Ради общего блага

      — Подожди… — задумалась Тринадцатая. — Но вот бяка, который Дамби, он же тоже думал, что правильно делает… Ну чтобы всем стало хорошо!       — Немного не так, — поправил ее Василий. — Ты рискуешь своей попой, готовая заплатить собой, чтобы девочки улыбались, так?       — Да-а-а-а, — девочка хныкнула.       — А он делал плохо другим, не себе, понимаешь? — объяснил ей доктор Рязанцев. — И тех, кому делали плохо, не спрашивали.       — Ой… — Тринадцатой было непросто, но что-то она поняла. — Тогда пусть будет…       На полянке нарастал плач. Гарриет и Дария поняли только то, что родители их… их не узнают… или не хотят… Девочки ревели, как маленькие, сидя в обнимку. Неизвестно откуда возникшее сияние объяло обеих, будто закрывая ото всех. Столько отчаяния было в плаче двоих детей, что Василий рванулся к ним, а Лили выдала мужу подзатыльник, назвав того школьным прозвищем. Сияние становилось все ярче, на него уже невозможно было смотреть, когда два белых крыла укрыли ярко светящийся шар, обрывая плач.       Гермиона во все глаза смотрела на обнимавшую ее маму, трогала пальцами папу, не в силах поверить в то, что Грейнджеры не были родителями. Девочка хотела что-то спросить, но услышав плач Рие и Дари, резко обернулась, будто желая рвануться к сестрам. На миг все замерло. Стихли все звуки, замерло движение… Белые крылья поднялись, открывая сидящего на траве сильно неодетого мальчугана, судя по первичным половым признакам.       — Ну и как это называется? — поинтересовался Кощей, знавший только один ритуал, способный на такое.       — Девочки слились, получился мальчик, — меланхолично отозвался Василий, потеряв возможность удивляться. — Так сказать, ми… — он оглянулся на Тринадцатую и предпочел закончить положенные речи, девочек на полянке было больше и огрести сразу от всех доктору не хотелось.       — Гарри, — улыбнулась Лили Поттер, протянув руки мальчику, но тот медленно встал и, игнорируя родителей, подошел к Гермионе.       — Не плачь, — попросил ее новосотворенный Гарри. — Я скоро, — он робко улыбнулся и бросился к родителям. Нагота его, казалось, совсем не смущала. Где-то в небесной дали раздался тихий звон, стиравший «синеву». Дети изменили саму суть мира, пусть даже и не понимая этого.       Гермиона вернулась к родителям на руки, чтобы расспросить их — как так вышло, что она осталась у страшных Грейнджеров. На полянке говорило множество голосов, и только Луна обняла маму, ни за что не желая от нее отцепляться. Пандора пыталась уговорить доченьку вернуться в мир, однако седовласая девочка просто вцепилась в маму всеми конечностями. Что-то подобное Василий и предполагал, грустно покачав головой.       — Доченька, у тебя есть сестричка, папа, ты будешь счастлива, — уговаривала девочку Пандора.       — Они поймут, мамочка, — ответила ей Луна. — Пожалуйста, забери меня с собой! Я не хочу без тебя! Ну, пожалуйста! Ну мамочка! — девочка заревела, как маленькая, отчаянием своим вымораживая траву вокруг.       — Не время еще, малышка, — женщина уже не знала, куда деваться и какие искать слова, а ее дочь уже была в совершеннейшей истерике, умоляя маму взять ее с собой. На поляну ступила Мия.       — Пандора, — вздохнула наставница юных демиуржек. — Твой бывший муж сломал ребенка. Она не сможет без тебя жить. Так иногда бывает, но решение принимать вам двоим, это ваше право выбора.       — Доченька, ты сможешь быть счастливой, — увещевала упершегося ребенка Пандора. — Выйдешь замуж, родишь ребенка…       — Моя мама меня не хочет… — прошептала Луна, ее фигура начала будто размываться.       — Что с тобой, что случилось? — запричитала паникующая женщина, не понимавшая, что происходит.       — Ее душа распадается, — заплакала Тринадцатая, сразу же прижатая к своей наставнице.       — Луна, не надо! Я согласна, согласна… — Пандора поняла, что душа дочери просто не способна больше быть там, где нет мамочки. На мгновение будто мигнул свет, изменяя картину, и счастливая девочка обняла мамочку, чтобы остаться с ней.       Уже совсем не седоволосый ребенок подошел сначала к Гарри, а потом и Гермионе, шепнув каждому что-то свое, улыбнулся Василию и медленно растворился в воздухе вместе со своей мамой. Доктор Рязанцев грустно улыбался, он, конечно же, все понимал. А Кощей думал о том, кто довел невинного ребенка до того, что девочка не смогла больше жить… Ближайшая вечность Ксенофилиуса Лавгуда обещала быть не самой простой.

***

      — Мы приехали из Румынии, — рассказывала мама Гермионе. — По приглашению Министерства Магии. Ты была совсем крохой, почти полтора года. Все было необычным, правда, папа не понимал, зачем англичанам эксперт в запрещенных науках.       — Это в каких? — поинтересовалась девочка, почувствовав разгадку еще одной тайны.       — Это магия Крови, малышка, — объяснил ей папа и продолжил рассказ заплакавшей мамы. — Нам показали ребенка, почти перепиленного пополам, но каким-то чудом живого, а вот потом… — он сжал зубы. — Они угрожали убить тебя, если мы не сделаем то, что от нас требовалось…       — Во время ритуала мы защитили тебя, разделяя ребенка, и принесли всех других в жертву, чтобы жили вы, — не очень понятно продолжила рассказ женщина. — Получилось три девочки, ты и…       — Гарри… — поняла Гермиона. — А вы погибли… И все те… тоже?       — Только старик сбежал, — глухо произнес мужчина. — Его феникс унес… Так ты нас и потеряла… Если бы мы только знали, что с вами сделают…       — Мамочка, папочка, я… — девочке хотелось остаться с ними, но Луна же сказала, что у нее есть Гарри. — Я так хотела бы остаться с вами…       — Нельзя, малышка, — мама погладила Гермиону. — Постарайся стать счастливой, я тебя очень прошу.       — Обещай, что станешь счастливой, доченька, — попросил грустный папа. — У тебя есть ангел, я верю, он защитит тебя.       — Я… я…постараюсь, — заплакала девочка. — Можно, мы еще хоть немного побудем вместе?       Гарри не понимал, что произошло, но помнил, конечно, все, что с ним сотворили, а мама и папа рассказывали мальчику обо всем, что случилось в их прошлом. Все, что знал юный Поттер, во что когда-то верил, оказалось ложью. Впрочем, ставший единым мальчик уже многое понимал. Даже тот факт, что Волдеморт не был врагом, его уже не смутил.       — В тот вечер Том принес нам документы, — рассказывал старший Поттер. — Когда-то давно Дамблдор и Гриндевальд дружили. Именно этот холодный убийца и нашел ритуал Высшего Блага. Мы хотели уличить Дамблдора в демонологии, но что-то произошло, мы вдруг оказались мертвыми, Риддл куда-то исчез, а ты… Ты будто перестал быть. Не умер, а…       — Я не понимала, что происходит, пыталась остаться, — тихо заплакала Лили. — Но нам не позволили.       — Ритуал, говоришь… — Кощей быстро подошел к беседующей семье. — Не помните, что было в бумагах?       — Что-то про страх и боль невинных, — попыталась вспомнить женщина. — Но Том сказал, что никакое благо на таком строиться не может.       — Значит, вас убил Дамблдор, — заключил Гарри Поттер. — И вы меня с собой не заберете.       — А ты оставишь свою девочку? — хитро прищурился Джеймс, получив еще один подзатыльник от жены.       — Ты прав, папа, — серьезно ответил Гарри, — не оставлю.       Василий обнимал прильнувшую к нему девочку-подростка, наблюдая за детьми. Местная Магия прижалась к мужчине, закрыв глаза, и тогда он жестом подозвал наставницу демиуржек. Мия, улыбаясь, подошла. Она знала, о чем ее хочет попросить этот удивительный мужчина, готовый принять в свое сердце не самых простых детей.       — Скажите, возможно ли Магию сделать просто силой этого мира? — поинтересовался доктор Рязанцев. — У ребенка должно быть детство, — подросток на этих словах подняла голову, с недоверием взглянув на Василия.       — И ты готов взять ее в семью? — улыбнулась Мия, отлично зная ответ.       — Если она не против, — мужчина очень ласково погладил девочку по голове, отчего та просто уткнулась лицом в его одежду. — Я полагаю, это ответ.       — Хорошо, — кивнула наставница малышей. — Магией она станет, когда вырастет, а пока пусть будет просто ребенком.       — Ура… — прошептала Магия, становившаяся волшебной, но, все-таки, просто девочкой.       — Доченька, — того, что этот человек сходу назовет ее дочерью, девочка все же не ожидала. — У тебя очень важная задача — подумай, как бы ты хотела зваться?

***

      Расставаться с родителями было тяжело и Гермионе, и Гарри. Мальчик взял себя в руки, Гермиона смотрела на него, думая о том, почему Луна так сказала. Беловолосая девочка оставила ей свой последний подарок: «Береги его»… Пришла пора расставания, ведь ничто не длится вечно. Уходили в туман мамы и папы, подарив последний поцелуй. Обняв своего ребенка в последний раз. Попросив Василия… Плакал Гарри, не стесняясь своих слез, рыдала и Гермиона. Повинуясь какому-то внутреннему чувству, мальчик обнял девочку, зашептав что-то на ушко, и как-то очень по-доброму улыбнулась Мия. Все вокруг медленно гасло, будто бы наступала ночь.       — Мамочка, — прошептала все также плакавшая Миона, но рядом с ней обнаружился мальчик.       — Котята… — ласково проговорил Василий, переживая произошедшее вместе со своими детьми.       — Папа, я решила! — бывшая Магия, также как и Гарри, одежды не имела, зато имела свое мнение. — Меня будут звать Мириам, можно?       — Можно, Мири, — доктор сразу же сократил имя новой доченьки. — А как так вышло, что там ты была тринадцатилетней, а сейчас — максимум пятилетняя, а?       — Это подарок, — немного смутилась девочка. — Чтобы детство, понимаешь?       — Понимаю, — ласково улыбнулся Василий, трансфигурируя одежду и Мири, и мальчику. — Одевайтесь, сейчас проверим, чего мы добились.       Гермиона перестала заикаться, но вот ходить почему-то не могла, хотя ее страх ушел. Та же ситуация была с Гарри — разговаривал он свободно, но ног не чувствовал. Рязанцев вздохнул — всего сразу ожидать не стоило. Мири была еще маленькой, но хотя бы двигалась сама. Василий пересадил детей в коляски, успокоив паниковавшего Гарри.       — Всего сразу получить нельзя, — спокойно объяснил глава семьи. — Будем медленно, не торопясь, решать наши проблемы, договорились?       — Хорошо, папочка, — почти пропела Гермиона, полностью доверившись папе-ангелу.       Появившийся Панаций удивился изменению количества наследников, но просто предложил свою помощь, решив, видимо, что рано или поздно ему все расскажут. Василий готов был рассказать, но сейчас надо было накормить детей и посмотреть, что будет ночью. Ноги, скорее всего, просто не успели восстановиться — слишком уж все быстро для организма произошло, что значило, что все будет хорошо — надо только потерпеть.