В доме твоем

      Прекрасный день. Слышно щебетание птиц, а лучи солнца приятно согревают кожу, кто-то знакомо посапывает над ухом, одеяло уютно обнимает со всех сторон, даруя уют и тепло. Действительно прекрасный, чтобы начать его с ссоры.       Дима неохотно, буквально через силу открывает глаза, сдвигается чуть ниже, чтобы солнечные лучи не ослепляли, и прислушивается к голосам. Игорь рядом спит как убитый, закинув на него левые руку и ногу. Значит, Сергей и Олег, и чтоб ему провалиться на этом самом месте, он догадывается о причине.       Подростковые годы принесли много как хорошего, так и не очень, естественно, но хорошего определенно больше. О попрошайничестве можно было забыть, как и о законопослушной жизни. Не то чтобы раньше их жизнь отличалась соблюдением правил. Теперь же вытащить кошелек в людном месте, взять яблоко с прилавка, вынести что-то по мелочи, сдать в ломбард снятое с пальца кольцо или часы стало рутиной, заработком.       Конечно, оставалось рисование и небольшие аферы Сережи с картами и камушком под стаканчиком, но в основном — воровство. Олег с Игорем постоянно ввязывались в бои с дворовыми парнями за деньги, игнорируя все попытки младших друзей прекратить это.       Дима прекрасно понимает, как сильно это бесит Сергея, из-за чего тот еле сдерживает себя от опрометчивых действий; также он понимает, что и Олег с Игорем в курсе всей абсурдности идеи, но те упертые, словно бараны, а потому из принципа не отступают. Дима знает, зачем они это делают, знает их благую цель — исполнить детскую мечту минувшего прошлого. Прошлого, где они верили, что смогут сбежать при первом удобном же случае, купить домик, начать жизнь заново, хороня воспоминания о еле стоявшем доме на конце улицы, привезти туда Долли, которую они не видели уже больше двух лет, посадить огород, хвалить завтраки Олега и играть в карты всю ночь напролет и заканчивать только под утро.       Жаль, что подростковые годы принесли с собой вместе со всем остальным и жестокое осознание той реальности, в которой четырнадцатилетние мальчишки без образования едва ли накопят даже на собственные велики.       Олег упорно закрывает глаза на все их доводы со своим непреклонным: «Все будет». А Игорю просто нужна груша для битья, срыва. И Дима не удивится, узнав, что его друг каждый раз представляет на месте тех людей Егора или Кирилла.       Сейчас побег кажется чем-то нереальным, невозможным. Может позже.       Дима вздыхает и тянется за очками — взрослые купили их после того, как он нечаянно разбил посуду при уборке на кухне. Спор со стороны прекращается, и он наслаждается прекрасным началом дня и его прекрасными мгновениями тишины.       — Прости. Мы тебя разбудили?       — Ничего страшного. Из-за чего ругаетесь?       Сергей мечет гром и молнии, и, кажется, вот-вот начнёт пускать пар из ушей. Волосы не собраны, рыжим ореолом окружают голову, спадая до плеч — видимо только проснулся. Олег, скрестив руки на груди, стоит напротив непоколебимой статуей.       Блондин аккуратно садится на кровати, подобрав под себя ноги и натягивая одеяло до подбородка: Игорь может спать и под бомбежку, но на движения сон у него чуткий.       — Они снова собираются драться за гаражами через район! — Сережа обвиняюще указывает пальцем на темноволосого парня.        — Мы и раньше так делали, и все было нормально. Это легкие деньги с минимальным риском, — устало произносит Олег, и Дима чувствует, что далеко не в первый раз тот это говорит.       — С минимальным риском?! Прости, но тебе, видимо, уши от удара заложило, потому что в последний раз Тима грозился рассказать все отцу и старшему брату. Это тебе не сиротская шпана из подворотни! У тебя нет ни отца, ни брата — никого из взрослых, готовых заступиться за тебя. Только мы. А мы не сможем вытащить тебя из тюрьмы или обеспечить должную медицинскую помощь. Ксения с Егором и пальцем о палец не ударят ради нас!       — Он прав, Олег. Это как-то слишком... — Дима дергает плечом и встает с кровати, направляясь к одежде на подоконнике, — неоправданно что ли.       — Да мы почти не проигрывали, — парень проводит рукой по лицу и трет переносицу. — Это безопаснее ваших карманных краж.       — Вам везло! — рыжий скрещивает руки, отзеркаливая позу собеседника.       — Везло? Смотри, чтобы Игорь тебя не услышал, — с доброй насмешкой парирует Олег, поворачиваясь к блондину. — Ты что-то потерял?       — Где мои носки?       — Посмотри за батареей. Может упали.       Пара носков действительно оказываются в подсказанном месте. Сентябрь не особо холодный, в основном ветра и редкие дожди, но никто не горит желанием простудиться в самом начале осени. За окном уже начинают желтеть листья, и птицы неторопливо собираются на юг. Они сидят на ветке у противоположного дома и в ожидании смотрят в окно. Первая мысль, которая приходит в голову, что это жутковато, и надо бы согнать их, спасибо Сергею за красочные сны. Наверняка, та семья их подкармливает, подсыпая что-нибудь на внешнюю сторону окна, вот они и ждут очередной кормежки.       Дима накидывает тонкую спортивную кофту, замечая, что кровать Лизы пустует — значит уже готовит на кухне.       — Будите Игоря, я пойду помогу с завтраком.       Он может с закрытыми глазами дойти до кухни, спуститься по скрипучей лестнице, считая ступени, узнавая каждую неровность на поручнях, пересечь слегка захламленный зал, обходя маленький столик и оставленные бутылки. На кухне пахнет сигаретным дымом и гречкой, взрослых не видно. Видимо, спят.       Лиза в тонкой детской ночнушке стоит у плиты что-то напевая. За годы она вытянулась, светлые волосы теперь в основном собирались в хвостик, глаза стали серьезными, внимательными, но такими же светлыми и добрыми. Дима вздыхает, с жалостью вспоминая те времена, когда их было шестеро. С уходом Пети, она словно начала отдаляться от них, все больше предпочитая компанию Ксении. Сергей и Игорь и раньше испытывали к ней легкое недоверие, но теперь между ними как будто образовалась пропасть в виде их бывшего товарища, она просто обособилась от них четверых.       Нет, конечно, они как прежде разговаривали, девочка не так уж и редко присоединялась к их играм, составляла компанию в карты, но все это стало каким-то поверхностным, отстраненным, она будто бы создавала фасад возле себя, иллюзию того, что ничего не изменилось, что все как прежде.       — Доброе утро, — приветствует Дима, подходя к Лизе, чтобы заглянуть через плечо. Гречка.       — Доброе. Парни встали? — она закрывает блюдо крышкой и ставит чайник.       — Да. Скоро выйдут.       — Взрослые тоже.       Дима достает посуду, раскладывая ее по местам, пока Лиза нарезает хлеб. Они все делают молча, и ему бы хотелось, чтобы она что-то рассказала: свой сон, идею, вчерашний день — что угодно, лишь бы заполнить тишину, нарушаемую лишь звуками столовых приборов.       Ксения выходит из ванны с махровым полотенцем на голове, с улыбкой здоровается с детьми, занимая свое место. Когда все готово, и еда уже лежит на тарелке, Дима занимает свой стул и берет вилку в руку. Сергей спускается следующим, все в том же скверном настроении, волосы собраны в неряшливый хвост, а на плечах не по размеру большая кофта. Олег и заспанный Игорь следует за ним по пятам, и вид Игоря свидетельствует о тяжелой, но проигранной битве за сон. Дима улыбается и машет ему вилкой в знак приветствия, тот кивает и берет в руки свою. Сережа то и дело бросает убийственные взгляды на мальчиков, которые те или действительно не замечают этого или успешно делают вид.       — Сегодня будет фестиваль мороженого, — говорит Ксения, доедая свою еду. — Там будет много народу.       — Мы сходим, — отвечает Олег, смотря на Сергея и беря руки чашку дымящего чая.       Дима не доедает, убирая в сторону тарелку с остатками — доест вечером. Естественно, они ни на какой фестиваль не пойдут, пойдет он с Сергеем, пока Игорь с Олегом будут методично избивать парней за гаражами. Лиза все чаще сидит дома, беседуя со взрослыми, и у Димы есть определенные догадки, от которых становится тошно. Лиза всем своим видом вызывает доверие и расположение, и не использовать ее как помощницу в похищении детей было бы серьезным упущением со стороны взрослых.       После завтрака Дима поднимается наверх, садится на кровать, доставая рисунок небольшой хижины где-то в лесу. Он дорисовывает деревья, выводя ветви и листья тонким ребром, и грустно улыбается. Дом детской мечты. Возможно, когда-нибудь в необозримом будущем они все же смогут себе такое позволить. Может даже в какой-нибудь пригородной деревушке.       — Что рисуешь? — рыжий вваливается в комнату, падая на кровать рядом с ним.       — Домик в лесу. Смотри, — Дима передает ему рисунок.       — Это что, медведи?       — Ну да. Не похоже?       — Похоже. Дорисуй им морды, пожалуйста, а то выглядит как-то слишком жутко.       — Ха, вообще-то они смотрят в лес. Когда мы идем к Тиме и его свите?       — Ну Олег с Игорем вышли около пяти минут назад, — Сергей возвращает рисунок, снова ложась на спину. — Игорь плохо поел, скорее всего попросит ту самую шаверму на углу, Олег откажет, они поспорят минут семь, потом пойдут покупать. Это еще пятнадцать минут, пока они ее съедят и дойдут до хвойного парка, пройдет еще десять. Скорее всего, они задержатся там, чтобы вытащить пару кошельков, и только потом пойдут к Тиме. То есть если мы выйдем через пятнадцать минут и срежем через дворы, то окажемся там раньше них.       — И что мы ему предложим? Опять сигареты? — он хмурится, разглядывая медведей и самокритично подмечая, что изображение животных явно не было его сильной стороной.       — Есть другие идеи? — Сергей смотрит на него, приподняв одну бровь.       — Нет. Но исчезновение второй пачки за две недели Егор заметит.       — Да он в хламину. Вчера он даже дойти до своей комнаты не смог. Я вот думаю переговорить с Темой. Мы даем ему сигареты, чтобы он выставлял своих шестерок против наших.       — Ага, — Дима стирает медведей с рисунка. Может ему попробовать белок нарисовать? — Мы вроде еще в прошлом месяце поняли, что он парень ранимый и свое поражение воспримет куда болезненней, а там и до жалоб старшему брату недалеко.       — Вот именно.       — Может нам переговорить тогда с братом? — предлагает Дима.       — Ты его видел? Мы ему по пояс, а он еще и туп как пробка. Мы можем предложить Тиме сделку. Пускай оставят Олега с Игорем в покое и исключат из своего «бойцовского клуба», а мы взамен будем поставлять сигареты.       — Предлагаешь закупаться сигаретами, чтобы продавать их несовершеннолетним? — Дима откладывает карандаш и рисунок, садясь по-турецки у ног друга.       — Ну да. В том магазине нас уже знают, а их нет. Включишь моралиста?       — Не знаю. Еще не решил, — блондин пожимает плечами, поправляя очки. — Сомневаюсь, что Тима согласится.       — Мы попытаемся заключить сделку на наших условиях, но если не получится, то пускай забирает их хотя бы за сегодня.       — Не забывай, что взрослые подняли цену чуть ли не вдвое. Если мы будем тратиться еще и на это, у нас практически не останется денег, чтобы откладывать.       Сергей вздыхает, прикрывая глаза рукой. С деньгами сбежать от взрослых куда проще, особенно сейчас, когда хватка на шеях ослабла, когда контролировать их стало сложнее. Дима встает и начинает собираться. Скоро выходить. Он знает, что так продолжаться больше не может. Олег с Игорем просто нарываются на неприятности.       Конечно, вчетвером они выглядят внушительной силой, но на побегушках у Тимы втрое больше, да и их обособленность не играет им на руку, но если Игорю что-то взбредет в голову, то его и локомотив не остановит.       Артем со своими недовольны тем, что они не вступили в их «банду», куда входили все ребята неблагополучного района от десяти лет. Он этого не признает, но Дима видит неодобрительные взгляды в их сторону, перешептывания за спиной. Олег рассказывал, что через него им предлагали присоединиться к компашке. Дважды. Кому бы понравится двойной отказ?       С другой стороны, наседают взрослые. То, как они медленно, но неумолимо теряют контроль, видно невооруженным взглядом — меньше замечаний, оскорблений, у них появляются какие-никакие карманные деньги, Егор реже поднимает на них руку, практически никогда, если они вчетвером в одной комнате. Дима все чаще ловит на себе наблюдательный взгляд Ксении или Егора, и понимание того, что долго они такое терпеть не будут, легкой дымкой просачивается в голову. Взрослые что-то предпримут, что-то придумают, чтобы закрепить свое господство, иначе…иначе они уйдут, как только соберут нужную сумму.       — Ты собираешься?       — Да-да, уже иду, — Сергей нехотя встает с кровати. — Знаешь, было бы неплохо иметь какой-нибудь шифрованный способ общения. Где мы могли бы спокойно общаться.       — В смысле? — Дима толкает дверь, выходя из комнаты, и, спускаясь с лестницы, оборачивается к другу. — Имеешь ввиду зашифрованные письма?       — Не совсем. Они бы были как обычные смс, но к ним бы никто не имел доступа, — он непонятно машет руками в воздухе, пытаясь объяснить. — Их бы шифровала программа.       — Звучит удобно. Добавь туда возможность добавлять картинки и музыку, и будет шикарно.       — Что значит «добавь»?       — Ну, ты явно загорелся этой идеей после того шоу о технологиях будущего. Это уже вторая подобная идея, которую я от тебя слышу за последнюю неделю. Ты легко сможешь сделать все, что только захочешь.       — У меня нет и школьного образования, — с легкой улыбкой отвечает рыжий. — О чем-то таком масштабном не может быть и речи.       — Ты умнее, чем ты думаешь. Просто верь в себя. В крайнем случае, — Дима поворачивается и идет задом наперед, чтобы видеть лицо друга, — я буду верить за нас обоих.       Район Артема находится через квартал. Найти место, где постоянно ошивается свора ребят не составляет труда — за гаражами есть укромный уголок с полуразрушенным маленьким домиком, который изначально был обычным магазином. Ни дверей, ни окон, одна стена вовсе разрушена на две трети. Тим ожидаемо находится внутри — сидит на дряхлой кушетке с пацанами и играет в нарды. И Дима с тоской задается вопросом — почему Игорь с Олегом не могли выбрать играть на деньги в нарды?       — Какие люди к нам пожаловали, — коренастый брюнет с россыпью веснушек на носу встает и подходит к ним, жмет руки. Дима натянуто улыбается. Никому не нравится двойной отказ. В домике человек восемь, значит не все еще подтянулись. Чем меньше свидетелей, тем лучше.       — Поговорим? — у Сергея улыбка выходит куда лучше, пусть и намеренно показушная.       — Легко. Сейчас вернусь, пацаны.       Втроем они выходят, и парень ведет их за дом, на старую деревянную скамейку. Ставит на нее одну ногу, опираясь на колено локтем. Дима еле сдерживается, чтобы не закатить глаза.       — Говорят, ты сегодня дерешься с нашими, — произносит рыжий все с той же улыбкой.       — Ну дерусь. С Игорем. Виталик с Олегом. Вам-то что? Тоже хотите поучаствовать или, может, ставки сделать?       — Поставь в пару с Игорем кого-нибудь другого, — он кладет на скамью пачку сигарет, «одолженных» у Егора,чья цена чуть превышает среднюю.       — Боитесь, что проиграет? — брюнет тянется за пачкой, открывает — почти полная.       — Нет, — холодно отвечает Сережа. — Это личное.       — Между вами четырьмя, да? — снисходительно хмыкает парень. — Ладно, договорились. Выйдет Костян. Ему как раз нужно проявить себя. Новенький.       Дима чувствует укол вины. Артем хоть и был достойным противником Игоря, но ему не хватало быстроты реакции и ловкости. Игорь с вероятностью в семьдесят процентов положил бы его на лопатки, а новенький будет валяться в земле точно.       — Точно не хотите размяться? У меня есть хорошие парни для вас. Мы же все знаем, на что вы способны, — он ухмыляется и с вызовом смотрит на них сверху вниз, зажигая сигарету.       — Нет, спасибо. Скоро начинаете?       — Вот-вот уже. Ваши, вроде, уже здесь, идем.       Он идет к домику, не оглядываясь, пуская клубы дыма. Дима переглядывается с Сергеем.       — Он нас ненавидит.       — Определенно.       Когда они впервые встретились около полугода назад, они вцепились из-за какой-то мелочи, о которой уже и не вспомнить. Не то чтобы их четверка победила, все кончилось разгоном взрослых, которых разбудили ночью, но они вышли более-менее невредимыми, в отличии от ребят Тимы. Топор войны вроде как зарыт, но обида главаря банды все еще жива и выражается в обычной пассивной агрессии.       Дерутся обычно перед домом, перевязав руки бинтами, с простыми правилами — в пах не бить, не кусаться, использовать только руки и ноги. Дима опирается о ствол, Сережа садится под тем же деревом прямо на траву. Спереди образуется ровный круг парней. Олег первый их замечает, смотрит угрюмо, чуть сощурив глаза, пихает в бок Игоря, тот смотрит откровенно убийственным взглядом.       Сергей с Димой в ответ машут руками и улыбаются — один невинно, другой победоносно. Парни, прокладывая путь локтями, идут к ним с недовольными лицами, попутно умудряясь отвечать на приветствия и пожимать руки.       — Какого хрена вы здесь делаете? Почему не на фестивале мор…не на фестивале?       — Не знаю, — рыжий лениво, но с вызовом поднимает голову, чтобы взглянуть на Олега, возвышающегося над ним скалой. — Захотели подраться, ну, знаешь адреналин в крови, саднящие костяшки, отбитые почки — все как мы любим.       — Брехня, — фыркает Игорь, складывая руки на груди.       — Значит, пришли подкреплением, подстраховать, — спокойно отвечает Дима, отлипая от дерева. — Давайте быстрее заканчивайте и пойдем на фестиваль вместе, — он кивает в сторону гогочущего круга.       — Мы еще поговорим, — напоследок обещает Олег, возвращаясь на «ринг».       Дима провожает их взглядом. Среди остальных они выделяются своей слаженностью. Идут как одно целое, чуть ли не шаг в шаг, умудряются переговорить полушепотом в толпе, в которой двигаются на удивление складно: где Олег уступит дорогу, где Игорь отодвинет стоящего на пути.       — Может выйти один раз? — Сережа задумчиво рисует что-то палкой на земле. Объявляют начало боя. — Чтобы знали какого это.       — Не лучший план, — кривит губы блондин. Драться на публику никогда не было его излюбленным времяпровождением, как и Сережиным. — Мы же уже все решили.       — Едва ли Артем претендует на звание самого надежного человека. У нас и свидетелей не было при заключении сделки. В случае чего меня, — он запинается, на секунду приостанавливая художественную деятельность, — меня не устраивает расклад сил.       — Олега с Игорем здесь, вроде, уважают, — Дима морщится, когда Олег валит незнакомого парня одним ударом в челюсть. Зрители восхищенно свистят, показывая куда-то на землю. Отсюда не видно, но похоже, парнишка потерял зуб.       — Уважение легко потерять, — отрезает Сергей, качая головой. — Нужно нечто большее. Страх или шантаж или…       — Или сигареты, — он наблюдает как Олег забирает деньги, те самые деньги, которые потом положит в их общую коробку, а после Сергей купит на них сигареты Тиме.       Время тянется медленно. Перед вторым боем перекур, ребята обсуждают только что закончившийся поединок — до них доходят лишь тихие возмущения на продолжительность — пьют из двух бутылок, передавая по кругу. К ним никто не подходит, некоторые косятся, но в основном игнорируют, предпочитая компанию знакомых, а может Тима сказал им не подходить, опасаясь дезертирства или незапланированной бойни.       Солнце ярко светит прямо над ними — полдень. Наверняка фестиваль в самом разгаре. Егор с Ксенией, понятное дело, догадываются, что они целыми днями пропадают не только на «заданиях», может даже знают о драках, но предпочитают молчать, пока они отдают должную сумму. Друзей нигде не видно. Дима всматриваются в толпу, но знакомых лиц нет. Видимо, решили не усугублять положение и не начинать спор при посторонних. Он вздыхает, опускается на землю, касаясь плечом рыжего.       — Что рисуешь? — интересуется он.       — А на что похоже? — слышится в ответ.       Дима хмыкает, принимая игру. «Секреты эпохи Ренессанса» — книга, которая не была скудна на изображения. Они просмотрели ее вдоль и поперек по нескольку раз, выучив чуть ли не каждую картину, попробовав перенести ее на свой лист. Так началась игра, в которую они часто играли, иногда подключались и старшие, даже не надеявшиеся на успех — просто коротали время или составляли им компанию. Один копирует картину, другой угадывает какую именно.       — «Большой кусок луга» Дюрера?       — Горячо. Очень горячо.       — «Водосбор»?       — В точку!       — Но почему тогда?.. — он замолкает, резко поднимает голову, смотрит куда-то в толпу, чуть сощурив глаза. До боли знакомый голос. Пытается связать его с конкретным воспоминанием, но для полноты картины не хватает лица.       — Что? — Сергей недоуменно смотрит на него, потом на толпу, увеличившуюся за эти пятнадцать минут. Скоро бой.       — Только не он, — Дима вскакивает на ноги, находя нужного человека. Перед глазами мелькает побережье, крики морских птиц, беспокойные лица друзей, доктор Гена с сочувствующей улыбкой и мягкими руками, что-то тихо нашептывающий ему в тихой безлюдной больнице глубокой ночью, пока он, испуганный и беспомощный с анестезиологической маской на лице не засыпает, просыпаясь уже с гипсом на руке.       — Кто «он»? — рыжий поднимается на ноги следом, с тревогой следя за ребятами, уже вновь собравшихся в круг. Олег находится у внутренней части «ринга». В центре стоит парень, лет пятнадцати-шестнадцати, на хулиганском лице россыпь светло-коричневых веснушек, волосы — сплошной темный беспорядок, все время показушно хрустит пальцами. Тот самый Костян, недавно вступивший в братию Артема. Где Игорь?       — Видишь парня в кругу? — шепотом спрашивает блондин, не сводя с того глаз.       — Ну?       — Это он сломал мне руку четыре года назад.       — Что?!       — Надо остановить бой. Вдруг Игорь его узнает и…       — Стой! — Сережа ловит его за запястье, удерживая на месте. Обдумывает, слегка склоняя голову, подобно птице, переводит взгляд с него на парня, а потом обратно. — Стой, — вкрадчиво повторяет он, внимательно смотря в голубые глаза друга, завладевая всем его вниманием, — пускай.       — Нет. Игорь его убьет, — Дима качает головой, но зрительный контакт не прерывает, лишь слабо, без особых усилий пытается вырвать руку.       — Не убьет. Обещаю. Он просто проучит его. Помнишь мы говорили о том, как важно, чтобы вся эта шпана знала, что мы не безобидные мальчишки из соседнего района? Что если он узнает нас и расскажет всем, как безнаказанно сломал одному из нас руку? Артем и так только и ждет повода. Любого.       Дима колеблется, кусая губу. Это просто за уши притянуто. Он это знает, Сергей это знает. Но сейчас ворваться в круг и за шкирку забрать оттуда Игоря с Олегом — не вариант. Все это только усугубит положение.       Если он здесь, значит, и остальные трое неподалеку. Они не видели их целых четыре года, избегая живописного побережья всеми возможными способами, только чтобы Игорь так глупо пересекся именно с «Костяном» за гаражами на нелегальных мальчишеских боях.       Дима принимает еще одну легкую попытку вырвать запястье, скорее показательную, нежели действенную, и Сергей разжимает руку. Игорь входит в круг, снимая кепку и знакомым, до невозможности родным жестом передает ее Олегу.       Бой начинается. Дима с тяжелым сердцем осознает, что Олег тоже узнал парня — словно ястреб следит за поединком, едва сдерживаясь. У Игоря была хорошая память, не просто хорошая — впечатляющая. И понимание Игорем в пылу боя, кто именно стоит перед ним, а после проламывание черепа — лишь вопрос времени. Блондин, опасаясь подобного исхода, медленно, но неуклонно начинает двигаться в сторону «ринга», теряя из виду дерущихся — заметно проигрывает в росте остальным. Сергей с мрачным огнем в глазах следует по пятам, на всякий случай.       Момент, когда характер битвы в корне меняется с демонстративного на что-то реальное и жестокое, легко угадывается по восторженной реакции публики. Дима ускоряется, стараясь игнорировать звуки борьбы — хрюканье, болезненные возгласы, хрипы — в рекордные сроки сокращая расстояние, бросается к другу, портя ткань на коленях. Игорь с несвойственным ему безумием, согнувшись над лежащим на животе парне, заламывает последнему руку.       — Игорь, остановись! — он перехватывает руку друга, оттягивая ее на себя. — Это не он!       — В смысле не он? — секундное замешательство дает Диме слабое преимущество, и он с трудом, но освобождает несчастного из железной хватки. Безучастие Сережи, каменной статуей стоящим за спиной, отдается детской обидой в груди.       — Он был там, но не делал этого, — из него всегда был плохой лжец, даже не знавшие его люди могли легко отличить правду от вранья, которое он говорил. Ребята за годы проведенные вместе научились читать его как открытую книгу.       — Врёшь, — ожидаемо говорит Игорь, чуть сощурив глаза.       — Уже неважно, — холодно заявляет Олег, кладя руку на плечо Игоря. Дима разрывается между желанием поблагодарить его за то, что он собирается прекратить все это и желанием огрызнуться за то, что допустил. — Мы уходим.       — А давайте я буду сам решать что важно, а что нет, — Тима со скрытым удовольствием от развернувшейся сцены вступает в круг, чуть ли не вплотную подходя к Сергею. — И когда кто уходит.       — А давайте…       — Мы не часть твоей группы, — Олег благоразумно перебивает едкое Игорево «а давайте без давайте», которое тот подцепил еще с давних детдомовских времен.       — Да ну? Вы приходите ко мне на район, учувствуйте в боях, заключаете сделки. Очень похоже…       — Сделки?       — Серый с Димкой вам не рассказали? — в притворном недоумении моргает Артем. — А, точно. Они же вам не рассказывают. Может тогда им двоим присоединиться ко мне?       Дима отпускает Игоря, Кости все равно уже и след простыл, на четыре секунды в поражении закрывая глаза, и выдыхает. Борется с желанием, снять очки и устало потереть глаза или переносицу или вовсе развернуться и уйти. Прекрасный день.       — Нет, спасибо, — безэмоционально повторяет свой старый ответ рыжий, разворачиваясь, чтобы выйти из круга. Шпана предсказуемо не дает дороги, будучи на голову выше и шире в плечах.       — Тим, — предупреждающе начинает Олег, — не надо.       В голове с некой долей апатичности проносится мысль, что они вот-вот снова ввяжутся в мордобой из-за того же Костяна что и четыре года назад. А Сережа только сегодня говорил о неудачном раскладе сил. Все кончится в лучшем случае синяками и ссадинами, в худшем — закапанной ямой на заднем дворе.       — Не надо, так не надо, — главарь банды пожимает плечами, радушно улыбаясь. — Вижу, вам многое надо обсудить. Мои двери открыты для любого из вас. Каменщик, пропусти их. Я жду истории о Костяне! — в след кричит он.       «Каменщик» — амбал под два метра без двух передних зубов, который отходит в сторону с поистине каменной миной. Блондин, не теряя времени, идет за Сергеем, пока в нем играют смешанные чувства. Артем, естественно, понимает, что никто из них к нему не перейдёт, но, видимо, решив поиграть в добропорядочного лидера на новую аудиторию, милосердно дал им «право выбора» или возможность перессориться. Дима мысленно заносит уже третий район в список мест, которые им нужно обходить стороной.       — Ничего не хотите рассказать? — Олег догоняет их на половине дороги к фестивалю. Игорь же плетется следом грозовой тучей.       — А что рассказывать? — рыжий резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, нос к носу сталкиваясь с вопрошающим. — Если бы вы не ввязались во все это, нам бы не надо было заключать никакие сделки.       — Какие?..       — Какая уже разница? — рукоплещет Дима, тоже разворачиваясь, образуя тесный квадрат, где руку немного протяни — уткнешься в чью-то грудь.       — А ты! — рыжий тычет пальцем в его сторону. — Зачем ты вообще вмешался?       — Что? Ты хотел, чтобы я позволил Игорю сломать ему руку?       — Ты четыре месяца в гипсе ходил!       — И что? Теперь он обязан?       — Да! — Игорь с Сергеем переглядываются после в унисон произнесенного ответа.       — Дима, — негромко, но уверенно говорит Олег во время небольшой паузы, привлекая его внимание. — Он это заслужил.       — Что за сделки? — Игорь скрещивает руки, упрямо сверля взглядом Сергея, решая на время оставить нерешенный вопрос с Костяном.       Дима хмурится, с сожалением понимая, что они еще к этому не раз вернутся. Их ссоры, пусть и редкие, почти всегда включали всех четверых и были практически одинаковые. Без криков, ругани и жестокости, но едкими, болезненными и какими-то колючими, как стебель розы — серьезного вреда не нанесет, но мучительным напоминанием еще поболит пару дней, доставляя дискомфорт.       — Какое это уже имеет значение? — рыжий с легким вызовом в глазах смотрит на Игоря.       — Вы ему что-то таскаете?       — Да, — не выдерживает Дима, чувствуя, что они простоят так не один час, вытягивая друг из друга слова. — Да, мы таскали ему иногда сигареты, чтобы он лично никогда не вставал с вами в пару. И нет, — он предостерегающе поднимает руку, призывая к молчанию, — не потому, что мы не верили в вашу победу или сомневались в ваших силах, а потому, что Артём — любитель потешить собственное самолюбие, и проиграть кому-то кто даже не в его банде, а еще с более убого района, было бы для него как плевок в лицо. Но вообще, — он устало снимает очки, чтобы потереть глаза, — Сережа прав. Это уже не имеет значение. Как только мы сунемся в его «владения», он пристанет как банный лист и стопроцентно втянет в драку. Всё?       — Дима прав, — спустя пару секунд вздыхает Сергей, теряя запал и всякое желание к продолжению ссоры. — Я на фестиваль.       Не сговариваясь, они идут в сторону мероприятия, чувство недосказанности тяжело повисло в воздухе. Улицы практически пустые — лишают их возможности с кем-то «случайно» столкнуться и вытащить кошелек. На крышах тут и там красовались птицы, что-то щебеча, не обращая внимание на четыре унылые и несколько апатичные фигуры под ними. Ветер свободно гулял по узким улицам, шелестя листьями на деревьях и редко разбросанной бумагой на земле, залетая под одежду мальчиков, словно пытаясь выдуть из ребят что-то еще, словно требуя продолжения разговора, его логичного завершения. И вскоре Олег, который всегда был наименее обидчивым из всех, нарушает тишину.       — Мне не нравится то, что у вас были секреты от нас. Но наверное мне, то есть нам надо сказать спасибо.       — А мы должны извиниться, — тут же подхватывает Дима, точно ожидая этих слов, останавливается и берет за руку Сергея и Игоря. И от уязвимости в глазах обоих внутри что-то обрывается.       — Вы — всё, что у меня есть, — тихо и робко говорит Сережа, прижимаясь к боку Игоря.       — И мы всегда будем вместе, — обещая отвечает Игорь, притягивая к себе Олега и Диму.       — Вместе.