Светлое далёкое воспоминание детства

Когда Сигма открыл глаза, утро уже становится днём. Как же так получилось? В горле пересохло и саднит от каждого вдоха. Глоток воды из заранее заготовленного стакана прогоняет это утреннее чувство. Ещё раз посмотрел в окно, затем на часы и окончательно убедился, что уже полдень. Он не привык спать подолгу, так как затем его преследовало ощущение, что какой-то очень важный кусок дня был проведён в кровати. Хотя нельзя сказать, что человек тратит всё своё время рационально, так что, если бы он и проснулся раньше, эти часы ушли бы на какое-то бесполезное дело. За завтраком было съедено два бутерброда, приготовленных мамиными руками, и выпит стакан чёрного чая с одной ложкой сахара, впрочем, почти как и всегда. Покончив с едой и помыв за собой посуду, Сигма отправился к себе в комнату. Он упал на диван. Сил не было. Казалось, чем больше спишь, тем больше энергии должно быть в тебе днём, но этот закон работал не так. С потолка его згляд перескочил на стол. На краю лежал калькулятор, которым Сигма пользовался, при решении примеров, а считать в столбик было лень. Он поднялся, растянулся за столом, пододвинул к себе калькулятор и начал играть. Игра заключалась в том, чтобы быстро натыкать какое-то число, нажать кнопку деления и попробовать повторить набор цифр. Если всё верно, то при нажатии на «равно» высветится один. Вскоре ему надоело это занятие, и тогда он принялся за перебирание дисков. В ящике скромного комода, на котором стоял телевизор, Сигма хранил коробки с CD пластинками, аккуратно уложенными в ряд. Как только он приглядел франшизу, которую хотел посмотреть, голос мамы, требующий помочь ей во дворе, заставил его колебаться, и всё-таки отложить выбранную коробку до лучших времён. Незаметно, время долетело до обеденного часа. Сидя на садовых качелях, Сигма тренировался владеть зажигалкой. Постоянно, когда дело доходило до костра, роль поджигателя исполнял отец, так как эта вещица совсем не слушалась Сигму. - Сигма! – за калиткой послышался голос. Гоголь настойчиво звал друга. Зажигалку пришлось спрятать в карман. Как только калитка открылась, юноша сделал шаг к нему. Рядом с ним его преданный конь - велосипед. - Пошли кататься. И так всегда. Как только Гоголь узнал, где живёт его новый друг – стал приходить и окликать его, чтобы захватить с собой для поездки в домик или в магазин. Сигме это порой надоедало, и тогда он отказывался. Но отказов в последнее время было слишком много, да и делать дома тоже было нечего. Так что, поразмыслив немного, он согласился. - Тащи велик. - потребовал Гоголь, но тут же спохватился, - Ай, точно. У тебя же колёса сдуты. Ладно. Всё равно тащи. Ко мне поедем. Они жили на разных улицах, но относительно недалеко. Сигма жил дальше всех, а другой – прямо на главной дороге. Как только они начали подходить к его дому, везя рядом с собой их средства передвижения, в уши ударили громкие ребячьи голоса. Ни один ещё не успел взяться за ручку, как калитка сама распахнулась. Так показалось сначала. Затем из-за неё вышла маленькая белокурая девочка, приветливо улыбавшаяся старшему брату и его гостю. - Привет, - застенчиво сказала она, вжимаясь в калитку. - Привет, - ответил Сигма. - Да, это моя сестра. А там ещё одна. А брат спит. У него обеденный сон. Эх, хорошо ему, - начал знакомство со своей семьёй юноша, поочерёдно указывая то на одного, то на другого, чтобы Сигма понимал, о ком сейчас идёт речь. - Да, большая у тебя семейка. - А то. Так, прошу за мной. Он прошёл вперёд, а шествие замыкала девчонка, что открыла калитку. Участок был небольшой и загруженный. Почти каждый метр был чем-то занят: то грядками, то небольшой площадкой с качелями и турником, то разными домиками. Они как раз подошли к одному из таких. Это был сарай. Небольшой, деревянный, покрытый снаружи неяркой краской, он вмещал поистине немало вещей, которые заполняли всё пространство наравне с тележками, лопатами, лестницами и всяким огородным барахлом. Немного покопавшись в стеллаже где-то в углу, Гоголь откопал ножной насос. Общими усилиями велосипед был перевёрнут, а мастер уже стоял рядом, крутил колёса и выдавал свои умозаключения. - Да-а-а, нужно будет попыхтеть. Ты когда их последний раз накачивал? - А я не помню, - признался Сигма, - Давно. - Ладно. Смотри и запоминай. Сигма и белокурая девчонка подошли ближе. Защитный клапан был умело откручен, а затем присоединён насос. Осталось только давить на педаль. Сразу же, как только Гоголь начал процесс, сестра оживилась и стала без остановки требовать передать ей это дело. Когда она заняла место брата, темп работы значительно уменьшился. Девочка с трудом опускала педаль. - Ну, я же тебе говорил, твоя нога чуть больше самой педали. Ладно, давай я буду тебе помогать, а ты, Сигма, проверяй колесо. Конечно же, сначала последовали протесты и утверждения, что ей никакая помощь не нужна, но после некоторых уговоров, убеждений и обещаний, что в следующий раз она сделает это сама, работа возобновилась. Колёса были успешно накачены. - Смотрю, у тебя неплохо получается с ними ладить, - заметил Сигма, когда оба уже были за пределами участка. - Поверь, это годы тренировок, но даже я иногда не могу с ними справиться, когда на меня вешают всех троих. Но давай не будем о грустном. Вскоре они выехали на асфальтированную дорогу с намерением «просто прокатиться» и поехали в сторону магазина. Поначалу Сигма не знал, как начать разговор. Ничего не приходило в голову. Он решил посмотреть по сторонам: вот перевёрнутая железная остановка на обочине, которую стали использовать как доску объявлений, сплошь увешанная разноцветными бумажками и уже начинающая скрываться за зарослями высокой растительности, небо с большими кучевыми облаками, пустая дорога. Её пыльный сильный ветер спасал от жары. - Хорошая сегодня погода, да? - Да, неплохая, - ответил Гоголь и посмотрел наверх, чтобы убедиться. Он отпустил руки с руля и скрестил их перед грудью. - Поехали прокатимся кружок. Я тебе покажу. Сначала мы проедем мимо магазина, затем мимо домика на дереве, затем вверх и будем у нас! - Давай. Как только они повернули и оказались около леса, что обрамлял дорогу с одной стороны, из-за тени деревьев и порывистого ветра заметно похолодало. Сигма еле поспевал за другом, который без остановки крутил педали, разгоняясь всё быстрее и быстрее. Как только дорога пошла в горку, ноги Сигмы начали болеть. Верхняя поверхность бедра жгла, а в лёгких не хватало воздуха, так как он параллельно пытался отвечать на болтовню Гоголя. Наконец, круг был преодолён, но они не остановились. - Гоголь, мы же проехали наш поворот. Гоголь даже не обернулся. - Да, я знаю. Да давай прокатимся ещё кружок. - Но уже тучи начали набегать, а вдруг дождь пойдёт? - Да не ссы, мы успеем до дождя. Пришлось согласиться. Спустя некоторое время ветер начал усиливаться, а тучи всё сильней заволакивали небо. Послышался первый раскат грома. Сигма был прав. Впереди него послышалось тихое бранное слово. Дождь начал накрапывать. - Мы успеем до грозы вернуться? – поинтересовался юноша. - Успеем, но промокнем до нитки. Нам ближе будет доехать до кирпичного здания. Там и переждём дождь. Сигма тихо вздохнул. Он знал это место. Кирпичный двухэтажный недостроенный дом, что стоит рядом с церковью. Он не сильно хотел сидеть в сыром помещении без окон и дверей, среди пустых бутылок и мусора, но одному домой тоже ехать не хотелось. Дождь слился с ветром. Капли воды начали бить по лицу и попадать в глаза. Гоголь поторапливал друга в надежде быстрее добраться до пункта назначения. Певрый наконец положил руки на руль и начал набирать скорость, всё быстрее крутя педали. Впереди начал виднеться золотой купол. Юноша находу спрыгнул с велосипеда и, держа его за руль, понесся по высокой мокрой траве, где и находилось их укрытие. Гром был совем рядом. Кинув велосипед у входа, он запрыгнул внутрь через один из входов, затем то же сделал и Сигма. Дождь лил косо, поэтому с одной стороны капли начали образовывать лужу у проёмов, но не более. Все стены были разрисованы баллончиками, в углах скопился мусор, а в окна лезли ветки деревьев. Слева виднелась лестница наверх. - Давно же я тут не был, - выдал Гоголь, что спокойно ходил от одной стены к другой и осматривался. Дойдя до лестницы, он прошёл несколько ступенек, а затем бодро зашагал на второй этаж. Сигма решил последовать за ним. Как только он подошёл к лестнице, ударила молния. В её свете юноша заметил маленький тёмный закуток под лестницей, над которым уже потускневшим зелёным баллончиком было выведено «шабаш». Гром и молния содрогнули землю, а сверху послышался смех. Мурашки прошлись по коже от этой сцены и Сигма поспешил наверх. - Чему ты тут смеёшься? – спросил он, идя в сторону друга, всё ещё немного удивлённый. Тот улыбнулся: - Да так, вспомнил, как однажды проезжал мимо и решил, дай зайду сюда. Начал идти через эти высокие заросли, а мне на встречу ягнёнок. Прямо из травы вышел. И ещё один. И ещё. Со всех сторон раздавалось блеяние. Затем я посмотел на здание, а там, на втором этаже, стоял мужик. Стоял и смотрел. Это был пастух. Представляешь, только сейчас понял. Вот я тогда испугался! Далее снова последовал смех. Гоголь сидел на небольшой груде кирпичей и палок, напоминающих плохо сделанную лавочку. - По-моему, это не очень смешно. - Ну чего стоишь? Садись, - ответил другой, хлопая ладонью рядом с собой. Сигма сел, а Гоголь начал ворошить карманы. - У меня всегда куча всякой всячины там валяется. Щас посмотрим, что на этот раз. О, вот! – Из карманов были выужены карты, остатки мелков, обёртки от конфет и прочий мусор. - Так, давай сыграем партейку. Сигма устроился поудобнее, сев вполоборота. Карты были разложены. Партия шла, а дождь всё не стихал. Он стучал по стенам и капал с листьев деревьев, но абсолютно не мешал игре. Всё вроде бы шло, как и всегда. Сейчас Достоевского не было, поэтому игра быстро двигалась к концу. Совсем не такому концу, к которому она должна была прийти с самого начала. Сигма выиграл. -Что?! Это нечестно! Ты специально это сделал! – протестовал он. В приливе гнева он даже вскочил с места. - Ничего я специально не делал. - А вот и делал! Ты… У тебя была уйма возможностей меня обойти. - Ну и что же с того? Бывает такое, что человеку не везёт. Гоголь отвечал спокойно, сидя нога на ногу и параллельно перебирая карты в руках. - Я не хочу, чтобы мне поддавались, только потому, что я не могу победить длительное время. - Во-первых, цель была совсем иной. Во-вторых, иногда даже хорошо почувствовать свой маленький успех, чтобы потом прийти к большому. А теперь, просто задай вопрос. Сигма уже понял, что Гоголь не тот человек, который любит играть по правилам. Он просто хотел поскорее услышать вопрос. Ему было интересно, что Сигма захочет узнать первым, ведь он не знал почти никаких подробностей о них и их жизни. И правда, он ещё ни разу не победил, а значит и не имел права на вопросы. На самом деле, Сигма уже не раз думал над ними, составлял список и размышлял, какой лучше задать первым(хотя он расчитывал услышать ответы с обеих сторон, но Фёдора рядом не было). Всё-таки, взвесив все за и против, он озвучил то, что и собирался спросить первым: «Как вы познакомились с Достоевским?» - Что? – переспросил юноша, оторвав взгляд от карт. Лицо у него было крайне удивлённое, чего обычно не увидишь. - Ну, знакомство. Просто вы такие разные. Даже удивительно, как так получилось, что вы общаетесь. Наверняка вы знакомы с самого детства. - А, - сказал Гоголь и сделал вид, что задумался, но затем просто пожал плечами, - я не помню. - Как не помнишь? Совсем? - Ну, знаешь, это вот как ты сказал,- тут он щёлкнул пальцами, - друзья детства. Видимо, это как раз было такое раннее детство, что я и не помню. Сигма задумался: - Фактически, ты не ответил на мой вопрос. Тогда, я имею право задать второй. - Валяй, - ответил юноша, перекинув ноги и положив подбородок на руку. Всё его внимание было предоставлено собеседнику. Тот немного замешкался, так как не успел подобрать нужный пункт, на который бы смог ответить именно Гоголь, но вскоре собрался. - Почему компания какого-то Снежка, что мы встретили в домике, тебя так боится? - О, очень интересный вопрос. Однажды мы с Достоевским сидели на лавочке рядом с полем, где очень любят играть в волейбол, футбол и в другие игры всякая ребятня. Там уже были старшие, которые спокойно вели партию, но тут заявился наш любимый Снежок. Ты сам видел, паренёк щупленький, лет одиннадцати, но такой язвительный. Прицепился к старшим, которые, конечно, выгнали его из игры и послали куда подальше. Тогда он пошёл вымещать злость на обитателей площадки. Ты бы знал, сколько всего плохого он может сказать абсолютно незнакомому человеку. - Да, представляю, - ответил слушатель. Сигма был уверен, что Гоголь знал и использовал мат не меньше того типа. Но почему-то сейчас он от него воздерживался. - Так вот. Я решил, что хорошей идеей будет сыграть с ним в волейбол. Мы разделились так: вся его компания из четырёх человек, против меня и одного старшего, что тоже заключил с ним пари. Ох, ты бы видел их! Ни одни мяч не поймали. Одному он прилетел по носу так, что кровь пошла. Они были сделаны всухую. Но когда он начал язвить, что это нечестно, я подошёл, взял его за воротник и ещё разок напомнил условия игры. Он быстро замахал головой. С того момента он меня и боится. Хотя, скорее его компания меня боится, а этот просто уважает. - Интересная история. Я бы даже сказал в твоём духе. Они ещё немного поболтали, затем порисовали мелками, что были положены в карман старшего брата маленькой сестрой. Сигма долго думал, что ему изобразить, а Гоголь писал и рисовал первое, что приходило в голову. Вот какой-то странный кот, а вот лицо бородатого дяди, чтот курит сигару. Сигма нарисовал звёзды и созвездия и рядом сделал скромную подпись с инициалами. Гоголь предложил обвести их ладони. Кирпич был холодным и сырым, а когда отнимаешь руку, она кажется такой же, но на самом деле полностью сухая. Всё вместе смотрелось совсем неплохо и даже другие стены-сёстры, необделённые граффити, могли бы позавидовать этой. - Мел – это недолговечная штука, так что рано или поздно кривые линии смоются. О, гроза закончилась. Ай да домой! – скомандовал Гоголь и уже через минуту дом опустел.

***

Долгожданное лето после первого класса. Тепло и солнечно. В воспоминаниях почти всегда так. Но это и правда было хорошим временем. Вот мама зовёт меня пойти вместе в магазин, а я только за, ведь надеюсь, что мне перепадёт мороженое. Маленький ларёк, что когда-то давно был у нас прямо в деревне, под вечер всегда кишил людьми. Там пахнет деревом и хлебом, работает кондиционер. Мы стоим в очереди. Мороженое я так и не получил, поэтому расстроился и отошёл от мамы в другую сторону и начал рассматривать морозилки с напитками. Дверь магазина снова открылась, и зашёл очередной покупатель. Мальчик с бабушкой. У него были относительно длинные тёмные волосы, и он смотрел только себе под ноги. Я решил познакомиться. - Привет, - сказал я, и тот наконец поднял глаза. Последовало ответное «привет». Такое странное, так как трудно было разобрать, зачем оно сказано. - Давай дружить? Как тебя зовут? - Достоевский, - ответил тот и протянул руку. «Вот так значит. Либо он выпендривается, либо он и правда такой. Но я тоже не промах». - А я Гоголь. Я гордо пожал ему руку, сверкая своей улыбкой. Меня окликнула мама. Вот же надо было всё испортить, теперь он знал моё имя. Она уже успела всё купить и теперь ждала меня у выхода. Далее я смутно помню, но пошёл дождь. Сильный-сильный. Мы стояли на крыльце и ждали конца. Я, мама и мой новый знакомый с бабушкой. Взрослые разговорились, а мы так и стояли и смотрели как капли падают с крыши, но дождь не желал прекращаться. Мы дождались, когда он хоть немного стихнет и все вместе пошли домой. Я не помню, чтобы мы разговаривали. Я помню тот деревянный кривой забор и пролесок, что был рядом. Да, именно так мы все именуем маленькую полосу леса, про которую среди ребятни ходило немало слухов. Они жили прямо напротив. Достоевский скрылся за калиткой, а мы с мамой пошли дальше в сторону нашего дома.