Back to the streets where we began

Сестра молчит несколько долгих секунд, и Райан дает ей время. Дыхание в трубке медленно и размеренное, и ему на мгновение кажется, что они снова лежат вместе на кровати после длинного дня на пляже; Джул постепенно засыпает на его плече, сморенная теплыми волнами, жарким солнцем и бесконечными пересадками с одного душного автобуса на другой. — Здравствуй, — родной голос мягко выдергивает обратно в реальность. Он качает головой, будто это кто-то увидит.  — Ну, и как там в Сиэтле? Джул выдерживает паузу и вздыхает: — Так ты знаешь, что я не дома? — Знаю, — Рай хмыкает и вытягивается на диване поудобнее. — Даже я дома. — А родители? — Нет, я пока что один. Она медлит немного, прежде чем спросить: — Чего не предупредил? — Сюрприз. У меня к тебе, к слову, такой же вопрос. — Мама сказала, что мне лучше сказать тебе попозже, — мягко отзывается Джул. — Это мое решение, Райан, и я не стану его обсуждать с тобой. — Да пожалуйста, ага, — он жмет плечами. — Так ты совсем не приедешь повидаться? Или, может, попозже? Она вздыхает: — Чуть позже. Я планировала приехать через пару недель, когда билеты подешевеют. Но если ты дома... — Плевать на билеты и цену, — Райан морщится и выравнивается. — Я могу... Но сестра осаждает его уверенно и безапелляционно: — Райан, — и он моментально сникает, но все же назидательно замечает: — Не думай, что я так просто опущу эту тему. — Не думаю, но лучше сбавь спесь заранее, братец. Они перекидываются пустыми репликами, проговаривают слова медленно и тихо, но в каждом из них сквозит напряжение и тревога. На повестке дня ничего существенного: Джул говорит про друзей, про трафик на дорогах, про список покупок, но умело соскальзывает с каждого вопроса, который мог бы послужить Райану плацдармом для тем более насущных и волнующих. Очередная закинутая удочка, где Джул рвет «леску», и в конце концов он перестает пытаться. Прощание происходит веселым голосом, но с тяжелым сердцем. Несколько нехитрых манипуляций — разница в росте, строгий голос («голос старшего брата» — дразнила Джулия), зрительный контакт — и при личной встрече ей никуда не деться. Тяжесть в теле наплывает почти болезненно, и только прохлада и безмолвие пустующего дома не дают провалиться в сон. Но холод сгущается, а горячее полуденное солнце больше не рвется в окно, и комната совсем утрачивает четкость линий, становится призрачной и темной. Райан не может выдержать это чувство и стряхивает себя с дивана. Шаркая, идет к подоконнику, распахивая занавески и открывая окно. Солнце скользит по его коже, и его медовый свет рассеивает глубокие тени на лице. Он озорно перегибается через подоконник и, помедлив в нерешительности, забирается с ногами. Маленькое усилие, — и вот он уже стоит на мягкой садовой почве, чтобы осторожно двинуться к машине через  клумбы и ряды саженцев. В детстве его никогда не хвалили за подобный фокус, но сейчас он был абсолютно один, да и подсознательно верил, что его шалость была бы прощена. Пропавший ланч из машины он отправляет в мусорный бак, а вытащенную из пачки сигарету — в рот. Ему нужно покурить, немного поесть и лечь спать. Время неуклонно движется к вечерним сумеркам, и это наводит на мысль о том, что сегодня ждать никого не придется. Райан козырьком прикладывает ладонь ко лбу, перекатываясь с пятки на носок и разглядывая дома и людей дальше по улице со своего пригорка. Спавшая жара приятно обнимает за плечи. Светящее в глаза солнце и дым слегка размывают городской пейзаж, но Рай продолжает жадно смотреть и вслушиваться в шелест листвы деревьев над своей головой. Поверить в то, что он сбежал из напруженных людьми лабиринтов  улиц, от мигающих светофоров и какофонии автомобильных клаксонов, приходится во второй раз. Эта мысль прибивает его к земле, как пыль — дождем. Райан проходит тем же путем обратно, изредка увязая в рыхлой почве пятками кроссовок. Подтягивается на руках обратно, цепляясь за оконную раму. И так и садится на подоконник, продолжая разглядывать ровные грядки, заботливо обработанные руками матери, вслушиваясь в перекличку птиц на крыше дома и полной грудью втягивая сладкие ароматы лета.  

###

Сон сходит на нет в непривычно ранний час. Это удивительно, но Райан думает лишь о том, что его тело не затекло и о том, что просыпаться в застоявшейся прохладе — восхитительно, даже несмотря на россыпь «постельных» следов на коже. Он так и уснул на диване, потому что наверху — в его комнате — кровать была не застелена; да и за три года, что его не было, там точно найдется парочка предметов, которые надолго опустят в ностальгию, посылая приветы из прошлого. Райан не помнил, когда в последний раз видел эту кухню пустой. Здесь всегда витала взвесь овощных ароматов, дерева и присущая месту духота. И мама. По утрам здесь всегда находилась мама. Кофейная пенка вздымается над туркой, и он мягко подталкивает ее в сторону, не успевая схватиться за ручку. Тосты теплятся на столе, обильно намазанные маслом, а на столе стоит банка с повидлом. Птичьи переклички врываются в только что распахнутое окно, и откуда-то с пригорка доносится тихий шелест чужого радио. Он тоже думает включить старый приемник, спрятанный в дверцу шкафа, но замирает, сбитый звуком мотора и треском мелких камней под шинами; вместе с ними — неразличимые слова таких знакомых голосов. С улицы дом выглядит пустым, потому что все по-прежнему зашторено и закрыто, кроме кухни, но со стороны гаража это разглядеть не удастся. Райан наспех глотает немного кофе и тихо шмыгает в прихожую, замирая, как шпион, за стенкой у двери. Дурацкая улыбка расползается по лицу, пока папа клянет его машину на чем свет стоит. Мама только бурчит что-то неодобрительное, и теперь их разделяет всего одна дверь. Сердце уходит в пятки, пока в замочной скважине елозит ключ. Он делает шаг вперед, и миссис Росс, дернув ручку двери, замирает перед ним с раскрытым ртом. — Д-дорогой, — тихо шепчет она и бессильно опускает все сумки под ноги. Отец, распихивая по карманам вещи, наконец поднимает голову и встречается с ним взглядом; Райан готов поспорить, что его крепкие руки тоже дрогнули, когда он понял. — Ах ты мелкий засранец! — щеки мистера Росса наливаются пунцовым оттенком, а улыбка — дурацкая, точь в точь, как у Райана — выбивает землю из-под ног. — Надеюсь, вы голодные. Я нашел хлеб и открыл яблочное повидло. — Нет, мы перекусили в дороге, — мама качнула головой и села рядом. — Ты чего не предупредил? Детка, как так? Ты хотя бы не на пару дней? Я тебя не отпущу обратно, так и знай! Он усмехнулся и повернулся к ней лицом. Мягко коснулся плеч и успокаивающе погладил косточки большими пальцами. — Мам, не переживай. Все хорошо. Я приехал надолго. — Не на неделю? — недоверчиво сощурилась женщина. — Нет. На все три, а то и больше, — Райан улыбнулся. Мамины плечи под его пальцами расслабились. — Как же ты взрослеешь, подумать только. По видео совсем не скажешь, а ты... вон как уже... — она подавила вздох и повернулась на мистера Росса. — Ну, — Даниэль качнула головой, — посмотри на него! Уже мужчина. Мистер Росс хмыкнул, слегка наклоняя голову. Райан поднялся и налил им обоим кофе, подавая кружки. — Давайте сначала о вас. Вы это куда уехали? Миссис Смит таким тоном мне сказала, что вы уехали, ведь сейчас август, будто это все объясняет. — О, ты с ними уже виделся? — оживленно поинтересовалась женщина. — Да, — он нахмурился. — Так все же? — Мы с папой... — начала Даниэль, и Мистер Росс в ободряющем жесте накрыл ее ладонь своей. — Мы уже третий год ездим на ярмарку фермеров. Тут недалеко, но одного дня маловато. Ночуем в нашем фургончике, пара дней неудобств, зато как там здорово! Райан взглянул на них со скепсисом, пряча собственную кружку в сплетении пальцев. — Неужели вы не могли найти продукты где поближе? — Мы не покупать ездили, — вздохнул отец. — Нет? — Мы на продажу. Как и мистер Росс, Даниэль предвидела реакцию: Райан понял это по нерешительности ее жестов и неловким улыбкам-перекличкам между родителями. — Мама, — он устало откинулся, убирая руки на колени. — Дело не в деньгах, Райан, — поспешила заверить она. — Мы просто... Тут встрял уже мистер Росс: — Мы просто продаем наши овощи и фрукты. В конце концов, почему это обязательно должно быть из-за денег? — Потому что у вас это всегда так, — он вздохнул, пряча ладони. — Вы всегда можете сказать мне про любую вашу нужду. Разве я недостаточно говорил об этом? — Райан. Голос папы разносится по кухне звонко; кажется, по кофе бежит легкая рябь, а у Райана — совсем как в детстве — все в теле стынет и напрягается. — Дело не всегда в деньгах. — Хэй, дорогой, — пытается мама, но мужчина лишь предупредительно сжимает ее пальцы и качает головой: — Есть вещи, которые с деньгами совсем не связаны. — Бесполезно, — вздыхает Райан и утыкается в чашку. Он не зол, но не может избавиться от кома в горле. Наверное, если маленький город воспитывает тебя всю жизнь, то никто не в силах справиться с его влиянием. Тишина опускается на их плечи грузом. Мама поднимается первая, на ходу допивая кофе, и беззвучно принимается разбирать сумки. Папа только качает головой и еще раз повторяет: — Может, однажды ты поймешь. — Может, однажды ты скажешь мне, что я должен понять, — Райан жмет плечами и тоже встает из-за стола, допивая кофе.

###

— Это — чистый пододеяльник. Вот еще наволочка и простынь. — Эта наволочка будет маленькой на мою подушку. Даниэль хмурится и тут же смешливо отмахивается: — Это же постельное Джул, совсем забыла, прости. Райан улыбается и сгребает принесенную стопку, чтобы отправить ее обратно в шкаф. Мама суетится, распахивая окна, и убирает разные вещи, снесенные в комнату за ненадобностью в других частях дома. Райан нисколько не обижается на это превращение в склад. Проседающие под ногами половицы приводят его почти в детский восторг: кажется, ноги совсем забыли, каково ходить по этой комнате. — А ты... ты говорил с Джулией уже? Райан чувствует, как она напряженно замерла прямиком за его спиной, наверняка прижимая к груди стопку журналов. Медленно развернувшись, мысленно зачисляет себе очко: угадал. — Говорил. Она приедет. — Правда? — Да, — он плюхается на кровать, расправляя все еще смятую после сна футболку. — Она собиралась, просто не так скоро. — Но приедет, — задумчиво повторяет Даниэль, откладывая журналы обратно на стол. — Это хорошо. Хорошо. — Если ты думаешь, что я не знаю, почему она до сих пор здесь не была, то ошибаешься. Миссис Росс снова замирает, как лань в свете фар. — И я поговорю с ней об этом, — и ему кажется, что этим он давит на газ. — Райан, — опечалено вздыхает женщина, — ну почему ты так зациклен на этом? Это ее желание, и в этом... — Мам, — он раскрывает ладонь и протягивает ее, заставляя Даниэль обессиленно поддаться, вкладывая свою. — Все будет хорошо. Но это между нами с ней, хорошо? — Она не мы, Райан, и даст сдачи, — мама вздохнула и села рядом, кладя голову ему на плечо. — Берегись, детка. — Не делай из нее кровожадного монстра, — Рай хихикает и обнимает ее за поясницу, поглаживая ладонью. — Лучше скажи, какие у вас сегодня планы.

###

Ядовитое золото закатного солнца разливается по небу, прошивая перистые облака и окрашивая верхушки деревьев теплым оттенком желтого. Райан втягивает дым и расслабленно прислоняется к бамперу машины. — Поделишься с отцом сигаретой? — папа появляется из-за спины, и Райан усмехается, протягивая пачку в его руки. Тишина улиц мягко вибрирует, разбавленная легкими мелодиями из колонок ближайшей булочной. Он дышит медленно, ощущая, как полная, вздымающая грудь касается ткани футболки на вдохе. — Главное, чтобы мама не видела, — заговорщически бросает он. Они молчаливо курят и почти синхронно скользят взглядами по домику Смитов, их саду и городским зарослям. — Почему сейчас? — спрашивает мистер Росс, и Райан не притворяется. Расслабленно тушит сигарету и, перегнувшись через открытое окно в салон машины, прячет бычок в пепельницу возле ручника. Неспешно выпрямляется. — Я почувствовал, что мне пора. — А до этого не было? — мистер Росс снова затягивается и как-то невпопад добавляет: — У тебя хорошая музыка. — Знаю, — Райан опускает взгляд и, стряхнув шлепанец, голой пяткой проходится по сочной зелени травы, щекочущей кожу. Собственные мелодии вливаются в голову, застряв на повторе. Нахлынувшая голубая меланхолия устойчива даже перед теплом закатных красок над его головой. Папа докуривает и слегка двигает Райана локтем, чтобы тоже спрятать бычок в машине. — Ужин скоро. — Чуть позже приду. А чем вообще балуете? — с усмешкой интересуется он. — Гратен, рисовая каша с маслом и грибами, а еще миндальное печенье на десерт, — дразнит папа, прежде чем развернуться в сторону дома. Райан оборачивается, наблюдая за тем, как солнце бронзовыми мазками растекается по чужой коже, и надевает шлепанец обратно. А затем бросает вслед: — Если честно, до этого, кажется, было не пора. Мистер Росс едва оборачивается и посылает ему понимающую улыбку.