R. E. G. (ruined everything good)

Выбраться на завтрак получилось только к обеду. Если обычно в порядок приходилось приводить только Сириуса, то в этот раз Регулус был настолько слаб, что Джеймсу пришлось волочить его в ванную и помогать раздеваться. Регулус, возможно, был немного взволнован этим фактом, но физически настолько раздавлен, что на какую-нибудь двусмысленную реакцию сил просто не оставалось. Сириус уже мог сам чистить зубы и умываться, поэтому Ремус просто находился рядом, наблюдая за ним и, если что, помогая. – Тебе нужно побриться, – тихо заметил он, вытирая полотенцем его колючий подбородок. Для восемнадцатилетнего парня Сириус оброс удивительно быстро. Сириус несмело улыбнулся, но сказать, как обычно, ничего не смог. У Ремуса совсем немного (сильно) заныло сердце. Прошла всего неделя с тех пор, как Сириус буквально восстал из мёртвых. А Ремусу казалось, что пока тот учился говорить, он сам успел морально состариться. Джеймс, упорно игнорируя предложения (почти мольбы со стороны Регулуса) помочь, с энтузиазмом принялся готовить завтрак. Ремус из вежливости проглотил омлет, каким-то немыслимым образом напоминающий сушёные носки, но от прогорклого кофе всё же отказался. Сириус есть вовсе отказался, вяло обсасывая бублик, а Регулус, с дергающейся щекой, пытался незаметно трансфигурировать свою порцию в стаю муравьёв. Однако Джеймс словно и не заметил их страданий, упорно предлагая добавки. – Я так больше не могу, – прошептал Регулус, пока Джеймс заваривал чай, напевая себе под нос какую-то несвязную белиберду. – Мы должны нормально поесть. Давай вызовем моего эльфа. Или закажем еду. Или украдём. Ремус шикнул на него, когда Джеймс вернулся с чаем к столу. Обижать заботливого Поттера не хотелось. По крайней мере, не настолько они измучены его стряпнёй, чтобы сбивать оптимизм парня. – Я отправил Дамблдору сову, – неожиданно сообщил Джеймс, садясь напротив них за стол. – Что? – хором переспросили Регулус и Ремус. Поттер пожал плечами и добавил в свою чашку молока. – Вчера утром, пока ты кормил Сириуса, – поделился он, обращаясь к Ремусу. – Я написал ему, что нам нужно встретиться как можно скорее, и дал этот адрес. Ремус остался сидеть с открытым ртом, в то время как Регулус почувствовал прилив сил. Хотя бы для того, чтобы как следует отчихвостить Поттера. – Иногда я начинаю задумываться, ты правда идиот или притворяешься? – проговорил он обманчиво спокойным тоном, привлекая к себе внимание Джеймса. – Но когда ты выкидываешь что-то вроде… – Регулус раздражённо обвёл рукой метафорическое письмо Дамблдору, – … этого? Я фактически уверен. – Пошёл ты! – бросил Джеймс. – Что ещё мне оставалось? – Может, держать рот закрытым и советоваться, прежде чем выкидывать подобную херню? – Я думал, аристократы не умеют материться… – попытался отвести тему в безопасное русло Ремус, ещё не совсем понимая, как относится к этой новости. – Много ты аристократов видел?! – замахал на него руками Регулус, заставляя Сириуса встревоженно повести головой. – А ты, Поттер, просто… – Иди на хер, Реджинальд! – наконец, взорвался Джеймс, отбрасывая ложку. – У меня была дюжина причин поступить так! В полнолуние я караулил оборотня, который потом превратился в костлявого подростка, истекающего кровью у меня на руках, – Ремус открыл было рот, но поток доселе не сильно возникающего Джеймса остановить было невозможно, – мой лучший друг выглядит как жертва Холокоста, мозги набекрень, его сосунок-брат, – Регулус задохнулся от возмущения, но Джеймс обвинительно ткнул пальцем в его сторону, – Пожиратель сраной Смерти, пропал на два дня, а я жарю ёбанные сосиски, в то время как его труп, возможно, пора отлавливать в Темзе! И я нихуя, НИХУЯ, не могу сделать! Джеймс вскочил на ноги и бросился к окну, на ходу вытаскивая из кармана брюк магловскую пачку сигарет. Чиркнула спичка, в кухне разлился горький запах табака вкупе с тишиной. Регулус молчал, крепко сжимая ложку в кулаке. Ремус переводил взгляд с одного на другого, не зная, что сказать. Джеймс поступил своевольно, импульсивно, но чего они могли ожидать? Свалились на голову полоумный, Пожиратель и оборотень – естественно, будешь искать помощи. Ремус взглянул на сидящего рядом Сириуса, пытаясь придумать как перевести тему. И, к своему удивлению, обнаружил, что тот улыбается. – Кажется, Сириусу нравится, как ты орёшь, – озадаченно протянул он. Джеймс резко обернулся и выдохнул дым сквозь зубы. – Охуительно! Атмосфера заметно потеплела. Регулус драматично вздохнул и притянул к себе заварной чайник. – Я не доверяю маразматику, – сообщил он, почти не агрессивно наполняя чашки. – Он сидит себе в школе, пока мы дохнем на этой войне. Джеймс громко фыркнул и затянулся снова. – То что действий не видно, не означает, что их нет. Серые глаза Регулуса сошлись в подозрительном прищуре. – Поттер, что ты скрываешь? Джеймс вернул ему насторожённый взгляд. – А ты? – Я первый спросил. – Вот поэтому ты и сосунок, Реджинальд, – хмыкнул Джеймс, туша сигарету о хрустальную пепельницу на окне. Ремус решил вмешаться, пока эти двое не подрались и не довели Сириуса до припадков смеха. – На самом деле, я согласен с Джеймсом, – осторожно сказал он, поворачиваясь через Сириуса к Регулусу. – Мы в дерьме, и я понятия не имею как разрулить то, что с нами происходит, без чьей-либо помощи. Регулус фыркнул и приманил к себе палочкой хлеб и масло. Сириус взволнованно поёрзал на стуле, и брат принялся делать ему бутерброд. – Он нам не поможет, – авторитетно заявил Регулус, надеясь, что всегда такой понимающий Ремус поймёт и выбьет эти дебильные идеи из головы Поттера. Поттер со всей дури (а её было немало) бухнулся обратно на стул. – Какие предложения? Под твоими кудряшками, определённо, должен быть мозг, в котором ты варишь свои гениальные стратегии. Регулус спокойно раздал парням по бутерброду, упорно игнорируя пристальный взгляд Поттера. Не на того напал. Сколько бы он там не придумал себе власти над его волей, вытянуть из Регулуса хоть слово не удастся. – У меня есть план, – непринуждённо сказал Блэк. – Я его придерживаюсь. Я пока не доверяю вам и не стану посвящать в детали. Просто знайте, что в моём рукаве есть козырь. – Дыра в голове, а не козырь в рукаве у тебя есть, – разозлился Джеймс. – Что ты, семнадцатилетний недо-Пожиратель можешь сделать? – Не твоего оленьего ума дело, Поттер! – Это провокация! – Да закройте хлебальники уже, надоели тестостероном мериться, – рявкнул Ремус, заставляя Сириуса удивлённо подскочить на своём стуле. К чести старшего Блэка, он почти не испугался. – У вас обоих, к слову, не получается, – Сириус заулыбался, как будто заинтересованно на них глядя. Ремус погладил его по ладони и обернулся к младшему. – Регулус, я понимаю, почему ты нам не доверяешь. Здесь вообще никто никому не доверяет. Но нужно начинать общаться, если мы не хотим убить друг друга до того, как Сириус очнётся, – оборотень оглядел их обоих и понял, что, вообще-то, оба родились с серебряной ложечкой в заднице, а значит по натуре были крайне несговорчивыми и капризными мудаками. – Мы хотя бы можем узнать, на чьей ты стороне? – Регулус взглянул на него исподлобья и покачал головой. – Ладно, давай по-другому. Ты против нас? Регулус снова покачал головой. – И что это, блять, должно означать? – опять взвился Джеймс. – Мерлиновы подштанники, – простонал Ремус, массируя переносицу. Сириус радостно поедал свой бутерброд. – Ладно, поступим так. Я согласен встретиться с Дамблдором. Джеймс тоже. У Сириуса, очевидно, нет выбора, поэтому предлагаю его спрятать. Регулус недовольно прожевал свой бутерброд и нехотя заметил: – Сириус бы хотел быть на стороне Дамблдора. Они одинаково прибитые маглолюбцы. Джеймс покосился на Регулуса с видимым одобрением, но промолчал. Ремус кивнул, ни на секунду не поверив, что Сириус был бы против. – Ты, Регулус, – тактично обратился он к младшему Блэку, – можешь решить сам: хочешь ли ты встретиться с директором или нет. Регулус посмотрел на них так, будто видел впервые. Они действительно дали ему выбор. Никто никогда не позволял ему решать, выбирать. Ни родители, расписавшие его жизнь по минутам, ни слизеринцы, определившие как ему относиться к людям, ни Тёмный Лорд, воля которого была непреложным законом. Ни Сириус, бросивший его одного. А этот наивный оборотень и глупый маглолюб позволили ему решать. Медленный, едва заметный, тихий кивок. Джеймс улыбнулся, и солнце заглянуло в кухню особняка. Регулус был смущён. Слишком много заботы, слишком много понимания, слишком много свалилось на него за последние несколько дней. Пришлось спасаться бегством в спальню под предлогом плохого самочувствия. На предложение Джеймса помочь он лишь огрызнулся и вяло поплёлся к лестнице. Ремус помог Сириусу вытереть руки после бутерброда, а Джеймс убрал масло в холодильник. – Думаю, я нравлюсь ему, – сообщил он Ремусу, убирая тарелки с недоеденным омлетом со стола. Ремус отодвинул стул Сириуса, помогая ему встать. – Думаю, даже больше, чем ты думаешь. Джеймс склонился над раковиной, принимаясь намыливать посуду. Его бледную шею залил жгучий румянец. – Я просто притворюсь, что этого разговора никогда не было, – пропыхтел он. Ремус зажевал улыбку губами и повёл Сириуса в гостиную. Пора было перебираться в спальню на втором этаже. День провели тихо. Джеймс сходил в паб поблизости и взял нормальной (готовой!) еды на ужин. Ремус отрабатывал заклинания вместе с Регулусом, пока Сириус что-то чёркал в блокноте, найденном в спальне. – Он хорошо рисовал раньше, – сообщил Джеймс, когда Ремус стал интересоваться чем занимается Сириус. – Рисует, – раздражённо поправил его Регулус. – Рисует, – согласился Джеймс, заглядывая через плечо в блокнот друга. Он совершенно не понимал, что изображено на листке, но когда Сириус показал им набросок, сверкая глазами, и выдавил из себя что-то похожее на «волк», они коллективно восхитились и похвалили его. Джеймс мог бы поклясться, что когда Ремус обнял ластившегося ему в руки Сириуса, он услышал тихое шмыганье веснушчатого носа.

* * *

Ремус вернул кровать в комнату Сириуса на втором этаже. Он откровенно устал спать в незапертой гостиной. Никакого личного пространства с вечно бегающим по дому Поттером. Да и Сириус теперь не хотел далеко отходить от брата, поэтому был доволен, что тот спит всего лишь в соседней комнате. Ремусу уже случалось бывать в спальне Сириуса: брал из шкафа одежду. Но без Блэка ему было несколько некомфортно разглядывать обстановку – словно он вор какой-то. Кто знает, побывал бы он в «святая святых», если бы с Блэком не случилось то, что случилось? Ремус представлял, как это могло бы быть. Долгие ухаживания, медленные прогулки, осторожные прикосновения, неуверенные объятия. О да, Ремус знал себя: до спальни Сириуса он бы добрался, в лучшем случае, к тридцати годам. Но он здесь. Сириус касается его когда хочет, совсем не аккуратно, крепко, как будто боится отпустить. Спит с ним в одной постели, под утро сворачиваясь у него под боком. Ведёт к себе в комнату как собака, желающая показать свой цветастый мячик. Комната Сириуса выглядела… странно. Не обжито, но неожиданно заполнено. Как будто ему не удалось провести здесь много времени, но он всеми силами старался оставить на каждом предмете интерьера свой отпечаток. Кровать, на которой Ремус спал уже неделю, была по-настоящему огромной, роскошно-слизеринской, он бы сказал. Но постельное бельё на ней просто кричало о том, что хозяин – гриффиндорец. Если бы Ремус не был в таком стрессе, увидев её впервые, он бы откровенно хохотал, глядя на разевавшего пасть льва на пододеяльнике и наволочки в красно-золотую полоску. Стены с явно дорогими обоями были обклеены обычными магловскими плакатами – мотоциклов «Харлей», девушек в откровенных бикини, LED ZEPPELIN, Deep Purple и почти отдельный алтарь для Queen. Сириус, судя по всему, поклонялся Меркьюри, увешав почти весь платяной шкаф его фотографиями. Ремус нахмурился, разглядывая плакаты с девушками, но на туалетном столике обнаружил целый полк лаков для ногтей и дешёвой бижутерии, явно не принадлежавшей представительницам противоположного пола. Наличие немыслимого количества средств для волос, конечно, его не успокоило, всё-таки мужчины имели право следить за собой, а Сириус был не только генетически красив, но и в день их первой встречи – крайне ухожен. Однако пока что Сириус был рядом, несмело улыбался и доверчиво держал за руку, поэтому Ремус малодушно решил не переживать раньше времени. У окна стоял огромный мольберт с чистым холстом и столиком с целой ордой всевозможных баночек и кистей. В углу притаились две гитары – электро и акустика. Ремус не умел на них играть. Его мама любила музыку. У них дома стояла гордость Уэльса – арфа, на которой Хоуп порой играла по вечерам. Ремус был откровенно заворожён, но сам к инструменту никогда не прикасался, разумно полагая, что Фенрир Сивый в пять лет его не только укусил, но и потоптался по его музыкальному слуху. Ремусу было интересно, умеет Сириус играть или просто строит из себя рокера? Даже в собственной голове он старался не говорить о Блэке в прошедшем времени. Сириус, увидев свою комнату, пришёл в щенячий восторг и принялся вытаскивать из-за шторы холсты, тыкая в засохшие краски пальцами. Кажется, он помнил, что любит рисовать. Ремус сел с ним на кровать и принялся разглядывать немудрёные, завораживающие пейзажи Чёрного Озера, гор вокруг Хогвартса, грядок огорода Хагрида, внутреннего двора, совятника. Сириус сидел рядом и пожирал взглядом знакомые места. Ремус почувствовал такой прилив нежности, что не смог удержаться и мягко обнял его за плечи. Сириус взглянул на него восторженно и удобно устроил голову у него под подбородком. В голову Ремуса закралась отвратительная мысль. Он так хотел, чтобы Сириус оставался таким. Нуждающимся в нём. Возможно, тогда он сможет держать в руках этого восхитительного человека чуть дольше, чем ему положено. И на этом же малодушная, крамольная мысль перебивалась осознанием, что по-настоящему живой Сириус, говорящий глупости своим тягучим, мягким альтом, рисующий любительские пейзажи любимого места, бренчащий на гитаре и красящий ногти, но не позволяющий так свободно себя обнимать и спать с ним в одной постели радовал бы Ремуса куда больше, чем его тихая, беспомощная оболочка. Ремус всем сердцем желал познакомиться с этим Сириусом однажды. Даже если он больше никогда не сможет его обнять. Даже если такому Сириусу он будет не нужен.