Errare est

      Обсудив с Эммой ситуацию, да и сны детей, Марк решил покинуть страну хоть на месяц, для чего взял отпуск, его супруга озаботилась тем же, а дети… Дети вели себя так, как будто действительно жили вместе очень долго. Гермиона цеплялась за Гарри, став будто бы совсем малышкой, как и Гарриет, собственно, но если в случае с младшей это было объяснимо, то, что происходило со старшей, родителям было совершенно непонятно.       — Братик… — прижалась абсолютно счастливая Рие к мальчику, на что тот просто улыбнулся и погладил сестру так, как ей нравилось.       — Гарри… — обняв его, Гермиона спрятала лицо в рубашке Гарри, будто желая слиться с мальчиком.       — Ну что ты, моя хорошая, — очень ласково произнес Гарри, гладя явно наслаждавшуюся этим кудрявую девочку. — Теперь все будет хорошо. Я же с вами…       — Буквально купает в ласке, — заметила миссис Грейнджер, наблюдавшая за происходящим. — Откуда он это умеет?       — Из сна, похоже, — хмыкнул мистер Грейнджер. — Надо покормить детей, одеть и спускать вниз, самолет через три часа.       Кивнувшая Эмма, поражаясь скорости решения вопросов, двинулась к детям, чтобы помочь, но внезапно оказалось, что это не нужно. Обе доченьки, глядя жалобными глазками на женщину, попросили, чтобы их покормил Гарри, чем кивнувший мальчик и занялся. Спокойно, ласково улыбаясь, Гарри кормил с ложечки и Рие, и Гермиону, уговаривая съесть еще, хваля… У мальчика будто бы было море терпения, что в свою очередь означало опыт.       — Дети, — привлекла к себе внимание Эмма. — Сейчас вы оденетесь и спуститесь в машину, которая отвезет нас всех в аэропорт.       — Мы уезжаем? — обрадовалась Гермиона. — Здорово! А Гарри? Без него я не согласна!       — Я на все согласна, лишь бы братик был, — сообщила Гарриет, заставив женщину покачать головой.       — Гарри, конечно же, едет с нами, — улыбнулась миссис Грейнджер, думая, кого одевать первой. Но дети решили сами, поэтому женщина решила просто понаблюдать и помочь если что.       — А где подгузники? — поинтересовался мальчик, сразу же получив упаковку. Вполне привычным движением он снял пижамные штаны с Гарриет и Гермионы, завернув тех в подгузники. Неожиданно кудрявая девочка не только не смутилась, но и не возмутилась по поводу этого предмета туалета, хотя раньше… — Надо будет потом немного другие купить, они как трусики, и девочкам будет удобнее, — сообщил Гарри получив два обожающих взгляда.       Глядя на то, как мальчик мягко и осторожно одевает что Миону, что Рие, рассказывая им при этом, какие они хорошие девочки, Эмма почувствовала желание заплакать — это было просто невозможно, в каждом движении Гарри был виден опыт и какая-то запредельная любовь, отчего девочки не крутились и даже не пытались сделать что-то самостоятельно. Обе младшие Грейнджер сейчас наслаждались самим процессом.       — Да, уважаю, — кивнул Марк, тоже все отлично увидев. — Даже спрашивать не буду.       — Гарри очень нежно одевает, — пояснила Рие, как-то моментально растеряв страх, будто бы появление Гарри просто стерло все, что с нею чуть не сотворили.       — Как будто гладит, — согласилась с ней Гермиона, чувствовавшая себя спокойно, но только пока касалась мальчика, что заставляло родителей озадаченно переглядываться. Такая уверенность в том, что Гарри защитит от всего — она была необычной.       Впрочем, об этом можно было подумать и после, сейчас было важно удалить детей из потенциально травмирующих обстоятельств, поэтому транспорт уже ждал, чтобы отправиться в аэропорт, а там — в Швейцарию. Франция тоже была интересным вариантом, но почему-то Швейцария понравилась Марку больше, да и друзья посоветовали.       Девочки спокойно перенесли поездку, они просто вцепились в мягко улыбавшегося Гарри, совершенно не нервничая. Вот на посадке могло быть сложно, но Марк сначала отнес Гермиону в сопровождении Гарри, а потом сразу и Гарриет, уже начавшую беспокоиться. Но беспокоиться было нечего, поэтому обе девочки прильнули к своему мальчику в салоне самолета, вызвав хмык папы.       — Как-то легче на душе стало, — сообщила Рие, когда самолет взлетел. — Как будто что-то отпустило…       — Ага, — кивнула Миона, как-то очень радостно улыбнувшись. — Как будто что-то придавливало к полу, а теперь крылышки выросли.       — Хм… — Гарри думал о том, как найти в Швейцарии целителей, потому что такие симптомы знал из того сна, где был Певереллом. Желание защитить девочек любой ценой никуда не девалось, только усиливаясь.       — Да, пожалуй, «хм», — кивнул мистер Грейнджер. — Если после этого мы увидим положительную динамику, то я и не такое «хм» скажу.       Эмма нахмурилась, обдумывая сказанное мужем, а в оставленной уже Великобритании пожилая леди читала письмо, написанное рукою ребенка. Ее Светлость получила это письмо сегодняшним днем и теперь пыталась сообразить, почему адрес изначально выглядел, как «бабушке Алисии», но потом слово «бабушка» вымарали. Семьи у женщины не было, да и крестная дочь исчезла давным-давно, причем найти ее не могли, даже несмотря на привлечение очень серьезных ресурсов. Но вот это письмо… Оно было от ребенка, точно знавшего, что герцогиня разыскивает Петунью Эванс, и написаны в нем были вещи, которые могли знать только близкие, хорошо знающие ее люди. Тяжело вздохнувшая герцогиня потянулась к телефонной трубке, ибо описанное в письме следовало проверить.

***

      Изменившаяся Пандора с интересом осматривала себя в зеркало. Вспомнив все, что предшествовало их с Ксено уходу из обители, женщина немного опасалась реакции как Мудрых, так и… родителей. По меркам Высоких, что Пандора, что Ксено были почти подростками, поэтому женщина обоснованно опасалась… некоторого недовольства, хотя силовые методы воспитания у древних существ были не приняты.       — Пойдем? — спросил Ксено, взяв Луну на руки, на что Пандора только вздохнула.       — Мама, не бойся, — счастливо улыбаясь, сообщила доченька. — Все будет хорошо, я вижу. Ты даже плакать не будешь, вот!       — Дар прорезался, — хмыкнул мужчина, прижимая к себе девочку, что была огромной драгоценностью не только для тех, кого звали Лавгудами, но и для всего народа.       — Пойдем уж, — тяжело вздохнула женщина, беря мужа за руку.       Шагнув прямо из дома на красивую поляну, ставшие совсем не людьми огляделись. Вокруг них, с добрыми улыбками на лицах, стояли те, кого называли Мудрыми. Чуть поодаль обнаружились и… родители, увидев которых, Пандора испытала двойственные чувства — хотелось прыгнуть навстречу и спрятаться одновременно, на что Луна хихикнула. Четверо взрослых существ подошли к Ксено и Пандоре, молча обняв своих детей.       — На наших детей покусились короткоживущие, — проговорил выглядевший очень немолодым Высокий. Все выдавало в нем возраст — полысевший череп, слегка согнутые кончики ушей и бесконечная мудрость во взгляде. — Дочь нашего народа вознамерились они убить, а несмышленую малышку лишить разума.       — Всех короткоживущих уничтожать нельзя, — заметила такая же пожилая женщина. — К тому же в этом мире есть Хранители.       — Хранители возникли из-за ошибки… — вздохнул еще один мужчина в одеянии, на котором сияли звезды и летели кометы. — Двое проходили свое Воздаяние и Очищение, вот только оказалось этого слишком много, отчего наказующие развеялись, а души стали хранить этот мир, уже дважды покусившийся на них.       — И кто эти неразумные, покусившиеся на хранящих мир? — удивилась мама Пандоры, к которой женщина сейчас прижималась изо всех сил.       — Те же, что хотели убить и наше дитя, — прозвучал ответ, показавший, что отныне Высокие будут не только мстить за свое дитя. Магическую Британию стоило бы пожалеть, но живущие долго отнюдь не хотели покарать всех разом, поэтому двое воинов народа шагнули на ту землю, которую топтали короткоживущие, чтобы воздать по заслугам.       Многого ожидали мистер и миссис Уизли, только вряд ли явления нечеловеческих воинов. Планы у Уизли были простые: по слухам, ходившим еще в школе, Лавгуды построили свой дом на золотой жиле, поэтому и нужно было их убить, чтобы сразу разбогатеть, но кроме того, Альбус попросил Артура решить вопрос последней Поттер. Дважды девчонку убить не удалось, однако она вошла в семью очень перспективной грязнокровки, могущей дать магически сильное потомство. Но почему-то исполнители оказались схвачены магглами, и в момент визита воинов Артур думал над тем, что именно предпринять, ибо Дамблдор платил щедро, даже очень, впрочем, жадным рыжим было бы мало и всего золота на планете. Старательно подчеркивая свою мнимую бедность, Уизли очень боялись утраты хоть малой части накопленного и украденного за многие годы.       В этот день младшие дети были отправлены к Мюриэль — работать, за что тетушка платила Уизли. Немного, сущие сикли, но платила, работа же была вполне подъемной для десятилетних «бездельников», как их называла тетушка, не стесняясь при этом… стимулировать. Остальные же обретались в школе, поэтому дома оставались лишь Молли и Артур. В момент, когда входная дверь осыпалась, Молли предлагала насыпать яд в воду, которую потребляли магглы. Магией непосредственно на последнюю в роду воздействовать было нельзя, это-то Уизли хорошо знали, ибо магия могла и отомстить. Вот когда рыжие уже выбирали яд, свет внезапно погас.       — Вы покушались на дитя нашего народа, — услышала Молли, находившаяся в полной темноте. — Потому будете наказаны.       — Нет! Нет! Это все она! Это она, тварь! Я не виноват! — закричал появившийся перед женщиной голый Артур. Он был в панике, показывая на Молли двумя руками, но, видимо, это никого не впечатлило.       — Ты умрешь, а твоя жена будет жить, — констатировал неизвестный голос, в котором не прослеживалось никаких эмоций.       — Не-е-е-ет! — закричал мужчина. — Почему я? Возьмите Рона или Джинни!       — Ну ты и мерзость, Артур… — прошептала женщина. — Просто омерзительное существо.       Удовлетворенно глядя на то, как исчезают конечности мужа, Молли думала о том, что будет с ней, но женщине почему-то было все равно. Она поняла, что за все придется заплатить, и когда от Артура ничего не осталось, просто закрыла глаза, но в следующий миг больно ударилась сидячим местом о что-то, что заставило Молли вскрикнуть, размыкая веки. Она находилась в гостиной своего дома.       — Ты была подчинена, — произнес будто идущий отовсюду голос. — Но творила много зла, потому магия покинула тебя. Теперь все зависит от того, как ты воспитала своих детей… — и Молли горестно завыла. В то, что дети ее не выкинут, ставшая сквибом женщина не верила.       — Мама? Что происходит? Почему ты голая? — удивилась шагнувшая из камина рыжая девочка, которая явно совсем недавно плакала.       Как ни странно, но Джинни не спешила выкидывать Молли, не дала она раскрыть рот и брату, поклявшись магией в том, что сделает все, чтобы защитить маму. То, чего Молли не видела и не понимала, внезапно оказалось прямо под носом женщины. Дочка ее любила даже вопреки. Но вот что скажут вернувшиеся из школы сыновья?       А воины отправились дальше, ибо их ждал основной виновник того, что происходило с дочерью их народа, да и с душами хранящих этот мир короткоживущих.       Щиты Хогвартса рухнули во время обеда, заставив Дамблдора вскочить со своего места, но вот убежать он не успел. Верный Фоукс издал какую-то очень счастливую трель, пролетев сквозь весь Большой Зал, чтобы усесться на плечо одного из появившихся в дверях. Увидев, кто именно приближается, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор испытал настоящий ужас — это были эльфы. Не те, кого в мире Магии так называли, а те самые — высокие, остроухие — из древних легенд. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, зачем они здесь, но вот почему именно сейчас… Ученики, до этого момента спокойно кушавшие, замерли, как будто на них наложили Петрификус Тоталус. Та же участь постигла и профессоров.       — Твой слуга покусился на дочь нашего народа, — заговорил один из тех, кого в легендах называли Высокими. Именно эти существа по тем же легендам охраняли какое-то «равновесие», отчего книги Герпия Злостного предостерегали от встречи с ними, но ни в какое «равновесие» Альбус, разумеется, не верил.       — Ты покусился на хранящих этот мир, — сообщил Дамблдору второй из гостей. — Во имя Равновесия!       — Во имя Равновесия! — отозвался стоявший рядом с ним, после чего оба развернулись и исчезли, а Альбус с ужасом смотрел на то, во что превратилась Старшая палочка. Смотреть почему-то было сложно — картинка не складывалась, но пепел вместо палочки бывший Великий, как он себя называл, очень хорошо рассмотрел.       Стоявшего на столе петуха породы Серама, только почему-то белого, что для породы обычным не было, с интересом разглядывали профессора Школы Магии Хогвартс. Диагностические чары анимага не показывали, они демонстрировали именно то, что видели глаза — перед профессорами стоял петух, просто обыкновенная, упитанная птица.       — Правильно ли будет Альбуса в суп? — поинтересовался профессор Флитвик.       — Староват, — покачала головой мадам Спраут, пока Минерва искала у себя сердце. — Лучше отдадим его Хагриду.       — Да как вы можете! — воскликнула коллега МакГонагалл, отправившись затем в Больничное крыло. Такого крушения своего идеала женщина не вынесла, а вот остальные просто пожали плечами. Северус Снейп большими круглыми глазами смотрел на то, как у него осыпаются не только обеты, но исчезает метка, поэтому в результате профессоров в Больничном Крыле стало двое. А вот Филиус задумался о том, что сказали эльфы…