже не трещину. На миг она дала пробитие и то, что было за ней, сокрушительным потоком хлынуло на меня. На миг. Стекло сразу залаталось, починилось, закрыло сдерживаемое опять. Но я остался с ног до головы в нём, с повтыкавшимися в руки и ноги осколками...        Меня подбросило на сиденье, я вцепился в его край руками и в первый миг вытянул шею, а во второй - вжал в плечи, растопыренными глазами уставившись куда-то в пол.        — Что с вами ещё? — Удивлённо приподнялась сидящая рядом "собачница", увлечённо рассуждавшая о гороскопе (по которому её невестка её сыну тоже конечно же подходила не очень).        Я на миг конвульсивно сжал пальцы... разжал... почувствовал, как холодная капелька сорвалась с мизинца... Неужели меня и вправду облило водой? Или это пот просто...        — Да так... — Я заставил себя криво улыбнуться, выпрямился, тряхнув взмокшей головой. — Вагон тряхнуло малость... разве вы не заметили?        — Нет... — недоуменно сказала женщина.        — Кх-а я вот заметил, как видите. — Я закашлялся.        Я дышал, словно не мог надышаться, и фразы начинал на выдохе, из-за чего начинающиеся на гласные слова у меня будто начинались с "х", хотя уже и не с кашля.        — Иногда более крупное не замечаю, а иногда - вот! Х-особенно под землёй! Хх-э-это после аварии у меня так.        — Вот как. — Рот дамочки сжался, а глаза заметались.        Похоже она жалела, что спросила об этом и теперь предпочла бы другого соседа...        — Х-х-ага... ой, то есть, "да". — Сказал я. — Вы сейчас говорили про зодиаки? Очень интересная сфера. А вот может слышали, мэм, в моём раннем детстве, лет семь-восемь назад, была более распространена практика предсказаний по цветам.        — Н-нет, не слышала о таком. — Вежливо сказала дама.        — ...Х-х-интересная была практика, из-за неё кто-то даже завёл моду светить разноцветными фарами во время езды на автомобиле. Представляете! Жёлтые фары, фиолетовые, голубые... и была, знаете, какая мода, пытаться смешивать несовместимые цвета. Ну, те, что напротив друг друга по цветовой палитре.        — Интересная методика. — Сквозь зубы процедила дамочка, а я повернулся к ней.        Я улыбался и всё говорил, говорил, нёс эту херню и мне становилось как-то легче.        — А я помню ту самую машину, мэм. Она была такая... ну зелёная... и в то же время чёрная. Толи двухцветная, толи просто тёмного оттенка - маленький был, не помню. И были у неё ярко-красные фары. Совсем как задники... только были спереди. И вылетела она точняк нам на встречу.        — Какой неосторожный водитель. — С каменным лицом проговорила "собачница".        — О да, и агрессивный. А у нас как раз наоборотный был автомобиль, ну, понимаете о чём я? Наш был тоже чёрный, но при этом красный, а фары как раз зелёные. Ну, игры с несовместимым, понимаете? Но если столкнуть совместимое, оно сольётся аккуратно, мягенько. А вот анти-цвета будут друг друга отвергать, а если их столкнуть - взорвутся. Так и вышло. Красное на зелёное, зелёное на красное... и всё, понимаете?        Динамики провозгласили остановку "Привокзальную". Схватив саквояж, дамочка слетела с места и исчезла в толпе, а я вышел из дверей следом.        "- Ну так как тебе работа триггера?" — Вкрадчиво спросил Том.        "- Это больнее, чем я думал." — На ходу кивнул я.        "- Доволен? А я предупреждал тебя."        "- Ладно, буду слушать твои советы, один чёртов раз попробовал, что будет, жалко тебе?"        "- Тебя жалко, безпамятный. Хотя, уже не такой уж..."        Да.        Слитие меня и... меня, скорее всего было лишь вопросом времени, но осталось процессом хоть и коротким, но неприятным. По крайней мере, я очнулся и теперь полностью ощущал себя и как того, кто очнулся в товарном вагоне и как того, кто практически всю свою сознательную жизнь лежал пластом или калачиком в замкнутом пространстве, периодически выходя в школу либо в качестве робота-уборщика, а теперь внезапно оказался в такой толпе людей, которой сроду вживую не видел. Паника от всеобщей суеты, песчаной бури, в которой, казалось, каждая песчинка кроме меня прекрасно знает, что дальше делать, оказалась неприятным дополнением к поискам нужного выхода, а потом и места.        Наконец покинув подземку, я подсмотрел время на наручных часах у случайного прохожего. Я ему как раз едва доставал до локтя и он согнул руку, неся на ней какой-то пакет. Десять тридцать два. На то, чтобы найти вокзал и загрузиться в поезд у меня всего двадцать восемь минут, а я даже не знаю, где его искать...        Однако же, вскоре я остановился в переулке передохнуть и понял, что в этом-то ничего страшного нет. Остановка называется "Привокзальная". От неё и к ней спешит огромное количество людей с чемоданами и дорожными сумками. Куда они спешат - там и вокзал! Надо было просто идти туда же, куда и они и приду к вокзалу, это было ясно. Но был и другой вопрос. Как мне найти платформу с таким охренительным, оказавшемся на билете в сумке номером как девять... и три четверти?!        Вокзальные часы показали без пятнадцати одиннадцать, когда я почти бегом добрался до девятой платформы. Потерял целых пять минут, ища укромное место, чтобы освободить чемодан от чар консервации и с трудом погрузить эту огроменную дылду на тележку. И теперь я с огромным трудом толкал её, беспомощно оглядываясь.        Вот девятая, вот десятая... и где-то между ними получается есть платформы-четверти. Только вот как туда попасть? Даже напрягши все ощущения, всё чутьё и ощутив, что они действительно есть, эти три спрятанных пространства, я даже не понял примерно где они.        "Без паники" — Повторял я себе. — "Без паники, без паники, без паники... ну сделай ты что-нибудь!"        Я снова прошёлся здесь. Подумал было забраться на что-нибудь высокое и высматривать всех, у кого чемоданы похожи на мой, но это отняло бы много времени. В отчаянии, я даже подошёл к дежурному и спросил о поездах, отходящих в одиннадцать, а потом и, осторожно, о школе Хогвартс; но поезда эти оказались на совсем других платформах, а о Хогвартсе дежурный вообще никогда не слышал. Когда я наконец прямо спросил о платформе девять и три четверти, у дежурного лопнуло терпение и я сперва был схвачен за шиворот, но тут же отлетел посредствам самого обычного пинка под зад.        — А платформа-то эта, она хотя бы есть где-то? — Уныло попытался я, поднимаясь с твёрдой здешней плитки, о которую неприятно долбанулся и без того разбитыми коленями.        — Нет! — Рявкнул он. — Заняться ему нечем! Вот щас как...        Но схватив тележку, я на предельной скорости умотал оттуда.        На часах - без семи одиннадцать. Я был в полной панике, мне даже стало тяжело дышать. Хотелось просто прислониться к своей тележке, скорчиться и заорать. Закричать так, чтобы всех передёрнуло от неожиданности, но чтобы ко мне подбежал кто-то знающий, понял бы, что случилось, помог... кто-то знающий?        В последнем порыве, я вновь отчаянно обострил все чувства. Мелькни где-нибудь старинная мантия, донесись этот запах пороха, найдитесь, кто-нибудь!       И словно в поддержку, в награду за эту попытку, запах "пороха заклинаний" как я его успел прозвать про себя ещё в "Косом переулке" действительно донёсся до меня.        Где-то в толпе закричала сова.