Ужас Багрового Замка

      В момент, когда последнее слово сорвалось с губ существа, оно растворилось в воздухе, и Гамболл проснулся. Он чувствовал себя не так плохо, как было во сне. И всё же бодрость с пробуждением не пришла. Гамболл был куда более вымотан и выжат после встречи с сущностью. На той же самой кровати где он спал, сейчас прыгали Фионна и Кейк. Скрипел матрас, принца подбрасывало слегка вверх. Наконец, девчушка как-то не так оттолкнулась и приземлилась прямиком на жвачного. Её острые коленки заехали ему прямиком в живот.       — Ой! Прости! — спохватилась Фионна.       — Хе-хе, я выиграла, — радовалась котеечка.       — Какого лешего вы обе…? — шипя, Гамболл схватился за место удара. Было так больно, что тот чуть не выругался самым непристойным способом. Благо королевская дисциплина дала о себе знать, и Гамболл вовремя прикусил язык. Его часто раздражали и бесили выходки этих двух дамочек, но он не хотел выходить из себя и ругать их. Это бы обидело друзей, более того — это бы подорвало репутацию Гамболла как самого милостивого правителя в УУУ. Отпустить оковы добродетели? Только не таким способом! Гамболл помотал головой, прогоняя остатки дурного сна, а затем поднявшись на ноги — присоединился к попрыгушкам на матрасе.       — Вуху! Да! — радовалась Фионна.       — Вот бы сюда ещё чашечку чая. Помнишь, ПЖ, как на зефирной церемонии? — вспомнила Кейк.       — Вам, дорогие дамы, тренироваться и тренироваться для достижения совершенства в попрыгушках.       — Кстати, ты уже понял, что этот замок — ловушка?       — Да, Фионна. Пол дня искал вас, чтобы сообщить об этом.       — Ну, зато тут есть всё что нужно для тусовочных тусовок! Круто, правда?       — Я бы так не сказал. Ириска вчера выстрелила из сигнальной ракетницы. Что-то случилось в Конфетном Королевстве, и мне надо срочно туда вернуться! Есть идеи как развеять это проклятье?       — Несколько, — ответила Кейк в прыжке. — Мы с Финни хотим обследовать вон то огромное дерево в центре парка. Авось найдём что-нибудь. А ты… Ты можешь попытать счастье в библиотеке.       — Да, ПЖ, ты лучше ладишь с книжками, чем мы, — перекувыркнувшись во время прыжка, заявила Фионна.       — Хм, в этом есть смысл…

***

      Широкие петли массивных дверей скрипнули. Жвачный принц прикрыл на мгновение глаза, и с улыбкой вдохнул любимый запах книжной пыли. Ему вспомнилось, как они с Маршаллом однажды разгребали завалы Национальной Библиотеки, и нашли сборник сказок братьев Гримм. Толстенный том содержал в себе массу картинок и стишков. Вампиру нравилась «Красная Шапочка», и он фантазировал о том, какова была бы она на вкус? (Шапочка, а не девочка, разумеется).       Размышления Гамболла резко прервались в момент, когда он услышал чьё-то неуклюжее копошение за стеллажом. Ком встал в горле, внутри всё сжалось. Опасливо и на цыпочках тот прокрадывался к стойке, откуда взяв в руки толстенный журнал в качестве оружия, резко рванул к книжному шкафу. Принц уже было замахнулся, набравшись смелости, однако напоролся на тупик. Там никого не было. Для разыгравшегося воображения слишком подозрительно. Гамболл ожидал нападения и раньше, даже составлял в голове стратегии. К примеру, в библиотеке у него имелось преимущество — два выхода в разные секции замка. Плюс окна с видом на внутренний парк тоже могли использоваться как путь к побегу. В коридоре его зажали весьма быстро из-за ограниченного пространства, но здесь… здесь несмотря на то, что шкафы и стеллажи стоят повсюду, если извернуться, можно всё-таки убежать.       — Я не хочу тебя напугать… — еле слышный робкий шёпот достиг ушей Гамболла. Он обернулся, выронив журнал. Тяжёлый талмуд больно ударил парня по ноге, и тот зашипел. — Прости…       — Кто здесь?! — громко требовал ответа.       Бросая взгляд на книги, Гамболл заметил, что корешок одной из них выделяется. Его будто с той стороны пододвинули. Спустя мгновение принц убедился в том, что ему не показалось. Книгу в фиолетовом переплёте действительно подталкивали, а когда она упала на пол, в щели жвачный принц увидел юное мальчишеское полупрозрачное лицо. Призрак прислонил палец к своим губам, а потом тихо-тихо зашептал:       — Ты должен остановить это… Прочти книгу… Останови это…       — Остановить что?       — Тс-с-с-с… тише, или Он услышит.       — Сущность?       — Нет.       — Тогда кто?       — Мой брат… Ты должен остановить его… Прочти книгу…       Прошептав последнее слово, призрак растворился в воздухе. Гамболл озадаченно опустил лицо да почесал шею. Когда он присел на корточки и захлопнул упавшую книгу, то увидел фиолетовую обложку с золотыми буквами: «Предсказания Агнесс Невыносимой». Розовые брови тут же нахмурились, и гнев расцвёл в его груди подобно проснувшемуся вулкану. Все эти «пророчества», как он считал — есть ничто иное, как одно сплошное надувательство. Экстрасенсы — авантюристы, жулики, и мошенники! А все их предсказания — сборник бреда с вкраплениями инфоцыганских фактов.       Кабы Гамболл на регулярной основе не укрощал свою злость, то эта книга была бы уже сейчас в горящей корзине. Но, ниточка — есть ниточка, и он был бы полным идиотом, если бы из-за своих предрассудков побрезговал бы за неё потянуть. Посему жвачный нашёл самый безопасный угол библиотеки — сел около окна с изображением горящей башни на витраже, и принялся читать эти так называемые «предсказания».

***

      Пророчество номер 314:       В ночь пятидесятого лета двадцать первого века родятся два брата. Один румяный человек, другой бледный как бумага и холодный — вампир. Красной нитью связаны они, ибо когда вместе, их силы будут дополнять друг друга. Но коли один из них решится и убьёт своего брата — станет непобедимым. В ночь красного пламенного дождя. В ночь что раз в тысячу лет. Сотня огненных преторианцев обагряя небеса, укрепляет земные лей-линии. Вампир убьёт своего брата, и станет непобедимым. Он высосет из него все силы, и низвергнет само солнце с небес!

***

      Жвачный с хлопком закрыл книгу, облокотился подбородком о ладонь, и поигрался пальцами, постукивая ими о поверхность стола. Большинство из этих пророчеств — сплошной набор расплывчатых фраз. Многое подходило к событиям в Багровом Замке, если их интерпретировать «правильно». Однако триста четырнадцатое? Два брата, один из которых вампир. Да и ещё этот призрак в библиотеке. Неужели Маршалл и впрямь…       «Спроси себя вот о чём: Как много ты знаешь о Маршалле?», промелькнула мысль в голове. Нет, это всё бред какой-то! Гамболл помотал головой, стараясь избавиться от навязчивых идей, однако проще сказать, чем сделать. Мысли иногда не поддаются контролю. Они лезут и лезут, вдеваются в твои руки как родные, а потом начинают действовать от твоего имени. Воспоминания перекручивались в голове на манер старой киноленты: они с Маршаллом Ли знакомы уже несколько столетий. Их первая встреча произошла ещё до того, как у Гамболла развилась устойчивая память, так что… там всё как в тумане. Гамболл совершенно точно знал, что его вампирский друг много путешествовал по пост-апокалиптическому миру вместе с Симоной Петриков, заменившей ему мать. Он не всегда был вампиром, хотя мог и солгать о той резне в человеческой деревушке. Ещё жвачный знал, что Маршалл — это сын Короля Демонов, хотя они друг с другом связи не поддерживают. Был ли у вампира брат — неизвестно.       «Я не могу сказать. Я дал слово», — прозвучал в голове его голос. Кому дал? О чём? Как давно Маршалл скрывал это? Вопросы вгоняли в уныние Гамболла. Он обнаружил себя на полу библиотеки, съехавшим по стеночке от обуявшей его печали. Он, конечно понимал, что вытягивать из друга силой эту информацию было бы неправильно. Все имеют право на собственные секреты. Тем не менее, Гамболлу почему-то казалось, что у них с Маршаллом уже давно нет причин хранить друг от друга секреты. Они всё друг о друге…       Вспышка! Перед глазами вновь всплыла та ужасающая сцена в кинотеатре. Стыд! Щёки налились алым, даже уши покраснели. Нет. Они не всё друг о друге знают. Как Гамболл может требовать от него абсолютной честности, если даже сам не в состоянии признаться в своих самых тяжких грехах? Уныние переросло в тоску. Жвачный погрузился лицом в колени и зарылся пальцами в свои волосы.       «Бам!», вновь Фионна врывается с ноги, вся перепуганная и потрясённая. Кейк трусила за ней, выкатив глаза от шока. Девушка проигнорировала подавленное состояние Гамболла, схватила его за грудки, затрясла как тряпичную куклу, и затараторила:       — Это всё ты! Ты привёл нас сюда! И я ни за что не поверю в то, что ты, самый умный умник во всём УУУ, не был в курсе об этом! Как ты мог приволочь нас сюда, Гамболл?       — Что-ты-от-меня-хочешь? — дрожа голосом от встряски, спрашивал жвачный. Фионна поставила его обратно на ноги и ему потребовалось некоторое время, дабы прийти в себя. К несчастью, девушка ждать не стала:       — Идём со мной! — приказав, Фионна схватила принца за руку и повела в парк.       Когда они пришли к тому гигантскому древу, то увидели, как его выглядывающие из-под земли корни образовывают нечто вроде арки. Фионна втащила Гамболла туда, а тревожная Кейк уменьшившись, спряталась у неё в рюкзаке. Тьма окутала друзей, тесный коридор вёл в неизвестность. Фионна не разжимала руки, её ладонь была потной, а дыхание неровным.       Когда на другом конце показался слабый тусклый свет она ускорилась. Гамболл еле-еле поспевал, стараясь не спотыкаться о переплетения корней. Свет становился ярче и толще, жвачный даже мог угадать очертания кабинета с той стороны. Нет… не кабинета… лаборатории! Светло-коричневая с расставленными повсюду койками, или что это такое? Столы?       Затем друзья вылезли из узкого коридора, и Фионна ткнула Гамболла лицом в того, кто всё это время лежал на одном из тех столов.       — Ну? И как ты это объяснишь? Клонирование? Проекция? Что за больной проект ты опять создаешь, Гамболл? Тебе было мало создать без моего разрешения того стража на основе моего ДНК?       Оцепеневший в силу дичайшего ошеломления, жвачный принц молча уставился на тела, точь-в-точь похожие на него, Фионну, Кейк, на Лорда Монохрома и на Пупырчатого Принца. Те лежали с дыхательными масками на лицах, будто в коме и спали. Кто их сделал? Откуда они? Сделали их вообще? Или они из другой вселенной? Что происходит в этом чёртово замке? Вопросы-вопросы-вопросы… зудели в подкорке! Выводили Гамболла из себя! Вулкан взорвался! Вулкан кипел! Он больше не мог терпеть эту неизвестность! Убежал из тайной лаборатории в дереве, вошёл в дом широко шагая угрожающей поступью, ворвался в тронный зал, где на троне рассиживался Маршалл. Плеснул рукой с указательным пальцем, да потребовал громко:       — Нам надо серьёзно поговорить!       Король Вампиров в это время лениво настраивал гитару и даже взгляда не бросил в сторону Гамболла. Его корона съехала на бок, один из швов на рукаве разошёлся и теперь висел небрежной тканью. Вместо туфель — кеды, а чёрные локоны рваной чёлки всё по-прежнему лезли вампиру в глаза. Панк-Маршалл вернулся! Ненадолго ему сил хватило чтобы притворяться «хозяином большого замка». Дудль в это самое время сидел рядышком, и полировал алое яблоко для своего господина.       — Маршалл! Я хочу знать, что происходит! — требовал жвачный. — Кто эти люди в корнях дерева? И… что стало с твоим братом?       В этот миг струна гитары порвалась, и нанесла щеке Маршалла царапину. Он зажмурился от неожиданности, дворецкий мигом подбежал с платком в руках. Вампир отмахнулся от него, и прошипел:       — Оставь нас!       — Да, мой король.       Стоило двери в тронный зал закрыться, как Король Вампиров спустился с трона. Они с жвачным остались наедине. Чёрные глаза пылали… тревогой? Гамболл замечал это и раньше, однако сейчас внимание на детали обострилось, как перед потопом или перед катастрофой. Фактурные ладони с ярко-выраженными узелками фаланг словно сошли со страниц скетчей именитых художников. Тонкие губы скрывали под собой острые клыки, готовые вот-вот впиться ему в шею. Длинные ресницы обрамляли чернильный взгляд бездонных омутов. Маршалл был… слишком обаятелен! Слишком красив! Гамболл сам не заметил, как непроизвольно он тянется к нему, и в то же время опасается любых контактов. В ноздри врезался до одури приятный запах его одеколона: горький. Горький как миндаль.       — Ты ничего не знаешь, — заявил тот.       — Так просвети же меня!       — Я…       — Не можешь сказать? Я угадал? — договорил Гамболл. — Знаешь, из всех людей, которых я когда-либо знал, мне казалось, что уж на кого-кого, а на тебя можно положиться!       — Гамб, мне правда жаль…       — Тебе жаль? Там сейчас моё королевство скорее всего уже в щепки разносят! Я не могу покидать Империю Сласти! Я — их лидер! А ты запер меня здесь, и ради чего?       — Осталось недолго…       — Ты — вампир! Твоё «недолго» — понятие растяжимое, Маршалл!       — Будто бы ты у нас живёшь обычную конфетную жизнь! Перестань обвинять меня во всех грехах, и посмотри для начала в зеркало. Лицемер!       — О, ну я хотя бы могу посмотреть в своё отражение, в отличие от тебя, «Король на День»!       — Как ты меня назвал? — взбесившись, Маршалл схватил Гамболла за воротник и притянул к себе. Чёрные глаза засияли алым от гнева, а клыки стали длиннее.       — Твоя игра никого здесь не одурачила. Ты — неряха! Тебе никогда не достанет манер, дабы вести себя как подобает настоящему королю!       — А ты зануда, который только и может, что зарываться в своих книжках! Однажды ты похоронишь себя под ними, Гамболл!       — Нахал!       — Ботаник!       — Лодырь!       — Ханжа!       Перебрасываясь взаимными оскорблениями, эти двое заводились всё сильнее. Узловатые пальцы сомкнулись на напряжённой розовой шейке. Острые скулы Гамболла дёрнулись, желваки заиграли, и в его блеске дивной сирени глаз отчётливо читалось намерение перейти от слов к действию. Ноздри вздулись, когда Маршалл надавил ногтем по кадыку. Такой дерзкий! Такой наглый! Невыносимый!       Вампир и сам весь воспылал не то от гнева, не то ещё от чего. Ещё мгновение назад чёрные глаза ныне — красные подобно яблокам в той чаше на столе. Запах жвачки задевал за больное, пробуждал гонимые мысли. Ниже живота странное чувство тянуло-тянуло, а потом — подняло! Маршалл осознал своё положение, и это взбесило его ещё сильнее! Конфетное создание в его руках такое хрупкое! Преступно хрупкое! Ведь он точно знал: надавишь чуть сильнее и Гамболл задохнётся.       Затяжной зрительный контакт мгновенно прервался, стоило им обоим распробовать на вкус неловкую тишину. Подобно озверевшим от одиночества животным выпущенных из тесных клеток, парни набросились друг на друга. Влажные мокрые губы Маршалла сминали уста принца командным напором. Острые зубы оцарапали язык, однако Гамболла это нисколечко не волновало. Разум потонул в вихре ощущений. Принц вцепился вампиру в воротник, но силу не рассчитал, и пуговица, тут же отлетев, со звоном покатилась по каменной лестнице пьедестала. Звук рвущейся ткани сопровождал пошлые причмокивания губ. Вдруг Король Вампиров опустил когтистую ладонь чуть ниже и запустил серые пальцы под белый халат жвачного. Упругие ягодицы податливо приподнялись. Такие мягкие. Нежные.       — Ах… — стон Гамболла сорвал вампиру крышу. Уж слишком эротичен голос! Рот полон слюны, в глазах желание: «возьми меня». И повинуясь невербальному приказу, Маршалл впился Гамболлу прямо в шею. Не с укусами, нет. С засосами. И от этого принц млел, закатывая глаза. Зарывался пятернёй в чёрные волосы, тёрся возбуждённым пахом о его бедро. Сердце в груди так часто стучалось, словно желая выпрыгнуть наружу.       Зашелестела ткань и на пол полетела одежда. Маршалл уложил юношу прямо на бархатную ковровую дорожку, ведущую к трону. Приложился губами к розовому пупку, закрался ладонью чуть ниже. Гамболл выгибался в спине, да стонал всё громче. Его розовые руки больно сжали волосы, стоило вампиру высвободить затвердевшую плоть, сочащуюся, влажную, вожделеющую прикосновений.       — А-а-ах, что ты…?       — Прикажите остановиться, ваше величество, и я остановлюсь, — усмехаясь, заявил Маршалл.       — Нет. Не смей… — смущаясь, ответил Гамболл.       То, как он краснел, робко закусывал губы, отводил взгляд, очаровывало вампира. Он не отверг его, а ведь мог бы, сославшись на внезапно проснувшуюся совесть. Это делало Маршалла счастливее, придавало сил. Вампир пододвинулся ближе к жвачному принцу, ласково взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя. Нежные руки на затылке мягко поглаживали, поцелуй из безудержного вдруг стал каким-то… спокойным. Ласки обрели характер, ритм. Сначала плавные поглаживания плоти, разведка территории, несмелые касания. Затем всё дальше и дальше — в глубины их общей фантазии.       Подул сквозняк, пахнуло ночным духом, но им было всё равно. Они согревали друг друга в крепких объятьях. Веки Гамбола задрожали, покраснели, и набухли от подступивших слёз. А всё от той невыразимой нежности, которая охватила каждую клеточку его тела. Трепет, боль, жажда, возбуждение — всё перемешалось между собой, переполняя чашу эмоций. Вот каким может быть Маршалл? Его пальцы проникали внутрь, его язык слизывал серебристые нити слюны, его плоть упиралась в живот подобно наточенному осиновому колу. Гамболл приподнявшись, так отчаянно вцепился ему в плечи, а всё потому, что вампир добавил третий палец. Простонал что-то сквозь забившиеся ноздри, сам не понял до конца, что хотел сказать. Челюсть дрожала. Всё потекло. Принцу почудилось, он сейчас… сейчас растает подобно мороженому на солнце.       — Гамб… Я вхожу… — робко предупредил вампир.       — Ч-что? Пого-А-а-а-х! Маршалл…       Мелодичный голос срывался похотливыми стонами, вдохи и выдохи сопровождались непроизвольными всхлипами. Слёзы не переставали течь, а губы дрожать. Гамболл почувствовал резкую боль… единение с любимым! Сжал пальцы ног, напрягся вначале, зажмурился, зубы стиснул.       — Ты… такой тугой, и горячий! — пропыхтел Маршалл.       Он был внутри! Внутри полностью! И это чувство такое… такое необычное! Такое новое! Принц вцепился в чёрные волосы, требовал поцелуев. Они лежали так пару мгновений до тех пор, пока Гамболл полностью не расслабился. Его плоть была куда податливее, чем у других существ, но одновременно чувствительнее. Маршалл, склоняясь над ним, поднимал его ноги выше, покрывал плечи и ключицы красными отметинами. Присасывание этих тонких губ заводило ещё больше! А когда они облюбовали сосок, Гамболл был готов завыть от наслаждения.       Наконец вампир начал двигаться. И сопровождались его резкие порывы сдержанным пыхтением. Пот смешивался, плоть хлопала, Гамболл закусывал собственный палец, стараясь не кричать. Поначалу неторопливые толчки имели скромную амплитуду, однако, чем дальше они заходили, тем быстрее и глубже всё получалось. Фактурная ладонь вампира поправила вишнёвые локоны жвачного, и тот разлепив веки, увидел в чёрных глазах отражение всей той невыраженной доселе любви Маршалла. Его заботы и благодарности принцу. Поэтому во время их необузданной скачки, Гамболл шире раскрыл рот, высунул свой красный язык со стекающей вязкой слюной, и одарил Маршалла самым раскрепощённым поцелуем, на который он был только способен.       Член прилип к животу, пульсировал на грани возможного. Вампир охватил его в левую ладонь, ласкал в ритме. Гамболл уже не сдерживался в своих стонах. Он задыхался и был весь мокрый от пота. Обвивал руками шею вампира, и сводил его с ума.       — Я… с-сейчас…       На последних секундах Маршалл вжался лбом в плечо жвачному принцу. Он так крепко держался за его ягодицы, что на них остались синяки. Всплеск сопровождался эротичным стоном обоих. Натянутые струной нервы лопнули, семя в три мощных выстрела окропило их тела, а то, что принадлежало вампиру, наполнило Гамболла до краёв. Пульс ещё скакал как бешеный. Дыхание всё ещё частое. Маршалл устало рухнул рядышком, когда как у Гамболла по-прежнему дёргались ноги в судорогах, и покалывало в пятках.       То, что они только что сделали обрушилось на обоих ошеломительной реальностью. Маршалл, опустив ладонь, переплёл свои пальцы с пальцами принца. Да, они держались за руки, но в то же время — уставились в потолок, разглядывая искусную базилику. Боялись повернуться и посмотреть друг другу в глаза. А что если вампир заглянет в эти сиреневые окна и увидит в них… страх? Отвращение? Злобу? Что если Гамболл будет сожалеть о содеянном? Или ещё хуже? Что если ему будет всё равно?       Сам же жвачный принц думал только о том, насколько он глуп. Сколь безрассудной была его выходка. Этот… инфантильный эгоистичный порыв, вне всяких сомнений — ошибка! Но, чёрт подери, такая приятная! Сущность требовала поддаться тьме. Или так, или она рассказала бы Маршаллу об… нет! Даже думать об этом страшно! Гамболл не хотел обижать своих друзей. Не хотел проявлять свою тьму… таким образом. Ну, пускай хоть на мгновение он побывал счастлив. Действительно счастлив. Объятья Маршалла, вкус его губ, ласки, его… его любовь. О, как она грела Гамболла! Как окрыляла его! Но всему этому необходимо положить конец. Ибо Принц Конфетного Королевства не может позволить себе отвлекаться на посторонние романы. Империя Сласти — его супруга! Ей одной он отдал своё сердце целиком без остатка!       Едва эти мысли прокрутились в голове Гамболла, и тронный зал озарился алым блеском. Оба парня поднялись и повернулись в сторону высоких окон. За решётчатыми бледными витражами чёрные небеса рассекали хвостатые кометы… обагрённые кроваво-алым цветом.