Под миллионом масок

Мягкий образ ментора, женщины в легком зеленом платье, предстает величественно, вытягивая руки вперед. Чувствуется тепло. Ее рыжие волосы волнами летают вокруг, на концах превращаясь в ветер. Женщина улыбается - в ее нежных глазах плещется освежающая вода, на кончиках пальцев образуются таинственные безвредные огоньки, а запястья, оплетенные лианами, покрываются причудливыми цветами. Ментор улыбается ласково, всепрощающе, и Кадусес ощущает, как легкий бриз рассеивается, оставляя в груди приятное чувство успокоения и тишины, свободы в оплетающей его тело обязанности. Он прикрывает глаза, растворяясь в безмятежности, и довольно улыбается, когда знакомый голос птицами напевает мелодию милосердия. Все отведенное ему время, балансируя между жизнью и смертью, Кадусес не боится ни одного, ни второго. Он выдыхает тепло в безвредно-холодный воздух, ощущая, как свет чужого образа, направленный на своего адепта, невесомо касается его лица, оплетая тело, защищая и сохраняя безгрешную душу от всепоглощающей тьмы. Дышится легко. Цветы нежных рук проходятся по лицу Кадусеса воздушно, едва касаясь, легко щекоча. Он едва хмурится, несдержанно уводит голову - не в неуважении, но в игре. Один и тот же сон повторяется каждую ночь, забываясь на утро. В этом маленьком храме, Кадусес знает, сердце и душа отдают и обретают покой. "Дитя". Вдруг шепчет ветер. Мужчина приоткрывает глаза, смотря на лик перед собой - тот вдруг становится более расплывчив. Кадусес хмурится, всматриваясь в образ, ощущая, как сердце в недоумении ускоряется. Он слышит собственное дыхание все отчетливее, пока рыжие волосы расплываются в небе сильнее. Голубой начинает темнеть. Мужчина трясет головой. Он делает шаг назад, стоя по голень в воде, но кувшинки корнями оплетают его ноги, удерживая на месте. Что-то не так. Растворившийся окончательно, образ ментора открывает вид на появляющиеся на небе звезды. В центре - звездное скопление, медленно приближающееся, Похожее на бабочку. Кадусес вскакивает посреди ночи, испуганно дыша.

---

08.26.2020

- Нью-Йоркский университет имени Джеймса Уэстморленда был назван в честь великого публициста, в свое время изменившего мир чередой громогласных расследований. В них мужчина, досконально изучивший каждую отрасль, в которой ему приходилось работать, безупречно разоблачал не только преступников в привычном нам понимании этого слова: воров, коррупционеров, фальсификаторов и даже маньяков, но также вывел на чистую воду немало поддельных ученых и подставных разоблачителей. Интересно, что официально доказаны двадцать шесть покушений, из которых три практически увенчались успехом и лишь последний, двадцать шестой, закончился гибелью сэра Уэстморленда. Кто-то поговаривал, что мужчина был невероятным везунчиком, но также существует немало теорий о том, что его курировал и защищал кто-то свыше. В любом случае, вклад этого человека в историю - в особенности науку и искусство - неоспорим, а сам Джеймс Уэстморленд был официально признан одним из гениальнейших людей столетия. Потому наш университет, так поощряющий разноплановую деятельность студентов, был назван в его честь. Вопросы? Калеб, на экскурсии по новому университету стоящий поодаль, задумчиво рассматривает статую публициста. Справа вдруг приятным, легким бархатом звучит чей-то незнакомый голос: - Усы отстой. Видогаст заинтересованно поворачивается на звук. Парень, оказавшийся рядом, выше на полголовы. В кудрявые каштановые волосы, едва касающиеся плеч, вплетены ромашки. Приятная смугловатая кожа на солнце словно отливает золотом, а красная радужка глаз от света имеет легкий огненный подтон. Красивый. Заостренный нос и заметные скулы придают лицу слегка хитрый, таинственный вид. Разрез глаз лишь подчеркивает впечатление, добавляя образу игривости и легкости. Блеск во взгляде выгодно подчеркивается причудливыми серьгами и глянцевой помадой на губах. Татуировка павлиньих перьев не кажется отталкивающей, вместе с цветастой узорчатой рубашкой сильно выделяя незнакомца из толпы грязно-рыжих ворон. Очень. - ..Если бы в те времена носили такие же рубашки, как та, что сейчас на тебе, - Калеб бросает нейтрально, отводя взгляд обратно на статую, - историй про казненных было бы больше. Его собеседник увлеченно-насмешливо хмыкает. - ..Нормальная рубашка. Видогаст, по-прежнему смотря на статую, практически незаметно пожимает плечами. - Нормальные усы. Какое-то время они молчат, рассматривая заточенный в камне образ публициста. Даже в их тишине разговоры на фоне ощущаются неразборчивым шумом. - Есть крутая теория... - незнакомец в цветастой рубашке говорит, - ..о том, что любовником этого парня был какой-то супер важный государственный деятель, одно из доверительных лиц самого президента. Калеб в вопросительном жесте изгибает бровь. - И что в ней крутого? - Ну прикинь, твой бойфренд покрывает тебя перед государством, защищает от всяких судов и покушений, пока ты творишь какую-то херню, не беспокоясь за свое будущее... Я так и представляю, как он уводит этого парня за руку, говоря что-то в духе "опять ты вляпался в какое-то дерьмо, каждую пятницу одно и то же". Его собеседник едва заметно улыбается. - Ну... - Видогаст хмыкает, все еще рассматривая статую. - ..будем надеяться, что им хотя бы было весело. - Конечно. - парень улыбается. - Всем авантюрным гениальным придуркам Джеймсам нужен серьезный, волевой и ответственный политик, который спасет минимум от двадцати пяти покушений и, скорее всего, несколько раз захочет убить его сам. И всем серьезным, волевым и ответственным политикам нужен свой авантюрный гениальный придурок Джеймс, который вечно влезает в неприятности и не дает заскучать на "бумажной" работе. Калеб издает тихий смешок. Тот, поглядывая на парня, протягивает собеседнику ладонь. - Моллимок Тилиф, Молли для друзей. Актерское мастерство, первый курс. - Калеб Видогаст, - парень пожимает чужую ладонь, вежливо кивая в приветственном жесте, - Литература и писательство. Моллимок кивает на статую, сразу возвращая взгляд к новому знакомому: - Хотел бы быть этим парнем? Тот вдумчиво хмурится. Его русо-рыжие волосы, заплетенные в неаккуратный низкий хвост, на свету словно кажутся огненными. Некоторая часть из них и вовсе выбилась из "прически" - Моллимок вдруг по-свойски хочет переплести ее самостоятельно. В прочем, Моллимок всегда делал то, чего хотел. Когда руки касаются рыжих волос, чтобы переделать низкий хвост, новый знакомый, едва заметно смутившись и неловко-испуганно дернувшись, никак это не останавливает. Чужие руки уверенно, но не слишком настойчиво, касаются волос Калеба. Пальцы проскальзывают между прядей, снимая резинку, а сам Моллимок даже не меняет расположение своего тела, по-прежнему стоя лицом к собеседнику. Голос преподавательницы, проводящей экскурсию, все также неразборчиво шумит где-то на фоне. Когда Молли заканчивает работу, он немного отстраняется, довольно улыбаясь. В этот раз, стоя ближе, Моллимок может рассмотреть едва заметные веснушки на чужих носу и щеках, а также своими тепло-красными глазами заглянуть в чужие холодно-голубые. Так, чтобы это было неловко. В прочем, голубые глаза в солнечном свете оказываются теплыми, а сам Калеб, по-прежнему смущенный внезапной близостью, едва улыбается, переводя взгляд на статую вновь. - ...Ну усы же отстой. Грубоватые "немецкие" черты лица выглядят идеально так, чтобы не старить человека, но притом позволяют парню выглядеть надежным. Его растерянность мила, но совсем не невинна - Молли, стоя ближе, с легкостью рассматривает в небесных глазах ярко-красных дьяволят. Или это просто его отражение?

---

Ярко-красная жидкость сверкает кислотно-ядовито, на вид не внушая совершенно никакого доверия. Кадусес отходит от тары с раствором к одной из множеств полок с разными травами и смесями, доставая несколько новых баночек и плотно закрытых коробков. Мужчина с длинными светлыми волосами, выкрашенными в нежно-розовый, вновь оказывается возле своего творения. Он перелистывает книгу, лежащую на столе рядом с деревянной миской, слегка торопясь проходится указательным пальцем по строкам, находя нужные, перепроверяя себя. - ..Ирисы. Кадусес открывает стеклянную банку с вечно-живыми цветами. Ирисы обозначают связь между небом и землей, между Богами и людьми. Их ярко-голубой оттенок меняет цвет жидкости на фиолетовый, а сама смесь перестает искриться, словно успокаиваясь. Хранитель смотрит в книгу вновь. Его руки тянутся к одному из коробков, стоящих на столе. Пальцы осторожно отодвигают дверцу. Молотая ядовитая белена, способствующая ясновидению, перемешана с растертым в порошок корнем женьшеня, исцеляющим и, по легендам, вселяющим жизнь. Грязно-рыжая смесь отправляется в практически готовую субстанцию, завершая приготовление отвара. Он плавно густеет и чернеет, становясь вязким и грязно-темно-серо-коричневым. Кадусес выпивает готовую жидкость залпом.

---

09.01.2020

Главное преимущество Нью-Йоркского университета имени Джеймса Уэстморленда в том, что грамотная система обучения позволяет студентам изучать не только предметы своей специальности, но и разные другие профили. Учишься хорошо - получаешь рекомендации преподавателей и возможность выбора дополнительных предметов и исключения старых в рамках своего же курса. Осиливаешь бонусные направления - в качестве поощрения получаешь рекомендацию для поиска дальнейшей работы, дополнительное образование и даже возможность получить автоматы по каким-то экзаменам. Здесь ценится многогранность знаний и личности. Конечно, не за бесплатно и далеко не просто, но в Нью-Йоркском университете имени Джеймса Уэстморленда можно всего лишь за четыре года получить образование сразу в нескольких направлениях. Ну или, как минимум, походить на дополнительные занятия, совершенно не связанные с твоей специальностью, но оттого не менее интересные. - А ты на литературу ходишь, да? - Моллимок спрашивает задумчиво, рассматривая третью страницу на небольшой книжечке-путеводителе по университету. - Тут их как-то дохрена. Калеб старается делать вид, что его совершенно не смущает, как новый знакомый в первый же день прибился к нему в друзья и теперь по-свойски лежит затылком на чужих бедрах, поднимая вопросительный взгляд на собеседника. Они сидят в парке перед главным зданием университета, на скамейке, вот уже час. Ветер едва ощутимо треплет волосы Калеба, а сквозь листья деревьев просачивается теплый солнечный свет. - Художественная литература, научно-популярная литература, справочная литература и военная литература. - Военная литература звучит отсто-ойно. - Моллимок говорит наигранно отвращенно. Прикусывает губу задумчиво, сразу же придавая лицу обычный, спокойный вид. - Справочная литература - скука. Остальное, вроде, норм. Художественная - это, типа, рисование? Калеб вздыхает. - Военная литература изучает не только базовую историю воин, но и некоторые архивные материалы, вроде писем и дневников. Это безумно интересно. - он чувствует, как его глаза "загораются". Молли, кажется, тоже замечает это, широко улыбаясь. - Справочная литература посвящена архивам в целом. Она самая неинтересная из всех перечисленных, да, но на ней изучаются энциклопедии. Можно много случайных фактов узнать, так что все равно занятно. - парень перелистывает книжечку в собственной руке на шестую страницу. - Художественная литература - это книжки, в общем. - Ну если я запишусь на все это, мы же вместе ходить будем, да? Видогаст, не сдерживая едва заметной умиленной улыбки, отводит путеводитель в сторону и смотрит в ответ. - Когда началась Третья Мировая Война? - Э... - Тилиф задумывается. - Ну... В тысяча-... - он старательно воспроизводит вид сложной мозговой активности. - В тысяча... девятьсот... каком-то. Не помню. Его собеседник издает тихий смешок. - А военная литература, как предмет, как думаешь, что из себя представляет? - Ну ты же сказал: письма, дневники. Типа, будем сидеть и читать о том, кто там по кому скучает, кто в плен попал, все дела. Калеб смеется. Моллимок улыбается вновь. - Чего ты смеешься? - он спрашивает наигранно-обиженно. - Вот что я не так сказал? - Все так. - по-прежнему смеясь, его знакомый смотрит в ответ. - На экзамене первым вопросом будет, кто был любовником Джеймса Уэстморленда. Краем глаза Калеб замечает, как проходящие мимо преподаватели странно косятся в его сторону. Молли щелкает пальцами, "пистолетиком" показывая на парня. - Ну все, первый экзамен, считай, сдан уже. - он ловко вертит карандаш между пальцев, переводя взгляд на листовку в руке. - Так что все, военная литература, художественная литература-... и что там еще было? Его знакомый, вздыхая, забирает чужие карандаш и книжку, помечая только художественную литературу. - Если ты так сильно хочешь ходить на какие-то совместные занятия, то просто назови те, на которые записан сам. - предметы возвращаются хозяину. - О. Ты все равно решил поставить меня на художественную литературу? - Лишним не будет. - Калеб дважды постукивает указательным пальцем по чужому лбу. Молли, смеясь, отводит лицо в сторону, "эйкая". - ..Возможно, я пожалею об этом. Надеюсь, ты не собираешься забалтывать меня на одном из моих любимейших предметов. - Обещаю, что приложу все возможные усилия, чтобы забалтывать тебя хотя бы до двух раз в неделю. - Занятия по художественной литературе, судя по расписанию предыдущих курсов, итак будут по два раза в неделю. - Что ж. Какая досада. - Моллимок наигранно-растерянно пожимает плечами, сохраняя безэмоциональность с легкой смешинкой в голосе. Его знакомый невпечатленно смотрит в ответ и парень улыбается уже нейтральнее. - Да ладно. Я знаю, ты книжный мальчик. Постараюсь максимально сильно не отвлекать тебя от учебы. Калеб незаметно благодарно улыбается, скрывая эмоции за разочарованным вздохом. - На какие предметы ты там ходишь?.... Приходя в свою комнату в общежитии, он скидывает ботинки и, садясь на кровать, смотрит на путеводитель, замечая пометки рядом с предметами, на которые вряд ли пошел бы сам. Как так получилось, что Моллимок за какие-то несколько дней заставил его улыбаться и соглашаться на подобного рода авантюры, Калеб не понимает. Он не знает, как будет тянуть всю эту учебу, и уж тем более не знает, почему это кажется ему интересным и захватывающим. Брен смотрит на фотографию, стоящую на столе, и улыбка медленно пропадает с его лица. Им бы с Моллимоком никогда не дружить. Брен неправильный, недостойный... так быть не должно. Моллимоку стоит найти хороших, нормальных друзей. Так или иначе, на душе по-прежнему предательски тепло и трепетно.

---

Кадусес стоит посреди поля, окруженный всевозможными растениями. Среди них ярче всего выделяются ромашки - он наклоняется, касаясь одной. Цветок покорно поддается. - Как мне найти их? - мужчина шепчет, глядя на "судьбоносное" растение. - ..Символов удачи и несчастья? Солнце будто выходит из за туч, освещая цветочное поле своим теплом. Кадусес знает: ментор улыбается, глядя на ученика, которому предстала пора сделать собственный выбор. В его глазах плещется страх, но внешне Кадусес Клэй спокоен. Так его учили. Так он должен вести себя: достойно. Мужчина поднимает взгляд на небо. Солнце, пока что ярко-красное, едва возвышается над горизонтом, словно только что встало, а на самом небосводе вдруг нет ни единого облака. Зато хранитель замечает переход от дневного неба к вечернему, под которым, прямо в центре, сейчас стоит его ничтожно маленькое я. Легкий ветер приносит яркий запах цветов, кружит рядом. Кадусес поворачивает голову туда, откуда на него дует невероятный бриз, и сталкивается взглядом с полупрозрачной бледно-голубой луной. Небо вдруг темнеет вновь. - Нет, нет, - мужчина испуганно поворачивается, переводя взгляд с одного светила на другое, пока мир в хаотичном танце начинает кружиться, делая хранителя центром собственного вихря, - ..подожди..! Постой! Оно кружится все быстрее и быстрее, быстрее, быстрее. Ветер превращается в шум. Солнце. Луна. Солнце, луна, солнце, луна... Мужчина жмурится, опускает голову вниз, закрывает уши руками. Все вдруг затихает. Кадусес открывает глаза. Неторопливо садится на кровати. Ромашки. Угасающая в дневном небе луна. Разгорающееся, пылкое солнце. Только где же ему их искать?

---

11.13.2020

- ..-И она супер талантливая! - Моллимок говорит увлеченно, ведя друга за собой, не выпуская чужую ладонь из своей. - И супер классная. - Супер классная, ja. - Калеб говорит смущенно, переодически бросая взгляд на переплетенные пальцы. - ...Ты повторил это уже четырежды. - И повторю еще! - Молли широко улыбается. Он останавливается, заставляя собеседника неловко остановиться рядом. Моллимок осматривает толпу студентов возле уличной сцены, расположенной перед одним из корпусов для ежегодного фестиваля искусств, и принимается сканировать взглядом людей, в попытках найти подругу. Парень вдруг замирает в удивлении, а затем улыбается еще шире, поднимая ладонь. - Джес! - ...Молли! - слышится чей-то звучный голос, и Калеб не сразу замечает девушку с иссиня-черными волосами и серо-голубыми глазами, летящую в их сторону с раскинутыми для объятий руками. Моллимок выпускает чужую ладонь из своей, чтобы подбежать к подруге и обняться, слегка приподнимая и кружа легкую девушку. Ее ажурное, невесомое платье едва поднимается тоже, делая момент завораживающе кинематографичным. Когда они останавливаются, Тилиф переводит взгляд на друга, а затем тянет Лаворр к нему. - Калеб, это Джесси, моя подруга. Джесси, это Калеб! Мой лучший друг. Видогаст раскрывает рот, чтобы возразить - они знакомы всего лишь два месяца и Калеб позволил себе признать, что они "неплохие друзья" только позавчера - но отмалчивается, вместо этого привычно вздыхая, протягивая девушке ладонь. - Калеб Видогаст, литература и писательство. Первый курс. - Джестер Лаворр! - она охотно пожимает чужую руку. - Изобразительное искусство, первый курс. - собеседница переводит взгляд на друга. - А я думала вы, типа, уже встречаетесь. Ты так о нем рассказывал. Моллимок смеется. - Это ты еще не слышала, как я рассказывал о тебе. - Оу, Молли! - девушка, также смеясь, обнимает парня вновь. - Мило, конечно, что у тебя краш на меня, но мне, типа, нравится кое кто другой. Без обид! - Оу, Джесси! - Моллимок отвечает наигранно-трагично, театрально прикладывая ладонь ко лбу, свободной рукой по-прежнему приобнимая подругу за талию. - Ты меня уничтожила. Как мне теперь жить с этими разрушающими, но такими прекрасными чувствами? - Оу, Молли... - девушка отвечает в той же манере. - ..Ты найдешь свое счастье, милый. Они оба смеются. Калеб, стоящий в стороне, совсем немного-очень ощущает себя лишним: Моллимок выглядит куда более счастливым и веселым, общаясь с Джестер. - ..Ладно, ближе к делу. - Молли говорит уже спокойнее, но по-прежнему насмешливо. - Идем в кафе? Поболтаем, познакомлю вас поближе. - Уверен, что не испорчу вам свиданку? - девушка спрашивает намекающе. Моллимок смеется вновь. - ..Не испортишь, не волнуйся. Она улыбается. - Тогда пошли. Калеб, отстраненно идя следом, отчаянно старается не думать о том, что новые друзья Молли постепенно занимают все больше времени парня. Конечно, он чувствует себя третьим лишним. Но дело даже не в том, какой Калеб по счету. Просто он всегда лишний. Иначе и быть не может. И скорее всего, через пару месяцев Моллимок найдет себе еще больше удивительных, прекрасных людей. И тогда они с Калебом уже точно не будут друзьями. Молли говорит что-то Джестер, а затем спиной подходит к другу. Легонько бодается плечом, заставляя парня неловко пошатнуться на ходу. - Все хорошо? - ..Ja. - Калеб отводит взгляд в сторону. Моллимок наклоняется и заглядывает в чужие глаза уже слегка взволнованно, скрывая переживания за легкой улыбкой. - ..Эй, серьезно. Что-то не так? Видогаст смотрит в ответ, но быстро переводит взгляд обратно. Сжимает нижний край водолазки нервно, перетирает его пальцами. - ..Просто не уверен, что мне стоит идти с вами. Его друг, заинтересованно наклоняя голову набок, игриво улыбается. - Ты ревнуешь, что ли? Тот едва слышно выдыхает в легкой насмешке. - ..Нет. - он смотрит на девушку, идущую впереди, печатающую что-то на клавиатуре в телефоне. Начинает говорить тише. - ...Не думаю, что мне есть, о чем говорить. Просто-... ощущаю себя лишним. Моллимок молчит, вдумываясь в ответ. - Так... хочешь уйти домой? Его друг неуверенно кивает. Им правда будет лучше без него. Молли вздыхает. Останавливается, заставляя Калеба остановиться тоже, и, кладя руку на чужое плечо, делает шаг к парню, чтобы притянуть к себе, обнимая. Калеб неловко замирает. Лишь спустя время поднимает руки и практически неощутимо приобнимает в ответ, совсем не зная, куда себя деть. Моллимок, едва улыбаясь, зарывается рукой в чужие волосы, трепля их, а затем прижимается немного ближе. - Я буду очень рад, если мои друзья будут хорошо ладить друг с другом. - он говорит в чужую макушку. - Но нет ничего страшного в том, что тебе нужно время. Когда Молли отстраняется и улыбается сильнее, сердце Калеба с глухим стуком падает вниз, разбиваясь: - Ты главное помни, что тоже дорог мне, ладно? Калеб, неотрывно смотря в чужие тепло-красные глаза, облизывает губы и практически незаметно прикусывает нижнюю, не в силах разорвать зрительный контакт и хоть как-то ответить. - Ребят? - Джестер кричит, подходя ближе. - Все окей? Вы идете, или мне вас наедине оставить? Моллимок улыбается сильнее, когда поворачивается на свою подругу. Уходя, Калеб жмурится и встряхивает головой, стараясь прогнать лишние мысли. Пара месяцев.

---

Кадусес опускается на корточки, сверля цветок перед собой внимательным взглядом. Он касается белых листьев ромашки, одной из множества на этой и некоторых других здешних грядках, и задумчиво выдыхает. Нью-Йоркский заповедник Картер Грин является самым "цветочным" парком города. Он заселен как самыми простыми, так и особенно редкими экспонатами растений, и считается одним из самых чарующих, впечатляющих заповедников Нью-Йорка. Ветер приносит тонкие цветочные запахи, смешанные в сумасшедшем танце между собой. Чудесным образом голова от этой сладости совсем не болит, а тело расслабляется. Мужчина встает. Он прикрывает глаза, фокусируясь на образе, приносящем удачу - маленькой божьей коровке, ярко-красной в черную крапинку. И делает первый шаг. Удача для него сейчас отчего-то веет тоской и угасшей страстью, но при этом - как, все же, странно, - пахнет ярко-красными розами. Продолжая идти, мужчина вдруг вздрагивает, чувствуя, как вышеописанное перебивается чем-то новым, по-своему схожим и также по-своему противоположным. Новые эмоции, некий душеподобный образ, начинает обращать на себя все больше внимания, заставляя хранителя нахмуриться. Кадусес внезапно ощущает себя меж двумя душами, словно соревнующимися за то, чтобы называться удачей. Или соревнующимися за то, чтобы уступить другому? Удача в этот раз печальна, спокойна и задумчива или весела, импульсивна и безрассудна? Она ощущается теплом, ненавязчиво горящей рядом свечой, или буйным ветром, сметающим все на своем пути? Все ли хранители сталкивались с борьбой за звание удачи? - Ам-.. - слышится где-то позади. Кадусес останавливается, раскрывает глаза. - ..простите... Когда мужчина поворачивается, его ярко-розовые глаза сталкиваются с неуверенными голубыми. Парень, одной рукой крепко держа книгу, протягивает другую руку, показывая детское кольцо с ромашкой в центре. - Вы, кажется, обронили. Мужчина улыбается. Незнакомец с холодными глазами и теплыми русо-рыжими волосами, вежливый и спокойный, протягивает украшение хранителю, вдруг отвечая на все его вопросы. Вокруг пахнет ярко-красными розами. У парня редкие веснушки на щеках и носу, а на пластмассовой ромашке вдруг оказывается нечетное количество лепестков. - Спасибо. - Кадусес отвечает, забирая украшение. - Это кольцо очень важно мне. Незнакомец кивает, вежливо улыбаясь в ответ. Что-то вдруг меняется. Хранитель ощущает новый запах, резкий запах лаванды, и новые чувства - энергию и яркость. Ему вдруг хочется найти неудачу - постойте, но разве неудача не прямо перед ним сейчас? - и, замирая, он невольно поворачивает голову на восток, туда, откуда сейчас дует ветер, чтобы взглядом выцепить парня в причудливой яркой рубашке, с множеством украшений и татуировкой на четверть лица. Так, все же...? Когда он поворачивается на Удачу? Неудачу? Удачу?, парень, бросая тихое ругательство на незнакомом языке, смотрит туда же. - Извините. - он говорит тише. - Мне нужно идти. И, разворачиваясь, быстрым шагом уходит в противоположную от яркого незнакомца сторону. Когда Кадусес опускает взгляд вниз, на кольцо, его голову вдруг кружит. Разве лепестков на пластмассовой ромашке было шесть?

---

01.17.2021

Калеб пальцами постукивает по чашке в руках. Его взгляд проходится по исчезающим узорам на кофейной пенке. - Так тебе, типа, нравится этот придурок? - Борегар спрашивает. Ее собеседник в удивлении поднимает свой взгляд на знакомую. Они сидят в немноголюдном кафе, и их смущающий разговор сопровождается ненавязчивой мелодией на фоне. Моллимок и Джестер ушли покупать себе напитки и сэндвичи, оставив друзей, к тому моменту уже получивших свой заказ, одних. - ..Nein. - парень отвечает, неловко поглаживая керамическое покрытие. - Нет. Бо "понимающе" мычит. Это совсем не дело Калеба, безусловно, но Молли уже давным-давно для себя решил, что они все будут друзьями. Тилиф сводит ребят неоднократно, проводя время преимущественно с этой тройкой и больше ни с кем, так что Видогаст признает: друг уже не раз доказал, что против его воли не попрешь, и если он чего-то хочет - значит, так в итоге и будет. Значит, они с Борегар тоже - хотя бы немного - друзья..? - Так-... - Калеб рвано выдыхает, неуверенный, что ему стоит продолжать, - ..тебе нравится Джестер? - Nein. - девушка отвечает резко, совсем не скрывая саркастический подтон голоса. - Нет. Вот как. Парень опускает взгляд обратно на кофе. Слышится знакомый смех, и спустя время энергичные Молли и Джестер ставят блюдца с десертами и чашки с чаем на стол. Моллимок плюхается рядом с Калебом, его подруга - рядом с Бо, которая, бубня что-то под нос, подвигается в сторону, давая хаотичной девушке больше пространства. Молли протягивает вторую ложку для своего десерта другу, так, будто в этом жесте нет абсолютно ничего выбивающегося, и ставит само пирожное ближе к парню. - Лавандово-медовый чизкейк. - Тилиф говорит гордо, словно сам приготовил его. - Брал это творение на предыдущих выходных. Легкая горчинка лавандового цветка, тягучий приторно-сладкий мед... буквально лучшее, что я пробовал. Лаворр, слыша речь друга, смеется. - Однозначно продано. Моллимок едва кланяется, широко улыбаясь, а затем зачерпывает небольшое количество пирожного ложкой, отправляя его в рот. Калеб отворачивается и смотрит в окно, рядом с которым сидит. Вот уже который день его одолевает ощущение того, что что-то не так. Неясная тревога заполонила все мысли, не давая ни минуты покоя. Кончики пальцев дрожат, а сердце застыло в ожидании чего-то страшного. Ему постоянно кажется, что он ощущает дыхание на своем затылке. Калеб не хочет возвращаться домой. Не хотел вчера, и позавчера, и позапозавчера. Ему впервые за долгое время настолько страшно оставаться одному. Глупости. Это все просто глупости. Никто не найдет его здесь, с этим именем, в этой стране. Он сжимает чашку в руках крепче. Моллимок кладет щеку на чужое плечо, смотря в окно тоже. - Чего там? Его друг легонько дергается от внезапной близости. Молли улыбается, делая глоток терпимо-горячего чая. Борегар и Джестер уже не смотрят на внезапно отстраненного Калеба и возвращающего своего знакомого в действительность Моллимока. - ..Ничего. Когда они прощаются, Калеб впервые за все время обнимает друга первым. Молли теряется на мгновение, а затем, успокаиваясь, обнимает в ответ, утешающе поглаживая парня по спине. - ..Что-то произошло? - он спрашивает взволнованно, негромко, стараясь оставить их разговор личным, скрыть от посторонних ушей. - Хочешь поговорить? - Alles ist gut. - Видогаст отвечает. Отстраняясь, его друг замечает: руки парня сильно дрожат. Январским вечером Тилиф не воспринимает эту дрожь как что-то сильно беспокоящее. Он все же берет чужие ладони, потрескавшиеся из-за отсутствия перчаток, в свои, ненадолго согревая. - Тогда до завтра? - Молли наклоняет голову на бок, по-прежнему волнуясь, улыбается поддерживающе. - Если что - пиши, ладно? Калеб впервые настолько сильно не хочет уходить. Наверняка если бы он попросил, Моллимок согласился бы проводить его до дома. Может, даже, остаться на ночь? Но в голове слишком пугающие образы напоминают о том, что бывает, когда в моменты дрожи любимые люди оказываются ближе обычного. - До завтра, Моллимок.

---

Сегодняшняя удача сотворена из вежливости, спокойствия, мудрости и интеллекта. Она ощущается печалью, усталостью и погасшими страстью, азартом и рвением, едва горящим, отчаянно пытающимся согреть огнем. Удача приносит запах ярко-красных роз и совсем не верит в то, что может быть названа удачей. У нее редкие веснушки на щеках и носу, холодно-голубые глаза, и всем своим существом она похожа на луну, светящую лишь тогда, когда на нее обращено солнце. Только какому солнцу будет до этого дело? Лепестков на ромашке теперь шесть. Сегодняшняя неудача пахнет хитростью, игривостью и ветреностью, беззаботностью. Она надежна для тех, кому необходимо на нее опереться, и от этого взгляд удачи ощущается настолько трагично. Ведь какому солнцу будет дело до луны? - каждая луна предполагает. Только вот неудача отчего-то пахнет слишком спокойной лавандой и для неудачи, пожалуй, слишком удачлива. Ее ярко-красные глаза ощущаются враждебно, но таковыми не выглядят и не являются. Неудача яркая, авантюрная и ветром приносит еще более странное сочетание цветочных запахов. И все же, сильнее всех кричит спокойная лаванда. Кадусес грязнет в собственных сомнениях, однако позволяет себе выдохнуть. Может, он ошибается, и оба имеют противоположные обличия, но в таком случае это судьба. Правильный он сделает выбор или нет, последствия будут неизбежны. Что бы ни случилось после, хранитель должен принять это и либо исправить собственную ошибку, либо исчезнуть. Названный неудачей громко смеется, о чем-то общаясь с подругами. Кадусес наблюдает за тем, как группа друзей выходит из северо-восточных ворот заповедника, направляясь в сторону университета. Мужчина трясет головой, сбрасывая мысль о том, что у неудачи проколоты уши.