Ужас Багрового Замка

      Нежные пощёлкивания языком, мерцание, поглаживания — всё это успокаивало сестру Гамболла Ниссу. Ей не повезло с рождением, и посему с самого начала принцу досталась роль заботливого старшего брата. Он опекал всех своих созданий, как только мог. Лишь один единственный человек был ему равен, лишь он один мог сам о себе позаботиться, и более того — позаботиться о самом Гамболле. Маршалл Ли никогда не появлялся внезапно и из ниоткуда, он будто бы с самого начала Грибной Войны был частью УУУ. Деталью в целом пазле.       Этим днём Принц Конфетного Королевства спал в гостевой комнате. Из его окон открывался вид на долину и Конфетные башенки. Если приглядеться, то можно было даже заметить гигантских стражей, стоявших каждый на своём посту. Гамболл зашторил окна, свалился на кровать, и моментально погрузился в сон. Ибо был он столь вымотан, что даже ног своих не чувствовал.       Снилась ему… тьма. Непроглядная бескрайняя тьма без конца и начала, где не было ни звуков, ни воздуха, ни эха, ни даже тепла. Гамболл скитался сквозь неё, потеряв пространственные ориентиры. Потерянный-потерянный-потерянный. Ноги будто увязли в чём-то — не шевельнуться. И живот скрутило как при диарее.       Неожиданно на него налетела белая тень! Она снесла жвачного с ног, а после побежала в неизвестность. От неё исходил странный булькающий смех, словно кто-то сначала набрал в рот воды, а затем его дико рассмешили. Вслед за этим разного рода символы, фигуры, образы — проносились мимо Гамболла как череда картинок в калейдоскопе. А ещё был этот голос… множество голосов, соединённых в один: низкий, высокий, дрожащий, хриплый, бархатный, бас и баритон, контральто и фальцет — все хором в унисон точно демон вещали прямо на ухо:       — ТеБе сТоИлО уЙтИ иЗ эТоГо МеСтА!       — Кто ты? — рвано вдыхая, спросил принц. Голос врывался сквозь уши в самую грудную клетку, сжимал нервы тисками, парализовал. С каждым новым словом Гамболлу всё сильнее верилось, будто он говорит с самим Дьяволом! И нет, не с Хансоном Аббадиром, не со Смертью, не с самим, мать его, Глобом, а с самым, что ни на есть — чистым воплощением вселенского Зла! И от этого хотелось наложить в штаны.       — я То, ЧеГо Ты ЖаЖдЕшЬ бОлЬшЕ вСеГо, ГаМбОлЛ. Я — эТо Та СиЛа, ЧтО сПоСоБнА рАзОрВаТь СеЙ пОрОчНыЙ кРуГ, иЛи ЗаПуСтИтЬ цИкЛ вНоВь. ТвОя РоЛь ТуТ рУдИмЕнТаРнА, кАк И рОлЬ вАмПиРа. СуДьБа УжЕ вСё РеШиЛа. ТрОпЫ пРоЛоЖеНы. ТеБе НиКоГо Не СпАсТи!       — Что? Что ты имеешь ввиду? Почему не спасти? Что творится в этом замке?       — ГлУпЫе ВоПрОсЫ, гАмБоЛл. ЛуЧшЕ сПрОсИ сЕбЯ вОт О чЁм: «КаК мНоГо Ты ЗнАеШь О мАрШаЛлЕ?»       — Достаточно!       — дОсТаТоЧнО? тЫ в ЭтОм ТоЧнО уВеРеН? аХаХаХаХаХаАаАаАаАаАа…       Принц уже было собрался решительно ответить эфемерному существу из сна, однако тот просто рассмеявшись, выбросил сознание Гамболла обратно в реальность.

***

      Вечером состоялся ужин, к которому по просьбе Гамболла присоединились Фионна с Кейк. В столовой зале посередине стоял длинный стол, укрытый скатертью. Сервировка на уровне самых сертифицированных ресторанов с пятью звёздочками Мишлен. Дудль подал четыре блюда: тарелку первоклассной итальянской пасты с болоньезе для жвачного Принца, «безупречный гамбургер» для Кейк, клубничное мороженое для Фионны, и наконец связку чили для Маршала. После того как вампир выпил красный цвет перца, он тут же обратился гигантской летучей мышью и изрыгнул подобно дракону струю пламени. Люстра, которая всё это время висела над ними опасно покачнулась, но устояла. Фионна и Кейк похлопали трюку Маршалла.       — Пока вы здесь будете заниматься расследованием, — начал Гамболл, доев пасту. — Я, пожалуй, съезжу домой, и попытаю счастье в научном подходе. Может быть всё дело в электромагнитных бурях, или в разрыве суб-потусторонней завесы.       — А быть может это всё ретроградный Меркурий, — шутя добавил Маршалл. — Но серьёзно, Гамб, тащиться в такую грозу?       — Грозу?       И сразу же как по волшебству за окнами грянул гром, и ливнем полилась вода с небес. Странно. Очень странно!       — Дудль вчера мне сообщил, что где-то здесь в замке есть своя лаборатория. Может пойдёшь посмотришь на неё?       — Сомневаюсь, что там найдутся все необходимые компоненты для создания датчика суб-призрачных волн.       — А ты скрести пальцы.       — Л-ладно! — нехотя согласился Гамболл.       После ужина Дудль проводил принца в лабораторию замка. Из-за разбушевавшейся грозы свет был нестабилен. Пробки выбило у генератора снаружи, и дворецкому пришлось нести в руках парафиновый фонарь. Гоблин, хоть и низенький, да какой резвый — шёл быстро в темпе скандинавской ходьбы. Через длинные галереи и коридоры, на чьих стенах всюду были развешены массивные картины в дорогих вычурных рамках. Гамболлу порой хотелось остановиться и прочитать надписи, но увы, Дудль уже вошёл в ритм.       Паркет под ногами задрожал, когда за окном прогремел гром, а затем ослепительный свет от молний озарил всё пространство вокруг. Жвачный принц в эту самую долю секунды бросил взгляд на одну из картин, где была изображена дама в жёлтом платье. Во мраке она казалась симпатичной, статной и величественной, однако в свете грозы… Гамболл уловил нежелательные детали: рыбье лицо, глубокие морщины, висящие щёки, хмурые угрожающие седые брови. И тут… она моргнула. Женщина на картине моргнула! Вдох застрял в лёгких! Нечто внутри взорвалось болезненным импульсом, и вдоль всей нервной системы Конфетного Принца пробежали веточки молний. Ноги точно приросли к полу, а свет парафинового фонаря лакея всё удалялся и удалялся. Ночной мрак окутал Гамболла с головы до пят.       Неужели в этом замке ещё и картины живые? А вдруг они все следят за ними? Вдруг здесь всюду на каждом шагу чьи-то глаза? И все смотрят-смотрят-смотрят прямо на него! Прямо на принца! Следят за ним!       В затылке кольнуло. И на плечах, на спине тоже. Гамболл поёжился, губу закусил. Это неприятное ощущение. Чужие взгляды на нём! Неизвестные! Он словно чувствовал их своей кожей! И это внушало… тревогу. Нервы натянулись как тетива. Пролетевший мимо сквозняк морозил ноги. Следят-следят-следят! Все эти чёртовы картины за ним следят! Надо убираться отсюда! Как можно скорее! Плевать на вещи! Плевать на Маршалла! Ведь каждую секунду, которую здесь тратил Гамболл в Конфетном Королевстве могло что-нибудь произойти. Что-нибудь непоправимое.       — Мы уже почти пришли, — подал голос Дудль, и ПЖ внезапно для самого себя осознал, что всё это время, пока внутри него расцветала паранойя и панические монологи, он шёл на автомате. Они вместе с лакеем спустились в подвал башни, где располагалась лаборатория. Гамболл многого не ожидал, а зря — техника в лаборатории была что надо. Будто некто прочёл тайный дневник принца со всеми его хотелками, а потом купил всё это и приволок прямо сюда.       — О мой Глоб, это что, Патифик-3000? Откуда он здесь? — разглядывая молекулярный преобразователь, дивился тот.       — Прежний хозяин тоже страстно обожало науку, ваше высочество, — ответил дворецкий.       — Охо-хо, вот бы испробовать! Можно?       — Вперёд.       Белоснежная приблуда больше напоминающая бластер из фантастического фильма, в руках Гамболла была нацелена прямиком на стоявшую лампу с танцующей гавайской девушкой. Когда он выстрелил лампа превратилась в туалетное зеркальце примерно такого же размера и веса. «А что, если я выстрелю из этого в ту картину?», спросил он себя. Соблазн был весьма велик. Ибо в случае если в картинах кто-то был заключён, как это часто бывает во всяких проклятых поместьях и замках, Патифик-3000 преобразует их энергию в органику, а не в предмет.       Тем временем Фионна и Кейк бродили по замку, дерзко открывая все двери на своём пути. В какой-то момент девушка наткнулась на оружейную. На стендах и в витринах были всякого рода мечи, топоры, секиры, булавы, арбалеты, дубины, копья, луки, цепы, нунчаки, пращи, рогатки, сюрикены, кунаи, посохи, сабли, палаши, кинжалы, стилеты, и всё прочее-прочее-прочее! Фионна заблестев глазками — пропала в этой комнате.       — Может не стоит тут ни к чему прикасаться? — предложила Кейк, опасливо озираясь по сторонам.       — Не трусь. Я просто хочу посмотреть на коллекцию, — убеждала её сестра.       Естественно простой осмотр превратился в бесконечный день шоппинга, только с оружием. Фионна брала в руки почти каждый клинок, и пыталась к нему приноровиться. Тут из ниоткуда внезапно выросли тренировочные манекены. И уж тогда Фионна точно пропала.       Кейк обеспокоенная одержимостью своей сестры, вышла из оружейной, желая отыскать Маршалла или Гамболла, дабы те помогли образумить Фионну. Но пройдя чуть дальше, кошечка наткнулась на яркую жёлтую полоску света из щели чуток приоткрытой двери. Та прислонилась к ней, да навострила уши. С той стороны доносилась музыка… этническая музыка! Небольшой ансамбль исполнял гармоничную партию, вот только им чего-то не хватало. Гуслей не хватало! Едва лишь Кейк это поняла, как тут же ворвалась на вечеринку, и присоединилась к играющим гоблинам.       Само собой, что же это за замок, если в нём нет тронного зала? Маршалл рассиживался на каменном троне, расположенном на лестничном пьедестале, к которому от самых массивных дверей шла красная бархатная дорожка. С исполинских люстр вниз капал воск многочисленных свечей. Воздух душный здесь, спёртый, а от жары можно расплавиться. Но жаровни стояли повсюду и помимо света дарили ещё и тепло. Король Вампиров вновь облачился не в свой обычный панковский лук, а в наряд «истинного короля»: шёлковые лосины, бархатный камзол, туфли на каблуке с золотыми пряжками, и да — корона на челе, куда же без неё? Вальяжно рассевшись, и облокотившись локтем о подлокотник, Маршалл Ли наблюдал через сферу на пьедестале за тем, как кто в его замке веселится. Из серебристой дымки в шаре возникали образы: Фионна машет мечом, Кейк отжигает на гуслях, а Гамболл разбирает и собирает разные устройства.       В зал вошёл Дудль, толкая перед собой столик на колёсиках. На этом столике под стеклянным куполом на серебряном подносе лежала голова. Голова Циклопа. И судя по его выражению, он не был рад своему заключению здесь. Хмурился, скалился, да рычал подобно дикому животному.       — Ну что, ты мне расскажешь где оно, или нет?       — Нет! — отрезал циклоп.       — Говори! — потребовал Маршалл, да кулаком стукнул о подлокотник.       — Нет!       — Я сказал — ГОВОРИ! — и обратившись гигантским монструозным чудищем, вампир, склонившись над головой под куполом, зарычал изо всех сил. Залитые кровью глаза пылали гневом, пасть разверзлась, демонстрируя десятки острых клыков, с которых обильно капала вязкая прозрачная слюна. Широкая грудь, обросшая чёрным мехом, часто вздымалась, а из тонких ноздрей вырывались струи пара. Кабы не стеклянный купол, то циклоп, возможно, почувствовал бы сей смердящий животный запах вампирского облика. Острые когти с противным скрипом царапнули по поверхности, и уже было собирались сорвать его, дабы вцепиться в эту упрямую одноглазую голову. Однако Дудль вовремя указав на сферу, отвлёк Маршалла:       — Кажется в замке назревают новые проблемы, мой король.       Там в шаре промелькнул образ убегающего Гамболла. Тот был уже полностью облачён в белый халат на манер докторам или лаборантам. На его голове вместе с короной были защитные очки, а в руках жвачный нёс что-то вроде космического пистолета. За ним гонялся призрак, больше походивший на старые рваные занавески, и всё завывал замогильным тоном какие-то проклятья.       Маршалл моментально обратился обратно в свой прежний вид, после чего, стукнув себя по лбу, покачал головой. Всё как всегда идёт не так.       — Агрх! Я ещё вернусь!

***

      Сглатывая ком тревоги, Гамболл нацелился на картину. Рядом никто не присутствовал, однако колкие следы чужих взглядов всё ещё преследовали его. Сейчас всё решится! Наступило время получить ответы! Решимость заполнила жвачного принца, палец на крючке не дрогнул. Когда импульс энергии из модифицированного молекулярного преобразователя достиг картины, галереи на мгновение озарились ярким светом. «Трах-баБАХ»! Гром и молния за окном бесновались. Гамболла отшвырнуло отдачей и тот плюхнулся прямо на копчик. Почудилось, мол ничего не сработало, картина всё та же, ничуть не поменялась, однако в следующий миг… замогильный хрип… и ледяные когти у самого уха! Из картины вышла бледная фигура с зияющими тьмой провалами глаз, да ртом настолько широко открытым, будто как резина он мог растягиваться до самого пола! Тонкие морщинистые руки тянулись к Гамболлу, и тот с охрипшими криками бросился наутёк со всех ног!       Голос призрака подобно наждачке, когда точат нож — противный, резал по ушам. Всё усиливался и усиливался, до тех пор, пока аж зубы не начали скрипеть! Вдруг Гамболл обернулся, попытался выстрелить, но заряд пушки не подействовал на призраке! Вообще никак! Резко похолодало, и нос покраснел, пальцы заломило. Принц бежал и бежал. Дёрнул ручку ближайшей двери — заперто! Все двери внезапно почему-то стали запертыми, и несчастному пришлось нарезать круги по галереям.       Будто бы этого было мало, и к высокой худощавой старушенции присоединились и другие призраки из картин: мужик в шляпе и с усами, жуткая мелкая девочка, какой-то умственно-отсталый пухляш с глазами вразброс. Они окружили жвачного с обеих сторон коридора, да принялись медленно угрожающе надвигаться.       Деваться некуда. Гамболл, задыхаясь от отчаяния, прижался к стене, да зажмурился посильнее. Выпал из его рук молекулярный преобразователь. Призрачные ледяные когтистые руки похватали его, оцарапали кожу, порвали халат, а разинутые рты так и вовсе готовы были вот-вот поглотить жвачного.       — Сюда! — раздался внезапно спасительный голос Маршалла. Гамболл открыв глаза, заметил позади полупрозрачных фигур его — Короля Вампиров, что стоял одной ногой на карнизе за окном и протягивал руку.       Надежда! Окрыляющая и опьяняющая, словно глоток свежей прохладной воды обволокла жвачного принца, и он, преисполнившись ею — растолкал призраков, да рванул в окно, где его поймал вампир. Маршалл схватил юношу под коленки и за шею, будто он здесь и сейчас рыцарь, а Гамболл — его дама в беде. Они парили над парком в середине замка, медленно опускаясь на дорогу. Ливень омыл обоих с ног до головы, а шум дождя заглушал отдаляющиеся завывания призраков. Эти глаза… чёрные непроницаемые глаза вампира — околдовывали Гамболла.       Через некоторое время они оба уже рассиживались в одной из гостиной напротив потрескивающего камина, грели косточки, да вытирали полотенцами промокшие волосы. Дудль привёз им горячих напитков. Призраки испарились, словно их и не существовало, однако неприятный осадок на душе всё же остался. И посему жвачный принц спросил:       — Ты знал, что этот замок проклят? Не так ли? Знал, и всё равно пригласил нас на вечеринку!       — Подумаешь пара призраков? Да на моём концерте их было в десятки раз больше! — аргументировал Маршалл.       — Только вот те не агрессивны! — продолжал возмущаться Гамболл. — Где Фионна и Кейк? Нам надо найти их как можно скорее, и придумать способ снять проклятье!       — Они веселятся, оставь их.       Король Вампиров вдруг вернулся в своё прежнее состояние беззаботного панка: воспарил над полом, достал свою электрогитару и принялся наигрывать дерзкие нотки. Это взбесило Гамболла, и тот сорвав со своей малиновой головы полотенце — швырнул его в лицо Маршаллу.       — Ты меня достал! Всё, Маршалл. Я ухожу! Доволен?       — Нет! — неожиданный вопль врезался в уши Гамболлу. Вампир бросил свою гитару на диван, а сам прижался к спине жвачного принца. Длинные рельефные руки заключили его в объятья, подбородок упёрся в макушку. Запах одеколона… опьянял, срывал крышу Гамболлу. Сердцем отчаянно хотелось поддаться порыву, но умом тот понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.       — Отпусти, — спокойно требовал Принц Конфетного Королевства.       — Тебе ещё рано уходить. Останься! — упрашивал Маршалл, прижимаясь губами к розовому уху.       — Рано? Нет, мне следовало уйти из этого места давным-давно. А быть может… может с моей стороны вообще было ошибкой приходить сюда!       И выпутавшись из столь искушаемых объятий, Гамболл двинулся к дверям. Но стоило ему взяться за ручку, как бледно-серая ладонь влепилась в край, не давая двери открыться. Маршалл больше не парил над полом, как он это обычно делает. Его аура вновь переменилась, а взгляд наполнился ледяным холодом. Смотрел на юношу так, будто он здесь пустое место — ничтожество, посмевшее ему перечить! И из-за этого, Гамболлу стало не по себе: под ложечкой засосало, колени подгибались, зрачки расширились.       — Ты не понимаешь… Я… я не могу тебя отпустить. Не сейчас, — дрожащим тоном объяснял Маршалл. Густые бровки вдруг сместились в жалобной мине, тонкие губы поджимались. От замешательства что охватило жвачного принца, в голове рождались миллион вопросов, но задать их Гамболл не мог физически — рот будто намертво склеился, голос застрял комом в глотке. — Помнишь мы вместе разрисовали старую стену метро? Твоя подпись что тогда, что сейчас уж слишком вычурная. Но мне нравится, правда. Гамб… прошу тебя, останься со мной? Я не перенесу этот чёртов замок, если в нём не будет тебя!       — Какое ко всему этому… безумию ты имеешь отношение? Что ты скрываешь? — наконец выдавил из себя принц, попятившись от вампира назад.       — Я не могу сказать…       — Ты мне не доверяешь? Мы с тобой знакомы не одну сотню лет, Маршалл!       — Дело не в доверии, Гамб, — надвигаясь на него, объяснял тот. — Я дал слово чести. Ты как никто другой понимаешь, что его нельзя нарушать! Просто… верь в меня!       — Как, чёрт подери?! — повысил голос принц. — Формально ты удерживаешь меня здесь в заточении, прямо как Снежная Королева! Мне расценивать это как похищение? Что, мать твою, происходит, Маршалл?       — Я не могу сказать.       — «Барон Праха» вообще существует? Или он — это твоя очередная псевдо-личность?       — Я ни разу никем не притворялся, Гамб! — прошипел вампир.       — Точно? А мне кажется, что всю свою жизнь ты носишь чью-то маску. Откуда мне знать, что передо мной настоящий ты, Марш?       — Что ты хочешь от меня услышать? Что мне жаль? Что мне страшно? Конечно, Глоб вас всех побери! Но мои чувства ничего не меняют. Я всё ещё связан обещанием, и как бы мне того ни хотелось, я не… я не могу рассказать тебе Гамб. Прости.       — Тогда ты не оставляешь мне выбора! — с сожалением в голосе, ответил Гамболл.       В следующий момент Принц Конфетного Королевства резко развернулся и вдарил вампиру сапогом прямо в грудь. Тот отлетел на пару метров и упав на пол, наблюдал за тем, как розовый парень уходит. Дудль поспешил помочь своему королю.       — Мне его догнать? — спросил дворецкий.       — Не стоит. Он сам докопается до правды. Чем позже — тем лучше. Я только надеюсь, что мне хватит времени, Дудль… уф, ну и удар у него.       Маршалл потирал место где отпечатался каблук Гамболла. Всю грудную клетку на мгновение парализовало от этого удара. Кабы не регенерация вампира, то Маршаллу пришлось бы несладко.       Жвачный принц торопливо подлетел к массивным дверям, ведущим на крыльцо Багрового Замка, однако стоило ему открыть их, и тот очутился во внутреннем парке. Ливень потихоньку успокаивался, а вот паника Гамболла — наоборот, лишь усиливалась до поседения. Он метался от одной двери к другой, лихорадочно открывая их, и ища выход. Когда он осмелился выпрыгнуть через окно, его вновь занесло во внутренний парк. Точно проклятье удерживало Гамболла внутри этого замка. Не давало ему выйти! А ещё эти портреты повсюду! Они глядели на него, и взгляды их источали насмешку. На миг принцу почудилось, что один из них указывает на него пальцем и смеётся! Безудержный безумный хохот сводил Гамболла с ума! В итоге он набросился на одну из картин, вырвал её из рамки, после чего принёс в гостиную с камином, и бросил полотно в огонь! Хохот в его ушах смазался, как на пожёванной пленке, а потом стих. Бешеный пульс успокаивался. Гамболл просто уселся на тахту рядом, сложил ноги на пуфик, да прикрыл глаза ладонью. Он в ловушке! И тут будто бы ему назло:       «Бах», за окном просвистел тихий далёкий фейерверк. А если быть точнее — сигнальная ракета Ирисковой Дворецкой. Конфетный принц прильнул к витражу с изображением цветущей розы, пытаясь разглядеть сквозь цветное стекло что не так в его королевстве, но всё тщетно. Ириска вызывала его, но Гамболл не мог вернуться! Тогда он открыл окно, встал на карниз, и заорал во всю глотку:       — ЗААААВТРААА! ЗААВТРААА! — звал он принцессу-лебедь.       Его голос утонул в ночной грозе. Никто не прилетел. Впереди простирался мрачный чёрный пейзаж, где в небесах было единственное алое пятно от сигнальной ракеты. Свет окрасил тяжёлые тучи, сделав их объёмнее и прекраснее. Холодный влажный воздух пахнул Гамболлу в лицо, а дождинки оросили малиновую макушку. Позади раздался знакомый голос:       — Я не хотел, чтобы ты узнал об этом вот так. Всем было бы куда лучше, если бы мы просто развлекались в этом замке.       — Мы? Так Фионна и Кейк тоже…       — И Лорд Монохром, и Пупырчатый, — добавил Маршалл. — Да. Они все где-то здесь во дворце.       — Тогда их надо найти! Собраться всем вместе и придумать способ как нам отсюда выбраться. Ты ведь тоже здесь в ловушке, правда?       — Да, — подтвердив это, вампир подлетел к жвачному поближе, затем обогнул его, и глядя свысока, добавил: — Но в отличие от всех вас, я тут по собственной воле. И я не уйду до тех пор, пока…       — Пока что?       — Не важно, — отвёл тот взгляд.       — Маршалл мне необходимо знать, ты собираешь нам помочь, или будешь мешать?       — Сложно сказать…       — Агрх! Ты невыносим! Не ходи за мной! Я сам всех найду! И мы спасёмся без тебя, «мистер зага-а-адочность».       Сжав кулаки до побелевших костяшек, Гамболл топнул ногой, сжал челюсти в оскале, после чего покинул гостиную. Печальный Маршалл смотрел ему вслед и качал головой.

***

      К рассвету Гамболл выбился из сил. Он обыскал бальную залу, оружейную, библиотеку, столовую, даже побывал на кухне — никого из своих товарищей он не нашёл. Под глазами уже вырисовывались мешки, а от частой зевоты челюсть сводило. Вдруг он по обыкновению открыл очередную дверь, дабы чекнуть своих друзей, и, о чудо, на высокой красной кровати Гамболл обнаружил Фионну и Кейк, спавших седьмым сном. Он и сам был столь вымотан, что решил не будить их, а просто присоединиться. Улёгся на краешек, глаза сомкнул и моментально провалился в царство Морфея.       Коридоры-галереи. Пространство исказилось: Гамболл то подымался вверх, то спускался вниз. Картины тоже висели криво, а за витражными окнами не было ничего кроме плотного тумана. Жвачный принц не сразу осознал, что он во сне, и лишь когда заметил, что некая фигура в длинном коричневом плаще заходит за угол — до него дошло. Всё не так как в реальности, если реальность вообще имеет место быть в том необычном проклятом Багровом Замке. Ноги поднимать оказалось куда труднее, принц хватался за панели, и подтягивался. Ему начало чудиться, будто он несёт на своей спине тонны камней в мешке. Но лишь добравшись до угла и свернув за него, тот с ужасом осознал факт того, что там за углом — ещё один подъём. Это окончательно сбило весь настрой. Смысл подниматься опять? Чтобы потом ещё и ещё раз подниматься? К чёрту этот сон!       — ПоЗдРаВлЯю! — прозвучал знакомый комплекс голосов. До дрожи в поджилках, до посинения в висках! Гамболл обернулся, и вот она — снова тьма-тьмущая! Хоть глаз выколи! На этот раз голоса обрели форму — фигура в длинном плаще и в капюшоне плавно поднялась снизу словно на невидимом лифте.       — Опять ты! Что тебе надо от меня? — требовал Гамболл.       — ЗаБаВы, — коротко ответила сущность. — Ты КаК мОтЫлЁк В пАуТиНе: ЕщЁ жИв, ЕщЁ тРеПлЕшЬсЯ, нО уВы, ТвОи ПоТуГи НеРеЛеВаНтНы. Ты — ВсЁ рАвНо УмРёШь! МаРшАлЛ уМрЁт! ФиОнНа МёРдЕнС, кЕйК, пРиНц ПуПыРчАтОгО кОрОлЕвСтВа — ВсЕ! вСе ОнИ сДоХнУт Во ТьМе СоБсТвЕнНыХ иЛлЮзИй.       — И ты ворвался в мои сны просто чтобы просто поиздеваться? Какая честь!       Вдруг фигура в плаще исчезла, дабы затем возникнуть у Гамболла за спиной. Жвачный вздрогнул от неожиданности. Живот крутило, а в виски словно кто-то гайки вкручивал. Неприятные ощущения щекотали бока, кололи язык. Всё странное! Всё такое… ненастоящее!       — ДаВаЙ пОиГрАеМ? я ОтВеЧу На ТрИ лЮбЫх ТвОиХ вОпРоСа МаКсИмАлЬнО чЕсТнО, а Ты СдЕлАеШь В рЕаЛьНоСтИ кОе-ЧтО дЛя МеНя. ИдЁт?       — Я на это не поведусь! Сделки с демонами никогда не заканчиваются хорошо! — резко отреагировал Гамболл. И в ушах тут же зазвенело. Зернилось перед глазами. Ему становилось всё хуже и хуже, а фигура в плаще всё ближе и ближе.       — КтО сКаЗал, ЧтО я ДеМоН?       — Если не демон, то кто? Меня твоё прошлое представление как-то, знаешь ли, не впечатлило. «Я — часть той силы, и бла-бла-бла», банально! Так говорят только те задроты из города магов. Посмешище!       На это фигура в капюшоне стала ещё ближе. Из мешковатых рукавов показались ладони, которые потянувшись к капюшону, сняли его, обнажая розовую голову жвачного принца. Всё верно: перед Гамболлом стоял он сам. И на лице доппельгангера сияла маниакальная улыбка. Настоящий ПЖ не выдержал, согнулся пополам и выблевал наружу всё содержимое своего желудка. Было так плохо, что хотелось плакать, но принц держался. Кисти рук одолевал тремор, каждый вдох сопровождался режущей болью в лёгких, колени подгибались.       — тЫ вСеГдА зНаЛ кТо Я нА сАмОм ДеЛе, ГаМбОлЛ. я — ЭтО чАсТь ТеБя! Я — эТо БаГрОвЫй ЗаМоК! я — ЭтО пРоКлЯтЬе! Я — эТо ВсЕлЕнНаЯ! хТоНиЧеСкИй УжАс! ПрИрОдА вОпЛоТи! СтИхИя… БеСкОнТрОлЬнОгО рАзРуШеНиЯ! оТрИцАй ЭтО сКоЛь УгОдНо, Но ТвОя ТьМа ТяНеТсЯ кО мНе, ПоДоБнО тОмУ кАк ПоТеРяНнЫй РеБёНоК жАжДеТ вОсСоЕдИнИтЬсЯ сО сВоЕй МаТеРьЮ. мЫ с ТоБоЙ сВяЗаНнЫ, гАмБоЛл. ВоВеКи ВеКоВ.       Глаза доппельгангера отличались от оригинала: белки были чёрными, и внутри них ошеломлённый принц мог разглядеть мерцающие звёзды. Голова, правда, кружилась, да стоять на ногах было всё труднее. Потерять сознание во сне казалось абсурдным, однако вот она истина — Гамболл был на пределе.       — Как… Как тебя… умф… как тебя победить?! — собрав волю в кулак, спросил принц, на что сущность громко расхохоталась.       — АхАхАхАхАхАхАхА-а-А-а-А-а… НиКаК! тАк Же, КаК и СмЕрТь, МеНя НеЛьЗя ОдОлЕтЬ. нЕлЬзЯ кОнТрОлИрОвАтЬ, зАпЕрЕтЬ в КлЕтКу На ЗаМоК. мЕнЯ нЕвОзМоЖнО иГнОрИрОвАтЬ, иЛи «СдЕлАтЬ дОбРыМ». зДеСь НеТ нИкАкОй ХиТрОсТи, ГаМбОлЛ. нИкАкОгО тРюКа, НиКаКоЙ лАзЕйКи. ВсЁ, чТо Ты МоЖеШь СдЕлАтЬ — эТо СмИрИтЬсЯ с МоИм СуЩеСтВоВаНиЕм И пРиНяТь ЕгО.       — Вот как? Тогда… кхм… ради чего ты… в Багровом Замке? Какова… кхе-кхе-кхе… твоя цель?       — еДа, — на удивление коротко ответила сущность.       — В каком смысле? — уже из последних сил спрашивал Гамболл. Глаза слипались, фигура двоилась. Он опёрся об колено, не желая падать перед врагом. Дышать больно. Тяжело. Сахарный пот стекал с его лба, и орошал тёмные ботинки.       — ТаК-тАк-ТаК, а ЭтО уЖе ЧеТвЁрТыЙ вОпРоС. я ОбЕщАл ОтВеТиТь На ТрИ, гАмБоЛл. ТеПеРь ТвОя ОчЕрЕдЬ мЕнЯ рАдОвАтЬ: сДеЛаЙ оДнУ мАлЕнЬкУю ВеЩь ТаМ нАяВу.       — Ты забыл добавить: «Или я…» и тут должна быть… буэ-кхе-кхе-кхе-хке… — изо рта вниз с омерзительным хлюпаньем полилась рвотная конфетная масса вперемежку с розовой кровью. В живот будто кто-то нож вонзил. Боль адская, но Гамболл всё продолжал стоять. Яд… в воздухе, он вдыхал его! Это всё эта тьма! Жвачный понял, наконец-таки! Но было уже поздно. Оставалось надеяться, что этот сон — всего лишь иллюзия. Попытка сущности причинить жвачному побольше страданий.       — ДеЙсТвИтЕлЬнО, гДе Же МоИ мАнЕрЫ? сДеЛаЙ кОе-ЧтО дЛя МеНя, ИлИ я ПрОсОчУсЬ вО сНы МаРшАлЛа, И пОвЕдАю ЕмУ оБо ВсЕх ТвОиХ гРяЗнЫх СеКрЕтИкАх.       — Что? Пфф, у меня нет… тайн, которые… могли бы… могли бы обидеть… Маршалла! — вяло возразил позеленевший Гамболл.       — В сАмОм ДеЛе? ТоГдА, дУмАю, ЕгО гОрДоСтЬ нЕ бУдЕт ЗаДеТа, ЕсЛи Он УзНаЕт О тОм, На ЧтО тЕбЕ пРиШлОсЬ пОйТи, РаДи ТоГо, ЧтОбЫ вЕрНуТь ЕмУ сТаРуЮ иГрУшКу.       — Это было давно! Кхе-кхе-кхе… Тебе не удастся…       — УвЕрЕн? Я еЩё И кАрТиНкУ дОбАвИтЬ мОгУ.       Доппельгангер два раза хлопнул в ладоши, и они оба внезапно очутились в тёмном зале кинотеатра, где на экране происходило то, чего Гамболл стыдился больше всего. Его старые воспоминания, те, кои люди обычно прячут в самый дальний, в самый тёмный угол своего разума, запечатывают на семь паролей, консервируют, и никогда-никогда не вытаскивают наружу! Мурашки по рукам прошлись, в глазницы будто врезались раскалённые иглы!       На всех местах кинотеатра сидели «Маршаллы», кое-кто из них поедал попкорн, другие пили колу, но все без исключения недовольно улюлюкали, и бросались в экран чем не попадя. Данная буффонада сопровождалась криками-стонами с экрана, и тошнотворным запахом кислого пота.       Позор едкой кислотной субстанцией разъедал совесть Гамболла. Веки набухли и намокли, а ноздри забились в преддверии истерии.       — Выключи! — потребовал он.       — а ВоЛшЕбНоЕ сЛоВо?       — Я сделаю что ты попросишь, главное, чтобы никто от этого не пострадал. Выключи!       И вновь два хлопка вернули их обратно во тьму. Доппельгангер вплотную прижался к жвачному принцу, его розовые губы молвили жужжащим шёпотом:       — МоЁ вЕлЕнИе ТеБе — ЭтО пОдДаТьСя ИсКуШеНиЮ. вСеГо На ОдИн МиГ. вСеГо ЛиШь РаЗ. оТпУсТи ОкОвЫ дОбРоДеТеЛи, ОтОпРи ДвЕрЬ мОеЙ тЬмЫ и ВыПуСтИ еЁ пОгУлЯтЬ нА сВоБоДу. ВсЕгО рАз. ОдИн РаЗ.