Счастье возможно

      — Певереллы, — констатировал гоблин, оглядывая пергамент. — Полный магический брак. Нерасторжимый.       — Как Певереллы? — удивилась Гера. — Меня же изгнали из Поттеров.       — Во-первых, из Поттеров вас не изгоняли, — сообщил Крюкохват. — Магия рода не подтвердила. А во-вторых, причем здесь Поттеры? Вы минимум дважды умирали, а по условиям наследования, и одного раза хватит.       — Хм, — произнесла девочка. — Проблема, однако…       — Брак? — удивленно посмотрел на нее Герман. — Ты против?       — Да за брак я как раз всеми лапами, — вздохнула Гера. — А вот некромантский род… Крюкохват, а есть чем прикрыть?       — Любым из первой линии, — ехидно заметил поименованный гоблин, почесывая когтем нос.       — То есть Основатели? — поинтересовалась девочка и, увидев кивок, заключила: — Пишите Райвенкло тогда. Хоть на бумаге умной побуду.       — Хорошо, — кивнул Крюкохват. — Порт-ключи, доступ в замки, артефакты в хранилище… М-да… Сейчас принесут. Перстни и кошельки. Ничего не забыл?       — Вроде бы ничего, — задумчиво сказала Гера. — О! Нам нужно сопровождение в магическом и маггловском мире. Особенно в маггловском, да, Герман?       — Да, — кивнул мальчик. — В Италию надо, там есть доктор, который может помочь.       — Сопровождение будет у вас в замке через… — гоблин посмотрел в какой-то артефакт. — …три часа.       — Очень хорошо, — кивнула девочка, с ужасом думая о том, что еще к Кидделу надо. — А можно вашим камином к Кидделу попасть?       — Можно, дитя, — улыбнулся Крюкохват. — Прошу…       С трудом встав на ноги, цепляясь за Германа, девочка сделала шаг и чуть не упала. Зацепившись за стенку, она медленно-медленно поднялась, блестя глазами в свете лампы, освещавшей кабинет, упрямо наклонив голову, и сделала шаг в камин, вспыхнувший зеленым. Оказавшись в лавке артефактора, девочка опустилась прямо на пол, не сдержав слез. Герман упал на колени прямо перед ней, обняв свою Геру.       — Ну ты чего, аврор? Что случилось? — спросил он, испугавшись за девочку.       — Ноги не держат, ходят тяжело… — ответила она ему сквозь слезы. — Я, наверное, все-таки калека…       — Ты не калека, — поцеловал Герман кончик носа девочки. — Ты моя любимая особенная девочка.       — Надо встать, — будто самой себе сказала Гера. — Я смогу встать! Я сильная! Я… я… я слабая…       Как рядом с ним оказался этот худой пожилой человек, мальчик так и не понял, но тот легко поднял плачущую девочку с пола, посадив в кресло на достаточно высоких колесах. Погладил ее по голове, отчего та даже зажмурилась.       — Так вам будет проще двигаться, юная леди, — сказал этот мужчина, похожий на старика. — Чем я могу вам помочь?       — Нам палочки нужны, артефакты специальной защиты и… — Гера всхлипнула. — Видимо, это кресло.       — Не надо плакать, юная леди, — откликнулся мастер. — Это не конец жизни.

***

      В первую очередь решили посетить замок Райвенкло, который стоял на высокой скале и был похож на ракету, готовую устремиться в космос. Гера надеялась на то, что замок может хранить знания, как ей облегчить состояние без кресла. Все-таки оказаться настолько беспомощной девочке было просто страшно. Герман хорошо понял, что испытывает его любимая, поэтому просто пересадил ее на кровать, помогая вытянуть ноги и расслабиться.       — Не хочу! Не хочу! Не хочу кресло! — вдруг заплакала Гера. — Почему мне так больно?       — Маленькая моя, хорошая, — обнял ее Герман. — Это ненадолго, мы доедем до Италии, и доктор все починит. Давай попробуем руки перевязать, может, легче станет?       — Давай, — мгновенно уставшая девочка начала дремать. — Я посплю, хорошо?       — Хорошо, — улыбнулся мальчик. — Я пока сову за вещами сгоняю, а то у нас даже трусов нет.       — Трусы — это важно, — сквозь сон сообщила Гера, засыпая. — Без трусов плохо… И больно.       Герман собрал домовиков, выдавая им задания и самое главное — приготовить еды, ведь Гера проснется, нужно будет ее покормить. Мальчик задумался, привычно анализируя происходящее. Судя по всему, аврор в Гере столкнулся с эмоциональным шквалом девочки, да и сильная боль в течение долгого времени… Все это вполне могло ввести Гарри в ступор, значит, он будет больше девочкой. В принципе, это очень неплохо. Только с болями надо что-то придумать.       Когда прибыли сопровождающие, Герман попросил домовиков отвести их в приготовленные покои. Двое для мира Магии и один для мира магглов, точнее, одна. Это оказалась женщина с очень добрыми глазами, что не помешало ей грамотно допросить мальчика, пока спала девочка.       — А потом мы очнулись в больнице и решили, что так больше нельзя, потому что будут трупы, — рассказывал Герман их нехитрую историю, опустив эпизод со Смертью.       — Мерлин! — воскликнула женщина. — Вы, получается, совсем одни?       — Ну официально мы совершеннолетние, — вздохнул мальчик. — Но да, мы совсем одни. И Гера болеет…       — Я дам вам личную клятву, — произнесла женщина. — Это очень плохо, когда совсем одни.       — Вы нам настолько доверяете? — тихо спросила давно проснувшаяся Гера.       — Дети превыше всего, — улыбнулась сопровождающая, представившаяся мадам Маргарет.       — Спасибо, — прошептала Гера.       С мадам Маргарет, занявшей место то ли наставницы, то ли экономки, дела пошли веселее. Она учила Германа правильно ухаживать за девочкой, объясняла, что можно, а что нельзя, а учитывая, что Гера не доверяла ей вначале себя мыть, то и как моют девочек, потому что сама девочка уже не могла.       Впервые увидев спину и… то, что ниже, Геры, мадам Маргарет вскрикнула от ужаса, а Герман с трудом подавил желание аппарировать и заавадить Дурслей. Девочке становилось тяжелее с каждым днем, как подозревал мальчик, это было связано с тем, что она боялась кресла, боялась навек остаться в нем. Поэтому Герман уговаривал ее, каждый день уговаривал не мучить себя, не делать себе больно… Прошло недели две, и Гера смирилась.       Формально приняв род у алтаря, Гера и Герман изменились — теперь они больше походили на основательницу, а Гера так вообще — на Серую Даму, цвет глаз тоже изменился, став глубоким синим, как летнее небо. Теперь обоих не смогла бы узнать и родная мать, а вот с болезнью принятие рода ничего сделать не смогло. Так разрушилась еще одна надежда.       — Дети, завтра отправляемся в Рим, я взяла билеты и сделала вам документы, — улыбнулась мадам Маргарет.       — Ура! — обрадовалась Гера, подпрыгивая на кресле.       — Ура, — сильно обрадовался Герман.       — Отель я зарезервирую по телефону, поэтому завтра мы с вами с утра в аэропорт. — Мадам Маргарет привязалась к детям, которые благодаря жестокости и равнодушию взрослых остались совсем одни, да еще и наедине со страшной болезнью.

***

      Весь Литтл-Уингинг знал, что Дурсли избивали больную девочку, которую не хотели показывать врачам и добились того, что та убежала от них, скорее всего, покончив с собой от такого «воспитания». Проводивший расследование полицейский в отсутствие тела ничего доказать не смог, но отомстил за девочку по-своему. Поэтому у мистера Дурсля возникли некоторые проблемы на работе, а Дадли в школе били от всей широты английской души.       Грейнджеры, узнав, что их сын сбежал из больницы, лишь бы не встречаться с ними, сначала опешили, потом разозлились, а потом и задумались, но было уже поздно — поиски ничего не дали.       Школа, которую посещала девочка, лишилась половины учителей, но это ничего уже не решало. По мнению полиции, девочка была мертва, но ее тело так и не нашли. Дурслям, правда, пришлось спешно менять место обитания, впрочем, это никого больше не интересовало. Расследование медленно застопорилось и было забыто. Как была забыта и Гера Эванс, прожившая всего десять лет.