R. E. G. (ruined everything good)

В среду почти все проснулись ещё в предрассветных сумерках. Пока Регулус ворочался в постели, Джеймс курил, сидя на окне, а Ремус пялился в потолок, Сириус спокойно посапывал в подушку, не зная, о чём волнуются его вынужденные соседи. Каждому было неспокойно перед предстоящим судом. Месье Ремеди, по просьбе Регулуса, направил в Министерство письмо о том, что Сириус жив и находится в стадии лечения. А значит существовал крохотный шанс, что ублюдка Петтигрю не посадят. Ремус переживал, потому что его не позвали на суд, и он буквально не мог ничего сделать. Джеймс волновался, что убьёт Питера прямо в зале суда, если его не посадят. Регулус размышлял, как ему вынудить Тёмного Лорда послать его пытать Петтигрю. Из спален вышли фактически одновременно, неловко сталкиваясь в коридоре. Ели заказанную в пабе еду в нагнетающем молчании. Только Сириус слегка качался на стуле, не понимая всеобщего напряжения. – Удачи, – пожелал им Ремус, когда парни прошли к камину в гостиной. Дымоход на кухне они решили закрыть во избежание неожиданных гостей. Джеймс и Регулус по очереди кивнули и растворились в зелёных всполохах огня. Сириус взволнованно дёрнулся к камину, но оказался в руках Ремуса и довольно быстро успокоился. – Хочешь порисовать, пока я буду отрабатывать трансфигурацию? – поинтересовался Ремус, успокаивающе поглаживая его по спине. Сириус неуверенно кивнул, продолжая глядеть на затухающий в очаге огонь. Джеймс дождался, пока Регулус выберется из камина и оба направились к дежурному. – Не будет странно, что мы пришли вместе? – шепнул он Блэку после регистрации. Тот пожал плечами, но предложил поехать на разных лифтах. Спускаться пришлось на десятый уровень, где располагался зал № 13, в котором слушались особо тяжкие дела. Лифт Регулуса двигался медленнее, поскольку буквально на каждом уровне из него выскакивали сотрудники министерства. Когда он ступил на облицованные тёмным кварцем плиты десятого уровня, Джеймс уже болтал с кем-то у входа в зал. Регулус прошёл в его направлении несколько шагов и остановился как вкопанный. Невысокая рыжая девушка что-то взволнованно говорила Джеймсу, пока тот мягко улыбался ей в ответ. Регулус не мог ступить и шага. Он слишком хорошо знал эту девушку и слишком часто боялся увидеть эту картину. Рыжеволосая улыбнулась Джеймсу и обняла его, после чего поспешила в зал. Регулус сглотнул и поравнялся с ним. Джеймс обернулся, услышав приближающиеся шаги. – Ты долго, – заметил он и кивнул на входящую в зал Лили. – Рассказал ей, что Сириус жив. Она дружит с Марлин МакКинон, а та… – Бывшая Сириуса? – перебил Регулус, не желая слушать о Лили Эванс слишком много. – Нет, просто подруга, – удивился его раздражению Джеймс. – Кажется, они с Доркас Медоуз встречаются, но точно не знаю. Пойдём? Регулус кивнул, не одарив его взглядом, и вошёл в зал. Джеймс последовал за ним. Комиссия рассаживалась по своим скамьям. Регулус и Джеймс сели рядом с другими свидетелями – Лили, профессором МакГонагалл и мадам Помфри. Профессор Дамблдор уже сидел рядом с председателем комиссии – Бартемиусом Краучем. Регулус познакомился с ним во время допроса после пропажи тела Сириуса, но был наслышан о жестоком характере от своего приятеля Барти. По-своему, ему даже было немного жалко мужчину: ловит преступников всю свою жизнь, а сынок собирается вступить в ряды Пожирателей в следующем году. Суд начался, как только двое дементоров ввели задыхающегося Питера в зал суда. Регулус на периферии перехватил, как Лили сжала руку рядом сидящего Джеймса, когда цепи в кресле подсудимого оплели его тело. Разумеется, он не заметил, как с другой стороны она схватила профессора МакГонагалл. Ему было достаточно того, как Поттер мягко похлопал её по ладони. Регулус умел держать себя в руках. Его с детства приучали вести себя с достоинством на людях, не демонстрировать неуместных эмоций, незрелого раздражения. Но то, что происходило в зале суда, заставляло его кровь клокотать, словно лаву. Крауч придирался к свидетелям так, словно знал Питера с пелёнок и все они – свидетели фактического умерщвления Сириуса Блэка – только и хотят, что оклеветать несчастного Петтигрю. Когда у Лили спросили, знает ли она, какое заклинание было применено к Сириусу и та неуверенно покачала головой, Джеймс вскочил и закричал, что этот абсурд необходимо прекратить, ведь Петтигрю пытался убить его друга. Какой-то солидный мужчина с усами заставил Поттера удалиться, чтобы подышать. Тот вышел, полыхая яростью, и в зал вернулся почти к самому концу слушания. Несмотря на явное недоверие к кучке молодых свидетелей, суд вынес Петтигрю обвинительный приговор. Однако, когда Регулус услышал, что просидит тот всего лишь полгода, поскольку намерения убить выявлено не было, ему самому понадобились крепкие руки Поттера, чтобы удержаться от мгновенного убийства заключённого. – Мы ещё поквитаемся с ним, – шептал ему Джеймс, изо всех сил удерживая на месте. Регулус бросил на него невидящий взгляд. Гневно раздувающиеся ноздри Поттера и его потемневшее от ярости лицо доказали ему, что тот прекрасно понимает, какие эмоции он испытывает к человеку, отравившего жизнь Сириуса. Джеймс крепче сжал руки на его плечах. О, они поквитаются. Визжащего о своей невиновности Питера вывели дементоры, после чего комиссия стала расходиться. Лили нервно топталась рядом с МакГонагалл и мадам Помфри, то и дело оглядываясь на успокаивающего Регулуса Джеймса. – Доброе утро, джентльмены, – вежливо обратился к ним профессор Дамблдор, подходя ближе. – Надеюсь, вы не расстроены приговором. Мистер Петтигрю получил свой заслуженный срок и, надеюсь, освободившись, он поймёт, что второго шанса может не представиться. У Регулуса нервно дёрнулась щека, но Джеймс успокаивающе-неосознанно погладил его по спине и повернулся к директору. Голубые глаза за очками-половинками загадочно сверкнули. – Мне необходимо уладить ещё некоторые дела в Министерстве, – понизив голос, сказал он. – Затем я собираюсь навестить вас. Надеюсь, вы не против, что я взял на себя ответственность доставить вещи Сириуса из Хогвартса. Мантия ему, думаю, не понадобится, но палочка вполне. Парни кивнули. Регулус – раздражённо, Джеймс – благодарно. Пребывая в шоковом состоянии от случившегося, они совершенно забыли о чемодане Блэка, оставшемся в башне Гриффиндора. Профессор мягко им улыбнулся и проследовал к выходу из медленно пустеющей залы. К ним подошла Лили. – Как он? – тихо спросила девушка, кусая губы. Регулус вздохнул и выбрался из рук Джеймса. Он совсем забыл, что она совершенна. Её сострадание не знало границ даже по отношению к самым невыносимым ученикам факультета. – Не очень, но мы надеемся, что вскоре поправится, – ответил Джеймс, понимая, что Регулус разговаривать с ней о состоянии брата не станет. Регулус медленно перевёл взгляд с его смущённо опущенных глаз на её порозовевшие щёки. Кажется, это самый длинный разговор, случившийся у них за последние семь лет. Он точно знал. Он долго наблюдал. И обещал Ремусу, что сделает всё, чтобы рядом с Джеймсом был человек, который поможет в трудную минуту. – Ты можешь приехать к нам и повидать его, – неожиданно подал голос Регулус. Лили удивлённо вздёрнула рыжие брови. Они никогда прежде не говорили. – Мы сейчас живём в его доме, присматриваем. Возможно, он узнает тебя. Девушка только открыла рот, чтобы ответить, но её перебил Джеймс, повернувшийся к Блэку. – Не стоит. Сириус сейчас не в том состоянии, чтобы принимать посетителей, – голос его был твёрд и настойчив, но извиняющаяся улыбка вползла на его губы, когда он повернулся к Эванс. – Надеюсь, ты понимаешь. – Конечно! – с явным облегчением ответила девушка и, передав Сириусу пожелания скорейшего выздоровления, вышла из залы. Регулус так и остался с открытым ртом, думая, кто из них больший олень. – Ты… – он оглянулся, замечая, что они остались почти одни, – ты что, идиот?! – В смысле? – не понял Джеймс и дёрнул его в сторону выхода. – Я пригласил её к нам, – Регулус послушно потрусил следом, не сумев уместить в голове кретинизм Поттера. – Ты мог воспользоваться шансом! Они подошли к лифтам, и Джеймс вызвал кабинку на их уровень. – Каким шансом? – всё также недоумевал он. – Поттер, ты придурок! – разозлился Регулус. Знал бы этот олень, каких трудов ему стоило пригласить грязнокровку, этот светлый образ… Безмозглый болван! – Закадрить её, конечно! Джеймс искренне удивился и подтолкнул его к лифту. – Я не собираюсь кадрить её, – у Регулуса отвисла челюсть, а Джеймс лишь спокойно нажал кнопку Атриума. – Мы семь лет прожили бок о бок. Если бы она что-то ко мне чувствовала, она бы сделала навстречу хотя бы один шаг, взамен ста моих. Регулус нашёл, что сказать, только когда лифт поднялся и выплюнул их в рабочую колею Атриума. – А ну… влюбить её в себя? Показать какой ты классный, и смешной, и добрый, и вообще потрясающий? Джеймс рассмеялся и дружески хлопнул его по плечу, рождая в голове младшего Блэка мысль о явном безумии. – Любовь так не работает, Реджинальд. Она либо есть, либо её нет, – они встали в очередь к телефонной будке, поскольку договорились вернуться магловским способом, дабы не пугать Ремуса и Сириуса. – Знаешь, – задумчиво протянул Джеймс, сдавая свой значок дежурному, – то, что произошло с Сириусом, моими родителями, даже тобой… – он неопределённо повёл плечами, но Регулус погрешил на качку телефонной будки, – лишь показало, как мало времени у нас есть. И я не могу тратить его на безответную влюблённость в девушку, которая, в лучшем случае, увидит во мне лишь друга. Они вышли из телефонной будки и, не сговариваясь, устремились к автобусной остановке. Только расплатившись с кондуктором и притеревшись в задней части автобуса, Регулус решился задать вопрос, мучивший его добрых полчаса. – А чего ты хочешь? Джеймс улыбнулся. Совершенно не наигранно, искренне. Так солнечно, как умел только он. Регулус точно знал. Он наблюдал. – Хочу стать мракоборцем, победить в войне. Хочу открыть свой магазин волшебных приколов. Вместе с Бродягой, разумеется, – Регулус закатил глаза и Джеймс рассмеялся совсем чуточку горько. – Хочу чтобы меня любили также, как люблю я. Регулус едва удержался от драматичного, полного флёра Сириуса, вздоха. Ему было доподлинно известно, кто мог бы полюбить Джеймса так, как хотел этот нуждающийся в ласке и поглаживании по голове мальчик. Беда лишь в том, что он сам так любить в ответ был не готов. Если не хочешь видеть своё сердце на помойке, не стоит его так просто выбрасывать. – Много хочешь, Поттер. В глазах Джеймса заискрились озорные смешинки, и Регулус подумал, что возможно не «выбросить», а «подарить» будет правильным словом. – У меня всё это будет.

* * *

Сириус всё утро вёл себя подозрительно мило. Послушно искупался, тщательно почистил зубы, даже съел свою овсянку полностью, не растягивая её ложкой по тарелке. После завтрака они отправились в библиотеку, где Ремус, шалея от восторга, перебирал бесценные томики Альфарда Блэка. Сириус же спокойно устроился в кресле с карандашом и блокнотом. Книги на полках были самыми разными. Ремус с удивлением признал нескольких магловских авторов, вроде Кэррола и Толкина, нашёл несколько полок с книгами по зельеварению (в котором сам Люпин был, определённо, безнадёжным случаем) и парочку поваренных книг с множеством закладок. На книжных полках стояло несколько рамок с фотографиями, и Ремус, стыдливо оглядываясь на безмятежно чёркающего на листочке Сириуса, брал их в руки, осматривая. Фотографии, в большинстве своём, принадлежали, очевидно, не Сириусу. Он выявил паттерн: почти везде был изображён статный мужчина с причудливо выстриженными тёмными волосами, серыми (как у Регулуса) глазами и чувственным ртом. Ремус заключил, что перед ним Альфард, и несколько удивился. Мужчина был явно молод, не старше сорока, поэтому вряд ли умер естественной смертью. Ремус даже немного сконфузился при мысли, что так и не спросил Регулуса как почил их дядя. Рядом с поваренными книгами было несколько колдографий с Джеймсом в Хогвартсе и девушкой-блондинкой, отмахивающейся от объятий Сириуса. Ремус даже взял в руки фото, где Сириус падает на диван в гриффиндорской гостиной и щекочет её. Она была очень красива. Светлые волосы, тёплые карие глаза, черты лица мягкие, гипнотизирующие, не портил даже скривлённый в раздражении нос. Ремус её уже видел. Именно она стояла в той группе девушек у камина. Именно она рыдала над бездыханным телом Сириуса. Она вполне могла быть его девушкой. Переживать о том, что с ним случилось. Скорбеть. Желать хотя бы похоронить его. А он здесь строит воздушные замки, потому что беззащитный и бессильный Сириус позволяет его кормить. Ремус взял книжку по трансфигурации, не глядя, и сел в самое дальнее от Блэка кресло. Его всё равно слишком терзали стыд и беспокойство по поводу суда, чтобы сосредоточиться на чтении. Они просидели в тишине, прерываемой лишь чёрканьем карандаша Сириуса, почти до полудня, пока не хлопнула входная дверь. Старший Блэк взволнованно вскочил, отбрасывая блокнот, но Ремус успокаивающе помахал ему и тот доверчиво схватил его за руку, позволяя вести в сторону шума. Ремус сжал тонкие пальцы в ладони и вытащил палочку из кармана. Они ждали Джеймса и Регулуса, но прибыть мог кто угодно. Медленно и осторожно, держась за руки, они вышли из библиотеки и пересекли малую гостиную, за ней – столовую, за которой начиналась кухня. – Мне вообще-то было больно! – послышался возмущённый крик Джеймса, и Ремус расслабленно тряхнул плечами. Сириус встревоженно взглянул на него, но тёплое пожатие руки убедило его зайти следом за Ремусом в кухню. – Так под ноги надо смотреть! – прорычал Регулус, прикладывая тряпицу со льдом к голове Джеймса. – Что тут у вас? – удивился Ремус, неосознанно отпуская руку Сириуса. Тот заволновался и прильнул к его боку. – Очкастый, оказывается, видит хуже, чем мы думали, – хмыкнул Регулус, получив в ответ свирепый взгляд Джеймса. – Споткнулся о чемодан Сириуса в коридоре. Ремус всё ещё не улавливал смысла его слов, но словно в ответ на его молчаливый вопрос в комнату неспешным шагом вошёл ещё один человек. – Добрый день, Ремус, – улыбнулся седовласый волшебник в лиловой мантии. – И тебе здравствуй, Сириус, – обратился он к испуганно жавшемуся к Люпину парню. – Здравствуйте, профессор Дамблдор, – справившись с голосом, ответил Ремус. Тот улыбнулся ещё шире и устремил взгляд пронизывающих голубых глаз на Сириуса. Тот тихо выдохнул: «Привет». – Большой прогресс, – хмыкнул волшебник в бороду. Регулус послал ему озлобленный взгляд, но директор совершенно не обратил на него внимания. – Может, пройдём в гостиную? Джеймс, пошатываясь, поднялся со стула, и парни, гуськом, последовали за ним и Дамблдором в гостиную, где некогда спали Ремус и Сириус. В коридоре стоял огромный чемодан. Директор пригласил их сесть на софу. Сириус забился поближе к Ремусу, насторожённо глядя на Дамблдора, Джеймс сел рядом с Люпином, а Регулус опустился в кресло у камина. Профессор последовал его примеру и сел напротив него. – Давайте выпьем чаю, мальчики, – предложил он, пытаясь разрядить обстановку. Взмах палочки, и перед ними материализовался стол с чашками, чайником и сахарницей. – И, может, с чем-нибудь из «Сладкого Королевства»? Или хотите реальной еды? Вы, конечно, ещё дети, пропускающие ужин, но вряд ли четверо парней умеют хорошо готовить? – хмыкнул директор в своей простодушной манере. – Сириус хорошо готовил, – отозвался Джеймс, откладывая лёд. – Когда было настроение. Перед мысленным взором Ремуса мелькнули поваренные книги с закладками. Он не смог удержаться и незаметно для остальных пожал пальцы Сириуса, устроившегося у него под боком. Дамблдор взмахнул палочкой и на столе появилась тарелка с сэндвичами и тыквенные пирожки, а чайник начал наполнять чашки. Когда все, кроме Регулуса, взяли угощение, Дамблдор доброжелательно повернулся к парням на софе. – Кстати, о нашем молчаливом друге. Может, расскажете, что всё-таки произошло после того, как мадам Помфри и профессор Слизнорт покинули Больничное Крыло? – Я вам уже всё рассказывал, профессор, – коротко отрезал Регулус, чопорно наблюдающий, как брат жуёт сэндвич. – И мы оба знаем, что это не правда, – невозмутимо откликнулся Дамблдор. Парни замерли. – Обычному лекарю не дано снять с Сириуса заклинание, наложенное Питером. Джеймс поставил чашку на столик. – Вы знали, что это было, – произнёс он утвердительно. – И могли помочь ему? – почти задохнулся Ремус. – Но не стали, – прорычал Регулус, приподнимаясь на кресле. Дамблдор примирительно поднял руки, призывая всех успокоиться. – Я, разумеется, знал, что чёрная магия Питера разрушает мозг Сириуса, только в сотни раз медленнее, чем Непростительное Заклятие. Но вы ошибаетесь, я не мог помочь ему, даже если бы знал как, – его обычно добрый голос стал непривычно суров. – Настолько тёмная магия требует, чтобы волшебник служил именно ей. Я не мог спасти Сириуса без причинения вреда своим магическим способностям. Регулус горько усмехнулся и обнял себя руками. – То есть вы выбрали себя. Директор бросил на него пронзительный взгляд. – То есть тёмная магия в моих руках повлечёт куда больше трагедий, чем трагедия смерти наследника рода Блэков, – никто не нашёлся со словами, поэтому Дамблдор продолжил более дружелюбно. – Но, как я вижу, моя помощь и не понадобилась? Вы нашли того, кто помог. В гостиной повисло молчание. Как бы Ремус не относился к поступку Регулуса, сдавать его не собирался. Джеймс, обменявшийся с ним взглядами, судя по всему, думал о том же. Дамблдор отставил свою чашку и свёл пальцы, опираясь на подлокотники кресла. – Что же Волан-де-Морт потребовал у вас в обмен на этот дар? – спросил он. – С чего вы взяли, что он что-то потребовал? – с вызовом вскинул подбородок Регулус. – Потому что Тёмный Лорд ничего не даёт безвозмездно, – спокойно ответил профессор. – В этом заключается природа алчности. И всё-таки, что же? Джеймс вздохнул и понурил взгляд, словно это была его вина. – Ремуса. Взгляд голубых глаз директора Хогвартса обратился к покрасневшему Люпину. – Я должен был догадаться, – сочувственно произнёс он. – Ты чудесный мальчик, Ремус, – Ремус не понял, что тот имел ввиду, потому что его следующие слова сбили с толку. – Оборотень, обученный магии – сильное преимущество. – Я не такой уж и сильный волшебник, – возразил он, надеясь, что всегда заботящийся о нём директор не решит, что он сам рвался в армию Волан-де-Морта. – Но ты можешь сражаться, – всё также чутко отпарировал Дамблдор. – И заклинания переносишь куда легче обычных Пожирателей Смерти, – он повернулся к Регулусу. – Хотя твоему умению сопротивляться Круцио, можно позавидовать. Впервые за весь разговор Регулус по-настоящему растерялся. – Откуда вы?.. – произнёс он одними губами, но не смог закончить предложение. Он никому не говорил, что именно с ним сделали, хотя парни могли догадаться. – Тёмная магия всегда оставляет след, – просто ответил Дамблдор, не спуская с него глаз. – А след Беллатрисы Лестрейндж мне знаком. Регулус промолчал, чопорно поджав губы. Дамблдор спокойно отхлебнул чаю и отправил в рот засахаренную лимонную дольку, вновь поворачиваясь к парням на диване. – Как я понял, Джеймс, ты позвал меня, чтобы продолжить наш рождественский разговор. Джеймс шумно выдохнул и сжал кулаки на коленях. – Именно так. – О чём вы говорили на Рождество? – повернулся к нему Ремус. – Формально, Джеймс и Сириус подслушали наш разговор с Флимонтом, – фыркнул в ответ Дамблдор, улыбаясь в бороду. – Но поскольку эти двое просто не умеют сидеть на месте, они встряли самым беспардонным образом. Джеймс густо покраснел. Видимо, тогда им с Сириусом крупно досталось от отца. – Простите, профессор. – У вас были благие намерения, – дружелюбно отмахнулся Дамблдор, но тут взгляд его голубых глаз стал почти ощутимо тяжёлым. – Хотя вы ещё слишком молоды, чтобы… – Мне уже исполнилось восемнадцать, – перебил его Джеймс. Совершеннолетие у волшебников наступало в семнадцать, и, хотя Сириусу к Рождеству уже было восемнадцать, Флимонт Поттер строго запретил им даже думать об этом до окончания школы. Джеймс тогда в первый и последний раз видел отца таким разозлённым. Он оглянулся на тихо сидящего рядом с Ремусом друга. Он как будто прислушивался к разговору. – И Сириусу тоже. Мы хотим вступить. Дамблдор устало вздохнул. – Не думаю, что кто-либо из нас сейчас может говорить за Сириуса. Дождёмся, когда ему станет легче. – Он хотел бы этого, – настаивал Джеймс. Последние полгода они только и говорили об этом. Лицо старика приняло отстранённое выражение. – И всё же, сейчас он бесполезен. – Не смейте так говорить о моём брате! – вскинулся Регулус, сжимая кулаки на подлокотниках кресла. – Но ведь это так, – спокойно отпарировал директор. – В миссии, которую я намерен поручить, Сириус ничем не сможет помочь. С дивана послышался судорожный хрип, и Сириус выдавил: – Могу. Взгляды всех присутствующих обратились к нему. Последние дни Сириус очень редко и совсем немного говорил, что не могло не свидетельствовать о прогрессе, но никто и не подозревал, что он дошёл до такой степени осознанности. Ремус так удивился, что даже отпустил его руку, отчего-то смущаясь. – Мне очень жаль, Сириус, – тихо проговорил Дамблдор, – но сейчас ответ тот же, что и на Рождество. – он перевёл взгляд на растерянного Люпина. – Что насчёт тебя, Ремус? – Я по-прежнему не понимаю, о чём идет речь, – сбивчиво проговорил оборотень. – Речь идёт об Ордене Феникса, – ответил за директора Регулус, бросая на Дамблдора высокомерный взгляд. – И Поттер настолько кретин, что хочет затащить туда тебя и моего брата. Дамблдор весело фыркнул и послал чайник подлить парням чаю. – Выходит, Пожирателям известно о существовании нашей организации, – щёки младшего Блэка порозовели, но он ничего не сказал в ответ. – Спасибо, Регулус, ты сэкономил нам многие месяцы слежки. Да, Ремус, речь идёт об организации, созданной для борьбы с Тёмным Лордом и его приспешниками. Джеймс и Сириус ещё в Рождество высказали желание вступить. Думаю, я должен предложить и тебе. Ремус растерянно взглянул на полное надежды лицо Джеймса, и скептицизма – Регулуса. Тёплый дрожащий бок Сириуса рядом мешал трезво размышлять. Поттеру следовало предупредить о предмете разговора с директором заранее, чтобы он мог хотя бы немного подумать о сложившейся перспективе. Но Джеймсу, кажется, было вовсе не свойственно думать хотя бы на пять шагов вперёд. – Хотите, чтобы я сидел на двух стульях? – медленно проговорил Ремус, растерянно глядя на директора. – Мне ведь всё равно придётся присоединиться к Сивому. – Ты можешь сделать это подневольно, поскольку обязан, – Дамблдор словно объяснял ему одну из тем по Трансфигурации. – А можешь добровольно, чем поможешь в нашей борьбе. Ремус неуверенно смочил пересохшие губы чаем. Джеймс подобрался к нему всем телом. – Давай, Лунатик, мы без тебя не справимся, – карие глаза сверкали под трепещущими пушистыми ресницами, выбивая из Ремуса возможность отказать. – Не соглашайся, – прорычал Регулус. – Всё это бесполезно. – Ты говоришь как Пожиратель! – прошипел Джеймс. – Нет, я говорю как тот, кто не хочет хоронить ваши трупы! – рявкнул Регулус, вскакивая с кресла. – Вы не подойдёте к Тёмному Лорду и на сто шагов! Джеймс вскочил следом за ним и в мгновение оказался рядом, хватая его за руки. – Да, но ты можешь присоединиться к нам. Ты можешь подойти к нему. А мы прикроем. На лице Регулуса дрогнула жилка и он отступил на шаг, вырывая свои ладони из рук Поттера. Это была слишком опасная тема для разговора, каждая его мысль, каждое слово было опасно, но убегать больше не представлялось возможным. Или он скажет, как есть, или ему придётся сражаться со всем, что он тихо и безответно бережёт. – Мы не сможем убить его. – Почему нет? – удивился Джеймс, пытаясь найти что-то в его лице. – Не сможем, – отрезал Регулус. Дамблдор резко и шумно выдохнул, и с несвойственной старикам резвостью поднялся с кресла. – Не может быть… Регулус не смог сдержать удивления. – Вы знаете? – Я догадывался, но… – директор был в ужасе, – …не был уверен. Ноздри Регулуса затрепетали. Сейчас или никогда. – Будьте уверены. Дамблдор в раздражении взмахнул палочкой, и чашки, чайник и сладости исчезли, словно их никогда и не было. – Это усложняет задачу, – нахмурился он, глядя себе под ноги. Регулус почувствовал неуместный прилив удовлетворения, когда понял, что знает что-то, недоступное «великому» волшебнику. – Не так критично, как вы думаете. Директор вскинул голову и резко поддался вперёд, заставляя Регулуса отступить к камину. Теперь его теснил уже не только Поттер. Это давило. – Что тебе известно? – потребовал ответа профессор. – Я не обязан рассказывать вам! – Регулус… – Я не поклоняюсь вам, Дамблдор, – выплюнул Регулус, сжимая палочку в кармане мантии. – Вы ублюдок. Вы знали, что никто не сможет убить его, не пытайтесь лгать мне, но всё равно снова и снова посылали людей пытаться! – Да объясните, чёрт возьми, что происходит?! – крикнул Джеймс, заставляя Ремуса и Сириуса подскочить к окружившим Регулуса директору и Поттеру. – Почему его нельзя убить? – Кто ещё знает? – прошептал Дамблдор, не обращая на парней никакого внимания. – Это не ваше дело, – отрезал Регулус, отводя взгляд. Он прекрасно знал действие легилименции и не хотел почувствовать это вторжение ещё и от директора Хогвартса. Тот смутился, понимая, что его раскрыли, и попытался действовать осторожнее. – Регулус, если ты скажешь мне, если посвятишь нас, мы сможем закончить войну намного быстрее, – голос Дамблдора стал просящим: он был в отчаянии. – Умоляю, позволь мне помочь. Кто ещё знает? Регулус закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он сам обрёк себя на эти откровения, когда согласился поговорить с Дамблдором. Он сам виноват в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не мог отказать Поттеру. Он сам довёл себя до состояния, в котором ради спасения Сириуса был готов на что угодно. Он рисковал, а они молчали, ожидая, когда он поставит на кон всё. – Пандора Голдштейн, – сказал он едва слышно, открывая глаза. – Шестикурсница с Когтеврана? – удивился Джеймс, не понимая, о чём идёт разговор. – Как? – ахнул Дамблдор. Его старческое лицо светилось жадным нетерпением. Регулус жалко взглянул на закипающего Джеймса, растерянного Ремуса и почти пустой взгляд Сириуса. – Я два года собирал всю информацию, которую только мог найти о нём. Был фанатом, почти бредил, – он горько усмехнулся. Уход Сириуса из семьи не прошёл для него бесследно. – У меня в комнате газетными вырезками разве что подушка не обклеена. В прошлом году мы с Пандорой работали вместе над проектом для профессора Слизнорта. У нас был допуск в Запретную Секцию. И те книги… – сначала они снились ему в кошмарах, но после всего, что он видел за последний год, сил ужасаться просто не осталось. – У меня ушло всё прошлое лето, чтобы понять. И когда в сентябре я вернулся в Хогвартс, я понял, что она тоже знает. – Значит, она в опасности? – Дамблдор дождался короткого кивка и взмахнул палочкой, вызывая Патронуса. Комната озарилась ярким серебристым светом, и мерцающий Феникс вылетел в окно. У Регулуса перед глазами встали пепельные кудри и серьги из слив-цеппелин. Последний год он почти каждый день думал о том, что однажды проснётся и узнает, что её голубые, почти прозрачные глаза больше никогда не откроются. – После Рождественских каникул… – прохрипел он, обращаясь к Дамблдору. – Она помогает мне. Я пытаюсь понять, что это. – Меня начинает бесить этот разговор, – раздражённо процедил Джеймс. Ремус коротко кивнул. Дамблдор повёл рукой, приглашая всех обратно присесть, но никто не двинулся с места. Профессор вздохнул и ещё одним заклинанием наложил на комнату заклинание тишины. – Регулус говорит о крестражах, – едва слышно проговорил он. Джеймс нахмурился. Ремус тоже не понимал, о чём идёт речь. – Что это? Дамблдор стащил с серебристых волос шапочку, устало проводя тыльной стороной ладони по взмокшему лбу. Регулуса едва заметно колотило. – Весьма тёмная материя. По-настоящему чёрная магия. Крестраж – это объект, в который Тёмный маг заключает часть своей души, чтобы после смерти тела использовать её и возродиться. В комнате повисла гробовая тишина. – И… как он это делает? – выдавил из себя Ремус, леденея от ужаса. – Нужно провести ритуал убийства, после чего осколок будет заключён в выбранный предмет. – И у Волан-де-Морта есть крестраж? – ахнул Джеймс. Регулус взглянул на него почти с жалостью. – И не один. – Сколько? – неожиданно подал голос Сириус. В его тёмно-серых глазах горел по-настоящему животный страх. Все взгляды вновь обратились к Регулусу. – Я точно не уверен, – замялся он. – Не знаю, если честно. Но я уверен, что не один. Мы с Пандорой искали все свидетельства о его жизни, какие только могли найти. Рядом с ним всегда умирали люди и пропадали могущественные предметы. – Какие, например? – тон Дамблдора стал резким, теряя всякие оттенки привычного дружелюбия. Регулус растерялся. Он никогда не говорил об этом вслух. Даже с Пандорой они не общались во время общих поисков, лишь подкладывали друг другу книги, газетные вырезки, министерские отчёты, которые могли натолкнуть на нужную мысль. Ни одного прямого слова. Ни одного шанса мучить их и вырвать из памяти неосторожно брошенную фразу. В комнате было светло, всё-таки на улице только два часа дня, а Ремус взял за привычку отодвигать тяжёлые шторы в гостиной по утрам. Регулусу отчётливо были видны морщины на лице Дамблдора, трясущиеся руки Джеймса, светлые линии шрамов на шее Ремуса и дрожащие губы Сириуса. У него просто не было времени рассказывать им окольными путями, подкидывать намёки и просить дойти до всего самостоятельно. Он должен помочь. Должен спасти их всех, даже если это будет стоить ему жизни. – Например, он убил своего отца-маггла в 1943, об этом писали газеты. После этого у семьи волшебников, живущих рядом, Мраксов, пропал медальон и фамильное кольцо. Им тогда никто не поверил, «Пророк» их просто дерьмом облил, потому что одного из них считали убийцей и посадили в Азкабан, а старик Марволо был настоящим зверем. – Мраксы – это же… – Ремус вспомнил, как читал на пятом курсе историю чистокровных волшебников Великобритании, – …потомки Салазара Слизерина? – Именно так, Ремус, очень хорошо, – медленно проговорил Дамблдор. – А ещё Мракс – это девичья фамилия матери Волан-де-Морта. Все замолчали, переваривая информацию. – Медальон, кольцо? – подвёл итог общим мысленным рассуждениям Джеймс. – Ещё в 1946 году погибла при загадочных обстоятельствах Хепзиба Смит. Мы с Пандорой нашли довольно большой некролог в газете. На Пасху отец взял её на работу и она смогла отыскать обращение в Отдел Магического Правопорядка от наследника Хепзибы, некого Гильдероя Смита, в котором он писал, что из хранилища его кузины пропала Чаша Пуффендуя. Но поскольку её никто не видел, обращение отклонили и не стали придавать огласке. Он считал этот поход в Министерство настоящим сокровищем, подаренным судьбой. Пандора очень боялась, что они лишь притянули за уши эту теорию о Чаше Пуффендуя, но Регулусу всё казалось предельно логичным. – Итого три, – задумчиво проговорил Дамблдор. – И это только догадки. – Это только догадки, – сокрушённо кивнул Регулус. – Больше у меня ничего нет. Директор неожиданно тепло улыбнулся, словно младший Блэк не оскорблял его всю дорогу. – Мой мальчик, ты только что сделал больше, чем все мы за всю войну. Он провёл ладонью по лицу. Больше сказать было нечего. – Мне нужно обдумать всё это. Вскоре я вновь вас навещу. – А что нам делать сейчас? – поражённо уставился на него Регулус. – Они довольно непрозрачно намекнули, что Ремуса уже ждут в стае. И как же я? Я не настолько хорошо владею окклюменцией, чтобы противостоять Тёмному Лорду, если он что-то попытается найти в моей памяти. – Тебе придётся быть сильным, мой мальчик. Старайтесь, по возможности, не выходить из дома. Я бы даже предложил вам скрыться Заклятием Доверия. Я могу стать Хранителем. – А как же Пандора? – Регулус всё ещё не мог поверить, что он оставляет их после того, что ему пришлось рассказать. Он никогда не любил Дамблдора и понимал, что это взаимно. Но ему даже в голову не приходило, что он может оставить хороших людей – Джеймса, Сириуса, Ремуса, Пандору – в такой неразберихе. – Она в опасности, как и все мы! – Я всё обдумаю, – повторил профессор. – И прибуду так быстро, как только смогу. Регулус не нашёлся, что сказать, поэтому лишь ошарашенно проследил за тем, как тот быстро попрощался и вышел из гостиной. У Ремуса кружилась голова. Он надеялся, что разговор с Дамблдором расставит всё по местам, поможет им спастись из болота, в которое их затянула та роковая ночь, но всё как будто стало ещё сложнее. И он по-прежнему не понимал, что делать. Кроме того, что было судорожно необходимо прямо сейчас. – Я возвращаюсь домой. – Что? – одновременно спросили все трое. Даже Сириус. Отвечая, Ремус смотрел только на него, пытаясь успокоить страх в его глубоких серых глазах. – Мне нужно собрать вещи и предупредить отца. Я даже попробую заставить его покинуть страну на какое-то время. – Ты же слышал, что сказал Дамблдор, – встрял Джеймс, хватая его за плечи. – Нам не стоит выходить из дома. А если тебя уже ждут там? – Тогда мне тем более необходимо попасть домой! – прорычал Ремус, сверкая глазами. – Он мой отец, Джеймс. Единственный, кто у меня остался. В карих глазах разлилось осознание. Буквально вчера он был готов встретиться с десятком Пожирателей и самим Волан-де-Мортом только для того, чтобы попасть к умирающим родителям. Регулус подступил и аккуратно отцепил сжавшиеся на плечах оборотня пальцы. – Отправляйся к отцу, – сказал он, обращаясь к Ремусу. – Но только не через камин. Проследи за домом, прежде чем входить. Если там будет не только твой отец, возвращайся за мной. Я что-нибудь придумаю. Если не вернёшься к завтрашнему утру, мы отправимся за тобой. Ремус не смог сдержать улыбку облегчения. Всего за полторы недели в его жизни появились люди, готовые зубами и когтями вырывать его из лап Пожирателей Смерти. Нездорово, он не понимал, откуда это взялось, но осознание, что теперь так будет всегда, затопило его с головой. – Спасибо. Он взял палочку со стола и, не оглядываясь, вышел в коридор. У самой двери до него дошло, что Сириус следует за ним. – Сириус, тебе со мной нельзя, – тихо сказал он, оборачиваясь. Тот недоумённо покачал головой и попытался шагнуть к двери, но Ремус перегородил выход из дома, заставляя его замереть в нескольких сантиметрах от него самого. – Я скоро вернусь, хорошо? – широкая ладонь, исполосованная шрамами, скользнула по плечу Блэка и мягко сжала. – Пока что ты должен остаться с Джеймсом и Регулусом. Сириус облизнул губы и положил ладони на его грудь, сжимая между пальцами ткань футболки. – С тобой, – выдавил он с трудом. Ремус едва не застонал от горечи в его низком голосе и накрыл ладони на своей груди руками. – Ты будешь в опасности со мной, – прошептал он, надеясь, что парни в гостиной не подслушивают, но придут на помощь, если Блэк будет сопротивляться. Холодные пальцы переплелись с его, крепко сжимая. – Ты… опасность. Ремус сжал дрожащие губы и привлёк его к себе за шею, пряча лицо в тёмных, пахнущих утренним яблочным шампунем волосах. – Со мной всё будет хорошо, ладно? – Не оставляй, – заскулил у него на груди Сириус, цепляясь скрюченными пальцами за его спину. Ремус даже не мог здраво оценить, кому из них страшнее и больнее. Сириус был похож на пса, который при каждом выходе хозяина за порог боится, что тот ушёл навсегда. Сириус был похож на того, от кого Ремус никогда бы не захотел уходить. – Я никогда не оставлю тебя, – шепнул он, почти невесомо целуя его в висок и отстраняя за плечи. У Сириуса глаза были на мокром месте, а у Ремуса сердце грохотало в ушах. Он в жизни никого не целовал, даже так невинно. – Но сейчас мне нужно к отцу. Сириус тихо всхлипнул, но кивнул. – Потерпишь? – ещё раз удостоверился Ремус, гладя его по плечам. Сириус мелко закивал, и Ремус, не удержавшись, оставил ещё один поцелуй, в этот раз на его лбу. Дверь за ним закрылась слишком быстро, но Сириус даже без этой предосторожности не двинулся с места, словно врастая в пол.