Безумие — оно как гравитация, нужно всего лишь слегка подтолкнуть

Прайс молчала, отводила глаза, когда Джек грубо взял её за подбородок, принуждая задрать голову и наконец взглянуть на себя. Чёрные глаза смотрели на неё без враждебности или разочарования. В них не было ничего, кроме её отражения. Гнетущая пустота, проходящая сквозь неё. Кейт неприятно зашипела и захныкала, мотая головой. Пискнула, обнаружив себя поднятой над полом. Напьер взял её на руки и внёс в гостиную, усадив на барный стул, а сам снова навис сверху. Детектив не касался её, стоял близко, но напрямую не контактировал, а Кейт физически чувствовала, будто он прижал её вплотную к стенке и сжал руки на шее, в ожидании её ответа. Хотя какой там ответ, когда тебе перекрыли доступ к кислороду. Прайс испугалась, ощутила себя жалкой и беспомощной, подвластной чужому влиянию. Она потянулась вперёд, выискивая хоть что-то похожее на поддержку в человеке, из-за которого в этой поддержке и начала остро нуждаться. Джек не двигался с места. Смотрел сверху вниз немигающим взглядом, разве что не скалился над сжавшейся до крохотных размеров Крошкой Прайс. А потом отстранился и вдруг рассмеялся. Кейт насторожилась. Было в этом смехе, вырвавшемся у Напьера, что-то пугающее, как и он сам в сложившейся обстановке. Прайс сползла со стула и робко протянула к нему руку, слегка похлопав по плечу. Джек не среагировал. Продолжил задорно хохотать, будто вспомнил старый анекдот. — Расскажешь? — совсем тихо спросила Кейт. — Хэй? Напьер отмахнулся от неё, метнулся в сторону пробковой доски с заметками по расследованию, а затем резко развернулся и перемахнул через диван к Прайс, дёрнув её на себя, как тряпичную куклу. Сжал в объятиях и пылко поцеловал в губы. Кейт не ответила, окончательно растерялась, не поняла, что произошло. Обдумать происходящее ей подавно не дали. Джек взял её лицо в ладони и торжественно заключил: — Ты прямо сейчас отправляешься обыскивать бездомных!

***

Он просто выставил её на лестницу и закрыл дверь перед ней, не попрощавшись. Кейт не знала, что и чувствовать. Да, она провинилась и не смогла должным образом присмотреть за Джоном, как попросил её Джек. Но как он обошёлся с ней? Почему она позволила ему так с собой обойтись? Её гложило чувство глубокой вины за собственное поведение и в то же время злость на неопределённость. Вернувшись к себе в квартиру, Прайс пошла смывать косметику. Вот что, а отправляться слоняться по помойкам в облике жертвы криворукого косметолога ей совсем не хотелось. Макияж годился для выступлений на обширную публику, когда зрители могли вдоволь насладиться шоу из каждого уголка зрительской трибуны, но не подходил под условия повседневного общения. Стряхнув с одежды хлопья снега, Кейт заглянула в ванную комнату и встала напротив покрытого мелкими трещинами зеркала. Рукой она как-то непроизвольно коснулась размазанной помады на губах. Вероятно, Джек переусердствовал, и та стёрлась. Прайс поводила по контуру и в уголках губ, пачкая кончики пальцев. Её губы медленно растягивались в широкую улыбку. Внутри становилось теплее, спокойнее. Кейт дурашливо улыбалась, бездумно размазывая помаду дальше. В мыслях всплывали пикантные фантазии того, как ещё она могла воспользоваться ей и испачкать уже не только себя. От этих мыслей и от приятного ощущения того мимолётного поцелуя Прайс готова была простить грубость детектива и подумывала, как славно они проведут время, когда она отыщет Джона. Будет ли Джек рад? О, он будет очень рад её находчивости в поисках! Ей стоит бы подобрать подходящую одежду. Надеть что-нибудь такое же красное, как помада, чтобы привлечь его внимание. — Но сначала Джон! — взбодрилась Кейт и наконец смыла с лица косметику. Оставалось одно крохотное но…. Перед уходом она набрала немного сласти в шприц и сделала в руку инъекцию липовой доброжелательности и спокойствия.

***

Джон следил за странными людьми, в полуприседе крадясь вдоль машин на парковке, поглядывал за ними из-за сугробов, которые ещё не успела убрать снегоочистительная техника. Неизвестные, как и прежде, выискивали бездомных, а затем благородно предлагали им помощь. — Их нужно предупредить, — прошептал мальчик. — Выдашь себя — можешь позабыть о помощи Смайли, — подметил Человек в багровом костюме, сидя подле него в укрытии. — Это ведь как в твоих любимых прятках, угадал? Если тебя найдут, то… — То я проиграю, игра закончится. Я помню правила, — Джон был вынужден согласиться. Хотя желание помочь этим беднягам, ещё незнающим, что их ждёт, билось в такт его сердцу, он молчал. Мотал головой от предложения Человека в багровом костюме прикрыть себе рот ледяной ладонью, сдерживался сам в то время, как странные люди кормили бездомных и постепенно начинали уводить за собой детей в машину с затонированными стёклами. Джон выжидал, урывками глотая морозный воздух. Скоро ему придётся двигаться и соображать куда быстрее, ведь странные люди вот-вот отправятся в своё злодейское логово. Когда один из группы похитителей, высокий мужчина с крохотными очками, сдвинутыми к носу, в тёмном пальто, кожаных перчатках и строгих ботинках, резко отвернулся от бездомного, что шёл рядом с ним, и направился к парковке, Джон юркнул за очередную машину, скрывшись за её массивными колёсами. Он слышал скрип снега. Мужчина направлялся к нему. Джон оглянулся на Человека в багровом костюме, тот смял небольшой снежок и перебрасывал его с одной руки на другую, жонглируя. А это выглядело неплохой идеей. Устраивать представление мальчик, конечно, не планировал, но вот отвлечь внимание ему бы удалось. Липкий снег оказался очень полезен в этом деле. Скатав комок размером чуть больше мячика для тенниса, Джон швырнул его в машину по другую сторону парковки. Сработала сигнализация. Мужчина отвлёкся на неё. Воспользовавшись моментом, мальчик перебежал через два автомобиля и приметил недалеко от себя вход в общественный туалет. «Была не была», — ещё раз убедив себя в том, что мужчина пока не смотрит на него, он переметнулся через снежную кучу к двери с мужским значком и скользнул в одну из кабинок. Все они как некстати оказались свободны. Ему мерещился звук шагов или не мерещился? Джон испугался быть обнаруженным, дышал через раз и гадал, как поступить. Что если он прямо сейчас зайдёт сюда? Или не зайдёт? Он заметил его или нет? Если его разоблачат, он уже не дозовётся до Джека. Бездомным и ему в том числе придёт конец в руках злостных похитителей-отравителей. — Дёрни задвижку и полезай на сливной бачок, — Человек в багровом костюме неспешно зашёл в слабоосвещённое помещение с привычно зажатой в тонких пальцах сигаретой. — Ждёшь, пока он вломится сюда? — насмешливо спросил он, закурив у большого пыльного зеркала. В отличие от Джона, его не ожидала участь разоблачения. Его бы и не заметили рядом с таким колоритным мальчишкой, пусть на Человеке в багровом костюме и был более броский и кричащий пестротой тонов наряд. Джон претерпел гадкий запах табака, ударивший в ноздри, и щёлкнул задвижкой, а затем забрался на бачок. За дверью более отчётливо послышались шаги. — Теперь перелезь в соседнюю кабинку, крайнюю, но не закрывайся и не стой на унитазе. Пусть твои упрутся в пол, — рисуя чёрную линию на поверхности зеркала остатками сигареты, посоветовал Человек в багровом костюме. Джон послушал его наставление и сделал, как ему велели. Его трясло, но он старался не стучать ногой по полу и сдерживать дрожь. Игра в прятки стояла вровень с догонялками, и, хотя обе игры ему нравились, то, с кем он играл в них в последнее время, отбивали любое желание снова возвращаться к поискам укрытия или же перспективе водить. В общественном туалете из шумов была разве что вода из не до конца закрытого крана, в голове Джона вновь раздавались чужие крики, свист лома, врезавшегося в чужую голову, и пуль, летающих над головой в ночном небе. Он зажимал себе рот обеими руками и скручивал ноги на манер узла, чтобы быть тише и неприметнее. В последний раз он так боялся, когда узнал, что звуки из вентиляционной трубы отчётливо слышны за её пределами. Он лежал и не двигался у решётки, ведущей вниз. Люди по ту сторону гортанно смеялись и предлагали друг другу на спор пострелять в конструкцию. Их азарт соревнования приостановила только выпавшая на них сверху крыса. Они подумали, что её клацканье так славно отражалось от стенок и доходило до них. А потом использовали её в качестве мишени. Джону тогда, как и сейчас, оставалось только не издавать ни звука. Дверь хлопнула. Мальчик разглядел пару ботинок странного человека. Сердце снова быстро забилось в груди, но мужчина прошёл мимо, тяжело стуча обувью по полу, и подёргал за ручку соседней дверцы. — Делай, что он тебе скажет — это часть игры, — сухо огласил Человек в багровом костюме. Едва он это сделал, как по дверце грозно постучали. — Эй, долго ещё? — раздражённо спросил мужчина. — Пошевеливайся, остальные совсем надолго засели! Джон тихо выдохнул и отнял ладони от лица. — Д-да, я уже, погодите минуту! — его руки тряслись, когда он дёрнул за ручку смыва. Медленно подволакивая онемевшие ноги, Джон вышел из кабинки. Мужчина стоял к нему спиной, лицом к другим кабинкам, не оглянулся. Джон поспешно покинул мужскую часть туалета, скрывшись в женской. Встал к раковинам и сжал руки на желтоватом обрамлении одной из них, с трудом втягивая воздух. Он потянулся к крану, но одумался. Человек в багровом костюме находился рядом с ним, а, значит, снова не упустил бы возможность устроить розыгрыш. Больше он на такую шутку не купится. — Нельзя ли проявить хоть немного вежливости? Вот же ж…ой, — смуглая девушка с пышной копной кудрявых каштановых волос и в униформе с эмблемой пиццерии забежала в туалет после столкновения с неприятным типом, оттеснившим её на улицу. Гнев смягчился некоторым непониманием при виде продрогшего мальчишки у раковин. Джон не стал задавать вопросов и напрашиваться на них тоже не хотел, поэтому поспешно выбежал на улицу. Ему следовало бы поскорее догнать мужчину и проследить за ним и его людьми, но он напоследок хотел знать, что бы с ним произошло без Человека в багровом костюме. Одолеваемый любопытством, Джон заглянул в мужской туалет. Ноги подкосились, его повело в сторону при виде нескольких дымящихся отверстий на двери кабинки, которую он закрывал изнутри. — Вы не ошиблись, мистер Доу, — пропел Человек в багровом костюме и положил руки на непроизвольно дрожащие плечи мальчика, едва сжал их, умерив тряску. — Изымать девочку придётся с помощью Джека. До чего серьёзные же ребята, ха?

***

Кейт начала с обыска ближайших закоулков. Разглядывала мусор, редкую мебель и копошащихся в огромных контейнерах мелких грызунов. Прайс повезло куда больше, чем большинству подростков в период наиболее активных бунтов против взрослых и времени побега из дома вдаль безоблачного будущего и лучшей жизни. Кейт не пришлось жить на улице, она нашла ночлежку. Владелец, к первому удивлению, не брал денег за размещение, да и доплачивал постояльцам на еду и лекарства. Несмотря на детскую наивность, Кейт сразу заподозрила неладное, но от перспективы жить хоть под какой-то крышей не отказалась. Мистер Теффи, так звали владельца, не ставил жёстких ограничений по проживанию, любезно отвечал на типовые вопросы про оплату и количество дней, которое можно было задерживаться в ночлежке. Тем не менее, нечто в такого рода сделке так и напрягало Прайс. Может, облик мистера Теффи? С кудрявыми рыжими волосами и зелёными глазами он походил на трикстера. Или эта его благодетель? Никто бы не решился сдавать свою недвижимость отбросам общества на растерзание. После недели проживания в ночлежке до Кейт наконец стало доходить, что дело вовсе не во владельце, мистер Теффи разве что таким образом зарабатывал репутацию, а в самих постояльцах. Лишённые каких-либо рамок люди устраивали погромы и провоцировали сожителей на потасовки. Девушки, во всяком случае существа, обладающие их половыми признаками, таскали друг друга за волосы, скандалили и дрались за одежду, которую мистер Теффи иногда доставлял от благотворительных фондов. Что касается мужских особей, то ситуации с рукоприкладством и хлещущей во все стороны кровью обстоял более зрелищно и остро. Кейт лишний раз избегала открытых конфликтов и вообще старалась не появляться в ночлежке, кроме как за надобностью во сне и лёгком перекусе. Она хотела поскорее убраться из неё куда-нибудь, где были бы минимальные правила и требования. Бардак и хаос свободы вызывали у неё сильный стресс, пугали неопределённостью и спонтанностью. Обитатели ночлежки считали своё жильё местом, где нет единого закона, и позволяли себе много вольностей. В бегстве от такой счастливой жизни Кейт и пришла к быстрым деньгам, подсела на них и лекарства и так и не слезла, хотя бы поменяла ночлежку на квартиру. Она продолжала слоняться между домами, опрашивала бездомных, приманивая их к себе купюрой в 10 долларов, но информацию о Джоне выведать не удавалось. — Вы бы сходили в приют, их службы так всполошились в канун Рождества, что принялись вовсю вылавливать детишек, — бродяга в заношенной джинсовой куртке и таких же брюках харкал кровью на свою седую бороду, размыкая слипшиеся от гноя веки. «О чём-то таком передавали в новостях», — подумала Кейт. Девушка сдержала обещание и заплатила бездомному за информацию. Настало время для рейда по приютам. Неужели правда вдруг какому-то особо ответственному соцработнику и впрямь взбрело в голову отбить у неё Джона буквально из-под рук? Кейт прокручивала этот сценарий, попутно приводя себя в более бодрый и располагающий к дружескому общению вид. В этом ей помогал свежий двойной эспрессо, тональный крем, пудра и расчёска, найденная на самом дне небольшой сумочки, переброшенной через плечо.

***

Джон не чувствовал ног, продолжая следовать за странными людьми, срезая через проулки между домами и перебегая по пешеходным переходам за секунды до того, как красный сигнал светофора для машин сменялся зелёным. Бежал, зная, что если остановится, то просто упадёт без сил. Прятки и догонялки вообще перестали быть для него обычными детскими играми, а превратились в проверенный временем образ жизни. Не можешь убежать — прячься, негде спрятаться — беги. Иногда всё чередовалось. У мальчика за спиной был кое-какой больничный опыт. Врачи тогда присматривали за ним больше, чем за другими детьми в отделении. Этому способствовала небольшая история с попыткой вырваться из медучреждения. Подменяющий медсестру с раздачей обедов санитар вошёл в палату и неожиданно для себя обнаружил, что в ней никого нет. Оставил поднос на прикроватном столике и принялся осматривать шкаф, место за небольшими жалюзи и под кроватью, в то время как Джон прятался от него за открывшейся вовнутрь палаты дверью. Мальчик недолго простоял там, подловил удачный момент, когда санитар полез под кровать и подкрался к нему со спины, аккуратно изъяв из кармана торчащую связку ключей, а затем также медленно и тихо прошёл к двери и закрыл её за собой снаружи. Однако тогда сбежать ему так и не позволили. Кричащий санитар привлёк внимание другого персонала, поэтому возможность смыться на первый этаж по лестнице отпала сама собой. Джон прятался от врачей за редкой мебелью в пустых палатах пациентов, которых отвели на процедуры, а потом дорвался до открытого окна и попробовал слезть по выступам на стене к парковке. Не успел, одна особо отлынивающая от своих врачебных обязанностей медсестра в то время сидела на подоконнике и курила, стряхивая пепел с сигареты, как услышала недовольный писк снизу и закричала. От того, чтобы не быть пойманным, Джона уберегло лишь дерево, что росло близко со зданием больницы, точнее, его ветка. Оттолкнувшись от стены, мальчик перебрался на неё и остался сидеть на старом дереве, пока в окнах больницы и у парковки толпились случайные зрители, включая главного врача. Ни последний, ни кто-либо другой не могли спустить Джона вниз. Ветка, на которой он сидел, шаталась и кренилась к земле от резких движений. Она выдерживала вес мальчика, но запросто могла обломиться под тяжестью взрослого, решившего составить ему компанию наверху. К тому же Джон сам приноровился раскачивать ветку до лёгкого хруста, отбивая у людей внизу желание вмешаться, ведь тогда он бы запросто сорвался вниз и травмировался. Сбежать не сбежал, зато гордо просидел наверху до наступления сумерек. Во второй раз ему повезло больше. Приставленная приглядывать за ним медсестра согласилась сыграть в прятки взамен на обещание Джона перестать убегать. Девушка дорожила нагретым местом и, чтобы точно повысить свои шансы на победу, закрыла двери в отделении, спрятав ключи под ковриком на детском манеже в небольшом холле, где маленькие больные собирались порезвиться. Джон также не располагал к честной игре, поэтому заглянул в палату к детворе лет 6-7, предупредив их о том, что по палатам ходит страшное рыжеволосое привидение и под видом медсестры ищет себе жертву, чтобы её съесть. Детки испугались и сжались на своих кроватках. Джон поспешил их успокоить, сказав, что знает, как остановить привидение. «Нужно забросать его подушками, а затем щекотать-щекотать, пока оно не упадёт на пол!» — явил мальчик уставившимся на него в изумлении, а затем спрятался под кровать одного из детей. Из палаты доносились визги и смех, детишки со всех сторон облепили вошедшую медсестру и не отпускали от себя. Для Джона это был отличный шанс беспрепятственно ускользнуть на улицу, но как же он ошибался! Дверь в отделении оказалась как некстати заперта. Хохот медсестры всё не стихал, у него ещё хватало времени в запасе. Он быстро направился к громкоговорителю и объявил, что в детском отделении сломана дверь, чем привлёк туда персонал снаружи. Дверь открыли, и он под шум скрылся в коридоре. Остановился и сообразил, что выходить через главный вход нельзя — заметят и тут же вернут в палату. Тогда Джон выбрался сначала на детскую площадку, а с неё и на парковку, устремившись в путь по следу Человека в багровом костюме. Он устал, одежда ни капли не грела на морозном ветру, согревал только бег с препятствиями в виде людей и мусорных бачков, через которые приходилось перескакивать и бежать дальше, выслеживая странных людей. Джон выдохся и хотел есть, живот неприятно урчал и немного побаливал, но от своей затеи мальчик не отступал. Когда он сдаст их местоположение Джеку, тот даст ему сэндвич. Нет, два! Три сэндвича! И никакой рыбы! Машина с тонированными стёклами остановилась возле полузаброшенного здания, внешне своими высокими трубами и механизмами напоминающее какое-то закрытое предприятие. Вблизи него не было ни продуктовых, ни крупных магазинов с одеждой и техникой, лишь несколько небольших едва ли жилых домов. Джон прятался за большими мешками мусора и наблюдал, как из машины выводят детей и отправляют в здание. Ему нужно предупредить Джека как можно скорее.

***

Кейт не спала день, не возвращалась домой и пропустила работу в клубе. Девушка убила время, но обошла с десяток мест, куда могли бы забрать Джона на передержку, да так и не обнаружила его к вечеру следующего дня. Её уже удручала эта безнадёжность поисков. Ни упоминаний кого-либо похожего на Джона, ни его самого. Прайс бездумно слонялась по улицам, засыпая на ходу, однако искала, пусть и без первоначального усердия, также расспрашивала случайных прохожих, пару раз, не глядя, докопалась до полицейских из патруля, на что те только пожали плечами, мол детей на улицах много развелось, за всеми на уследишь. А Кейт хотела уследить. Единственный раз сидела с ребёнком, и тот как испарился! Кейт злилась на себя и как-то забывала, что Джон уличный, наверно, не пропадёт в родной стихие. Наоборот, беспокоилась за него, как бы чего не стряслось. От усталости у неё подгибались ноги. Прайс хватило сил пройти ещё квартал, прежде чем она села на заледеневший бордюр у края дороги, положила голову на колени в полной безысходности. Перед её лицом пролетел выдранный автомобилистом листок из блокнота с жирной цифрой 24. Через день Рождество, а Джон не нашёлся, Напьер по-прежнему злится на неё, а сама она сидит на холодном асфальте и не знает, куда ещё податься. Разве что настало время сознаться в своей несостоятельности Джеку и начать поиски вместе. Пусть кусается, только бы отыскать Джона живым. В зеркальном отражении замёрзшей лужи промелькнул силуэт в голубой кофте. Прайс вскинула голову, потерев рукой покрасневшие глаза. Кто-то похожий на Джона перебежал с её стороны улицы через дорогу и устремился к старым домам. Превозмогая слабость и лёгкое головокружение, Кейт поднялась и проследовала за ним. У неё пересохло в горле, она при всём желании не смогла бы позвать его. Силуэт проскочил между панелями железа в поломанном заборе и устремился в трехэтажный дом. Жуткое здание. Выбитые стёкла, граффити на полуразрушенных стенах, всё ветхое, едва держится. Прайс поспешила за ним, не увидев позади себя высокую тень. Дряхлые ступени скрипели и обвались прямо под ногами. Кейт шла по ним, хватаясь за сломанные штыки перил. Они бы славно помогли ей удержать равновесие и не грохнуться в случае, если бы лестница не выдержала её. Шагая в полутьме, разбавляемой огнями фонарей с улицы, Прайс шла вглубь здания, осматриваясь. Так она набрела на что-то похожее на убежище. На полу были разбросаны рваные одеяла, грязный махровый плед, сверху на нём несколько книг в мягкой обложке, какие освещала стоящая неподалёку керосиновая лампа, пачка хлопьев для быстрого завтрака. Прайс прошла чуть дальше, как из соседней комнаты показался тот же силуэт. Позади Кейт скрипели дряхлые половицы, но она не обращала на это внимание, уставившись на вышедшего к свету. — Джонни, — лёгкая улыбка растянулась на уставшем лице девушки, она раскинула руки в стороны, рассчитывая получить приветствие — объятие, но мальчишка сделал шаг обратно в темноту.

***

Это был тот же человек, за которым Джон следил. Сейчас он стоял за Кейт, но в его руке не наблюдалось пистолета, разве что старая доска, подобранная с пола. — Бросим её? — предложил возникший за его спиной Человек в багровом костюме. — Такова цена справедливости. Хочешь успеть к Джеку, соня, придётся платить сполна. Мужчина замахнулся, и в следующий момент кусок дерева со свистом пришёлся по светлой макушке. Кейт упала на грязный пол. Нападающий не стал возиться с ней, а, спохватившись, рванул за убегающим ребёнком.