(Не) родной

Мало приятного в том, чтобы, проснувшись, оказаться под грузом обязательных дел, требующих своего исполнения именно сегодня. Вопреки собственному несогласию и желанию делать так, как хотелось первоначально, иногда нужно поступать правильно. Нила ожидал разговор с Эбби и Кевином: ему нужно было объясниться с Эбби и узнать у Кевина, какого чёрта вчера говорил Рико. И оба разговора не содержали в себе хоть что-то хорошее для него — ни сам процесс, ни исход не позволяли расслабиться и отмахнуться от напряжения. Однако, вчерашний вечер всё ещё грузом давил на плечи, так что Нил хотел поскорее сбросить его, пока не успел задохнуться под гнётом того, что связывало его с Натаниэлем — с прошлым, с множеством трупов, с ощущением ножей в руках и ножей в своём теле, с тем, кто снова протянул к нему руки, желая утянуть за собой в непроглядный мрак и сломать-убить-насладиться кровью Веснински-младшего. Нил запаниковал бы, если бы боялся этого как человек, не ожидавший такого поворота событий. Но всё дело было в том, что он, как раз, отлично знал, что рано или поздно его личность заметит кто-либо, причастный к связям с кланом Морияма, и тогда вопрос убийства Нила Джостена решится быстро. Это… должно вызвать в нём больше ужаса, но данную задачу взяла на себя его неосведомлённость о работе собственного отца на Мориямой. Надо поговорить с Кевином. Но сначала — хотя бы встать с кровати. В комнате царила искусственная темнота, потому как Нил был уверен, что проспал дольше обычного, и утро давно уже наступило, если не прошло вовсе. Холодный пол немного отрезвил заторможенность Нила, когда он спустил ноги с кровати. После очередного «разговора не избежать» он встал с кровати, подошёл к окну и раздвинул шторы. Чёрт, судя по всему, полдень уже прошёл. Мысленно Нил поблагодарил Эбби за то, что не стала будить его раньше и дала возможность выспаться, но всё же сомневался, что после вчерашнего ему впрямь стоит серьёзно рассчитывать на её дальнейшую доброту. Потерев глаза рукой, Нил сдержал зевок и направился к двери. Оказывается, перед сном он закрыл дверь изнутри — он даже не помнил этого, так что несколько секунд озадаченно смотрел на защелку. Плохо. Что с ним, мать твою, не так? Нил помнил, как последний раз отгораживался так от Эбби лет пять назад, когда в некоторые моменты всё ещё не чувствовал себя в безопасности и достаточно комфортно, чтобы спать в незакрытой комнате в квартире, где находился кто-то ещё, кроме него. Нил также запомнил её слова: «Мне важны твои границы, Нил. Я не буду их нарушать. Просто дай знать, если что-то случится, хорошо?». Нила пугала сама только мысль о том, что ночью он инстинктивно закрылся от Эбби, будто снова шугался её и не доверял. Словно весь прогресс, достигнутый за прошедшие годы, только что полетел в тартарары. Рушился прямо в его руках. И он едва ли мог остановить это. Застигнутый врасплох внезапной злостью на самого себя, которая вытеснила замешательство, Джостен открыл дверь, вероятнее, резче и грубее, чем следовало бы. Первый шаг из комнаты — что-то в его сознании ночью допустило мысль, что нужно закрыть грёбанную дверь. Второй шаг — рефлексы одобрили сигнал, отгоняя маячившую панику. Третий шаг, с которым Нил оказался в коридоре — Нил понимал, что паршиво справляется хоть с чем-либо уже с самого утра. Четвёртый шаг, когда Нил вступает на порог кухни — Нил подумал, что нужно извиниться.  — Привет, — выдавил из себя Джостен, заходя на кухню.  — Привет, — Эбби обратила на него внимание, оторвавшись от какой-то книги, которую читала до его появления. Ещё она пила чай, наверное, зелёный, предположил Нил. — Как ты себя чувствуешь? Лучше спросить, как я себя не хочу чувствовать.  — Мгм. Не то чтобы его неопределённый ответ устраивал сейчас кого-то из них, но последнее, что сейчас нужно Нилу — изливать душу. Даже Эбби. Тем более Эбби — подсказало ему что-то тёмное и противное, что-то от Натаниэля, прятавшегося внутри Нила Джостена. Там, где никто, кроме Нила, не мог его видеть и вообще знать о существовании. Я сделаю всё, чтобы так было и дальше, — пообещал себе Нил. Нил подошёл к столу и занял место напротив Эбби.  — Прости.  — За что ты извиняешься, Нил? — не удивлённо, а с искренним желанием понять его чувства спросила Эбби. Её удивление вообще-то могло бы убить в нём последнее желание начинать разговор и подавлять свои эгоистичные инстинкты, которые не подразумевали мягкие чувства, желая истребить всё, что делало Натаниэля Нилом.  — Я был резок вчера, когда ты спросила о банкете. Я просто… — «не могу сказать тебе всей правды, чтобы не подвергать тебя опасности», «мне кажется у меня снова проблемы с доверием», «я могу умереть в любой день, в месте, где меня, может быть, даже не найдут, оставив тебя с воспоминаниями о лжеце Ниле Джостене, который превратил твою жизнь в борьбу с кошмарами, которые даже не были твоими» — все варианты ответов казались непозволительно правдивыми для Нила. — не люблю вспоминать своих родителей, но из-за того, что они знали семью Морияма, могут возникнуть некоторые проблемы. Эбби задумалась на несколько секунд, глядя на чашку с чаем в руках, а потом — когда Нил в очередной раз мысленно назвал себя врущим идиотом, неспособным ни на что, кроме полуправды — спросила:  — Так тебе сказал Рико или ты уверен в этом?  — Оба варианта, — на этот раз он не стал таить.  — Насколько серьёзные могут быть проблемы? Шальная мысль о том, что не стоит упоминать убийство за чашкой чая, промелькнула в сознании Нила, странным образом немного расслабив его оголённые нервы.  — Думаю я с ними справлюсь, — довольно самонадеянно сказал Джостен. Это не ответ на вопрос.  — Нил, посмотри на меня, — попросила Эбби, и он поддался. Освободив свои руки, она заключила его лицо в свои мягкие, тёплые ладони, начиная невесомо поглаживать его щёки — честно говоря, это являлось одним из самых любимых воспоминаний детства Нила, если ему позволялось иметь такие; и начала вкрадчиво говорить с удивительно сочетающейся мягкой уверенностью: — Не забывай, что ты не один. Вокруг тебя есть люди, готовые поддержать и помочь тебе, если ты им позволишь, — затем, убрав одну руку, Эбби осторожно накрыла ею руку юноши. — И прости меня за вчерашнее тоже. Моя прямолинейность выглядела неуместной и грубой.  — Всё в порядке, — Нил позволил усталой улыбке вырваться наружу в ответ на извиняющееся выражение лица Эбби. — Спасибо.  — Хочешь чай?  — Зелёный, если можно. Уинфилд кивнула и поднялась из-за стола. Потеряв тёплое ощущение дома на своём лице, Нил подумал было, что всё разрешилось лучше, чем могло.  — По-хорошему, — начала Эбби, когда ставила чайник на плиту, прервав его мысли «Всё правда так просто?», — мне следовало бы посадить тебя под домашний арест, как посоветовал Дэвид. Нил фыркнул.  — Мне что, четырнадцать? Начавший кипеть и бурлить чайник походил на резко переключившиеся эмоции внутри Нила: будь в нём обыкновенное детское бунтарство, Нил чувствовал бы себя именно так, словно закипает из-за разожжённой несправедливости и приступа недовольства. Эбби повернулась к нему и посмотрела без грамма осуждения за высказанное неуместное замечание Нила, больше походившее, конечно, на неудачную шутку.  — Когда тебе было четырнадцать, не было необходимости оставлять тебя дома против воли, чтобы ты не сделал что-то плохое и имеющее последствия. Мне не пришлось бы волноваться и…  — Так ты хочешь так сделать, чтобы успокоить себя, или тренер посоветовал заклеить мне рот? Эбби посмотрела на него с мягким упрёком. Нил решил сначала выслушать её точку зрения, а уже потом опровергать, иначе всё оборвётся на принуждённо-жёсткой ноте как вчера.  — Я волнуюсь за тебя, Нил, — вздохнула она. — Я не знаю, как тебе помочь, потому что ты не рассказываешь о своих проблемах и о том, что с тобой происходит, — он хотел уже возразить, но Эбби продолжила, не давая возможность перебить: — Я вижу, что ты что-то проживаешь, это отражается на тебе. И я просто стараюсь поступать… так, как было бы правильно. Нила на мгновение поразило болезненное осознание, что он неосознанно заставил её волноваться за него, будто не мог справиться со всем дерьмом в своей жизни самостоятельно — так, как требовалось от него с самого начала. И хуже всего оказалось то, что Эбби, похоже, тоже начинала так думать. Нил не мог позволить себе выглядеть в её глазах слабым и требующим помощи именно тогда, когда старался отказаться от вмешательства других в подробности его жизни ради них же. Ложь во благо, не иначе.  — Спасибо за твои старания, но… — Нил смягчился, говоря, что он правда благодарен Эбби за всё, — знаешь, некоторым вещам лучше просто остаться не озвученными.  — Может ты захочешь поговорить об этом хотя бы с Би или Дэвидом? — в надежде спросила Эбби. Хотя Нил редко потакал её просьбам о том, чтобы изливать душу психотерапевту или ещё кому-либо, он не мог не спросить:  — Тренер уже звонил?  — Да, пока ты спал. Перезвони ему, если правда готов к разговору. Слишком много не состыковок из-за того, что Нил укрывал правду из-за её ужасающей омерзительности и желания бежать-бежать-бежать от прошлого, определённо не пойдут им на пользу. Он достал телефон из кармана и набрал номер. Гудок. Ещё один. Звонок принят.  — Тренер, — вместо приветствия сказал Нил.  — Нил. Выспался? — спросил Ваймак, то ли с хорошо скрытой издёвкой, то ли с искренним беспокойством о самочувствии нападающего.  — Простите, — ответил Нил. Тренер устало вздохнул.  — Не хочешь рассказать почему тебя так и тянет поцапаться с Рико? — серьёзно спросил Ваймак. Не могу же я дать ему растерзать себя первым! — подумалось Нилу. — Или ему придётся встать в очередь для этого.  — Он первый начал.  — Это не значит, что ты должен опускаться до его уровня.  — Но и спускать ему это с рук я не могу, — вполне логично по его мнению ответил Нил.  — Гребанный борец за справедливость значит, — неодобрительно высказался Ваймак. Выслушивая наставления Ваймака о том, чтобы в следующий раз он «десять раз подумал прежде, чем сказать очередную опасную вещь прямо в лицо Рико», Нил размышлял над тем, что может сделать с ним Морияма за вчерашнюю выходку. Нил определённо не позволил бы Рико запугать себя до той же степени, что и Кевина, который называл Тецуи хозяином. Кому-кому, а Нилу Рико точно не хозяин.  — Эндрю утверждает, что ты имеешь привычку недоговаривать важные вещи, будь то некоторые немаловажные факты твоей биографии или выходки, которые потом приходиться улаживать мне, — произнёс Ваймак, возвращая больше внимания Нила к разговору. Нил промолчал, уязвлённый тем, что слова Эндрю оказались близкими к правде. Радовало только отсутствие очевидности мотивов безрассудных поступков Джостена.  — Растолкуй мне, какой смысл парню, который так рвался переехать сюда, чтобы играть в экси, потому что ему действительно нравится это, просто из кожи вон лезет, стараясь достать Рико Морияму? Не думал, что у тебя есть проблемы с инстинктом самосохранения. Нилу казалось, что всё совсем наоборот, потому как в моменты, когда его терпение кончается, все сигналы самосохранения будто исчезают с его периферии зрения, и тогда он начинает делать… не совсем разумные вещи, о которых потом определённо стоит пожалеть, но осознание произошедшего едва ли так же сильно захватывает его, в отличие от чувства внутреннего удовлетворения. В случае с мудаками, лезущими в разборки первыми, сложно сочувствовать им, но сказать это сейчас никак нельзя.  — Я знаю, на что способен Рико, как и он знает, что я могу сделать, если он и дальше будет упоминать моих биологических родителей, надеясь задеть меня, — строго сказал Нил, запирая дверь воспоминаний на железный замок внутри себя.  — Родители у тебя видно люди непростые.  — Ваши тоже, раз вы с нами столько возитесь, — Нил впервые за весь разговор позволил себе слабую усмешку.  — Были, — подтвердил Ваймак.  — Что с ними случилось? — с внезапно всколыхнувшимся в груди интересом спросил Нил.  — Моя мать умерла от передоза почти десять лет назад, а отец погиб в тюремной драке в тот год, когда я только устроился в Пальметто. Я не общался с ними с тех пор, как уехал из столицы, — откровенно ответил ему Ваймак, чему Нил несколько удивился. Сердце Нила ёкнуло.  — Вы родом из Вашингтона? — чуть ли не затаив дыхание, спросил Джостен. Это не значило ничего такого, но упоминание Вашингтона вызывало в нём противоречивые чувства: будто он, возможно, должен был быть или мог оказаться там, но в то же время ему лучше никогда не оказываться в этом городе ради собственного же блага.  — Любопытно, что тебя привлек именно этот факт моей биографии, — хмыкнул тренер.  — Я думаю… — колебание длилось пару секунд, прежде чем он разрешил себе открыть часть правды для Ваймака в благодарность: — знакомый моей матери живёт там. Я тоже мог бы, но она не посчитала нужным заботиться о моей новой жизни больше, чем было в её силах однажды.  — Как бы то ни было, помни: ты в этом мире не один, — напомнил ему Ваймак, наверное, считая, что Нил правда нуждается в этом знании сейчас. До этого Эбби, впрочем, сделала то же самое. — У тебя есть Эбби, которая переживает и любит тебя. У тебя есть команда, хотя, конечно, это палка о двух концах. Но все они в любое время дня и ночи придут к тебе на помощь, если позовешь и поддержат тебя, если нужно, но в то же время каждый твой шаг будет иметь последствия и для них. Чем сильнее ты враждуешь с Рико, тем больше усложняешь жизнь своим товарищам.  — Как это получилось с Сетом, знаю, — ответил Нил, не позволяя мрачности испортить его сдержанный тон. Тренер молчал несколько секунд.  — Что, мать твою, ты сейчас сказал?  — Как-то странно всё сошлось по времени, правда? — принялся объяснять свою точку зрения Нил. Ну, или не совсем свою. — Я оскорбил Рико в прямом эфире, похвастался малочисленностью нашей команды и в ту же ночь Сет умер от передоза, а я вместо него попал в стартовый состав. Кевин тоже считает, что всё это подстроил Рико.  — Кевин тоже… — эхом отозвался Ваймак. — Можно даже не спрашивать чья это теория, — он вздохнул. — И так ясно. А теперь послушай меня, Нил. У Сета всегда было много проблем и не было ключей к их решению. Мы всегда знали, что будет чудом, если он дотянет до выпуска. За четыре года в университете он ловил передоз трижды. Четвертый раз стал последним. Мне всё равно, что наговорил тебе Эндрю. Мне всё равно, что там думает Кевин. Если — а это большой знак вопроса, Нил — если Рико действительно причастен к смерти Сета, то вся вина лежит только на нем одном. Это он решил выместить свою мелкую злобу на Сете, он перешёл черту. Он, а не ты. Слышишь? Не смей винить себя в гибели Сета. Это скользкая дорожка. Лучше смотри под ноги и двигайся вперёд.  — Да, тренер. Закончив разговор на более мирной ноте, чем ожидалось, Нил вернул взгляд к Эбби, которая, вероятно, хотела бы обсудить с ним ещё больше всего, услышав его некоторые реплики, которые он не упоминал до этого.  — Что-то не так? — тем не менее спросил Нил. Спокойным и размеренным тоном, будто разговор с Ваймаком правда помог ему чувствовать себя не так разбито, как до него.  — Всё хорошо? Нил, не понимая смысл встречного вопроса, ответил:  — Ты о разговоре с Ваймаком? О моих родителях? — озвучив свою догадку, Нил надеялся, что ему не придётся сейчас снова придумывать ложь насчёт семьи Веснински, чтобы скрыть уродливую правду. После осторожного кивка Эбби, Нил пересилил себя, чтобы сказать: — Если ты хочешь, я мог бы рассказать тебе… Вдруг его перебил звук уведомления от сообщения на телефоне, который Нил всё ещё держал в руках, так что он отвлёкся на телефон, посмотрев на Эбби с извинением. Он не показал удивления, увидев сообщение от Эндрю: «На стадион. Сейчас.» Оттягивать встречу с Кевином — а он точно был там, где и Эндрю — являлось бессмысленной затеей, ведь… тема разговора была слишком важной, чтобы избегать этого.  — Прости, мне нужно на тренировку, — объяснился Нил, поднимаясь из-за стола. — Можно я возьму твою машину?  — Конечно, — хоть Эбби и навряд ли была довольна таким окончанием разговора, не желала останавливать его, видя, как экси важно для него. — Будь осторожным. На самом деле, Нил знал, что поговорит с Кевином, даже без этого «приглашения» на стадион. И всё из-за вопроса, гудевшего в его мыслях со вчерашнего дня. Когда Нил добрался до стадиона, то, вздохнув, затолкал все сомнения об истинном желании узнать всю правду и решительно направился ко входу. Коридоры встретили его тишиной, будто он приехал на очередную ночную тренировку, что немного успокаивало. Кевина он нашёл во внутриигровой зоне, а, оглянувшись вокруг, заметил на трибунах Эндрю.  — Почему Рико сказал, что купил меня? — наконец спросил Нил, подойдя к Кевину и садясь рядом с ним на скамейку. Кевин долго молчал.  — Нат… Услышав это имя снова — впервые за долгое время —, Нил сжал челюсти и болезненно скривился.  — Не называй меня так, — твёрдо прервал его Джостен. — Сейчас меня зовут Нил. Так что давай обойдёмся без ненужных истерик и ты просто скажешь в чём, мать его, дело, — его голос звучал лучше, чем он думал — уверенно и ровно. Помолчав немного, он добавил: — Приехав сюда, я не знал, что мой отец и Морияма — партнёры.  — Они не были партнёрами, — казалось, Кевин, как и Рико, оскорбился словами Нила.  — Я не знал, — повторил Нил. — Я вообще ничего не знал о семье Рико, пока в мае тренер не просветил меня. После этого я подумал, что, наверное, это было поводом той нашей встречи много лет назад. Я думал наши отцы договаривались о разделе территорий, а вчера Рико заявил, что отец принадлежит клану Морияма. Что он имел в виду? Почему он сказал, что купил меня?  — Не ври мне, — процедил Кевин. — Мы и без этого по уши в дерьме.  — Мать так и не рассказала мне, почему нам пришлось сбежать. Спросить у меня времени не было, потому что она всю дорогу до Пресскота она только и делала, что повторяла, чтобы я не выдал себя, никому не доверял и бежал при первых подозрениях, что за мной есть «хвост». Я провалился по всем пунктам, как видишь, — Нил усмехнулся без тени сожаления об этом, а так, будто вспоминал былые времена, — так что я действительно не знаю причин. Расскажи мне правду. Кевин долго сверлил Нила взглядом, затем яростно потер лицо ладонями и что-то глухо пробормотал на японском. Потом уже заговорил:  — Твой отец был правой рукой господина Кенго, главным доверенным лицом и самым надёжным инструментом в его арсенале. Территории, которые он контролировал, принадлежали семье Морияма. Он был управляющей силой семьи Морияма, и он же обязан был принять вину на себя в случае уголовного расследования. Его могущество и обернулось для тебя проблемами. Ты ни за что бы не стал его преемником. Оберегая трон, господин Кенго очень тщательно выбирает своё окружение. Кумоство и родственные связи подрывают безоговорочную преданность боссу, члены семей, работающие вместе, начинают в первую очередь заботиться о собственном благополучии. Проще всего было тебя убить, но господин Кенго дал тебе шанс оправдать своё существование. Твоя мать записала тебя в Малую лигу экси, чтобы ты начал тренироваться. День, когда мы встретились, был днём твоего просмотра.  — Стоп, — Нил нахмурился. — Что?  — Ты должен был стать таким, как я, — пояснил Кевин. Легче от этого не стало. — Подарком тренеру, его рабочим материалом. На просмотр отводилось два дня: первая игра — чтобы выявить твой потенциал, вторая — убедиться, что ты способен подчиняться тренеру и выполнять все его указания. Если бы ты не прошёл отбор, твой отец убил бы тебя собственными руками. Нил сглотнул, но в горле всё равно чувствовался неприятный комок из клокочущего волнения с отголосками страха.  — И… как я справился? Почему я этого не помню? Что мне сказала мать? Отец убил бы меня… он мог…  — Твоя мать не стала рисковать. Вторая игра не состоялась. Накануне ночью Мэри забрала тебя и исчезла. По телу Нила жаром разлилась то ли тошнота, то ли ярость. На кого он злился? Мать всю жизнь ненавидела его одержимость экси. Он почти не помнил, чтобы она хоть раз одобряла его увлечение экси в далёком детстве. Поэтому она не оставила его в Вороньем Гнезде? Только ли из-за того, что ненавидела экси, или считала, что само по себе находиться под покровительством Мориямы — скорее жить на пороховой бочке, чем в свете софит и уверенности в победе завтрашнего дня?  — Меня сейчас стошнит, — признался Нил, поднявшись на ноги. Кевин схватил его за запястье.  — Натаниэль, подожди. Нил выдернул руку так резко, что Кевин по инерции чуть не упал на пол от сильного рывка.  — Не называй меня так! Он попятился, но Кевин тоже встал и направился к нему. Нил предостерегающе вскинул ладонь, чувствуя, как мысли разлетаются в стороны, и он не может их собрать, как бы ни старался. Смотря на Кевина, он видел татуировку на скуле, карьеру и славу, которую мог завоевать в другой жизни. Жизни, проведённой в Эверморе вместе с Рико и Кевином. В своей пронумерованной жизни  Ни- Натаниэль бы носил татуировку с цифрой «3», которая сейчас была у Жана Моро. Вопреки всему, что он узнал, Нил не думал, что мог бы возненавидеть свою судьбу. Да, он вырос далеко не там, где ему полагалось, но он не мог назвать сейчас ни одной причины, по которой ему стоило бы ненавидеть свою сложившуюся жизнь. Он узнал, что такое семья, — в Эверморе такая роскошь едва ли считается преимуществом; он понял, что не все люди, относящиеся к нему подозрительно по-доброму, хотят его убить; и у него даже имелась мечта, таившаяся за множеством замков и стен его израненной души — было ли у него всё это, если бы он рос в Эверморе, нося на спине фамилию «Веснински», а на скуле — татуировку тройки? Нил не сомневался в ответе — «нет». Нил наконец понял, кто держит его на поводке. Вчера Жан сказал, что ему никогда не стать Лисом, а ещё посоветовал Кевину указать Нилу его место в иерархии Воронов и не дерзить Рико. Рико до сих пор считает Нила своей собственностью, по ошибке угодившей в чужие руки. Рико ждёт, когда Нил осознает всю правду и, покорно склонив голову, встанет в строй. «Этого не случится» — хотел сказать Нил, но вместо этого выдохнул:  — Я так не могу.  — Тебе нужно уходить, — с нажимом сказал Кевин, явно не желающий препираться по этому поводу.  — Не могу, — повторил Нил и провёл трясущимися пальцами по волосам. Унять нарастающую дрожь это не помогло, движения становились более нервозными, и от этого находиться рядом с Кевином, чьё лицо казалось непроницаемым, было унизительно. — Рико знает, кто я. Он меня найдёт, где бы я не был. Мне некуда бежать. Эндрю считает, что для меня безопаснее остаться здесь.  — Ты же говорил Эндрю не в курсе, — непонимающе нахмурился Кевин.  — Он думает, что мой отец — мелкий жулик, который присвоил деньги босса, предназначенные семье Морияма. Я наплёл, что моих родителей убили за воровство, а я сумел скрыться с деньгами. Эндрю считает, что скандальная слава Лисов может послужить мне защитой. Если мы будем часто мелькать в новостях, избавиться от меня будет не так просто.  — Ты не можешь быть таким наивным, чтобы думать будто, являясь серьёзной угрозой, ты станешь невидимкой из-за того, что говорят о Лисах, — осадил его Кевин. — Стоит тебе обронить слово не тем людям, и всё рухнет. Морияма знали, что Мэри ни в коем случае не сдаст свою семью копам, но ты — ребёнок, непредсказуемый и напуганный. Нил открыл рот, собираясь, естественно, возразить, но Кевин покачал головой в знак того, что не станет слушать, и продолжил:  — Хозяин хочет тебя спасти. Весной он заберёт тебя в команду «Воронов». Если ты будешь сидеть тихо, не высовываясь, он не скажет главной семье, что нашёл тебя.  — Я не ворон, — запротестовал Нил, — и никогда им не стану.  — Тогда беги, — с глухой злостью бросил Кевин. — Иначе тебе не жить. Мы оба это знаем. Нил закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Пульс грохотал в ушах, высверливал мозг. Нил обхватил себя руками, через тонкий хлопок футболки прощупывая шрамы. Он помнил с какой болью вонзаются ножи в его тело. Он помнил нечеловеческую ярость, с которой на него смотрели в доме в Балтиморе. «Твоё место здесь, Натаниэль» — так говорил ему отец и Лола. Мэри никогда не соглашась с этим, но и не опровергала. И теперь Нил знал, что его место не в Балтиморе, не в роли приемника Мясника точно. Нил вздохнул, и в нос ударил запах леса — так пахло начало его новой жизни. Некогда одиннадцатиельний мальчик бродил по маленькому городу одинокий и отчаянно желающий спасти свою жизнь. И когда-то ему дали шанс. Было бы глупо проигрывать его сейчас, когда Нил на полпути к джекпоту — выигрышному для себя или для тех, кто желал смерти Натаниэля Веснински, он не знал.  — Нет.  — Не будь идиотом, — фыркнул Кевин.  — Это не поможет, — с чем-то, напоминающим отдалённый оттенок отчаянья и безвыходности, сказал Нил. — Если Морияма на самом деле считают меня угрозой, то за мной пошлют убийц. Или меня найдут люди отца. Думаешь его босс меня не найдёт?  — По крайней мере это хоть какой-то шанс выжить, — Кевин отозвался тоном человека, на самом деле не представляющего в полной мере, что значит скрываться от мафии, которая хочет убить непокорных.  — Шанс сдохнуть где-то ещё и в полном одиночестве, — парировал Нил. Кевин отвёл взгляд. Не знал, что сказать, видимо, это была горькая правда. Нил сунул руки в карманы: в одном — телефон, в другом — связка ключей. Кончиками пальцев он ощупывал зазубренные бородки, пока не нашёл ключ от дома Ники в Колумбии. Этот ключ ему дал Эндрю в августе, когда впервые пообещал свою защиту. Нил опустил взгляд под ноги и наткнулся на отпечаток лисьей лапы. Начав говорить, он почувствовал, как страх постепенно уходит, сменяясь обречённым спокойствием:  — Бежать надо было ещё в августе. Эндрю ещё тогда сказал, что это мой последний шанс. Я решил, что останусь. Я не был уверен, что он действительно сможет защитить меня от отца, но так хотел остаться, что наплевал на риски. Может на тот момент я не вполне понимал, насколько всё серьёзно, но своего решения не изменю и теперь, — Нил опустился на корточки и прижал ладони к оранжевому отпечатку. — Я не хочу бежать. Не хочу быть вороном, не хочу снова становится Натаниэлем. Я хочу оставаться Нилом Джостеном. Лисом. Хочу отыграть с вами этот сезон и дойти до финала. А весной, когда за мной придут люди Морияма, я сделаю то, чего они так боятся: сдам их ФБР. Пускай меня убьют — для них будет уже слишком поздно. Кевин долго молчал.  — Твоё место в национальной сборной, — наконец сказал он. Тихо произнесённые слова Кевина вонзились Нилу в самое сердце. Кевин с болью отпускал мечту о блестящем будущем Нила Джостена. Он взял Нила в команду, потому что разглядел в нём талант, помимо ужасающегося прошлого, привёл к Лисам, потому что собирался сделать из него звезду экси. Несмотря на свою надменность и внешнее безразличие к стараниям Нила, Кевин Дэй искренне верил, что после университета тот займёт место в сборной страны. А теперь он осознал, что всему этому не суждено осуществиться, ведь к маю следующего года Нил будет мёртв.  — Ты продолжишь меня тренировать? — спросил Нил, будто это было самой важной вещью сейчас. В этот раз пауза вышла не такой долгой, будто Кевин уже обдумывал ответ до этого:  — Каждую ночь. Нил сглотнул, пытаясь побороть тупую боль внутри. Не всё потеряно. У него шанс прожить остаток своей жизни достойно — так, как ему, вероятно, не сулила сама жизнь.

***

Когда времени до матча с воронами с каждым днём становилось всё меньше, Нил старался забыться об этом хотя бы рядом с Лисами. Их с Мэттом комната больше не казалось одинокой или опустевшей поневоле. Нил предполагал, что, возможно, дело в том, что они привыкли к друг другу и их общение позволяло заново обжить их блок в комфорте и тепле. К тому же, Нил, кажется, наконец стал отпускать с себя часть груза вины за смерть Сета. Он понимал, что едва ли когда-нибудь справится со всей виной и сможет смотреть в глаза Эллисон как раньше, но он хотел снова почувствовать себя частью команды, от которой — он надеялся — не собираются отрекаться. Дэн была, естественно, частой гостьей в их комнате, что казалось совсем неудивительным для их дружного трио. Вместе им было хорошо, чем бы они не занимались — даже если Дэн с Мэттом смотрели какой-то фильм, а Нил на фоне делал домашку, он всё равно тонул в ощущении безопасности и уюта, которые дарили ему друзья.  — Спасибо, — сказал он одним вечером, когда фильм закончился, и Дэн собиралась уходить к себе.  — За что ты нас благодаришь? — удивилась она, потому что, очевидно, что спокойный или даже умиротворённый Нил смотрел на них с Мэттом, будто они сделали нечто выдающееся.  — Не знаю, — пожал плечами Нил. — За всё.  — Боже, чува-а-ак, ты убиваешь меня, — смущение Мэтта часто скрывалось за его добродушной и весёлой улыбкой, так что он просто крепко обнял Нила, ответившего ему тем же.  — Нил, когда ты стал таким сентиментальным? — Дэн последовала примеру своего парня и, едва Нила отпустил защитник, сильно обняла его. Нил правда любил такие моменты их близости, когда он понимал, насколько дороги ему эти люди, и что он отдаст всё за то, чтобы с ними всё было в порядке. Также он почти по случайности стал проводить больше времени с Ники, в результате чего узнал много чего о его жизни и о том, почему отношения Эндрю и Аарона такие сложные для понимания. По мнению Нила, однако, всё казалось не таким запущенным, как то видел Ники, и вполне понятным, ведь Эндрю, судя по тому, что услышал Джостен от Хэммика, убил Тильду, потому что хотел защитить брата, но в результате остался непонятым своими же близкими родственниками — это объясняло его холодную враждебность к ним. Также Нил не показал откровенного удивления, услышав историю о родителях Ники, которые не принимали его и прибегали к различным ужасным практикам «исправления» сына, итогом которой стал тот самый Ники Хэммик, которого все Лисы знают сейчас. Открытый, общительный и всегда готовый поддержать и ободрить парень. Удивительно, как худшие обстоятельства нашей жизни могут сделать нас лучшей версией себя, — подумал Нил, но озвучивать не стал, лишь с лёгкой улыбкой кивая Ники.  — Вот что такое любовь, понимаешь? — пытаясь отстоять своё мнение насчёт жизненных приоритетов, произнёс Ники. — Вот чего экси никогда не даст ни тебе, ни Эндрю, ни кому-нибудь ещё. Экси не станет опорой в жизни, не сделает тебя сильнее и лучше. Нил проглотил своё несогласие и кивнул. Время покажет, кто окажется прав.

***

Нил не хотел думать, что всё могло быть предрешено, потому что он боролся до конца, играя матч с Воронами так, словно отыгрывал свою жизнь. Хотя было ли это не самом деле такой неправдой, как ему хотелось бы? Ещё с первых минут Лисов чуть ли не ткнули лицом в факт — Вороны сильнее. Рико Морияма с их последней встречи всё ещё вёл себя как ублюдок, которому будто всё дозволено. Возможно без «будто», но этот вариант раздражал Нила ещё больше. Под громкую и мрачную музыку, сопровождающую объявление состава команды Воронов, Рико вышел на поле и почти сразу же нашёл по его мнению уязвимое звено в команде Лисов — он направился прямиком к Кевину. Нил вспомнил интервью у Кэти и подумал, что Рико зависим от самоутверждения за счёт Кевина, которого, наверное, и без того всю жизнь ломали-собирали-и снова ломали, чтобы в конце концов собрать нечто идеальное. Рико только несколько месяцев назад понял, что у него не получилось окончательно сломать Кевина, ведь вот он, снова стоит на поле с клюшкой в руках и бросает ему вызов, так что, вероятно, Морияме было сложно смириться с этим. Нил знал, что сейчас стоит всех ближе к первому и второму номеру, так что, решая не отдавать бразды контроля безоговорочно в руки Рико, он направился прямо к ним. И, подходя, он уловил часть разговора на японском: —… мне очень интересно, как же быстро ты поймёшь, что Лисы настолько безнадёжны, что им не поможет, даже если бы ты тренировался с ними своей настоящей ведущей рукой. Когда же ты уже приползёшь ко мне на коленях, я…  — Закроешь свой рот, — предупреждающе процедил Нил. Их снимают камеры. Никому из троицы не было бы выгодно выставить себя в плохом свете перед множеством голодных до ярких заголовков репортёров. Нил воспользовался негласным преимуществом и увидел так хорошо скрываемый гнев Мориямы в ответ на его наглость.  — Телохранитель у тебя, честно, так себе, — едко и уверенно усмехнулся Рико. — Самого того и гляди убьют.  — Думаю ты будешь очень скучать по мне, Рико, так? — Нил ухмыльнулся в тон Рико — опасно и предвкушающе — и протянул руку для пожатия.  — Если тебя убью не я, это станет одним из самых больших разочарований моей жизни, — холодно и жёстко ответил ему Рико, пожав руку. Нил стиснул его пальцы сильнее, не злясь, но желая показать, что он будет бороться и лучше бы Морияме не быть таким самоуверенным. Рико, серьёзный и непоколебимый в победе Воронов, удалился на свою позицию, и Нил тоже поспешил вернуться, предварительно бросив ободряющий взгляд на Кевина, который не ответил ему тем же, но хотя бы кивнул. Нил не позволял выбраться наружу Натаниэлю, который не хотел терпеть чужое пренебрежение, холодному голосу отца, внушающему собственную никчёмность, и реальной угрозе от Морияма, чтобы здесь и сейчас — на матче с ценником если не жизни, то будущего веса его слов  — стать Лисом. Ему было плевать, что Вороны считали, будто теряют здесь время. Даже если первый тайм закончился со счётом 3:6 в пользу Воронов и всё, что получили Лисы, сводилось к усталости и осознанию, что им не выиграть. Но перед соперниками они продолжали держаться так, словно самая малочисленная команда первого дивизиона всерьёз будет рассчитывать на реванш. Прозвучала финальная сирена, заканчивая второй тайм. 6:13 — в пользу Воронов. Нил так и не смог заработать пять очков, как ему велел тренер, а Кевина про его десять спрашивать вообще не стоило. Нил почти не чувствовал начинающих неметь ног, а если пытался сделать шаг, то мышцы начинали гореть. Выстояв два тайма против Воронов, они с Кевином были не просто уставшими, а близки к тому, чтобы героически умереть прямо на поле. По крайней мере, так казалось Нилу, пока он не увидел в воротах Эндрю. Два тайма, — снова подумал Нил. Эндрю стоял у ворот и был не в силах поднять собственную клюшку ни с первой, ни со второй попытки, она выпадала из его рук, будто не было приложено вообще никаких сил для того, чтобы удержать её. Нил вспомнил то чувство на первых ночных тренировках, когда руки деревенели от перенапряжения и, чтобы убедиться в своей догадке, оглянулся на табло. 150 — столько ударов нанесли Вороны по воротам Лисов, и лишь 13 из них Эндрю пропустил. Нил, с трудом переставляя ноги, побрёл к команде, собравшейся у ворот. Спустя несколько нетвёрдых шагов с ним поравнялся Кевин. Ребята поприветствовали их усталыми улыбками и охотно расступились, пропуская их к Миньярду. Кевин, не сводя глаз с обессиленного голкипера, присел перед ним на корточки.  — Ну как, повеселился? — спросил он.  — Кевин Дэй, ты просто жалок, — голосом, лишённым всяких эмоций, ответил Эндрю. — Сам не понимаю, чего я с тобой общаюсь.  — Лисы, — негромко окликнул Рико. Он и ещё несколько Воронов собрались за их спинами. Все, кроме Кевина, повернулись.  — Должен признаться, я в растерянности. Увы, не могу поблагодарить вас за игру, ведь назвать игрой сегодняшнее избиение младенцев язык не поворачивается. Я примерно представлял, чего от вас ожидать, но мне всё равно за вас стыдно. Как низко ты пал, Кевин. Не стоило тебе позориться — так ты хотя бы избавил нас от необходимости снова ставить тебя на колени. Нил, не могу сказать о тебе того же, ведь ты с днища и не поднимался никогда. Какого оно — жить с клеймом вечных неудачников? Нил мог бы ответить, мягко говоря, нечто не очень дружелюбное, но, увидев спокойную решительность на лице Кевина, предоставил разговор ему. В любом случае, Нил всегда сможет вмешаться, если что-то пойдёт не так.  — Я вполне доволен, — ровным тоном произнёс Кевин. Такого ответа никто из Лисов от него не ожидал, так что они изумлённо уставились на него, будто позабыв о Рико. — Не счётом и не статистикой Лисов, а их командным духом. Я не ошибся. У них огромный потенциал, и я более, чем уверен, что вместе мы придём к победе.  — Сколько раз ты сегодня получил мячом по башке? — усмехнулся кто-то из Воронов. Кевин лишь улыбнулся, довольно и расслабленно, после чего помог Эндрю подняться на ноги — тот пусть одобрил это и не сразу, но глупо было отрицать, как ему нужна была опора сейчас. Как только Эндрю встал, Рене крепко стиснула его в объятьях, чтобы через несколько секунд он сумел самостоятельно обрести равновесие. Тем временем Кевин отвлёк внимание Воронов на себя.  — Спасибо за игру, — сказал он. — Увидимся в полуфинале. Реванш будет незабываемым, обещаю. После сегодняшнего разгрома Рико не ожидал от Кевина такой спокойной уверенности. Нил мог бы сказать, что гордится им, если бы не думал, что Кевин за это добавит ему штрафных кругов на стадионе, так что он выбрал тактику одобряющего взгляда.  — Одного человека недостаточно, чтобы забраться так высоко, — произнёс Морияма. В его интонации одновременно сквозило и недоверие, и презрение. — Даже ты не настолько глуп, чтобы на это надеяться. Лучше признай поражение сейчас. Это прозвучало как угроза, а не совет по старой дружбе, но не помешало Кевину невозмутимо ответить:  — Для начала достаточно и одного.  — Благодарить вас не за что, так что всего хорошего, — вмешалась Дэн. — Уходим, ребята. В этот день Нил сделал для себя два вывода: во-первых, Кевин прав, и Лисам нужно дойти до финала во что бы то ни стало, чтобы взять реванш и отобрать у Воронов титул чемпионов, а во-вторых, это значило, что Нилу нужно дожить до весны. Позволят ли ему такую роскошь? Нил сильно сомневался в этом, но хотелось верить, что прятаться на виду — действительно работающая стратегия выживания.

***

Субботний ланч Нил проводил с Мэттом в комнате — они отдыхали после занятий за просмотром фильма, и до некоторого времени Нилу казалось, что мало что может нарушить их спокойствие. Но он охренеть как ошибся, потому что вот он сейчас стоит перед дверью в блок, где живут близнецы, Кевин и Ники, чтобы поговорить с Эндрю. Он тебя послушает. Ты же уговорил его отпраздновать Хэллоуин всей командой, — пронеслись в голове якобы подбадривающие слова Ники. Нил не уговаривал — в этом и была загвоздка. Он всего лишь предложил, а Эндрю, в свою очередь, удивив всех, согласился. Ники хочет помириться с родителями, — напомнил себе Нил. Вспомнил семью Веснински, его отчаянное желание никогда больше не видеть собственных родителей, не становиться Натаниэлем Веснински. И постучал. В общей комнате он увидел Аарона в кресле-мешке и с джостиком в руках — видимо, до звонка миссис Хэммик, они с Ники были заняты видеоигрой; затем — Кевина, изучавшего результаты вчерашних матчей в газете; и последнего — Эндрю, курившего у окна, где москитную сетку предусмотрительно сняли. И что я должен ему сказать? Он не согласится.  — А, Нил, — Эндрю приветственно махнул сигаретой. — Здорово.  — Надо поговорить, — сразу перешёл к делу Нил. Всё лучше, чем оттягивать и без того напряжённый момент в преддверии разговора.  — Не, сегодня неудачный день. Попробуй завтра.  — Я бы не стал вламываться на вашу вечеринку по случаю дня рождения, если бы это не было важно. Эндрю ухмыльнулся.  — Сарказм из уст Нила? Твой список талантов расширяется.  — Всего две минуты.  — Какой настойчивый. Нил подождал, пока Эндрю примет решение, в результате чего прошла почти минута, пока любопытство Миньярда победило привычку создавать окружающим сложности. Он щелчком выбросил окурок на улицу, хлопнул фрамугой и спрыгнул со стола. Нил вслед за ним вошёл в спальню и плотно закрыл дверь. Не проходя вглубь комнаты, Эндрю развернулся к нему лицом.  — Тик-так, часики тикают, — сказал он. — Моё внимание ты привлек, теперь постарайся удержать интерес.  — Звонила мать Ники.  — Ой-ей, время вышло. Эндрю шагнул вперёд. Нил рукой преградил ему путь, хоть и знал, что не сможет помешать, если Эндрю действительно захочет выйти. Он помнил, какой вес выжимает Эндрю на тренировках и в зале. В виду чего жест Нила являлся не более чем демонстрацией — Эндрю это знал и всё же остановился.  — Она пригласила его отметить День Благодарения, — закончил Нил то, что хотел сказать. Или точнее — сугубо то, что ему самому сообщили ранее.  — И он согласился, — догадался Эндрю. — Ох, Ники, Ники, неисправимый оптимист. Казалось бы, знает этих людей как облупленных и всё равно побежит, а обратно вернётся в слезах и соплях. Квак-плак, — Эндрю изобразил, будто трёт кулаками глаза. — Их любовь имеет цену, которую он не в состоянии заплатить. Ради них Ники не расстанется с Эриком.  — На этот раз Эрик их не интересует. Условие другое: вы. Ники разрешено прийти, только если он приведет тебя и Аарона.  — Вопрос решён, — Эндрю сверкнул улыбкой, но не сильно обнадёживающей. — Отказать. Возможно, Эбби не будет против угостить нас индейкой в этот день? Она отлично готовит. Нил на уловку не поддался.  — Почему ты не хочешь идти?  — А с какого мне туда идти? Мы с Лютером не большие друзья.  — Насколько я понимаю, нас всех тоже нельзя назвать твоими друзьями. Если ты как-то терпишь нас, почему бы не потерпеть Лютера? Ники считает, всё дело в обстоятельствах, при которых вы познакомились, но ведь именно Лютер вытащил тебя из колонии и помог вернуться домой к матери, верно?  — Она не была мне матерью, — Эндрю сделал паузу, выждав пока до Нила дойдёт, и рубанул ладонью воздух. — А вот Кэсс… Кэсс её, кажется, звали? Кэсс могла бы ею стать. Очень хотела. А, ты же не знаешь. Сейчас расскажу тебе эту историю Нил. Ты слушаешь? Кэсс хотела меня оставить. Собиралась усыновить. Говорила: «тебя будут звать Эндрю Джозеф Спир». Собрала все бумаги, требовалось только моё согласие. Она считала, что я уже достаточно взрослый и могу сам выбирать.  — Спир, — ошарашенно повторил Нил. — Это же…  — Ричард Спир, — закончил за него Эндрю. — Я тебе про него рассказывал. Последний из моих приёмных отцов.  — Ты только упоминал о нём, — медленно проговорил Нил, пытаясь осмыслить услышанное. Ричардом Спиром звали приёмного отца, на которого в августе завёл расследование Хиггинс. Эндрю тогда назвал его скучным, но безвредным. — Так почему тебя не усыновили? Из-за ареста?  — Нет, всё наоборот. Я сел в колонию, потому что она хотела меня усыновить. Но она всё равно от меня не отказалась. Говорила, что в стабильной семье я исправлюсь. Её родной сын после школы хотел пойти в морскую пехоту, поэтому она даже предлагала мне часть денег, отложенных на его учёбу. Хотела, чтобы у меня было будущее. Типа, моя личная Стефани Уокер. Нил узнал это имя — о Стефани ему рассказывала Рене. Он понимающе кивнул. Эндрю покачался на пятках и протянул к нему руки. Когда пальцы Миньярда сомкнулись на шее Нила, он с трудом заставил себя расслабиться. Эндрю не сдавливал горло, но постукивал по нему большими пальцами в такт пульсу.  — Лютер позволил бы ей усыновить меня, если бы я сам того пожелал. Он знал, что матери Аарона я нафиг не сдался, но хотел наладить мою жизнь. Будь он уверен, что Кэсс для этого подходит, сам сделал бы все возможное, чтобы усыновление состоялось. Но я ведь не мог такого допустить, верно?  — Почему? — Нил с тревогой вгляделся в лицо Эндрю в поисках ответа. Казалось, что его там не было, по крайней мере, на поверхности точно. — Что плохого тебе сделала Кэсс? Эндрю явно удивился.  — Кэсс никогда бы не сделала мне ничего плохого.  — Тогда что пошло не так?  — Это уже другая история, а я сейчас веду речь о Лютере и Кэсс. Лютер сказал, что может вернуть меня Кэсс. Чтобы он этого не сделал, я открыл ему один секретик.  — И он об этом кому-то рассказал.  — Нет. — Пальцы Эндрю забарабанили быстрее, и этот возбужденный ритм до странности не вязался с его насмешливой улыбочкой. — Это было бы слишком просто. Сам знаешь, такие секреты не выдают с бухты-барахты. Сперва мы просчитываем сопутствующий ущерб и пути отступления. Выстраиваем план, готовим себя к реакции окружающих и последствиям. Нет, Лютер никому ничего не сказал, а просто предпочел мне не поверить. И это, как ты понимаешь, в тысячу раз хуже.  — Все зависит от секрета, — заметил Нил.  — Точно. — Эндрю убрал руки с его горла и отошёл. — Нил, возможно, ты удивишься, но я не привык доверять людям. Если я говорю кому-то, что небо синее, а он отвечает, что я ошибаюсь, второго шанса этому человеку я не дам. Не вижу смысла.  — Так Лютер тебе не поверил или сказал, что ты ошибся? Это принципиальная разница.  — О… — Эндрю полуобернулся. — Иногда я забываю, что ты умнее, чем кажешься. Нил напряг память, чувствуя, что ответ совсем рядом. В деталях перебрал визит Хиггинса, информацию о родителях Ники и вдруг вспомнил, как спросил Эндрю о первом звонке Хиггинса — тогда, в раздевалке. Ответ показался ему странным, но в то время он его просто не понял. Сейчас Нил не был уверен в своей догадке, однако проверить стоило.  — Он назвал это недоразумением, — сказал Нил. Эндрю замер. Всего на долю секунды, однако этого хватило, чтобы Нил понял, что не ошибся.  — Ш-ш-ш, — выдохнул Эндрю — осторожно, словно успокаивал загнанного в угол зверька. — Ш-ш-ш, не произноси этого слова. Ненавижу его. Я же тебя просил, зачем нарываешься?  — Эндрю, — начал было Нил.  — Нет. Он не повысил голоса, и всё же Нил безошибочно уловил в его интонации предупреждение. Если сейчас надавить, то Эндрю замкнётся и разговору конец. Нил судорожно подыскивал нужные слова, только чтобы Эндрю не молчал. Вполне возможно, он прав и родители никогда не примут Ники таким, как есть, но попытаться он обязан.  — С тех пор прошло пять лет. Может, теперь он сожалеет о своих словах.  — Ты просто не знаком с Лютером.  — А познакомишь? Неожиданный вопрос позволил Нилу снова привлечь внимание Эндрю.  — Что? На кой тебе сдался этот святоша? Не думай, что раз нашёл общий язык с Рене, с Лютером будет так же просто. С твоим умением держать язык за зубами ты едва ли сможешь просидеть вечер за одним столом с Лютером. Чуть огрызнешься, и он устроит тебе обряд экзорцизма.  — Это может быть интересно.  — Может.  — Давайте пойдем все вместе, — предложил Нил. Идея становилась всё более странной и абсурдной. — Аарон согласится ради Ники, а для Ники это шанс увидеть, изменились ли его родители. Раз уж ты всё равно не отпускаешь от себя Кевина, бери и его. Вместо Лютера сможешь кидаться на меня. Представь, как трудно будет родителям Ники выдерживать нас пятерых разом!  — Есть ещё вариант никуда не ходить.  — Но это не так интересно, согласись.  — Я вообще не способен долго удерживать внимание, так что попытка вызвать у меня интерес — дешевый трюк, — заметил Эндрю.  — Но действенный.  — Фиг там.  — Ну пожалуйста.  — Терпеть не могу это слово.  — Твоему мозгоправу известно, что у тебя проблемы с половиной слов в английском языке? — поинтересовался Нил, на что Эндрю лишь ухмыльнулся. — Да, тебе сложно понять, что такое нормальная семья, но Ники обязан дать родителям ещё одну возможность. Если все сложится удачно, эта встреча сломает лёд. Ники очень надеется, что мать изменит свое мнение. В противном случае он может окончательно порвать с семьей. Эндрю надолго задумался, что-то фальшиво напевая себе под нос. С каждой секундой Нилу всё больше казалось, что у него ничего не вышло. Наконец Эндрю снова протянул к нему руки, но на этот раз стиснул не шею Нила, а горловину футболки.  — Последний шанс, — сказал он. — Я даю Ники единственный и последний шанс. Но в День благодарения я к ним не поеду и паинькой тоже не буду. Скажи Ники, пусть перенесёт дату и договорится, чтобы пригласили всех. Идёт?  — Идёт, — подтвердил Нил.  — Мы все об этом горько пожалеем. — Эндрю с улыбкой отпустил футболку Нила. — А больше всех Ники, если его папаша прямо из-за стола отправится на небеса. Нил заколебался, понимая, что и так уже задал чересчур много вопросов, но всё-таки не выдержал натиск собственного интереса:  — Ты на самом деле убил мать Аарона?  — Это был несчастный случай. Полицейские отчеты не читал? — невинно ответил Эндрю, но дрогнувший уголок рта его выдал. Уже через несколько секунд он прекратил фарс и засмеялся. — Нельзя же было без конца его колотить. Я предупреждал, чтобы она не смела поднимать на него руку, но она меня не слушала. Вот и получила по заслугам. Тебя это пугает?  — Я с детства привык видеть смерть. И не боюсь тебя.  — Вот поэтому ты такой интересный. Прямо бесишь. Эндрю отметил это не раздраженно, а скорее с удивлением, поэтому Нил зачем-то пообещал:  — Постараюсь быть более скучным.  — Как мило. — Эндрю жестом показал сперва на себя, потом на Нила. — Это между нами, да, Нил? Помни об этом. Попозже я тоже тебя кое о чем спрошу, но на сегодня хватит разговоров, так что давай, двигай. И скажи моему трусливому двоюродному братцу, пусть идёт назад. Когда Нил вышел из спальни, Эндрю за ним не последовал. Нил предполагал, что Ники болтается где-нибудь в коридоре, однако тот дожидался его возвращения на дальнем краю дивана в их с Мэттом комнате. Завидев Нила, Ники улыбнулся — одними губами. От волнения и затаённой надежды он казался почти больным.  — Два вопроса, — начал Нил, подойдя к нему. — Возьмешь с собой меня и Кевина, если мы пообещаем не вмешиваться в ваши семейные дела? Такого Ники точно не ожидал. Удивление и замешательство на его лице слегка потеснили страх и переживания из-за родителей. Он неуверенно кивнул, и Нил продолжил:  — Как думаешь, твоя мама не будет против перенести обед на другую дату? Эндрю отказывается ехать к вам в праздник.  — Пожалуй, не будет, — сказал Ники. — Надо перезвонить и спросить, но… Погоди. Эндрю что, согласился? Не может быть. Нил перевел взгляд на Мэтта, потом обратно на Ники — как бы вопросительно и не понимая, что на этот раз не так.  — Ты разве не этого хотел? — произнёс Нил. Ники вскочил с дивана.  — Этого, но я не верил, что у тебя получится, тем более с первого раза. Просто знал, что Эндрю если кого и выслушает, то только тебя. Ты красава, чёрт побери! — Он сгрёб Нила в охапку, прежде чем тот успел опомниться. — Ты — лучшее, что вообще случалось с «Лисами»!  — Сильно сомневаюсь, — хмыкнул Нил. «Если я лучшее, что случалось с Лисами, то какая жизнь вообще у вас была?» — подумал он, и мысль вызвала у него лёгкую весёлую улыбку, которая помогла окончательно отпустить напряжение после разговора.  — А я — нет! — Сверкнув улыбкой, Ники выпустил Нила из объятий. — Как тебе это удалось? Благоразумно опустив большую часть правды, Нил ответил:  — Я его попросил.  — Ну да, конечно. А знаешь, что ждало бы меня, если бы я подошел к нему с просьбой? Насилие. Жестокое и необоснованное. Нил лишь пожал плечами. Выпытывать, как именно он сумел убедить Эндрю, Ники не стал — видимо, на радостях. Он вытащил из кармана мобильник и показал на дверь.  — Пойду позвоню ей. Может, договорюсь на следующие выходные. Пожалуй, на воскресенье, раз в субботу мы только к вечеру вернёмся из Флориды. Лучше разобраться с этим пораньше, так? А то Эндрю не дай бог передумает.  — Удачи, — пожелал Нил. Ники расплылся в красноречивой улыбке от уха до уха и вышел в коридор. Проследив за закрывшейся дверью, Нил вопросительно посмотрел на Мэтта, который изучал его с напряженным любопытством.  — Что в тебе такого особенного? — спросил Мэтт.  — Ничего, — смутился Нил.  — Эндрю никому не делает уступок, а тебе раз за разом говорит «да». Почему?  — Он не делает уступок, пока не понимает, что ему это интересно, — уклончиво ответил Нил. Мэтт задержал на нем взгляд ещё ненадолго, затем покачал головой и расслабленно откинулся на спинку дивана. Нил занял прежнее место, и Бойд включил прерванный фильм. Довольно скоро телефон Нила завибрировал: пришло сообщение от Ники. Мария согласилась перенести обед на другой день и принять всю компанию. Эсэмэска на добрую половину состояла из смайликов и восклицательных знаков. В груди Нила тихим теплом растекалось удовлетворение. Нил отогнал непривычное ощущение, и все же оно оставило в душе осадок смутной тревоги. За Ники следовало порадоваться, однако Нил не был дураком. Он сам шёл на эту встречу, только чтобы присматривать за Эндрю. Таблетки вызывали у Миньярда кайф, но отнюдь не делали его безобидным. Стоит Лютеру перейти грань, и Эндрю причинит ему вред. По закону Эндрю упрячут в тюрьму, и на этом игровой сезон для «Лисов» закончится. Допустить этого Нил не мог. Оставалось рассчитывать лишь на то, что он успеет предотвратить худшее.

***

Нил, несмотря на то, что его жизнь не всегда была благосклонна к его существованию, мог сказать, что даже у него имелись любимые вещи, которые помогали смотреть на мир не через призму жестокости и гнилой лжи. И он соврёт, если скажет, что это не заслуга Эбби. Однажды она подарила ему дни, в которые он может по-настоящему насладиться своей жизнью, позволяя себе хоть ненадолго закрыть глаза даже на следующую за ним по пятам опасность. И дело было в Эбби и её волшебном умении создавать дома что-то слишком мягкое и родное, чтобы Нил мог реагировать на это без первичной растерянности. Если бы Нил окончательно сошёл с ума и ему пришлось бы посещать психотерапевта, то он бы, вероятно, в числе первых проработал с ним проблему принятия заботы в свою сторону и должной отдачи её окружающим. Наряду с этим находились бы, естественно, отношения с Эбби, построенные из правды без всяких связующих лживых нитей. Он задумывается об этом под шум Дэн, Эллисон, Рене и Эбби с кухни, занятых приготовлением ужина. Нил с Мэттом и Ники правда предлагали свою помощь, и в итоге на них оставили обязанность похода в магазин за внезапно закончившимися продуктами, и никто из них не возражал.  — Закончились мука, лук и тимьян, — объявляет им Дэн, выходя в коридор. В фартуке и с серьёзным тоном её можно принять за командира, даже не зная, как это может быть близко к правде. — Купите килограмм муки, три луковицы и маленькую упаковку тимьяна, пожалуйста.  — И мускатный орех! — кричит Эллисон с кухни.  — Постарайтесь ничего не забыть, — напоследок говорит им Дэн. Нил запоминает список и поднимается с дивана вслед за Мэттом.  — Скоро придём! — заверяет девушек Ники, и они выходят в коридор. Нил спиной чувствует чей-то насмешливый и уверенный взгляд, но не может определиться принадлежит ли он Аарону, который однозначно его недолюбливает, или Эндрю, который, кажется, не поддерживает затею дня Благодарения в целом, даже согласившись на неё. Оборачиваться Нил не решается, потому что это глупо и довольно бессмысленно, к тому же зря время потеряет на переглядки с Миньярдом. Наверное, всё же Эндрю, — думает Нил, завязывая шнурки кроссовок. — Аарон вёл бы себя более безразлично и сдержанно. Оказавшись на свежем воздухе, Нил наслаждается его расслабляющей прохладой.  — Я думал, что сам скоро запекусь как цыплёнок, там слишком душно и жарко, — говорит Мэтт, и Нил не может не согласиться с ним.  — По крайней мере, нам не нужно ничего готовить, — озвучил один из плюсов сложившейся ситуации Джостен.  — Думаю, Дэн ещё помнит случай, когда мы повредили её антипригарную сковородку, — хохотнул Мэтт.  — Эбби солидарна с ней, так что, кроме тостов и яичницы, редко доверяет мне что-то большее, — полуулыбается Нил, а потом замечает что-то странное. — Ники? Хэммик, молчавший с момента, как они вышли из квартиры, и до их непринуждённого разговора об этом вечере, перевёл задумчивый взгляд на Нила.  — Всё в порядке? — спросил Нил, чувствуя что-то не так.  — Мои родители… я говорил, что они религиозные фанатики, и все праздники, так или иначе связанные с религией, ассоциируются у меня с днями, когда это происходило у них дома, — он замолчал, и Нил уловил в нём не озвученное волнение перед предстоящей поездкой к Хэммикам, — но Эбби кажется ведёт себя очень расслабленно. Это хорошо, — он выдавил умиротворённую улыбку, видимо, в попытке убедить Нила с Мэттом, что он может быть в порядке. — Жаль не всем так повезло с родителями. Мэтт переводит настороженный взгляд на Нила. Нил вспомнил разговор Ники и Аарона в день их первого посещения Бетси в преддверии нового семестра, в особенности — то, как Ники недоумевал, почему Нила «из нормальной семьи» взяли к Лисам, где, вроде как, подросткам нужен второй шанс и прочее. Теперь всё сложилось в единую картину, и оставалось только решить, как и что объяснить Ники, чтобы раз и навсегда развеять его представления, будто Нил всегда рос в нормальной семье.  — Ники, — он обращает внимание Хэммика вновь на себя. И решает начать с, казалось бы, очевидных вещей: — День Благодарения — семейный праздник, он может объединить даже тех, кто не являются родственниками друг другу. Я не знал, как это, до того, как мне исполнилось одиннадцать. Отец не ставил религию ни во что, а матери не было до этого дела, пока её мольбы «пожалуйста, Господи» давали ей ощущение, что она не одна. Я смирился с тем, что моим родителям не нужно что-то сближающее нас, потому что мы ненавидели друг друга, — «честно говоря, я и сейчас ненавижу Натана» — подумал Нил, но озвучивать мысль не стал, спрятав нечто личное поглубже, чтобы не вспоминать об этом в ближайшее время. — Но потом я встретил Эбби и узнал, что день Благодарения может вызвать… благодарность. Представляешь? — на губах появилась лёгкая улыбка. — Я не стал верующим, но я всё же в какой-то степени благодарен Богу за то, что он несколько лет назад, похоже, наконец повернулся ко мне. Насколько я знаю, твоя жизнь тоже наладилась по сравнению с тем, что было несколько лет назад. Думаю чёрная полоса жизни стоит того, чтобы потом наступила белая? Ники, кажется, едва не расплакавшись, крепко обнял Нила.  — Я что-то не так сказал? — растерянно тихо спросил Нил. Он не привык делиться своими отголосками детства, так что реакция Ники определённо заставляла его переживать об этом, хоть он и старался держать себя в руках.  — Спасибо, Нил, — сказал Ники куда-то в макушку Нила, так что получилось немного приглушённо. — Нет, не так. Я благодарю тебя за то, что ты теперь Лис. Ты просто замечательный. И серьёзно — лучшее, что случалось с Лисами это точно.  — И тебе спасибо, — губы Нила тронула тёплая улыбка, и он несмело обнял Хэммика в ответ. Похоже, он всё-таки подобрал правильные слова.  — Я бы обнял вас, но боюсь испортить трогательный момент, — подал голос Мэтт, и Джостену стало неудобно из-за того, что он всё время стоял тут, но в то же время его перестали замечать на несколько минут.  — Только если вы меня не задушите, я не против, — произнёс Нил. На будущее Нил сделал заметку, что с защитниками лучше обниматься осторожнее, а с двумя тактильными и эмоциональными — тем более. Но удовлетворение и радость это, конечно же, не перекрывало. Из-за неожиданной задержки из магазина они пришли явно позже, чем от них ожидали. Нил старался не думать о том, что так спонтанно открылся Ники, хотя, если вспомнить всё, что рассказал ему Хэммик о своей семье и даже о семьях близнецов, это даже было справедливо — рассказать хоть что-то о людях — некогда его семье —, которые превращали жизнь Нила в ад наяву, подарили психологические травмы и кошмары, которые, кажется, преследуют его с осознанного возраста. Судя по тому, как расслабленно вёл себя Ники, Нил всё же не зря решил поговорить с ним. Пару раз он даже ловил его привычный весёлый взгляд на себе, и Нил чувствовал облегчение от того, что, похоже, одной недосказанностью стало меньше. Даже если это стоило ему определённых усилий перед собой, он думал поделиться этим с Эбби, потому что кому, как не ей, ему стоит быть благодарным за всё это в первую очередь? Ужин прошёл… спокойно. С Лисами это считалось почти чудом, если учитывать, что команда до сих пор условно разделялась на два лагеря, редко уживающихся друг с другом. То ли дело было в том, что за всеми ними одновременно приглядывали Ваймак, Эбби и Бетси, то ли из-за каких-никаких принципов проведения мирного Дня Благодарения, но было видно, что большинство довольны проведённым вечером.  — Нил, поедешь с нами в общагу? — спросила его Дэн, когда все стали потихоньку собираться уходить.  — Я приеду завтра, помогу Эбби убраться, — ответил Нил.  — Мы тоже могли бы помочь? — предложила Дэн в её «я помогу» манере.  — Вы и так много сделали, так что лучше отоспитесь как следует, — её упрямство тем не менее не мешало Нилу так же настойчиво заботиться о ней, когда она порывалась сделать что-то, не входящее в её обязанности, считая это необходимостью.  — Ладно, до завтра, чувак, — Мэтт стукнулся с ними кулаками напоследок, а затем обратился к тренеру: — Мы поехали, тренер. За Мэттом с Дэн пошли и Рене с Эллисон, собирающиеся ехать, вероятно, в одной машине с ними. Эллисон остановилась в прихожей, чтобы с улыбкой сказать Эбби:  — Спасибо, всё было очень вкусно! У меня в жизни не было такого замечательного Дня Благодарения. Нил заметил, что это смутило обычно спокойную Эбби, и позволил себе улыбнуться, наблюдая за тем, как Эбби, смутившись, ответила что-то вроде «Вы сами сделали этот праздник таким, моих стараний здесь не так уж и много», когда Рене вдруг решила присоединиться и добавить:  — Всё правда прошло очень хорошо, спасибо, Эбби. Очевидно, Эбби не привыкла к такой излишней благодарности со стороны многих людей, ведь все праздники, которые она с Нилом отмечали в Пресскоте, проводились только для них одних. Хотя редко к ним всё же приезжала двоюродная сестра Эбби — тётя Мэлли, на самом деле, добрая женщина, и характером отличалась от Эбби разве что тем, что вела себя уверенно и твёрдо, как Ваймак. К её компании Нил, конечно, привык не сразу и по началу даже не понимал, почему относится так настороженно к ней. И только во время его четырнадцатилетия, когда Мэлли пошутила, что, мол, если он попадёт в полицию под угрозу ареста на несколько суток, то всегда может позвонить ей — она поделилась с ним своим номером — или Эбби, и они заберут его без допросов и домашних наказаний, он осознал причину. Эбби дорожила и любила свою двоюродную сестру — как-никак, они были семьёй, а Нил до некоторого времени не считал себя хоть какой-то частью семьи Эбби, поэтому он неосознанно боялся быть отвергнутым. Где-то на задворках его не самых радостных мыслей сквозило мамино «Вот к чему приводит доверие! Тебе стоило слушаться меня, ты маленький упрямый идиот!». И он, так и не дождавшись, пока член семьи Эбби захочет его отвергнуть, понял, что делать этого не собираются. Они его приняли. Праздники в компании Мэлл казались яркими и громкими что ли в силу её характера, но Эбби рядом с Нилом, когда они знали, что очередной праздник пройдёт в их тихой квартире лишь для них двоих, наполняла его уютом, умиротворением и спокойствием, так что чему Нил хорошо научился за прошедшие годы, так это тому, что рядом с Эбби он может не бояться за себя, то, что он может сделать, или того, что с ним может произойти. И он, зная, что благодарил её не один раз, определённо собирался сделать это снова.  — Нил, — вдруг обратился к нему Ники, который, кажется, наконец уговорил обоих близнецов вернуться в общежитие. — Спасибо, — он тепло — и даже будто робко, что совершенно не было похоже на него — улыбнулся Джостену. — За разговор в особенности.  — Какой разговор? — хмуро спросил Аарон, заходя в прихожую, где до этого стояли только Нил с Ники.  — Подслушивать нехорошо, Аарон, — поучительно сказал ему Ники и, напоследок подмигнув Нилу, вышел, ожидая обоих братьев уже за порогом квартиры.  — Тц, — недовольно цокнул Аарон и поспешил выйти.  — Что, снова хочешь остаться на ночь? — с усмешкой спросил Нил, намекая на намеренную медлительность собирающегося уходить Эндрю. Вызвана она весельем или намеренной расслабленностью, он не понимал.  — Ни за что в жизни, — оборвал его Эндрю тоном, словно идея была абсурдной, но достаточно забавной. — Во-первых, ты храпишь, а во-вторых, даже если ты тихо спишь, то обязательно находишь другие способы, как мешать спать другим.  — Мэтт ни разу не жаловался на то, что я храплю, — Нил знал, что это не так. Спать тихо и чутко получалось у него почти так же хорошо, как играть в экси или бегать. Как-никак, а раньше этот навык не раз помогал ему избежать крайне болезненных последствий.  — Наверное потому, что сам он храпит громче, — Эндрю, конечно, не растерялся с ответом.  — Мы будем обсуждать физиологические особенности или… — Нил не смог договорить, когда Эндрю перебил его с насмешливой ухмылкой.  — Или экси? Не дождёшься, Джостен. Как-нибудь в другой жизни я обязательно обсужу с тобой тактику и весь прочий бред, но до того момента даже не думай поднимать эту тему.  — Ладно, — вздохнул Нил. — Спасибо, что пришёл.  — Мы договорились, — неопределённо бросил Эндрю и вышел. Нил закрыл за ним дверь, неосознанно вспомнив про ключ, который ему дал Эндрю. Нил думал, что именно может пойти не так в день Благодарения у Хэммиков, и так ли это будет нелегко — провести вечер в компании Лютера? Напоминая себе, что Эндрю Миньярд не верит в сожаления, Нил отбрасывал мысли о том, что Эндрю мог хотеть повернуть время вспять и отказаться от идеи. Сам Нил, кажется, расслабился сегодня до непозволительной степени. Потому как он не знал, но ему стоило бы прекратить верить в то, что жизнь перестанет швырять его из одного пиздеца в другой, если он попросит. Нилу никогда не оставалось ничего другого, как приспособиться и свыкнуться. Все неприемлемые эмоции всегда можно направить в ярость и пугающую отчуждённость — такой урок ему преподнесли Веснински. И один неоправданно жестокий урок ему предстояло усвоить через несколько дней дома у родителей Ники.