Errare est

      Нельзя сказать, что Марьяна, то есть Мелисса, этого не ожидала, ведь девочка помнила Катю. С каждым днем ходить становилось все тяжелее, что ожидаемо заметил Гарри. Все чаще дойти до школы было больно, болели колени, каждый шаг отдавался, будто молнией, по всему телу, да ко всему еще приходилось останавливаться на каждом шагу… Понаблюдав за сестрой, мальчик понял, что сам ее просто не утащит, поэтому пошел с этой проблемой к маме.       — Мама, Мели тяжело ходить. Очень тяжело, и она плачет, значит, еще и больно, — рассказал Гарри, пока Мели спала после школы.       — Но это значит… — Петунья всхлипнула. — Коляска?       — Коляска — это спецшкола, меня туда не возьмут, а оставлять Мели я не согласен, — твердо произнес мальчик. — Должно быть другое решение.       — Я не знаю другого решения, сыночек, — вздохнула женщина, понимая, что Мели с братом расстаться тоже не согласится.       Проснувшаяся Мели внимательно выслушала брата. Коляска отторжения не вызывала, потому что девочка помнила, что рано или поздно, она все равно будет. Но вот вопрос другой школы — это да, это пугало шестилетнего ребенка. Остаться без привычного класса и самое главное — без Гарри, это было страшно до слез, поэтому девочка попыталась поплакать, но брат как-то очень быстро успокоил ее. Сидя за столом, он думал, пока мама кормила йогуртом сестренку.       — А давай так, — предложил Гарри. — До школы на коляске, а там уже ножками?       — Давай попробуем, — улыбнулась Мели, отправившись с этим предложением к маме.       — Давайте попробуем, — согласилась Петунья, поражавшаяся воле детей.       — Стоп, — произнесла вошедшая в дом миссис Свенсон. — Дочка, ты опять забыла, что живешь не в пустыне. Если внучатам тяжело, то должен быть выход!       — Бабушка, но на коляске же в школу никак, а без нее больно, — объяснил суть проблемы мальчик, не переносивший слез сестры. — Что же тут сделаешь?       — А вот увидишь, внучек, — улыбнулась пожилая женщина. Она поиграла с детьми в настольные игры, успокоив их, потом попила чаю с Петуньей, а вот наутро у дверей дома ждал санитарный транспорт.       Не похожий и похожий на машину парамедиков, этот транспорт поехал куда-то в Лондон. Лежавшая на специальном месте девочка, с которой обращались очень бережно, с надеждой смотрела на мягко улыбавшуюся ей миссис Свенсон. Мелисса чувствовала, что с момента появления в их жизни этой женщины будто бы началась волшебная сказка, ведь каждый раз, когда казалось, что выхода нет, миссис Свенсон улыбалась и все разрешалось.       Эта больница была очень серьезной — при университете, с кучей маститых профессоров, почему-то очень вежливо обращавшихся с миссис Свенсон, а к детям относившихся необыкновенно мягко. Мели обследовали еще раз, тяжело вздохнув, потому что сделать ничего было нельзя. А потом с девочкой и мальчиком долго говорил еще один доктор, играя с ними, предлагая различные ситуации, иногда вздыхая от ответов. Дети очень устали, но ехали домой в каком-то ожидании чуда, хотя и не поняли ничего, кроме того, что помочь Мели нельзя. На следующий день девочка не смогла выйти из дома, и до школы ее донесла Петунья на руках. Оказалось, что если ехать до школы на маме, то потом Мели вполне выдерживает, хоть и больно, потому что… Ну, туалет же… Школьные друзья не очень понимали, что происходит, но, тем не менее, стремились помочь этим двоим.       — Давай покушаем? — поинтересовался уже практически забывший прошлое Гарри, доставая йогурт, пока Мели полулежала на стульях, отдыхая после урока.       — Не хочется, — утомление все нарастало, особенно, если походить, Мелисса, конечно, понимала, отчего это происходит, но не хотела становиться малоподвижной просто до слез.       — Надо покушать моей сестренке, — улыбающийся мальчик уговаривал, а собравшиеся вокруг девочки подбадривали Мели, заставляя девочку улыбаться.       — Какие вы волшебные… — хотелось обнять всех, весь класс, потому что ей дарили тепло, настоящую поддержку, ничуть не жалея.       Прошло чуть меньше двух недель, и в школе появились пандусы, позволяя Мели в нее въехать в коляске. Как миссис Свенсон этого добилась, улыбавшаяся женщина не призналась. Зато вскорости Мели въезжала в свой класс без боли. Коляска ее бы сильно угнетала, если бы не Гарри, не мама и не миссис Свенсон. Петунью Мели и Гарри боготворили — для них она была почти святой, отчего женщине иногда было не по себе.       Купавшаяся в любви Мели приняла коляску, ведь с ней девочке не было больно, легче дышалось, а любили ее, кажется, даже сильнее. Гарри поначалу опасался того, что в классе будут пытаться обидеть сестренку, но этого не произошло. В самый первый день, когда бледная, немного испуганная Мели была ввезена в класс своим улыбчивым братом, дети удивились.       — А почему коляска? — спросила Виктория, охотно с Эванс дружившая.       — Ей больно ходить, — прижав к себе отчего-то всхлипнувшею сестренку, ответил Гарри. — И сердце начало болеть…       — Ой… значит, будем помогать! — решила девочка. — Покажи, пожалуйста, как управляться с коляской.       — А зачем? — удивилась широко раскрывшая глаза Мели.       — Ну в туалет же с тобой брат не пойдет… — улыбнулась ей Виктория, растрогав мисс Эванс.       — Кто что-то вякнет — лично зубы пересчитаю! — серьезно заявил хулиганистый Питер, бывший фактическим лидером в классе. — Мели не виновата в том, что ей больно.       И как-то так получилось, что класс сплотился вокруг Эванс. Девочке старались помочь, не давать грустить, а однажды, когда больно было просто так, учителя не пустили в класс, пока девочка не доела свой завтрак. Увидев поверх голов детей, что происходит в классе, мистер Донс просто улыбнулся, подождав, несмотря на то что урок уже начался, а потом вгляделся в глаза готовых к наказанию мальчишек.       — Спасибо вам, дети, — произнес пожилой учитель. — Вы растете людьми. Сегодня вы показали, что вы — люди, и нет большей награды для учителя, чем видеть это. Я горжусь вами.       — Но это же нормально! — Питер, ожидавший крика, а может, и чего похуже, был ошарашен. — Мели надо покушать, а во время урока она не сможет. А ей больно…       — Об этом я и говорю, Питер, — улыбнулся мистер Донс. — Вы люди, и это гораздо важнее уравнений.       — Спасибо… — почти прошептала Мели, благодаря и соучеников, и учителя.       — Не за что, малышка, — пожилой учитель присел рядом с коляской девочки. — Я очень рад, что ты борешься, а твои коллеги помогают, поддерживают тебя.       Когда дети, вернувшись из школы, рассказали о случившемся маме, Петунья плакала. От того, какой теплый класс оказался у дочки, от того, с какой добротой они столкнулись. Миссис Свенсон, зашедшая на чай, тоже выслушала историю и просто немного мечтательно улыбалась. Она радовалась за эту семью, ставшую для нее близкими людьми. А время шло, испытывая семью Эванс, но патер сказал, что «господь не дает креста не по силам», и Петунья уже уверенно смотрела в будущее, всеми силами желая защитить детей.

***

      Медленно въехав в новый класс, перещелкнув культей фиксатор, чтобы повернуть, Гермиона удивленно застыла. Класс был полон детей, сидевших и общавшихся, но самое главное — на нее не смотрели с брезгливостью. Вскочившие девочки, да и мальчики смотрели на девочку, как будто хотели помочь? Незнакомый зеленоглазый мальчик осторожно подошел, улыбнулся ей и…       — Здравствуй, меня зовут Гарри, а мою сестру — Мели, давай дружить? — предложил ей Гарри.       — Я Гермиона, — срывающимся голосом проговорила девочка, опять чувствуя нарастающую боль в груди. — Да… вай… Если… тебе… не… противно…— дышать становилось труднее, а потом все погасло.       Въехавшая в класс новенькая была… пожалуй, она была сломлена. Искалеченная девочка в необычного вида инвалидной коляске смотрела со страхом, а Гарри буквально чувствовал этот крик о помощи, поэтому не мог не подойти, предлагая дружить. Гермиона была на себя совершенно непохожа, это потом до Гарри дошло, кто эта сломленная девочка. Мисс Грейнджер совершенно не походила на серьезную, любящую покомандовать, но так задорно улыбавшуюся себя из другой жизни… Почему она упала в обморок, мальчик не понял, но вывел ее так, как выводил и сестренку, когда той вдруг становилось очень больно, он уже умел и это.       Затем и весь класс подтянулся, отсекая возможных сопровождающих, которых не было. Вот это было уже настолько дико, что посерьезневшая мисс Эшби решила прояснить этот вопрос, правда, отнюдь не с руководством приюта. Девочка по имени Гермиона была совсем одна. Бедная одежда объяснила детям возможную причину этого — приют… Мели посмотрела на брата, который немедленно взялся за ручки коляски новенькой, умело с ними управляясь.       — Что с тобой случилось? — тихо спросила мисс Эванс. — Если тяжело, не рассказывай.       — Я… я расскажу… — всхлипывая произнесла кудрявая, хоть и очень коротко стриженная, новенькая. Девочки сгрудились вокруг, желая успокоить выглядевшую совсем малышкой Гермиону. А Питер не отрываясь смотрел на седые пряди в волосах такой же, как они… Гарри просто не мог поверить в то, что видел — школьная подруга из той, другой жизни, выглядела, как будто ее жевал тролль… Тот самый тролль, от которого Гарри спасал подругу на первом курсе.       — К тебе никто не будет относиться здесь плохо, — твердо сказал Питер. — Никто и никогда, ты среди друзей.       И вот от этой фразы Гермиона заплакала, ее плач был негромким, но таким отчаянным, что Гарри сделал то же, что делала мама, когда Мели было плохо: обняв девочку, прижал к себе, давая проплакаться. Неслышно подошедшая миссис Джоули смотрела на отчаянно рыдающего ребенка, думая о том, какие, все-таки, звери, люди. Постепенно Гермиона успокоилась, принявшись также тихо рассказывать. И в течение ее рассказа все больше детей начинали вытирать глаза.       — Ой… — округлила глаза кто-то из девочек, увидев учительницу, но та просто покачала головой, грустно улыбнувшись. Сегодняшний урок для детей был важнее, по мнению миссис Джоули. В этой школе почему-то подобрались люди. Просто люди, понимавшие, насколько важно сострадание. А класс слушал историю маленькой девочки.       — Ты наш друг, — повторил Питер, а Гарри все так же обнимал Гермиону, впервые за много-много месяцев почувствовавшую тепло. С другой стороны девочку обняла и Мели.       — Давайте поговорим, дети, — мягко произнесла учительница. — О чем мы сегодня узнали.       — О том, что одному совсем плохо… — всхлипнула Виолетта.       — О том, что вместе мы можем многое, — ответила ей Виктория.       — Если молчать, то кому-то будет плохо, — будто в задумчивости проронил мальчик с необычным именем Курт. — Значит, молчать нельзя.       — Вот поэтому нужно говорить, если увидели какую-то неправильность, — заключила миссис Джоули, предполагая, что кого-то ждут очень непростые вопросы, но вернувшаяся сопровождающая Эвансов только кивнула. Это значило, что Гермионе абсолютно точно помогут.       Вечером Мели рассказала маме и бабушке о том, что произошло в школе. Петунья задумалась. А вот Гарри заметил, как Гермиона реагировала на руки, как и кого пугалась, как бледнела во время плача, сразу же высказав свои выводы маме. Покормив и усадив детей за уроки, Петунья решила посоветоваться с той, кого потихоньку звала мамой.       — Девочка скорей всего погибнет, — заключила женщина. — Приюты у нас… а тут еще и она в таком состоянии. Совсем же недавно был скандал. И судя по тому, что увидел сын, приют не из простых…       — Ты хочешь ее взять… — улыбнулась миссис Свенсон, сегодня узнавшая все и о девочке, и о приюте, только вот то, что она узнала, женщине совсем не понравилось.       — Хочу, — призналась Петунья. — Мели так смотрит, что просто невозможно пройти мимо, но кто же мне даст с двумя детьми?       — Тебя не должно это заботить, дочка, — пожилая женщина была рада тому, что слышала, кроме того, ребенок действительно мог погибнуть. — Завтра отпросись с работы, поедем, разберемся.       Петунья в этот момент подумала, что миссис Свенсон — волшебная фея, которая может все. Женщина вспоминала, как на нее смотрела Мели, как рассказывал Гарри, и понимала, что перестанет себя уважать, если хотя бы не попробует, поэтому Петунья потянулась к телефону, чтобы отпроситься, что ей удалось как-то слишком просто. Петунью просто выслушали и дали неделю на то, чтобы привести личные дела в порядок, что сильно женщину удивило, а миссис Свенсон только мягко улыбалась.       — Как ты думаешь, если маму попросить, она возьмет Гермиону? — тихо спросила Мели Гарри, пока тот массировал ей сведенные судорогой пальцы.       — Думаю, она возьмет, даже если не попросим… — ответил ей мальчик. — Потому что у нас самая лучшая мамочка на свете.       — У нас самая лучшая мамочка на свете… — прошептала девочка.