Женская доля

Одной из задач госпожи Кай Куантяй, оставленных ею для себя на будущее, было найти неродную сестру Кана и Корна - Нампхын. Госпожа Кай, как и госпожа Сурия, знали мало, Нампхын покинула семью, выйдя замуж, почти восемь лет назад, и с тех пор о ней было ни слуху, ни духу. Были подключены детективы семьи, подняты архивы. Шло время, но, что удивительно, следы Нампхын и её семьи - супруга и сына, немногим младше Кинна - затерялись. Через год удивлённая госпожа Кай выслушивала своего детектива и поражалась: эта женщина умудрилась оставить после своего исчезновения с десяток хвостов, ловля которых была совершенно бесполезна. На каждом пути детективов госпожи Кай встречал тупик. Нампхын Киттисават словно провалилась сквозь землю. - Я не понимаю, - говорила госпожа Нок в приватном телефонном разговоре своей подруге. - Что ты так вцепилась в неё? Она даже не была родной сестрой наших покойных супругов. Госпожа Кай глубоко затянулась тонкой тёмной сигаретой и медленно выдохнула облако ароматного дыма. - Это какое-то чувство... незавершенности, что ли. Я надеялась найти её максимум за неделю, а тут год и ничего. Мне всё кажется, что я опаздываю. Что моё промедление может стоить чужих жизней. Как тогда, год назад, в день смерти твоего супруга. Она никогда не говорила - в день, когда я убила его. Всегда только гибель, трагедия и тому подобное - обе женщины в телефонных разговорах были весьма аккуратны. - Ты боишься, что у твоего супруга был какой-то протокол на этот случай?... - тихо осведомилась Сурия, и госпожа Кай согласно хмыкнула. - На случай его смерти? - На случай его насильственной смерти, - подчеркнула госпожа Кай. - Я только надеюсь, что кто бы то ни был, он также не может её найти. Ох, Нок, я уже хочу познакомиться с этой женщиной! Если она жива, конечно. Так долго успешно скрываться с ребёнком и мужем от нашей семьи - такие навыки нам бы пригодились. Госпожа Нок засмеялась. Она знала, как её подруга любит собирать уникальных людей под своё крыло, давая им дом, работу и смысл жизни. В особняке госпожи Кай Куантяй, как ныне назывался бывший дом Главной семьи, за последние пять лет собралось поистине уникальное сообщество людей. Людей преданных лично госпоже, людей, каждому из которых она могла доверить свою жизнь и жизнь своих детей. Каждого госпожа находила сама, каждого проверяла. Эрика, молодая балийка, сбежавшая от тирана-мужа, заправляла оружейной. Она обладала абсолютной памятью в том, что касалось всех видов оружия, собранных на вверенной ей территории. Она помнила, что и кому было выдано на операцию, в каком состоянии находится запас патронов к каждому виду оружия, и умела планировать чуть ли не на год вперед - исходя из собственных статистических данных - что необходимо купить или усовершенствовать. Эрика обожала оружие стрелковое и холодное в равной степени, но лучше всего орудовала мачете... А ещё делала десерты столь умопомрачительно нежные и красивые, что каждый её заход на кухню встречался овациями. Эрика редко баловала домашних сладостями, в основном - по большим праздникам, но всякий раз это было раем для желудков всех вовлечённых. На кухне заправляла Мари, полуфранцуженка-полутайка. Неуклюжая в любом другом месте, с тихим и невыразительным голосом, на кухне она преображалась, командуя поварами и раздатчиками, мешая французские слова с тайскими, и гоняла сыновей госпожи Кай шваброй. Кинн пытался даже жаловаться матери на такое некуртуазное обращение, но был допрошен с пристрастием, как и остальные двое. Выяснилось, что швабра была меньшей карой за опрокинутую солонку, которую мальчики уронили в общую рисовую похлёбку , после чего телохранители госпожи остались без значительной части ужина. Шваброй в итоге дело не обошлось: в качестве воспитательного момента госпожа Кай приказала им извиниться перед всеми телохранителями и оказывать помощь на кухне ещё неделю. Всем троим это пошло на пользу: Танкхун научился готовить элементарные блюда, Кинн умерил свой пыл и почувствовал ответственность за свой проступок, а Кимми... Кимми наелся. Что тоже было хорошо как для него, так и для его матери, уставшей бороться с собственным ребёнком, Ким не любил ничего есть. Ему не нравилась температура, текстура, кусочки, запах... Перепробовав разные способы за прошедшие годы, госпожа Кай так и не смогла смириться с тем, что её младший ребёнок сыт одной рисиной в день. Но вот стряпню своих братьев Кимми все-таки распробовал, и через неделю вовсю уписывал за общим столом омлет, который ему приготовил Танкхун. Мать смотрела на это, не дыша, и возносила хвалу Будде за его милости. Сервера семьи были под надёжной охраной Хару, выходца из Японии. Родившийся в городе Фукуока, на острове Кюсю, Хару первый раз был привлечён к уголовной ответственности уже в четырнадцать лет, но вина его не была доказана. В последствии его вновь и вновь пытались посадить за цифровые преступления, но всякий раз он ускользал, пока не совершил ошибку, покусившись на счета семьи Терипаньякул. Госпожа Кай общалась с ним лично и довольно долго, специально для этого посетив Японию, но даже она не смогла выяснить, как молодой человек (Хару на тот момент было шестнадцать) смог их хотя бы обнаружить, не то чтобы попытаться вскрыть. Госпожа хотела, чтобы юноша работал на семью, она выкупила мальчика, отдав за него огромные деньги, но случилось непредвиденное - Хару влюбился в госпожу со всем пылом юности. Госпожа Кай пребывала в недоумении и досаде - в нее давно не влюблялись, тем более - такие молодые мальчики. Сурия потешалась над подругой и предлагала дать Хару шанс, надежду, но её подруга была непреклонна. Побеседовав с мальчиком и расставив всё точки над и, она дала ему работу, где он смог в полной мере реализовать себя. Хару боготворил свою госпожу, и с годами чувство это только крепло, становясь всё более глубоким и выдержанным... Был еще Чан... Молодого человека нашёл в своё время Корн, привязав к себе узами долга и крови. Сурия мстительно предлагала избавиться от мрачного юноши, долгое время томившегося в подвале дома, но господа Кай была против. Её интуиция, редко подводившая женщину, говорила о том, что здесь не всё так просто, и подключила свою команду аналитиков. Выяснилось, что Корн, которому в следующей жизни явно предстояло переродиться земляным червём, имел у себя на руках неопровержимые доказательства вины Чана в одном неприглядном деле, которым не давал ход, шантажируя этим молодого человека. Семья Чана, также замешанная в этом и давшая Корну добро на использование своего сына в своих махинациях, ежемесячно получала приличное денежное пособие. Фактически Чан был в рабстве у Корна, и госпоже Кай это было отвратительно до глубины души. Но ей никогда не было жалко времени и внимания, чтобы разобраться во всём, что её интересовало. Чан был выпущен из подвала, доказательства его вины они с госпожой Кай сожгли вместе, а цифровые следы в сети подчистил Хару. Самого Чана госпожа приставила к Танкхуну. И это было её лучшей идеей за последнее время. Чан был старше её сына на десять лет, но последние годы настолько измотали его, что живой и увлекающийся Танкхун стал не столько его подопечным, сколько билетом в реальный мир, где есть не только убийства, насилие и боль, но ещё и компьютерные игры, полуночные перекусы, обсуждения девчонок и парней, а также первые неловкие поцелуи-исследования. С результатами своих исследований Танкхун пришёл к матери, как к самому близкому человеку. До этого он, как выяснилось, несколько дней уговаривал Чана не бояться и не писать завещание, ведь, по сути, ничего предосудительного они не сделали - Чан, едва начавший нормальную жизнь, слишком её ценил... Госпожа Кай приняла это как неизбежность. Сказав себе, что это такой период, а Ткхун - пока что якорь для Чана, она поцеловала сына и попросила только и не заниматься ни чем экстремальным. Потом вспомнила себя в пятнадцать... И махнула рукой. Юность - время экспериментов, а в то, что без согласия Танкхуна Чан не позволит себе ничего лишнего, она была уверена. В конце концов, всегда есть камеры наблюдения. ... Нампхын так и не находилась, пока в один далеко не прекрасный день в дверь дома не постучали. Когда охрана доложила, что на пороге неизвестные дети, госпожа Кай сбежала по лестнице, по-молодому перепрыгивая через ступеньку, не смотря на шпильки. В каморке охраны сидел высокий смуглый мальчишка лет семи-восьми. Второй, совсем малыш, покачивался и приседал на пухлых ножках рядом, придерживаемый своим, судя по всему, братом, пока обоих развлекали телохранители. - Госпожа Кай Куантяй? Я Порш.