Errare est

      Их было двое — брат и сестра… Певерелл. Никогда не знавшие родных, близких людей оказались носителями редкого дара. Можно было обоих обучить, пристроить к делу, дать семью, но… Кто-то решил иначе, поэтому Альберт и Алисия Певерелл никогда не имели родных, обретаясь в приюте. Друг друга они не знали лет до семи, когда притянулись… Альберт почувствовал что-то и сумел добраться до своей сестры — избитой зеленоглазой девочки до того, как ее сожгли на костре.       — Значит, они хотели тебя убить? — мальчику совсем не было жалко тех, кто умер на немаленькой площади.       — Они хотели… — всхлипнула Алисия, почти не понимавшая, что с ней происходит.       Двое были детьми, совсем детьми, а их хотели убить, на них охотились, как на диких зверей, поэтому Певереллы убивали в ответ. Да, пострадали не только те, кто старался напасть, но и просто стоявшие рядом да мимо проходившие. Вся их жизнь была в мгновениях, проведенных друг с другом, вся жизнь — борьба за то, чтобы эти мгновения продлились подольше.       Когда Альберту и Алисии исполнилось пятнадцать, число уничтоженных ими подходило уже к нескольким тысячам. Озверевшие Певереллы не жалели никого, накрывая не только нападающих, но и города, откуда они пришли, исключительно площадными чарами некромантии. Обращая в скелетов напавших, двое отправляли тех домой — и скелеты шли, чтобы убить когда-то близких людей.       Ужас простирался над городами, пока маги, наконец, не объединились, оплатив детскими душами услуги демона. В их понимании, цель оправдывала средства, а Певереллы всего лишь хотели выжить. Но некие силы самого Мироздания судили отнюдь не желания, а дела, и были эти дела страшны — тысячи убитых невинных. Поэтому две души были обречены проходить круги жизни в не самых простых мирах, постепенно очищаясь. Двое сущностей, выглядящие, как мужчина в белом и женщина в черном, и были наблюдателями именно за этим наказанием, попутно решая судьбы перекошенных, черных по сути своей и инфернальных миров. Девочке доставалась боль, иногда — одиночество, иногда — неизлечимые даже магией болезни. Мальчику, неизменно находившему ее на дорогах миров, перепадало намного больше.       Этот, последний мир, уже не был их испытанием, что бы ни говорили сущности. Этот мир и был шансом на относительно спокойную жизнь, вот только мужчина в белом и женщина в черном решили иначе, за что и были наказаны, развеявшись своей сутью в Мироздании, а Гарри и Гарриет предстояло жить, обретя свое право на покой. Только вот дадут ли им жить спокойно сильные мира сего?

***

      Рие прижималась к Гарри с одной стороны, а Гермиона с другой. Именно так спящих детей увидел Марк, пытавшийся разобраться в происходящем. Нападать на девочек именно в таком варианте не было никакого смысла, да и появление мальчика… Казалось, нападение устроено именно для того, чтобы он появился, но вот шансов у приютского парня в таком возрасте что-либо организовать… Марк считал себя психически нормальным, поэтому эту мысль не рассматривал. А вот организовать нападение с целью выманить пацана… Тут уже было, о чем думать, и с этим были согласны друзья мистера Грейнджера, поэтому вокруг дома появилась очень незаметная охрана.       — Он будто охраняет и контролирует их, — задумчиво проговорил Марк. — Чудеса какие-то.       — Еще и реагирует правильно, — в тон ему ответила любимая супруга. — Как будто всю жизнь заботился… Что говорит о правдивости рассказа.       — Да, такое не выдумаешь, — кивнул мистер Грейнджер. — Предлагаю перевести пока на домашнее, а потом сменить школу.       — Изначально надо было менять, — вздохнула Эмма, тем не менее соглашаясь.       Рие была счастлива — мама, папа, Миона и братик. Братик нашел их с сестренкой и защитил от плохих людей. Ради брата девочка была согласна и на боль, и на то, чтобы не ходить, на все согласна была девочка. Гермиона, надо сказать, эту мысль разделяла. Кудрявая девочка восприняла сон, как кусочек своей памяти, которая теперь переплелась с ее собственной, отчего просто намертво вцепилась в Гарри. Мальчик же думал о магах. Точнее, он думал не о том, что девочкам можно помочь, ну и некоторые детали «сна»…       Пока что Эмма решила, что детям будет лучше под наблюдением врача, поэтому как-то уместившиеся на одной кровати девочки и мальчик отдыхали. Понаблюдав за Гарри, женщина поняла, что он не спит, находясь будто в готовности помочь, что было для нее необычно, конечно, но не вызывало никакой реакции отторжения, и об этом тоже стоило подумать. Вопросы множились, однако ни на один из них ответа не было.       — Надо их на более широкую кровать переложить, — задумчиво проговорил Марк, — а то так мальчику неудобно.       — Зато девочкам, судя по всему, вполне удобно, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Ничего не понимаю, честно говоря.       — У меня появляются очень странные желания, — признался мистер Грейнджер, обняв жену. — Сменить страну.       — Думаешь, в другой стране будет безопаснее? — удивилась Эмма. — Разве от страны зависит?       — Зависит, — подал голос Гарри, которого разговор навел на определенные мысли. — В другой стране нас могут потерять…       — Ты считаешь, — Марк подошел поближе, но говорил тихо, чтобы не побеспокоить девочек. — Что на Миону и Рие напали не озверевшие от безнаказанности юные бандиты?       — Вы тоже так считаете, — тихо хмыкнул казавшийся сейчас намного старше мальчик. — Что было бы с Мионой, если бы нападающие закончили то, зачем они напали?       Марк задумался, а Гарри вспоминал только что приснившееся ему. Очень недобрая сказка про брата и сестру Певерелл, казалось, перекликалась с тем, что хотели сделать и с Рие, и с Мионой. В этом странном сне кто-то или что-то как будто просило прощения, объясняя, почему нельзя убивать сверх какой-то меры. Правда, почему-то никто не сказал, что это за мера и кто ее определяет. Впрочем, в бога Гарри не верил, точнее, не верил в доброго христианского бога, поэтому увиденные страницы жизни Певереллов перекликались с его пониманием устройства мира. Правда, что с этим делать, мальчик не понимал, а можно ли доверять Грейнджерам, просто не знал.       — Скорее всего, Миона бы сошла с ума, замкнувшись в себе… — медленно проговорил мистер Грейнджер. — Так называемый распад личности, а Гарриет…       — Рие умерла бы просто от боли, — закончил за него мальчик. — То есть целью нападения было лишить Миону души и убить сестренку. Я правильно понимаю?       — Как-то ты слишком взросло говоришь для десятилетнего пацана, — заметил Марк, — впрочем, у сирот бывает.       — Бывает, — кивнул Гарри. — Давайте я расскажу вам сказку, хотите?       — Ну расскажи, — улыбнулся мистер Грейнджер, а мальчик вспоминал подробности того, что он узнал из всех своих снов-картин, внезапно вспомнившихся почему-то именно сейчас.       — Предположим, что на свете существует магия, — начал Гарри.       Мальчик рассказывал о Мире Магии, сначала в общем, потом об отношении к рожденным не-магами и некромантам, а потом начались жуткие, с точки зрения мужчины, сказки. В этих сказках люди то пытались убить двоих детей, сорвавшихся и совершенно озверевших, то унижали других людей, то убивали детей. Страшным оказался рассказ Гарри Поттера, но кое-что в нем промелькнуло, заставив сосредоточиться.       — Ты хочешь сказать, что в этом мире магии Миону могли использовать, как куклу, а для этого личность не нужна, — задумчиво проговорил Марк.       — Скорее, как инкубатор, — никого щадить мальчик, внезапно вспомнивший много умных слов, не собирался. — И вот за это…       — За это и я… — вздохнул мистер Грейнджер. — Ты сказал, герцогиня Росс?       — По крайней мере, она была во сне… — ответил Гарри. — Крестная мамы… тети Петуньи, насколько это так, я не знаю, но…       — Выясним, — кивнул мистер Грейнджер, и тут девочки открыли глаза, полностью переключив внимание мальчика на них.       — Братик… ты есть, братик, ты мне не приснился… — заплакала Гарриет, обнимая двумя руками Гарри, с другой стороны также придушенного Гермионой.       — Я есть и никуда не денусь, — улыбнулся мальчик так нежно и ласково, что Марк только покачал головой. Эмма бегала по делам отделения, поэтому с детьми оставался только мужчина, но, похоже, Гарри справлялся сам.       Поднявшись, мальчик принялся помогать девочкам, устраивая их поудобнее, регулируя кровать, точно зная, как им будет комфортно. Марк же думал, ибо рассказ о мире магии, да и о самом волшебстве, как-то удивительно логично ложился во все события, а это значило, с точки зрения мужчины, только то, что сын прав — нужно менять страну.       — А ты не пропадешь? — тихо спросила ставшая будто намного младше Гермиона, на что Гарри только погладил ее по голове.       — Братик не пропадет, — уверенно произнесла Рие, прижимаясь к старшей своей сестричке. — Нас теперь нельзя разлучить!       — Нас теперь нельзя разлучить, — подтвердил кивком мальчик, думая о том, что девочек надо покормить, особенно Рие — ей нужно.       — Сейчас принесут, — кивнул Марк в ответ на вопросительный взгляд мальчика.       Кого-нибудь другого подобные «сны», да и все остальные новости сломали бы, но только не Гарри. Мальчик вдруг понял, что видел еще и не такое, поэтому просто сосредоточился на своей семье. Кто мог бы быть ответственным за нападение на них, Гарри предполагал, ибо в снах рыжими были только Уизли, а с его точки зрения, этого доказательства хватало.

***

      Все детали сна совпали и у Пандоры, и у Луны, в результате чего Ксено просто запер лабораторию, оставив там два фиала с кровью Пандоры и Луны. Женщина не сразу поняла, зачем это было сделано, она пыталась успокоиться сама и успокоить дочку, которая от мамы вообще ни на секунду не отходила. Так прошел весь день, а вот вечером прогремел взрыв в запертой лаборатории.       — Ксено, что случилось? — выскочила в гостиную Пандора, укладывавшая Луну спать.       — Судя по всему, именно то, что вам приснилось, — спокойно ответил Ксено, с трудом взяв себя в руки. — Тебя убили на глазах дочери. Быстро одевайся и одевай луковку.       — Хорошо, — кивнула женщина, не задавая дальнейших вопросов. А ее муж, твердо помня, что является препятствием любого поискового ритуала, решил сначала спрятать своих девочек.       — Готовы? — спросил Ксено, обняв Пандору с висевшей на ней Луной. Через минуту специальный порт-ключ унес семью Лавгуд прочь их этого дома, а в лаборатории чуть погодя прогремел второй взрыв, уничтоживший все следы.       Оказавшись в незнакомом месте, Пандора удивленно подняла брови, но Ксено, тонко усмехаясь, повел ее по одной ему видимой дорожке куда-то вглубь внезапно возникшего, будто ниоткуда, леса. Деревья здесь были тонкими, упираясь в небеса, а мистер Лавгуд все шел, меняясь внешне — он стал выше, острые уши будто пробили копну волос, медленно менявших свою фактуру и длину, что женщина будто и не замечала. Наконец, дойдя до какого-то высокого и толстого дерева, мужчина… просто постучал в кору.       Открывшаяся дверца впустила внутрь всех троих, а Пандора удивленно осмотрелась — перед ними была такая же гостиная, как и дома, мебель немного отличалась по цвету и все. Женщина была удивлена, а вот Луна, похоже, совсем нет — девочка улыбалась так ярко и освобождено, что поневоле вызывала зависть.       — Добро пожаловать домой, — мелодичным голосом произнес Ксено, улыбнувшись. — Здесь мы в абсолютной безопасности.       — Х-хорошо, — медленно кивнула Пандора. — Тогда я уложу Луну и поговорим?       — Да, дорогая, — кивнул мужчина, чтобы затем шагнуть к какому-то кристаллу, вделанному в стену. Необходимо было послать весть о покушении, чего существа его народа не выносили и безнаказанным не оставляли. Но еще нужно было разобраться в природе сна, и для этого были очень нужны сородичи.       — Итак? — поинтересовалась уложившая дочку спать женщина. — Ты эльф?       — Нас называют Высокими, — объяснил Ксено. — Такие сны-предупреждения приходят крайне редко, что это значит, я не понимаю, но ваш сон оказался истинным, да и взрыв был очень странным… Поэтому мне надо поговорить с сородичами, дабы выяснить, что такого произошло в самом мире.       — Не скажу, что поняла, о чем ты говоришь, — проговорила Пандора. — Но пусть будет так, а теперь что?       — А теперь ты за ночь вернешь свой облик и память, — улыбнулся ей муж. — Да и луковка наша тоже, а вот завтра…       Назавтра ожидалось собрание Мудрых, как об этом сигнализировал кристалл. Обрадованный таким быстрым ответом, мужчина отвел супругу в спальню. После таких волнений стоило немного отдохнуть. А самому миру пришла пора меняться, так как наблюдающих за ним сущностей больше не было.