Мёртвый мальчик по имени Гарри

      Необычная цветная парочка расположилась в одном из коридоров рядом с директорским кабинетом. Они ждали ещё одного, что должен был уже заканчивать разговор и выходить к ним на встречу. Их тихий разговор ни о чём прервали цокот каблуков и истеричное хихиканье. Из-за поворота вышел жнец с довольно странным выражением лица. Было непонятно, то ли он рад, то ли раздражён.       — Старик, у тебя что с лицом? — Гарри заволновался за Гробовщика, ведь действительно давно не видел на чужом, но таком родном лице такие смешанные эмоции.       — Гробби, как всё прошло? — Грелль общался с владельцем похоронного бюро не в пример больше. И знал, когда такие чувства могут возникнуть у Легендарного. Ему не понравились предположения, что он сам же и выдвинул.       — Хи-хи, я даже не знаю, с чего же мне начать! — экспрессивно всплеснул руками жнец, расплываясь в улыбке ещё больше.       — Кратко и по существу, — Поттер понимал, что если сейчас не стребует со своего опекуна всё, что надо, то потом это выйдет с ещё большим трудом.       Гробовщик снизошёл до просьбы и начал довольно содержательный и информативный монолог. Он напомнил про демоническую сеть и про её странную и извращённую работу. Жнец, общаясь со стариком, который пытался извернуться в словесных кружевах так, будто был ужом на сковороде, рассматривал пространство во всех вариациях зрения. И когда он сосредоточил внимание на душе Дамблдора, то… охуел. Сущность Альбуса была пронизана тёмной дрянью.       Только вот это не было сетью как таковой. Он сделал из своей души проводник для кого-то, потому что маги просто не способны пользоваться подобным. А на ауре смертного был виден демонический след. Такой чёткий и противный, что Легендарный чуть не скривился от подобного знания. Это был какой-то очень странный и видоизменённый контракт. У Гробовщика даже не было идей, где маразматик откопал такое исчадие ада.       Серебряному Лису, как его называл, в общем-то, только Отелло в бытность мрачным жнецом, не были противны демоны и то, что с ними связано. Его не тянуло их назвать тараканами и прочим, как Ти Спирса. Он не желал им отправиться обратно в ад. Он нападал на демонов, когда ещё работал, только если чёрт атаковал первым и если поступал приказ или же демон пытался стащить души из его списка. Но у него, как и у всех жнецов, есть почтение к Смерти и душам. Он не осудит тех, кто заключает контракт, отдавая себя после. Но то, что сделал директор Хогвартса, сложно оправдать хоть как-то.       — Зато мы теперь точно знаем, кто причастен ко всей паутине, которая сплетена над таким большим количеством британских магов. Удивительно, они вроде как не подвластны короне, но успели себе найти другого монарха, хоть и не признают этого, — Гробовщик был способен разглагольствовать по поводу королевы очень долго, на что Грелль лишь тихо посмеивался. Речь, что мог выдать жнец, была прервана мальчиком и просьбой не отходить от темы.       — Так, о чём я, пхах? Кроме того, что я так и не смог точно выследить, куда ведёт конец паутины, я понял, что этот старик действительно пытался меня отравить. Не сильно разбираюсь в зельях, но яд можно сравнить с дикой смесью мышьяка, цианида и стрихнина. Стрихнина в особенности. Ну да ладно, хи-хи, — седовласый жнец действительно смеялся над ситуацией, не чувствуя уже никакой опасности.       — Хм, есть ещё что-то или это всё, Гробби? — спрашивал Сатклифф, пока они шли к покоям профессора ЗоТИ, так как ужин уже заканчивался, а мистер Квиррелл всегда уходил раньше остальных.       — Ну, директор также пытался выведать, кто я и с чем меня едят, но вышло у него так себе. Также намекал на обратную передачу опекунства и пытался действовать ментально, хи-хи. Хочу увидеть его в одном из своих гробов.       Никто на это ничего не ответил, так как они уже почти подошли к нужной двери, спрашивая у некоторых из портретов направление, а после идя уже на тёмную энергетику, которой иногда фонил Квиринус. Гарри сказал, что начнёт он, а уже позже позовёт взрослых, чтобы не пугать и не настораживать с самого начала итак слишком нервного мага. Грелль сказал, что будет невидим, дабы не мешать. После пары ударов в дверь послышался тихий приближающийся шаг.       — Мистер Поттер, что вам надо? — от удивления профессор даже сказал пару слов без заикания.       — Здравствуйте, профессор Квиррелл. С вами желает поговорить мой опекун. Вы не против небольшой беседы? — первокурсник наблюдал за изменяющимся лицом учителя, будто он с кем-то переговаривался, что выглядело очень странно.       — Д-да, мистер П-поттер. М-можете позвать вашего оп-пекуна и п-проходить, — отойдя от прохода, сказал педагог. Мужчина наблюдал, как к двери подходит серебровласый солидный джентльмен с широкой улыбкой и пугающей атмосферой лёгкого безумия. Но Квиринуса насторожил флёр ещё одного существа.       Профессор ЗоТИ был сильным волшебником, кто бы что ни говорил. В путешествиях он также накопил немало знаний. И его Господин, пусть и населял его тело из-за нехватки сил, но при этом делился множеством информации, которую положено знать его слуге. Потому мужчина, по наставлению Хозяина, развивал видение Магии, которым раньше пренебрегал, не понимая пользы.       И сейчас он интуитивно понимал, что кто-то идёт рядом с опекуном Поттера. Но вдруг это ощущение спало, и Квиррелл не мог понять, что только что произошло буквально за пару секунд. Сатклифф же в тот момент, заметив, что смотрят в его сторону, усилил свою невидимость. Чёртовы маги со своими заскоками. Смотреть на даму без её разрешения! Хамло!       — Здравствуйте, профессор ЗоТИ, правильно говорю, хи-хи? — от взгляда гостя учитель поёжился. Его будто препарировали одними глазами. И не только тело. Педагог напрягся, подозревая, что этот странный мужчина мог увидеть сожителя. Хозяин, на удивление, молчал.       — В-верно. П-проход-дите. М-можете п-присесть на диван со св-воим п-подоп-печным, — говорил Квиринус, проходя вглубь покоев к камину. Он сам приземлился в кресло и наблюдал, как устраиваются Гробовщик и мальчишка, не замечая, как слегка промялся подлокотник дивана, так как Гарри прикрыл это собой. Грелль же просто не хотел стоять, потому и присел.       — Можете называть меня Гробовщик, я являюсь опекуном Гарри Поттера. И я бы хотел с вами серьёзно поговорить. Вам действительно нужен ваш сожитель? — и безумная улыбка превратилась в безумный оскал, а жнец перестал удерживать ауру Смерти. Квиррелл хотел было дёрнуться, чтобы атаковать, но его прервал сам Волдеморт, потому даже двигаться слуга побоялся.       — Кто ты? — шипящий могильный голос невольно вызвал мурашки у Гарри, который хоть и познал многое, но прежде не слышал такого жуткого звучания. Хотя нет, врёт. Что-то похожее было от Себастьяна, когда Поттер случайно спалил себя, отрывая их от секса. Честное слово, научились бы двери запирать! И как будто то было в первый раз, зачем было так шипеть-то. А вообще он отвлёкся. Кхм, а откуда вообще было это шипение?       — Хи-хи-хи, я фея, му-ха-ха, — жнецу понравилась собственная довольно глупая шутка-отсылка, от чего почти засмеялся, а его хихиканье поддержал Гарри, понимавший отсылку. Сатклифф на это лишь закатил глаза и тяжело вздохнул, всё равно его этот профессор не услышит.       — Я хочу поговорить с ними, — раздражённый голос явно был на грани срыва. Конечно, ведь какие-то жалкие людишки не смеют так относиться к Тёмному Лорду! Жалкие и наверняка грязные маги! Будь он сейчас не в таком положении, то убил бы их особенно мучительно.       — Но, милорд, вы… — его прервал Лорд, давая указ снять головной убор, так как говорить через него было затруднительно. Квиррелл также наколдовал зеркало, с помощью которого его Хозяин мог увидеть гостей и наоборот. Гробовщик же за всем этим с жадным интересом наблюдал, раздумывая, как устроено это тело. Поттер, в принципе, недалеко ушёл и смотрел с таким же блеском в глазах.       Грелль, видя всё это, пытался прикинуть, убьют ли они бедного носителя или же нет. Как только Алый жнец заметил, как малыш уже потирал скальпель в руке, то лишь напомнил вслух, для чего они здесь. От чего седовласый жнец, что уже прикидывал, как аккуратней убить мага и как всё обставить, одёрнул себя. Но ненадолго. Гробовщик переглянулся с Гарри, и тот кивнул ему в ответ.       Легендарный резким движением обезоружил мага и, пока тот не вскинулся, быстро вырубил его, зафиксировав для мальчика. Поттер же кинул в профессора мощный Ступефай, который являлся одним из первых заклинаний, что он учил вообще, ещё с Михаэлисом. С волшебной палочкой это было ещё легче, потому и заклятие получилось сильным. Да, малыш не сильно приветствовал подобные убийства людей, но… но тут такой экземпляр!       — Ах, теперь я понял, что за пометка в списке с неоднозначностью! Гробби, Гарричка, ну вот что вы за существа такие! — диспетчеру было плевать на этого человека, да и знал он, что профессор должен погибнуть, когда из него вытащат крестраж. То ли связь какая-то, то ли обет, Греллю было, в принципе, плевать.       — Грелль, ну ты посмотри на это чудо!       — Как тут можно устоять?       Почти хором заговорили две седые головы. Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. А сейчас Сатклифф смотрел на таких похожих родных ему существ и не мог, в общем-то, злиться. В этот момент диспетчер почувствовал, что что-то не так со Списком. Такое случается не так уж редко и, в основном, из-за сверхурочных или форс-мажоров. Ни то ни другое Греллю не нравилось, потому и потянулся он к своему Списку недовольно.       К его удивлению, новых людей добавлено не было, а потому что-то подсказывало ему перевернуть на страничку с профессором, где в примечаниях было выжжено чьим-то рваным, но чётким почерком пара слов: «Оставь как есть, крестраж тоже». В авторстве не было сомнений, от чего жнеца бросило в ужас и в липкий холодный пот. Алого ангела Смерти пробрало до костей от осознания, что рядом где-то была его Госпожа. Лицо стало таким бледным, что Гарри со стариком уже хотели посмотреть, от чего их друг так испугался. Только вот Грелль быстро захлопнул список и встал.       — Кхм, мне нужно идти. С душой человека и с крестражем делайте, что задумаете. Мне надо в Департамент. Люблю обоих, пока, — и на негнущихся ногах Сатклифф сделал шаг, исчезая в короткой вспышке.       — И что сейчас произошло? — Гарри не помнил, чтобы что-то могло так ужасать и шокировать актрису всея Департамента. Гробовщик лишь слегка нахмурился.       — Кажется, что-то со Списком Душ, он смотрел в него, когда поменялся в лице. Видимо, что-то по поводу его сегодняшнего пребывания здесь. Ладно, спрошу его при следующей встрече, — Легендарный усаживал человека поудобней, пока говорил с малышом.       — Окей, мне не забудь рассказать, старик, — Поттер уже отошёл от вида Грелля, успокоенный словами Гробовщика.       — Ты не против того, что мы его забираем, убиваем и исследуем? — как-то не вовремя вспомнил жнец о том, что Гарри одиннадцать и что они так-то в школе. А значит, Гарри, по сути, ещё школьник.       — Слушай, я понимаю, для чего это, и сам не против того, что мы сейчас делаем. Если ты не забыл, то мой моральный компас давно сломался. Я прожил достаточное время рядом с жестокими и озабоченными демонами. Выбирался на покос душ со жнецами, наблюдая, как умирают и погибают люди, — мальчик не понимал, почему вдруг именно сейчас его спрашивают о факторе смерти и причастности к убийству.       — Малыш, ты же понимаешь, что раньше ты не был причастен напрямую, а сейчас ты будешь соучастником? Насколько я знаю, для людей это играет роль. Ты никогда раньше сам не убивал, — Легендарному было важно узнать мнение Гарри. Он знал, что его мальчик был рассудителен не по годам, но то, что они сейчас делают, может отозваться в будущем виной. Не самое приятное чувство, от которого после сложно избавиться.       — Зато я убивал, резал и потрошил животных. Делал то же самое с людьми, кроме первого пункта, хотя их ещё и сшивал. Я тоже знаю, что обычно люди должны ехать крышей, но моя, видимо, уже давно не со мной. Я только относительно недавно узнал, что у меня должна была быть совершенно другая реакция. Ты тогда позвал шестилетнего ребёнка смотреть на подготовку трупа. Обычный мальчик не смог бы смотреть на это, понимая, что ты делаешь. Возможно, я просто не осознавал всего, потому что принимал смерть как нечто другое. В общем, Гробовщик, ты дёрнулся довольно поздно, но я благодарен и рад, что ты заботишься обо мне, пусть и слегка неумело.       Поттер говорил слегка отчужденно, вспоминая, как в одну из ночей переосмыслял то, что происходило с ним прежде. Тогда он убивался, что ненормален, а после принял, что безумен. Но… ему тогда стало так плевать, что можно было бы испугаться, только вот в его душе и не дёрнулось как-то. Нет, он не был психом, желающим убивать любого, кого захочется. Но его и не терзала совесть и какие-либо другие чувства. Ладно. Может, всё-таки и психопат…       — Хи-хи, понял, принял, осознал. С годами забывается то, что люди хрупки и в плане психики, — владелец похоронного бюро успокоился. Значит, никаких новых волн панических атак не намечается. Малыш продолжает его удивлять.       — Да-да, а теперь нам надо задуматься, как всё провернуть, потому что у меня нет желания разбираться с Авроратом, — Гарри всё же вспомнил о законности их действий и о том, что надо как-то скрыть место преступления.       — Хммм… — Гробовщик вспомнил, что в магическом мире тоже свои законы и полиция. Мозг довольно быстро сгенерировал план, так как такое было не впервой.       — Я тут поработаю с мозгами нашего чуда. Он сходит насчёт увольнения к директору, а после исчезнет для всего магического мира. Если и дёрнутся, то поймут, что он пропал. За ним никакого Рода нет, потому и всё проще будет. Я сам слегка затуманю память обо мне, чтобы никак не сопоставили. Ты же, в свою очередь, придумай алиби себе и надумай, как тебе попасть ко мне. Буду тебя ждать в бюро к одиннадцати, малыш, — и с этой речью жнец попрощался с Поттером, который напоследок обнял опекуна и вышел.       Чисто теоретически из Хогвартса ему нельзя было аппарировать. Антиаппарационный барьер был действительно мощным, и Гарри просто-напросто промажет. И промажет фатально, ведь может попасть в стену или расщепиться. Внутри самого Хогвартса он может с трудом перемещаться, если нужно. И то для Поттера сложно запомнить однотипные коридоры. К концу года он, может, и запомнит все основные места, чтобы туда перемещаться, а пока он ходил вместе со всеми остальными шагом и не возмущался. Для тела полезно.       Но, допустим, к Драко он мог перемещаться, если нужно было. И всё же не рисковал, не зная, где Малфой находится в данный момент. Раньше он всегда перемещался к кому-то, только если они это обговорили, или в крайних ситуациях. Правда, со временем Гарри всё больше понимал, почему обычно маги запрашивают именно координаты. Поттер, конечно, только учился пользоваться координатами для перемещения, но уже нашёл свои плюсы.       В общем, единственное, что оставалось — это за три с половиной часа выскользнуть за территорию барьера школы поздно ночью, никому не попавшись, а до этого показываясь у всех на виду. Для обычного первокурсника это было бы действительно почти нереально, но для нашего седого Героя лишь слегка затруднительно. Поттеру нужно только проверить вид из окна комнаты мальчиков первого курса.       В планах у Гарри было переместиться к барьеру Хогвартса, а после пешочком перейти его и там уже аппарировать в лавку. Ничего сложного, в принципе. Поднявшись к себе, он удостоверился, что барьер заканчивается, чуть забирая территорию Запретного Леса. Пройтись немного по безопасной части Леса, и он будет изучать ту прелесть, что прижилась на голове его дорогого профессора. Это ведь почти как сиамские близнецы, только и у них зачастую бывает по-разному и ранее такие люди не попадали к ним. А тут ещё и магия может как-то влиять, и это же так интересно!       В течение вечера его товарищи могли наблюдать слегка мечтательное лицо и крутящийся в пальцах скальпель. Никто не придал этому никакого значения. Лишь иногда посматривали на отбрасывающий блики острый предмет. Те, кто ранее даже не сталкивался с маггловским миром, не до конца понимали, что странный Трикстер держит в руках, а остальные не понимали, откуда у него скальпель. Но никто и вопроса не задал, всё-таки ранее уже видели это и так ничего и не узнали.       Время медленно приближалось к ночи, а Гарри вспоминал, что довольно давно не свидетельствовал трупы. Кажется, последний раз это было в апреле? Тогда это было не очень приятно, из-за того что трупы были детьми. Гробовщик с помощью связей перенаправил эти трупы себе*, так как все серийные убийства проходят через него, чтобы иметь информацию. Тогда к ним приходил какой-то офицер, и старик в привычной для него манере просил рассмешить его вместо денег короны.       Вышло тогда убого даже по меркам девятилетнего ребёнка, потому и информация была такой себе. Как же тогда прозвали убийцу? Он же помнит, что они с Гробовщиком вместе смеялись с этого. Точно, Ангел Смерти! Тогда Гарри думал, что у британцев иногда странные прозвища, но когда узнал, что в моде у британских магов, то понял, что у магглов всё не так плохо с фантазией. Мальчик-Который-Выжил и Тот-Кого-Нельзя-Называть, также известный как Волдеморт. Эх, вот кто ему прозвище такое придумал?       Поттер резко понял, что если бы сейчас не начал активно сбрасывать с себя все ярлыки, то остался бы он Мальчиком и в тридцать лет, кто этих магов знает. От такого его даже пробрало. Лучше уж странное «Трикстер», чем вот это вот. Тем временем оставался час до отбоя и ещё час до отправки. Гарри решил, что уже достаточно помаячил перед другими, и захотел просто пройтись по тёмным коридорам замка. Хотелось бы сказать, что пустым, но примерно в это время парочки Хогвартса и выползали на свет, а точнее по тёмным углам.       Сколько же Гарри насмотрелся на лижущихся гормонально нестабильных подростков… И каждый раз мальчик понимал, что смотреть на лижущихся Сиэля и Себастьяна, как и Грелля с Уиллом, гораздо приятней. Он, конечно, ещё не мог оценить всего в силу возраста, но чувствовала его пятая точка, что скоро он ой как всё будет понимать. Рассуждал обо всём этом Поттер, идя по какому-то направлению, которого он сам не понимал.       Перед его глазами предстала дверь в один из заброшенных кабинетов. Что-то тянуло его открыть и посмотреть. Желание настолько назойливое, что становилось подозрительным. Но Гарри всё же не сдержался и потянул за ручку. Юный ворон полностью зашёл в полупустое помещение, где в слабом освещении садящегося солнца были видны слегка поломанные парты, что свалены в углу. И мусор на полу.       Но выделялось и цепляло взгляд большое красивое зеркало высотой до потолка. Орнамент на этом предмете интерьера до боли напоминал руны, кажется, кельтские. Гарри стало жалко, что он изучал пока лишь древние. Он не смотрел в отражение, не думая и не ожидая, что увидит что-либо интересное, но надпись на верхней части золотой, слегка запылённой рамы привлекла внимание.

Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя

      Пару секунд пристального разглядывания слов и шевеления мозгами — и вот он уже понял, что это за необычное зеркало. Самое горячее желание, говорите? Поттеру стало интересно, что же отразится у него. Искра любопытства и лёгкого недоумения, как же зеркало это сделает. Зелень глаз опустилась на поверхность, и буквально сразу же Гарри замер, затаив дыхание и рассматривая людей.       Их было… много. Некоторых мальчик узнал сразу, некоторых он осознавал с трудом из-за разницы с нынешним возрастом, а кого-то просто не мог рассмотреть. Будто Поттер ещё сам где-то в душе не понимал, нужны ли ему эти люди. Но, видимо, если они будут, то какими-то родными, раз они стоят к нему так близко. Гарри смотрел так жадно, радуясь наличию стольких людей в его мечте. Мечте…       Поттер чуть не забыл, что это лишь его заветное, горячее желание. Глупо было так всматриваться. Наверное. Мальчик вздохнул, запоминая черты лиц. Кажется, магическое зеркало не должно ошибаться в том, как его родные будут выглядеть в будущем. Такая лёгкая, болезненная и, на удивление, взрослая улыбка украсила лицо Гарри. Надо скорее покинуть класс, только посмотрит ещё чуть-чуть.       Семья, что есть у него сейчас, его друзья и несколько незнакомых людей, что всё равно вызывали радость. Здесь они с ним и он не один. Они не отвернулись от него, зная, что он безумен. Демоны остались всё так же человечны, жнецы снисходительны, а Гробовщик не решил, что обуза в виде ребёнка ему не нужна. Страхи не воплотились в реальность. Как же это грело сущность Гарри, жадного до семьи.       Ужасное детство отдавалось эхом, не уходя до конца, пусть и не забирая уже его в липкие руки. И Поттер когда-то в один из дней осознал, что они все, его нынешняя семья, бессмертны и не являются людьми. Тогда у него появился совершенно другой страх, нежели у Дурслей. А вдруг он слишком нормальный для них?       Какая же странная боязнь. Ведь они любят его. Любят так сильно, пусть и не показывают этого ежесекундно, пусть и не говорят через слово, но в каждом их движении он чувствует ласку и заботу. Но вдруг лишь временную? Бессмертные демоны и жнецы просто полюбили невечного мага. Пусть и потомка Смерти, но, вроде как, его тело растёт и он взрослеет…       Да даже если он как-то обретёт возможность вечной жизни! Им ничего всё ещё не мешает бросить его. Такой иррациональный и нереальный страх. Такой глупый, но такой болезненный. Отдающий глухим ударом где-то рядом с его водоёмом-магией. Где-то, где в идеале должна быть душа.       И он продолжал впитывать в себя образ и идеал, где семья не распалась, как часто бывает в книгах. Образ людей и прочих сущностей, что не бросили мёртвого мальчика из чулана, которым он останется навсегда где-то очень глубоко. Не бросили убийцу. Хотя последний фактор на фоне лёгкой смерти выглядел не таким уж и удивительным.       — Гарри, тебя здесь быть не должно, — неожиданный голос из-за спины превратил его нутро в лёд. А, нет. Он просто резко отключил их работу. Гарри обернулся на Дамблдора, что сверкал своими очками-половинками в полумраке. Солнце уже село, но луна пока ещё не вошла в свои права из-за облаков, которые преграждают ей обзор.       — Я… Я не видел вас, сэр, — проговорил он, напрягаясь от всей ситуации. Он был невнимателен.       — Странно, какими слепыми нас делают собственные желания, — произнёс Дамблдор, улыбаясь, но этим лишь ещё больше напрягая своего собеседника.       — Или какими незаметными способна нас сделать магия, — Поттер старался принять более непринуждённый и независимый вид.       — И это тоже верно, — Альбус подошёл ближе к первокурснику, вставая за его левое плечо. — Итак, ты, как и многие до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.       — Я и не знал, что оно так называется, сэр, — но очень даже догадывался, судя по надписи и критическому мышлению.       — Ты уже знаешь, что показывает это зеркало? — поинтересовался директор, примерно прикидывая, из какой идеи ему развивать речь. Вообще Дамблдор планировал провернуть этот трюк гораздо позже, хотя бы через месяц, но обстоятельства стали другими.       — Наше самое горячее желание, сэр. Я умею читать. Даже развёрнуто, — скептически смотря на старца, говорил Гарри.       — Верно. И выходит, что действительно счастливый человек, посмотрев в это зеркало, увидит лишь самого себя, — директор увидел, что мальчишка дёрнулся на это, слегка посмурнев, видимо, немного коря себя, что не счастлив с тем, что у него есть, хотя и должен быть таковым и благодарным. Значит, догадка профессора была права. Рискованно, но он сделает ещё один шаг.       — Оно показывает нам наши самые отчаянные мечты. Ты, никогда не знавший своей настоящей семьи, увидел их. Кто-то другой мог увидеть здесь горы галеонов, а я, как и ты, вижу дорогих мне людей, что уже не будут со мной, но желаю, чтобы они вновь были рядом. Но нам с тобой легче, мы можем понять, что зеркало не зрит в будущее, а лишь манит остаться смотреть в него, отдавая свою душу и разум, медленно сходя с ума, — директор старался не выдавать себя пристальным взглядом, которым улавливал правильно нажатые больные точки. Дамблдор подумал, что его гений не ошибся и сказал всё верно.       Только старец и не подозревал, как сильно ошибся и как всё равно смог попасть по мишеням, будто вслепую. Гарри вспомнил, что раньше, в том чулане, единственное, чем он жил, это мечтой. Желанием. Таким отчаянным и нереальным. Он представлял, как за ним сейчас придут его родители. Живые. И заберут его в счастливую жизнь. Неужели ему теперь не нужен его якорь? Насколько это противно? Он всегда думал, что отдаёт дань умершим за него людям, но сейчас, когда он даже не подумал о них... Когда даже не оставил для них маленький уголок в сердце.       Бегающий по отражению взгляд Альбус воспринял за рассматривание черт и лиц, но Поттер же искал хотя бы их тень, надгробие, хоть что-то. И не мог понять. Он действительно настолько неблагодарный? Видимо, тётя Петунья была права, называя его таковым. Он не счастлив со своей нынешней семьёй, хотя лучшего и пожелать нельзя. Он не может отдать дань погибшим за него родителям, хотя всегда думал иначе. Тогда достоин ли он всего того, что имеет?       — Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, — прервал мальчишеский раздрай директор. — И я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь еще раз натолкнешься на него, ты будешь готов к встрече с ним. Будешь готов, если запомнишь то, что я скажу тебе сейчас. Нельзя цепляться за мечты, сны и мёртвых людей, забывая о настоящем, забывая о своей жизни и живых людях. А теперь тебе стоит поторопиться в вашу прекрасную башню, скоро отбой.       Наставление было принято, и мальчик скрылся за дверью. Дамблдор же мысленно потирал руки. Его план был так прост и легко исполним, если всё же он всё правильно сделал до этого и Герой хоть каплю такой, какой нужен. Скоро его опекун скончается, права перейдут директору. Если возникнут проблемы, то пост в Визенгамоте ему в помощь. Мальчик, едва увидевший в зеркале свою мёртвую семью, поймёт, что рядом с этими людьми ещё один.       Рука помощи от нового опекуна, что ранее уже говорил о том, чтобы не хвататься за трупы. Больше сближения и влияния на детский разум. И тогда не всё потеряно с этим дрянным Избранным!       Интересно, насколько сильно и часто ошибается паук, плетя свою паутину?       Ни разу?       А если у паука нет восьми лапок и восьми глазок?       Это уже не паук? Разве? А кто тогда?       Человек? Что же, а вот у людей есть тенденция — ошибаться.