
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Дарк
Нецензурная лексика
AU: Другое детство
Как ориджинал
Отклонения от канона
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Серая мораль
Дети
Упоминания наркотиков
Второстепенные оригинальные персонажи
Смерть второстепенных персонажей
ОЖП
ОМП
Смерть основных персонажей
Элементы дарка
Нездоровые отношения
Психопатия
Психические расстройства
Психологические травмы
ПТСР
Элементы детектива
Панические атаки
Смена имени
Погони / Преследования
Нездоровые механизмы преодоления
Антисоциальное расстройство личности
Фобии
Борьба за справедливость
От героя к злодею
Принудительное лечение
Описание
Джек Напьер - необычный частный детектив из Нью-Йорка. Он привык видеть изнанку мира. Знаменитый готэмский убийца в метро разделяет его идеи. Напьер хочет узнать о нём больше, но не только его подбрасывает ему жизнь. В погоне за своим кумиром он сталкивается с юным беглецом, постепенно проникаясь к нему. Джек ещё не в курсе, насколько дорого ему обойдётся эта связь. Окунитесь в бездну отчаяния и полного сумасшествия в мире, где чтобы не потерять рассудок, нужно основательно слететь с катушек.
Примечания
Основные события разворачиваются после главы "Каждый получит то, что заслужил. Часть III" в фанфике "Радость"(https://ficbook.net/readfic/8829528) и происходят параллельно событиям следующих глав. Однако это не помешает читать работу как самостоятельную историю.
Посвящение
Размышлениям о том, что Артур Флек не стал Джокером из концовки фильма, но создал его в народе, и конечно же человеку, благодаря которому появилась "Радость", а в её процессе зародилось сие творение.
Часть вторая. Ветер перемен Глава 5. Встреча
12 марта 2021, 01:13
Пока Готэм ещё полыхал, охваченный первобытным огнём протестов, Нью-Йорк скрылся от своего криминального соседа под насыпью декабрьского снега.
Горожане уже успели отпраздновать День Благодарения и вовсю готовились к грядущему Рождеству, выбираясь на выбеленные улицы.
Разноцветные ленты огоньков, плакаты на витринах магазинов, подарочные упаковки с Сантой и его верными оленями создавали уютную атмосферу праздника, скрывая за ней переполненные вокзалы от наплыва бегущих как крысы с тонущего корабля, жителей погибающего Готэма.
Тем не менее вирус протестов не добрался до Нью-Йорка. Его улицы не были залиты литрами крови и завалены сотнями остывших тел. Нью-Йорк продолжал жить в привычном себе соразмерном темпе однотонной палитры красок. Почти…
Тяжёлый кулак разъярённого мужчины пришёлся по хлипкому столу в захудалой квартире — конторке частного детектива Джека Напьера.
— Да как она посмела, мы столько лет провели вместе! Я же продал сраную машину, чтобы купить ей кольцо в пару каратов, а эта крашеная сука наставила мне рога!
«Ну и мудак же ты», — подумал про себя Джек и кротко улыбнулся в полосатый шарф, скрывающий под собой половину лица.
На мудаке, как окрестил его Джек, был твидовый пиджак, кожаные туфли оксфорды и органично вписывающиеся в образ успешного и следящего за офисной модой мужчины — перчатки. Если бы не обильный запах спирта, который для мудака явно считался одеколоном и тот факт, что он трясся за лишние пять баксов в их первую встречу, возможно, Джек, как и другие люди, спутал бы его с бизнесменом откуда-нибудь с Верхнего Ист-Сайда. Но мудак перед ним скорее происходил оттуда же, откуда он сам, из офисных доходяг Бруклина, а может и из Квинса, люди в этих районах особо не отличались между собой, будто кому-то взбрело в голову пошутить над ксероксом.
Напьер поглядывал на мудака. На то, как он дёргано поправлял твидовый пиджак, как любовно оглаживал карман, где, вероятно, у него лежал заветный бумажник, с какой смесью ненависти и стыда смотрел на фотографии.
«Сейчас он скажет, что не даст мне ни цента за проделанную работу, потому что заявился сюда, уверенный в своём авторитете и верности якобы пропавшей невесты. Ему не по душе фотографии, которые идут вразрез с выдуманной им действительностью. Он не хочет видеть их или меня. Эта Королева драмы будет верещать о своих любовных страданиях, а уже вечером снимет себе проститутку», — пришёл к выводу Напьер после минут наблюдения.
Он редко ошибался насчёт людей.
Будто желая казаться более значимым, чем он есть, и пользуясь положением — у кого деньги, тот и решает, мудак снова хлестанул рукой по столу, ощетинившись.
— А знаешь что? Я не собираюсь тебе платить! Пошёл ты!
Джек от этого лишь шире улыбнулся до боли в уголках рта, поднявшись со стула, и двинулся в сторону ничтожного скупердяя.
— Перед тем, как вы уйдёте, я хотел бы показать один интересный фокус. Уверен, вам он придётся по душе.
Ещё до того, как мудак успел что-то сообразить, Напьер ловким движением схватил мужчину за облитые, наверно, литром лосьона для укладки волос белые кудри и с силой долбанул о край рабочего стола. Только это был ещё не фокус. Джек перехватил из стопки бумаг простой карандаш и выставил его на стол прямо перед левым глазом мудака, между тем оттянув его назад за волосы.
— Слушай сюда, либо отдаёшь мне всю оговоренную сумму, и мы расходимся, либо ты посмертно сохранишь тайну моего любимого трюка с исчезновением.
— У меня нет денег! Я…я всё пропил! — ссыкливо мямлил мудак, дрожа в крепкой хватке детектива. — Тт-ты больной, тебя посадят!
— Полагаю, это был ответ.
Джек оттянул светлые волосы назад, а затем быстро дёрнул вперёд.
— СТОЙ! ДЕНЬГИ ЕСТЬ! ЕСТЬ! — в последний момент, будучи на грани, по-другому заголосил наниматель.
Напьер удержал его от столкновения глазницы с остриём грифеля, а после небрежно отшвырнул на холодный пол.
Мудак забарахтался, затрясся больше, шумно втягивая воздух. Таки выудил из пиджака бумажник, аккуратно положил на ковёр бережно выглаженные в руках зелёные купюры, уставившись на детектива.
— Свободен! — рявкнул Напьер, и мудак послушно закивал, дав дёру.
После него в гостиной остался запах дерьма.
***
Итак, покончив с очередным делом, Джек не прочь был немного перекусить. Наверно, и его холодильник хотел того же, ведь в нём Напьер обнаружил только давно прокисшее молоко, сэндвич с тунцом и парочку блистеров таблеток от головной боли. Набросив на себя бежевую дублёнку и на этот раз стянув шарф до шеи, он подхватил сэндвич. Уже перед входной дверью, Напьер ругнулся и вернулся в кухню, забрав оттуда завалявшийся в углу пакет с мусором. Всё же квартиру Напьер старался содержать в чистоте. Крыс и насекомой нежити и без того было полно в помещениях, куда он захаживал выискивать информацию для своих нанимателей. В своей холостятской берлоге Джек создавал те условия, что не мог дать ему город.***
В последнее время клиентами Напьера становились брошенки с раздутым самомнением и жалким корнишоном между ног, таким же стыдливо спрятанным поглубже в штаны, как и натура этих мудаков, прикрытая палёным одеколоном и такой же одеждой. Правда, порой бывали и удачные денёчки, когда детективу выпадала возможность славно подзаработать на стороне реальных небожителей Верхнего Ист-Сайда. В такое время влиятельные владельцы роскошных апартаментов и понатыканных по всему городу предприятий требовали от Напьера либо приглядеть за их обдолбанными алкоголем или наркотиками детишками, либо притащить домой с клубной тусовки. Джек наблюдал за ними, задирая до носа ворот застиранной фиолетовой водолазки или вновь обвязываясь колючим шарфом в широкую полоску. Обычно людям было наплевать на происхождение шрамов на его лице, но клиентура брезговала доверить вытряхать своё грязное бельё человеку с явными дефектами. Они выбирали холёных щенков, не попавших в ряды полиции и решивших открыть своё дело. Смазливые лица, не познавшие толком жизни. Люди ведь склонны испытывать отвращение к чужим ранам, прикрывая свои собственные уродства. Бизнесмены, возвращающие домой своих отпрысков из-за страха потери репутации в глазах общественности, замазывающие чадам лица толстыми слоями тональника, чтобы на обложках они блистали подле образцовых родителей, малолетние алкоголики и любители кокаина, гложущие в нём травмы недолюбленности. И ведь это только верхушка. А что внизу? Как и Готэм, Нью-Йорк уж точно знал ответ. «Замкнутый круг всеобщего наплевательства. Общество, где за человека говорит его имя и то, что на нём сегодня надето. Деньги и власть — главная жажда всех», — подвёл мысль Напьер, закидывая мусор в огромный зелёный контейнер на углу. Может, Нью-Йорк и не был эталоном чистоты, но как на его пантеоне Верхнего Ист-Сайда, так и в приземлённом Бронксе мусорные мешки хотя бы не валялись на каждых трёх футах дороги. Обёртка от сэндвича отправилась вслед за другим мусором. Джек уже намеревался уйти, но вдруг что-то внутри не дало ему этого сделать. Будто тоненькая иголка вонзилась чуть ниже спины. Прежде странное чувство иногда посещало его, пару раз умудрялось спасти Напьеру жизнь, но в обычное время он редко на него полагался, упорно игнорировал, предпочитая опираться на сухую логику вещей. Сейчас же он поддался ему, обернувшись. Детская ручонка зависла в воздухе, сжимая умело стащенный бумажник. Если бы не странное чувство, сегодня Напьер остался бы без вырванных из нанимателя денег. Юный карманник был удивлён не меньше его, застыв без движения. «Совсем ещё мальчишка», — подумал про себя Джек, оценив взглядом представшего перед ним темноволосого мальчонку. И без того мешковатая одежда болталась на нём, как на вешалке, рваные джинсы были перепачканы в грязи, кеды затасканны до дыр на ткани, вдобавок ко всему, все вещи покрыла собой неизвестная краска. Алые, жёлтые и синие пятна сплошь расползлись по одежде, дотянувшись аж до выбеленного не то болезнью, не то зимними морозами на удивление приятного лица юнца, на котором особенно выделялись невинные голубые глазки, похожие на глаза восковых кукол, и пластырь, тянущийся вдоль по правой щеке. Мальчишка так и стоял, сжимая в руках бумажник, будто не знал, что делать дальше. Обычный щипач давно бы убежал прочь, сверкая пятками, а этот замер, пойманный на месте. «Может, тебе и не деньги нужны?» — Джек протянул вперёд руку с сэндвичем, в подтверждение своей догадки. При виде съестного мальчишка крепко прижал свободную руку к забурлившему животу, голубые глаза жадно засверкали. — Хочешь? Тогда отдай мне моё, а я тебе взамен это, — Напьер вполне мог, не напрягаясь, вырвать из рук воришки то, что и так принадлежало ему, мог проверить, как долго способен удирать от погони юный карманник, но не хотел. Не видел в этом смысла. Мальчишка закусил губу, сглотнув подступившую слюну, медленно потянул тонкую ручонку к еде. Миг. Они обменялись. Дорвавшись до желаемого, мальчишка тут же рванул дальше вглубь переулка, видно, испугался, что кто-нибудь захочет отобрать у него сэндвич. Напьер ещё какое-то время смотрел ему в спину, а затем как ни в чём не бывало зашагал дальше по улице.