Миллионы фонариков.

      Земля засыпает. Утром она умылась росой, но влага давно ушла: день был жаркий. Сладкая дрёма слышится в стрекоте сверчков. Пчёлы уже давно сложили крылышки в своих медовых домиках и видят пряные сны. Ветерок на ощупь пробирается средь высоких трав, иссушенных летним солнцем. А небо покрывается румянцем, точно устыдившись дневных дел — ведь сегодня оно раздевало детей и стариков, юношей и девушек, мешало думать и напитывало души ленцой.       Близится закат, и краски сгущаются. Лютики набухли золотом, розовый клевер уже алеет. Дыхание остывающей земли всё ровнее и тише. Но здесь, на ничейном холме, где иногда пасутся коровы, её тревожат чьи-то шаги.       По склону поднимаются двое подростков. Один был точно расцелован солнцем — весь обсыпан веснушками и имел огненно-рыжие вьющиеся волосы, а другой был как лунный сын — с чистой бледной кожей и тёмно-русыми прямыми волосами.       Поднявшись на самую вершину высокого холма оба подростка сощурили глаза из-за всё ещё яркого уходящего куска солнца. Рыжий мальчишка — Вару — звёздочкой упал в сочную зелёную траву, нежась в её нежных и мягких травинках. Его компаньон повёл себя намного скромнее, просто присаживаясь рядом.       — Почему мы всегда приходим именно на этот холм? — умиротворяющую тишину решил нарушить старший из мальчиков — Пик. Однако его спокойный и всегда чуть хриплый голос ничуть не нарушил своей резкостью образовавшуюся вокруг них вечернюю идиллию. Он смотрел на макушки высоких осин и берёз, которые с наступлением лета обновили свои пышные наряды и теперь выглядели очень живописно и имели насыщенный зелёный оттенок.       — Тебе не нравится? Просто отсюда отличный обзор на всю деревню и лес, а ещё здесь почти не появляются люди, вследствие чего тут полным-полно редких и красивых растений. А ещё здесь очень тихо и ночью на небе хорошо видны миллионы фонариков.       — Ты имеешь в виду звёзды? — сухо бросил старший подросток, машинально взглянув на розово-фиолетовое небо, которое уже медленно накрывалось тёмно-синим одеялом ночи.       — Ну, может у вас в городе их и называют звёздами, но моя мама говорит, что там, далеко-далеко, на нас смотрят миллионы погибших людей, среди которых есть и наши родственники. Утром и днём они общаются с Богом, а ночью зажигают свои фонарики, чтобы наблюдать за нами и оберегать наши сны от кошмаров и голову от плохих мыслей, — он весело болтал ногами, медленно перекатываясь поближе к другу.       «Глупышка… какой же ты у меня доверчивый глупышка, Вару. Может сказать тебе, что это не более чем небесное тело, состоящее из газов и пыли, в котором просто происходят термоядерные реакции? Ладно, не буду, сам когда-нибудь поймёт».       — Интересная теория, только не понятно тогда, почему существуют люди, у которых кошмары появляются почти каждую ночь? Почему их не защищают твои фонарики? — Восьмой кратко усмехнулся, видя как озорное личико его тайного возлюбленного застывает в немом ступоре. Видать это мамочка Вару не учла…       — Я…Гм… Не знаю даже. Может, их лампочка перегорела или светит не так ярко, как раньше?..       — А может кошмары преследуют людей, которые заслужили погрязнуть в бесконечном потоке из собственных страхов и фобий? Может, это именно то, чего они заслуживают?.. Может нет в их жизни места для счастья и радости, и теперь им только и остаётся что выживать среди таких же гнилых людей и страдать?       — Что? Нет, Пик! Тут ты точно ошибаешься! Не один человек не заслуживает подобных страданий. Просто… просто нужно заменить лампочку в фонарике, и тому человеку, который страдает кошмарами, необходимо поверить в то, что всё починено, и можно не бояться остаться в одиночестве.       Пик придвинулся всем телом к лицу Пятого, вначале смотря холодным и почти мёртвым взглядом на лучшего друга, но потом он плавно растянулся в улыбке.       — Ты ещё такой наивный, малыш. Оставайся таким как можно дольше, хорошо?..       — А кто такой наивный человек?       — Счастливый.       Он коротко чмокнул его в щёку, от чего младший поежился в смущении.       — Пик, — огромные любопытные глазёнки заблестели малахитом. — Пообещай мне, что если я погибну, то ты вспомнишь про мой фонарик.       Пик похолодел. Его глаза судорожно забегали по дорогому солнечному лицу, а мозг пытался как можно скорее придумать оправдание тому, почему у Вару вообще возникли такие мысли.       — Если ты погибнешь то меня не зажжёт даже самый яркий фонарь на планете. Даже не смей говорить о своей смерти в моём присутствии.       — Я люблю тебя.

***

      Лёжа наполовину на чужой груди Вару сладко посапывал, уткнувшись в шею старшего. Звёздное полотно полностью стёрло недавний закат, окончательно уложив спать всё живое, кроме ночных созданий в виде сверчков и мотыльков. Восьмой ещё долго смотрел в небо, считая небесные тела, и случайно цепляя взглядом падающие звёзды желал только одного — чтобы его малыш никогда не стал одним из этих фонариков. В эту ночь у Пика впервые не было кошмара.