We are forever ×2

      Маленькая девочка сидит на деревянных ступеньках крыльца и смотрит на облочное небо. Оно было темное, окуная в зловещую атмосферу беды. Уже садилось солнце и сумерки подливали масла в огонь. Тени были всюду, и девочке казалось, что вот-вот кто-нибудь выйдет оттуда. Но она не боялась. Она наоборот всей душой хотела этого. Неужели он не придёт, не выполнит обещание?       Становилось холодно. Бабушкина колючая шаль, с родным запахом старинных духов, была накинута на худые веснушчатые плечи, но от порывов ветра не спасала. Тут всегда ночью воздух ледяной, будь то это лето или зима. Климат такой, наверное. Пока рыжеволосая об этом размышляла, сзади скрипнуло дерево, девочка обернулась. И сразу же грустно вздохнула, поняв, что это всё тот же ветер. Да и кто ещё мог открыть дверь? Уже некому.

***

      Когда на небе стали видны звёзды, а солнце уже скрылось за горизонтом, под лай соседских собак появляется он. Мальчик совсем не изменился с прошлой их встречи, которая была около недели назад. Он аккуратно открывает скрипящую калитку, которую до сих пор никто не смазал, и девочка ловит себя на мысли, что возможно её не смажут уже никогда. Парнишка проходит во дворик, оглядывая окружение — все те же пионы и кусты белых роз около дома. А рядом сидела его подруга, и мальчик очень хотел бы сказать ей, что она похожа на розу, но почему-то не решался. — Ты долго, — нахмурилась девочка, вставая со ступенек. Сразу же подул ветер, колыша её лёгкое платье. — Я старался придти быстрее, прости, — Илья подошёл ближе, и, как обычно бывает, протянул сжатую ладонь, — Это подарок.       В ответ рыжеволосая протянула свою руку, и когда в неё упал заветный предмет, она подняла голову на улыбающегося мальчика. — Мышиный хвост? — это было сказано без эмоций, ведь такие «подарки» — привычное дело. — Ага, его можно использовать как верёвочку, — её друг был явно доволен собою, что добыл такую диковинку. Да и девочка была не против. Совсем недавно бабушка нашла все штуки, подаренные мальчиком, и выкинула их, испуганно смотря на внучку. А как объяснить, что это всё подарки её друга? — Ладно, — спрятав мышиный хвост в кармашек платья, продолжает — Пойдём быстрее, мне тебе показать кое-что надо.       Как только они вдвоём оказались дома, девочка сразу потянула его за руку на лестницу, а там уже на второй этаж. Деревянный пол неприятно скрипел под ногами, пока они шли в неизвестном для Ильи направлении. Наконец, завернув за угол, их взгляду предоставилась огромная дверь, украшенная узорчатой резьбой.       Девочка на секунду застыла, не решаясь делать шаг, а потом, ещё крепче сжав руку Ильи, толкает дверь.       Первое, что кажется самым странным — это запах. Кажется, что он впитался во всё что только можно. Такой затхлый и омерзительный. Запах смерти. Но девочка не обращает на это никого внимание. Она идёт дальше, пока паркет под ногами всё так же устрашающе скрипит.       Когда мальчик заходит в комнату, первое, что бросается ему в глаза - это огромная кровать. А ещё то, что на ней лежит. А точнее кто. Белая морщинестая кожа сливается с такой же наволочкой подушки, на которой лежит голова. Седые волосы были раскинутыми в разные стороны, а сама поза, в которой лежала пожилая женщина, напоминала ту, в которой обычно хоронят людей - ноги вытянуты, а руки скрещены на груди. Да и сами конечности как-то неестественно скрючены. Бабушка Данилы была мертва.

***

— Ну я же сказала тебе уже, я ничего не знаю. Понятия не имею что с ней случилось, — девочка явно злилась, хоть и пыталась скрыть эту взявшуюся раздражительность за маской безразличия. Но тон голоса её выдавал. — Данила, она не могла так просто умереть. Это не похоже на сердечный приступ и ещё на другие причины смерти, которые у смертных бывают на старость лет, — мальчик выглядел обеспокоенным, всё время поглядывая на мёртвую старуху. — Ты мне не веришь? Я говорю правду! — на секунду показалось, что глаза угрожающе загорелись. — Верю-верю. Ладно, — вздохнул, — что ты хочешь, чтобы я сделал? — Я хочу, чтобы ты воскресил её, — железные нотки в голосе придавали девочке угрожающий вид. Где-то точно был сквозняк, иначе как объяснить, что рыжие волосы так развеваются, как при самом страшном урагане. — Я не могу этого совершить. В этом мире это невозможно. Это противоречит всему! — жестикулируя руками, попытался объяснить демонёнок. — Нет, ты врёшь. Я знаю, что за душу вы можете делать всё, что захочет человек, любое его желание!       Звенящее молчание. Стало сразу так тихо, что казалось, если чихнёт муха, то будет слышно, как она вытирает бумажным полотенцем нос. Веснушчатая девочка поняла, что попала в цель. Илья стоял всё так же с приоткрытым ртом и как будто не мог поверить в произнесенные слова. — Откуда ты.. — Я знаю кто ты, Илья. И я тебя в данный момент очень сильно прошу воскресить мою бабушку! — её голос как-будто об этом стал разноситься по комнате, — просто сделай это, мы же друзья! — Вот именно! Мы друзья! Я не могу забрать душу своего друга, лучшего друга и единственного такого! — Нет, можешь! Иначе твой друг будет страдать. Ты хочешь этого!? — от злости Данила сжала руки в кулаки, и было ощущение, что вот-вот и она набросится на него. — Нет, я не хочу.. — голос демонёнка дрогнул. Он вообще выглядел довольно жалко для своего положения. Кто знал, что такое создание сможет довести до слёз, от которых начинают неприятно щипать глаза, обычная деревенская девочка. Хотя, это суждение тоже ни капельки не верное.       Девочка в ожидании протягивает ему руки с ладонями к верху. Ждёт. И Илья берёт их в свои. У него нет выбора. Прокашлявшись, демонёнок начинает дрожащим голосом: — Данила, ты согласна отдать мне свою душу, взамен на спасение другой? — Да, — взгляд не отводит, всё впивается своими болотными в глаза напротив. Это «Да» звучит очень громко. Вмиг всё темнеет ещё больше. Где-то поблизости от дома ударяет молния, моментально освещая комнату. За окном завывает ветер, а в комнате появляются огоньки, что почти сразу исчезают, и Данила проводит антологию со светлячками. Илья смотрит на неё, и как будто просит прощения. Сначала рыжеволосой кажется, что он шепчет слова извинений, но потом, вслушиваясь, она понимает, что это что-то между молитвой и заклинанием. Данила ощущает неприятные чувства в груди, будто от неё отрывают кусок. Будто этот кусок ей уже никогда не вернуть. Сегодня девочка осталась без души. Сегодня она осталась без друга. Сегодня пожилая женщина вновь распахнула глаза, которые закрыла по вине этой же девочки.