R. E. G. (ruined everything good)

На следующее утро Ремус уже чувствовал себя достаточно разбитым, чтобы не вставать с кровати. Сириус, проснувшийся вместе с ним, сначала тихо скулил, призывая подняться, отвести его в туалет и покормить, но когда его желание не исполнилось, начал взволнованно трогать Люпина. Сначала коротко прикасаться сжатыми кулаками, затем хлопать ладонями, потом вести пальцами по тяжело двигающейся груди. У Ремуса была температура и каждое прикосновение отзывалось неприятным покалыванием. Но Сириус прикоснулся к нему сам, поэтому он терпел, ожидая, пока проснётся Регулус. Джеймс вернулся к родителям вчера вечером, чтобы собрать вещи и разъяснить им ситуацию (насколько мог завуалированно). Регулус спустился часам к десяти, умытый и одетый. Он отвёл Сириуса в ванную и оставил чистить зубы (тот уже вполне управлялся с щёткой, если ему выдавить пасту), а в это время принёс Ремусу стакан воды и озабоченно осмотрел его. – Мне нужно домой, – прошептал Ремус, чувствуя невыносимую слабость. Полная луна выглянет только завтра, но он уже с трудом мог подняться, не то что трансгрессировать. – Оттуда я быстрее доберусь до места превращения. Наверное, нам нужно связать Сириуса… Он с ужасом думал о том, что сможет сотворить Блэк, пока его нет, но выбора не оставалось. – Не езди, – тихо сказал Регулус, отводя взгляд. Ремус недоумённо уставился на него, наблюдая, как младший Блэк поднимается с его кровати, одёргивая рубашку. – Почему? Регулус оглянулся, словно ожидал увидеть десяток Пожирателей, выглядывающих из-за дивана. Голос его упал до бормотания. – Ты взял взаймы у Тёмного Лорда. Он не прощает долгов, – он прокашлялся, возвращаясь к нормальному тону. – Пойду покормлю Сириуса. Он ушёл, а Ремус остался лежать, удивлённый сказанными словами. Когда из кухни послышался звон посуды, ему пришлось пересилить себя и подняться с кровати, чтобы медленно, по стенке, пойти к звукам. – Что ты имел в виду? – спросил он у готовящего овсянку Регулуса, тяжело опускаясь на стул рядом с радостно зашевелившимся в его присутствии Сириусом. – Ты знаешь что-то о завтрашнем полнолунии? Регулус поставил перед ними две глубокие тарелки с овсянкой и отвернулся к заварочному чайнику. – Ничего я не знаю. Все мы действуем в строжайшей секретности, даже имён, порой, не знаем, – Регулус вернулся за стол и отлевитировал за собой поднос с двумя чашками чая, сахарницей и молоком. – Но я уверен, что по всему Уэльсу уже рыскает стая Сивого. Они найдут тебя. И ты вступишь в их стаю. Ремус вложил ложку в руку Сириуса и старательно направлял его, стараясь, чтобы он уяснил, как пользоваться прибором. – Ты знаешь, как это происходит? – спросил он у Регулуса, не отвлекаясь от поглощения старшим Блэком овсянки. Регулус помешал сахар в чашке. – Ты убьёшь вместе с ними. С тобой поделятся куском добычи, обычно – сердцем. После этого ты будешь принадлежать им. Ремус тяжело сглотнул. Аппетита не было. Представлять, что стая оборотней заставит тебя убить человека – одно дело. Совсем другое знать, что в ближайшие несколько суток съешь человеческое сердце и оно будет перевариваться в твоём желудке вместе с грёбанной овсянкой. – Останься здесь, – предложил Регулус. – В доме есть хороший подвал. Мы с Поттером спрячем тебя и будем сторожить. Ремус замер, держа запястье Сириуса. Тот недоумённо посмотрел на него, удивлённый, что приём пищи прекратился. – Ты Пожиратель Смерти, – Ремус испытующе взглянул на юношу. – Почему я должен верить, что ты не приведёшь их сюда, чтобы я служил твоему Лорду? Они сидели за одним столом и Ремус впервые мог в спокойной обстановке рассмотреть брата Сириуса. Они были неуловимо похожи. Тот же разрез глаз, те же светло-серые радужки, тот же гордый подбородок и чёрные кудри. Только у Регулуса черты лица были резче, не такие элегантные, как у Сириуса с его милой ямочкой на подбородке и чувственными губами, брови гуще, ресницы длиннее, глаза – глубже посажены, а волосы буквально на оттенок темнее. А в радужках цвета каменной соли та же неустрашимая решительность, которую Ремус однажды поймал во взгляде Сириуса. – Тебе придётся мне поверить. Ремус не знал, как поверить. Что-то в его повадках, разговоре, тоне, которым он обращался, говорило о том, что он не таков, как Сириус. Словно их воспитывали разные люди, приучающие Сириуса всех принимать, а Регулуса – высокомерно оглядывать свои владения. Однако выбора у него почти не оставалось. Либо вернуться и нарваться на стаю Сивого, либо довериться и, возможно, избежать поимки. И, что ещё более вероятно, травмировать кого-то. – Вы должны будете меня связать, – сказал он как можно спокойнее, возвращаясь к кормлению Сириуса. – Цепями, верёвками, чем угодно. Заблокировать двери магией, шкафами, кирпичами. Если я начну вырываться, сделайте всё, чтобы я остался погребённым в этом подвале, – он поднял взгляд на Регулуса, внимательно его слушающего. В серых глазах читалось что-то, отдалённо напоминающее уважение. – Даже если придётся обвалить потолок на мою голову. Регулус молча кивнул. Ремус надеялся, что он понял: он имел это ввиду. Джеймс вернулся к вечеру с чемоданом вещей («Модник», – фыркнул Регулус, закатывая глаза) и преувеличенно весёлый. На сообщение о том, что Ремус обратится в подвале, он наигранно бодро согласился, хотя продолжал поглядывать на Люпина с опаской. Ремус не вставал с кровати до вечера. Сириус жался к нему, поэтому Джеймсу и Регулусу пришлось сидеть вместе с ними в гостиной. Блэк должен был привыкнуть к их присутствию и перестать смотреть так, словно они собирались убить его единственного защитника – Ремуса. Оборотень весь день забывался беспокойным сном, пропотевая простыни. Выныривая из марева, он думал о том, как же Сириус ляжет с ним спать, если Ремус мечется по постели и хрипло стонет, перекручивая одеяло. Регулус весь день читал вслух по-французски. Ремус воспринимал его голос как перелив ручейка по камням на фоне, Джеймса же откровенно бесило отсутствие понимания языка, поэтому он взялся за готовку, позабыв сообщить, что не в состоянии даже яичницу пожарить, не спалив кухню. Когда из коридора запахло палёным, Регулус ретировался в эпицентр кулинарии и закричал так, что Ремус услышал через две огромные комнаты, плотный покров сна и тяжёлое одеяло. – Ты кретин! – вопил младший Блэк из кухни, в то время как Сириус прятался под одеяло к Ремусу. – Как можно, блять, оставить масло на раскалённой сковороде на сраных полчаса?! Ремусу было невыносимо жарко, кожа буквально кипела, но он с готовностью обнял ледяного Сириуса, забравшегося к нему под бок. – Я был занят, тёр эту долбанную морковь! – Это дуршлаг, а не тёрка, идиот! – В нём же есть дырочки! Если это не тёрка, то дуршлаг бракованный! – Это ты, блять, бракованный! Ремус едва удержался от смеха. Пикировки Поттера и Регулуса его изрядно веселили. Сириус поймал улыбку на его лице и тоже несмело растянул губы. Регулус остался на кухне, чтобы помочь Поттеру (или убить его, Ремус точно не знал), поэтому в гостиной царила тишина, пока за окном не стемнело и Сириус несмело растолкал его, призывая проснуться и пойти с ним за едой. Джеймс помог Ремусу дойти до кухни и щедрой рукой наложил побольше мяса в его тарелку. Люпин не решился сказать, что ест, в основном, с кровью: Поттер был слишком доволен собой, хотя, судя по всему, готовил, преимущественно, Регулус. – Где ты научился готовить? – спросил Джеймс, наливая всем вина. После пережитого, определённо, необходимо было немножко выпить. Регулус чопорно жевал свой салат. – У нас очень старый домашний эльф, – нехотя ответил он, когда Ремус тоже соизволил повернуть голову в его сторону. – Ему тяжело справляться с домашними обязанностями. – И что? – не понял Джеймс. – В нашей семье старым эльфам отрезают головы. Кикимер на этой теме немного помешан, а я не хочу, чтобы голова моего воспитателя висела на стене. Поэтому я иногда помогаю ему на кухне. Ремус удивился. Он слышал о Блэках – кто о них не слышал? Лет в пятнадцать он всерьёз заинтересовался историей и проштудировал несколько довольно объёмных справочников. Старинная чистокровная семья, берущая начало своей династии с XIII века (а может и раньше) – почти короли волшебной Великобритании, всегда в первых рядах, всегда кичливы, баснословно богаты, потрясающе красивы (Ремус мог судить не только по Регулусу и Сириусу, однажды он встречался с Андромедой Тонкс на похоронах своей матери), включённые в список «Священных двадцати восьми» и с полным набором генетических болезней: вроде малокровия у Регулуса или сумасшествия у его кузины Беллатрисы, бывшей на слуху последние два года. Он понимал, что «Toujours Pur» не мог привести к чему-нибудь, кроме значительных отклонений: в конце концов, чистокровных волшебников не так уж и много, и со всеми Блэки были в той или иной степени родства. Но отрезать головы бедным домашним эльфам? Хотя чего ожидать от семьи, в которой пытаются протащить закон об охоте на маглов? Ремус вспомнил то скандальное интервью в «Пророке» с Араминтой Мелифлуа, двоюродной тёткой Сириуса и Регулуса, и своё малодушное удовольствие, когда он понял, что чудовища бывают и в человеческом обличии. Однако признание Регулуса удивило его куда больше. Сириус казался уникальным на фоне своей отбитой семейки, но и у младшего Блэка в голове, как оказалось, были зачатки разума. Хотя они с Джеймсом почти одновременно вспомнили о тёмной татуировке на его предплечье, поэтому предпочли промолчать, а не похвалить. Спать Ремус лёг на диван. Сириус недовольно скулил, но Ремус твёрдо запретил ему ложиться рядом. Глядя как дрожит тело на большой кровати напротив него, Ремус не мог успокоиться и уснуть. Он всего лишь хотел не тревожить Блэка ночью своей температурой. А получилось, будто наказал их обоих.

* * *

В три часа дня они спустились в подвал. Сириус тоже был с ними, потому что подготовка заняла бы много времени, а держать его всё это время связанным было бы не этично. Сириус сидел на табуретке, пока Джеймс и Регулус левитировали из подвала бесчисленные ящики с вином. Ремус устроился на полу, не в силах стоять. Когда подвал опустел и Джеймс, виновато на него поглядывая, начал связывать Ремуса верёвками, Сириус заволновался. Когда Регулус приковал Люпина цепями по рукам и ногам к стене и полу, он откровенно сорвался. Джеймс был готов к этой реакции, поэтому заставил друга оцепенеть и подхватил, когда тот начал падать. – Будьте с ним поласковее, – попросил Ремус запёкшимися губами. Глаза Сириуса беспокойно метались, но под «Петрификусом» он не мог пошевелить даже пальцем. – Отнесу его на кровать и оставлю обездвиженным, – тихо сказал Джеймс, придерживая друга. – Ни к чему его связывать, ещё поранится, пока будет вырываться. Он подхватил Сириуса на руки так легко, словно тот ничего не весил. Регулус проследил за ним взглядом до самого входа, а затем вернулся к накладыванию укрепляющих заклинаний на цепи. – Ты один представляешь, что случится сегодня, – прошептал Ремус, скользя невидящим взглядом по заострившимся скулам. – Ты должен защитить Джеймса, если потребуется. Регулус не ответил, но кивнул, соглашаясь.

* * *

Джеймс хотел покормить Сириуса, но Регулус настоял, что расколдовывать его может быть опасно, поэтому Поттер ограничился лишь одеялом и тёплой грелкой под матрац. Они спустились в подвал, сами не перехватив ни крошки, едва опустились сумерки. Предложили полубессознательному Ремусу поесть, но тот вяло покачал головой и попросил их забаррикадировать дверь. Они провозились почти до десяти вечера, левитируя к двери тяжёлую мебель и накладывая защитные заклинания. Когда раздался первый вопль, Джеймс малодушно предложил наложить «Оглохни», но Регулус покачал головой. – Хочу слышать, – сказал он тихо, глядя на Поттера остекленевшими глазами. Джеймс сначала было решил, что это природная жестокость, но вскоре заметил, как ноздри Регулуса гневно раздуваются, а жилы на шее дёргаются после каждого крика, и понял для себя, что с ним происходит что-то другое. Они сидели на ледяном полу молча, не удосужившись принести даже стулья. Завывания волка, раздирающего себя, цепи и стены были страшнее стенаний человека, которым он доселе был. – Может мы можем ему чем-нибудь помочь? – Джеймс нервно поднялся на ноги, почёсывая палочкой затылок. Регулус откинулся на стену спиной и покачал головой. Джеймс нервно кусал губы следующие десять минут, пока волк звенел цепями и рычал. Когда рык перешёл в протяжный вой, он сел рядом с Блэком, не отводящим взгляда от баррикады. – Ты знаешь, кто обратил его? – спросил Джеймс, лишь бы задать хоть какой-нибудь вопрос. Регулус молчал, пока новый вой не прорезал тишину дома. Он надеялся, что заглушающие заклинания вокруг поместья работают как надо. – Фенрир Сивый. – Тот Пожиратель, нападающий на детей? Регулус скривился. Мысль об этом животном всегда заставляла его испытывать отвращение. – Сивый ненавидит людей. Он точит клыки и ногти, нападает даже без полной луны. Людей не обращает, но уродует уж точно. Джеймс тяжело вздохнул и откинулся на стену рядом с ним, переводя взгляд на баррикаду. Это слабое сооружение из диванов и шкафов не казалось ему достаточно устойчивым против силы оборотня, но не всю же мебель сюда стаскивать. – Ремус не кажется мне плохим человеком, – задумчиво проговорил Джеймс, словно пытаясь что-то понять для себя. – Неужели он правда хочет служить Волан-де-Морту? Быть в стае того, кто загубил его жизнь? Регулус невольно усмехнулся, наконец, поворачивая к нему голову. – Ты думаешь, что Пожирателями становятся лишь плохие люди? Джеймс повернулся к нему. В тусклом свете масляной лампы Регулус выглядел куда старше своих семнадцати лет. Тяжёлый отпечаток усталости лёг на его бледно-серую кожу и томные глаза под тяжёлыми веками. Очень похожими на глаза Беллатрисы Лестрейндж. Но не так. – Ты тоже не кажешься мне плохим человеком, – сказал Джеймс, потому что он всегда говорил то, что думал. – Кретином, может быть. Маленькой выскочкой, которая всегда портила нам с Сириусом весь кайф – абсолютно. Но не плохим человеком. Регулус улыбнулся как-то особенно горько, отворачиваясь и прикрывая глаза. – Ты ничего обо мне не знаешь, Поттер. Джеймс дурашливо вздёрнул брови, пытаясь игнорировать вой волка за стеной. – Знаю, что ты неплохо играешь в квиддич. Но я всё равно лучше тебя. В открывшихся глазах блеснул яростный огонь соперничества. – Я ловил снитч на каждой нашей игре, – с вызовом протянул Регулус. – Я всё равно забивал быстрее. – Но я всё же ловил. – Ты всё же ловил. Они рассмеялись, как старые друзья, решившие поболтать о школьных годах. Джеймс поймал себя на мысли, что его жизнь летит Миссис Норрис под хвост. Сириус потерял рассудок и лежит в пустой гостиной, скованный его заклинанием, тихоня-заочник за стеной воет на луну, раздирая свою плоть, а Регулус Блэк смеется с ним в промозглом коридоре. – А ещё ты ходил в этот дурацкий Клуб Слизней вместе с Эванс, – вспомнил Джеймс. – Дурацкий, потому что тебя не пригласили? – Регулус ухмыльнулся почти игриво. Джеймс его не очень хорошо знал, но таким никогда не видел, даже наблюдая за столом Слизерина. – Меня приглашали! – возмущённо возопил он. – Чего ж не пришёл? – Больно надо. У Регулуса не было ямочки на подбородке, как у Сириуса. Но когда он смеялся, милая впадинка появлялась на его правой щеке. Джеймс слушал его низкий не по годам смех и думал о том, что если бы Сириус знал, как брат умеет шутить, он бы никогда не ушёл из дома. Регулус отсмеялся, а Джеймс не знал, что ещё сказать, чтобы поддержать разговор. У него иссяк запас фактов, потому что Сириус почти никогда о нём не говорил. Младший Блэк смилостивился над ним, понимая, что до рассвета им ещё коротать часа четыре. – Ты встречаешься с Эванс? – спросил он. Джеймс ухмыльнулся, закидывая руки за голову. – Разве что в мечтах. Стыдно было признаваться, но даже после нескольких лет непрерывных ухаживаний, Лили Эванс не проявила к нему и толику заинтересованности. Она лишь кричала на него из-за Нюнчика и не прекращала оставлять на отработки (вместе с Сириусом) за череду пранков. Но о каком стыде могла идти речь, если у Регулуса на предплечье Чёрная Метка, Сириус потерял разум, а за стеной оборотень, чувствующий их запах и желающий крови? Регулус неприкрыто удивился. – Серьёзно? Никогда не верил, что она тебе действительно нравится, хотя наслушался, как ты дифирамбы ей поёшь... – в ответ на недоумённый взгляд Блэк лишь пожал плечами. – Она такая правильная. Я бы сказал мой женский вариант. Только рыжая и грязнокровка. – Не называй её так! – тут же вскинулся Джеймс и поднялся на ноги. Одно это слово было для него красной тряпкой. И вовсе не потому, что обращено к светлому образу ни в чём не повинной девушки, в которую он был безответно влюблён последние три года. Регулус поднялся следом за ним. – Ты тоже был воспитан в чистокровной семье, – сухо процедил он, складывая руки на груди. Макушка его была на уровне глаз Джеймса, но он всё равно умудрялся смотреть свысока. – Золотой мальчик, – губы Регулуса искривила совершенно блэковская улыбка, которая появлялась у Сириуса каждый раз, когда тот не мог контролировать свою стервозность. – Это слово должно быть тебе привычно. – Ни один уважающий себя волшебник не произнесёт это слово, – Джеймс чувствовал ярость и сжимал палочку крепче. – Так могут лишь… – Пожиратели? – вкрадчиво перебил его Регулус, обретая отвратительную сладость тона. – Ты прав. Я Пожиратель Смерти, Поттер. – Чуть не забыл, – выплюнул Джеймс. Регулус улыбнулся. Совершенно беззлобно, однако природу этой улыбки полыхающему от гнева Джеймсу не удалось понять. – Тогда запомни получше. До рассвета они просидели в тишине, прерываемой воем оборотня, а позже – криками Люпина.

* * *

Ремус очнулся на ледяном полу абсолютно нагим, ощущая, как кровь стынет в разорванных ранах на груди и бедре. Кости болели, а лицо было мокрым от слёз. К нему никто не приходил, а он не мог подняться самостоятельно. Хотелось позвать на помощь, но при мысли об отвращении на лицах Джеймса и Регулуса, любая просьба застывала на губах. Он продолжал лежать на полу, надеясь, что просто умрёт от потери крови, хотя знал, что этого не произойдёт. Ликантропия сделала его невосприимчивым к любым недугам. Он мог чувствовать боль, но погибнуть от неё – вот уж сказки. Ремус не знал, сколько прошло времени, когда за дверью стал слышаться стук переставляемых предметов. Вечность началась и закончилась, когда вошёл Джеймс. – Принеси одеяло! – крикнул Поттер в коридор и решительно, без опаски подошёл к лежащему. Ремус хотел было подняться ему на встречу, но каждая мышца в его теле грозилась разорваться от лишнего движения. Только боль и никакой смерти. – Держись, приятель, – прошептал Джеймс, присаживаясь рядом с ним на корточки. – Я не могу взять тебя, ты весь в крови, я лишь наврежу. Регулус спустился через несколько минут с одеялом и пузырьком экстракта бадьяна. Ремус продолжал лежать и дрожать от унижения и боли, даже когда младший Блэк остановился над ним. – Можешь приготовить завтрак, пожалуйста? – тихо попросил Джеймс у него, раскручивая пробку пузырька. – Мы все не ели, а от моей стряпни можем вообще окочуриться. Регулус шумно сглотнул и вышел за дверь, оставляя их наедине. – Помотало тебя, Лунатик, – шепнул Джеймс, неожиданно мягко смазывая его рану на груди. – Ну ничего, в следующий раз мы тебя в цемент закатаем. Тогда точно не сможешь навредить себе. Ремус сцепил зубы и жалко расплакался, чувствуя, как тот мягко обрабатывает разорванную на бедре кожу. – Ну что ты, – Джеймс ласково улыбнулся, проходясь скользкими движениями по его телу, – сейчас подлатаем тебя и через пару дней будешь резвиться на травке, как милый волчонок. Ремус закрыл глаза, позволяя Поттеру забрать свою боль. За ним никто ещё не ухаживал сразу после полнолуния. Возможно, когда-то в детстве маленького волка в подвале латала мама. Но уже в десять лет ему приходилось уходить в лес и лежать там, пока не наберётся сил. Дома ему, конечно, помогали родители, но пролежать сутки-двое в крови и листве было привычным делом. Но не в этот раз. В этот раз Джеймс Поттер смазал его раны, закутал в одеяло и поднял на руки так же легко, как вчера нёс Сириуса. Он не воспользовался магией и Ремус, если честно, был ему благодарен. У него всё ещё болел каждый волосок на теле, но кровь не шла, а руки Джеймса были крепкими и тёплыми. И пахло от него теплотой. Когда Джеймс занёс его в гостиную, Ремус через силу повернул голову и залился непрошенными слезами вновь. На лице Сириуса застыл такой ужас, что представлять, через что прошлось пройти его больному мозгу в эту ночь – равносильно ещё одной сломанной кости. Или десятка. Регулус снял заклинание с брата, но продолжал держать его на мушке, опасаясь реакции. Сириус дёрнулся и тут же затих. Джеймс держал Ремуса на руках, как маленького ребёнка, словно ожидая нападения и сразу готовясь защитить. Сириус медленно поднял руки, разминая затёкшие мышцы, так же медленно покрутил головой и сел столь резко, что Ремус вздрогнул в руках Джеймса, а Регулус вскинул палочку. Тонкий скулёж вырвался из груди старшего Блэка, и он протянул руки к Ремусу.