Женская доля

Госпожа Кай присела рядом с Поршем и сжала его маленькие исцарапанные ладошки в своих, мягких и тёплых. - Откуда ты, ребёнок? Одежда обоих пацанов была хоть и потрепанной, но не старой, без следов неумелой починки, колени и локти - испачканы и сбиты, но ни малыш, ни его старший брат не несли на лице следы регулярных лишений или побоев. Если они и оказались на улице против своей воли, то произошло это совсем недавно, дети выглядели вполне по-домашнему, хоть и устало и грязно. - Наши родители - Нампхын и Винай Киттисават. Из заднего кармана Порш вытащил потертую и помятую метрику - на себя и на брата. - Я не вру. Узкие лисьи глаза смотрели упрямо, и госпожа Кай улыбнулась серьёзному ребёнку. - Я тебе верю. Я Кай Куантяй Терипаньякул. У меня при себе нет метрики, но есть вот это. Она протянула Поршу руку с кольцом главы семьи. По взгляду мальчика стало ясно, что он узнал золотой герб и ощутимо расслабился. - Это мой брат Порче. Малыш, которого до сих пор вполне успешно отвлекала охрана, обернулся на своё имя и белозубо улыбнулся. Его круглые тёмные глаза с неподдельным восхищением смотрели на брата, который покровительственно положил ему ладонь на пушистую макушку. - Пойдёмте, Порш и Порче. Приведем вас в порядок и поговорим, хорошо? ...Порш всегда жил с мамой и отцом. Он почти не помнит Бангкок, только бесконечные переезды с места на место, раз в несколько месяцев или чаще. Он помнит, что мама и отец часто спорили, куда уехать в очередной раз. У них была карта - обычная карта, отпечатанная на бумаге - где они красным карандашом отмечали города и деревни, где уже побывали. Мама говорила - это такая игра, Порш, - и мальчик верил ей, до определенного возраста. Но потом родился Порче, и Поршу казалось, что мама становится странной. Они переезжали уже каждые две недели, и Порш не запоминал ни лиц соседей, ни новые дома. Поршу исполнилось шесть лет в тот год, и он больше и больше уверялся в мысли, что мама бежит, но от чего или от кого - известно не было. Отец уже не спорил, только молча помогал собирать вещи. Очередной автобус привёз семью на окраину Бангкока, где мама нашла небольшой дом. Хозяйка - старая тайка с совершенно седыми волосами, оказалась приветливой, от Порче пришла в полный восторг и даже накормила уставшую семью рисовой кашей с креветками. А ночью за ними пришли. В маленькой спальне, которую Порш делил с братом, хорошо были слышны выстрелы. Порче проснулся и начал испуганно плакать, но Порш - нет. Они много раз тренировались с мамой и отцом - на всякие случаи жизни. Что делать, когда пожар. Что делать, когда ураган. Что делать, если нечего есть. Что делать, если стреляют. Порш не знал слов "тревожный протокол", но знал, что нужно сделать в первую очередь, когда стреляют в доме. Он схватил упирающегося Порче за руку, сунул в карман свой кошелёк и метрику на себя и брата и покинул дом через окно. Ночь была тёплой, район - незнакомым. Порш нашёл для них обоих укрытие до утра, а когда рассвело, пошёл спрашивать дорогу. Мама назубок заставила его заучить имя и фамилию той, к кому можно было обратиться без страха, что их могут убить или похитить... Но Бангкок - большой город, а маленькие ножки Порче не позволяли перемещаться быстро. Мальчикам понадобилось без малого четыре дня, чтобы добраться до пункта назначения... Младший брат, спавший рядом в теплой постели на расстоянии вытянутой руки, постоянно притягивал сонный взгляд Порша, привыкшего заботиться и оберегать Че. За последние дни эта привычка переросла в маниакальное стремление быть всегда рядом, но госпожа Кай и не думала разлучать братьев. Она надеялась, что Порш и сам уснёт после своего рассказа, но тот только водил своими лисьими глазами, смотря то на свою слушательницу, то на брата, и словно решал для себя, договаривать или нет. - С Порче что-то случилось, - наконец решился мальчик. Госпожа Кай Куантяй вопросительно подняла бровь. - Он... Говорить перестал. Вы не думайте, он умный. Не дурак. Но с тех пор, как мы убежали, он молчит, даже не кричит. Хотя даже капризничал раньше. Порш понуро повесил голову, перебирая руками край одеяла, в которое был закутан. Госпожа Кай нахмурилась. - Возможно, он испугался? - спросила она. - Вы ведь должны были вести себя очень тихо, чтобы выбраться из дома незамеченными? Порш кивнул. Он помнил, как шипел на младшего и едва не затыкал ему рот ладонью, пока они не оказались на безопасном расстоянии от дома. - Я думаю, когда он успокоится, то заговорит снова, - госпожа Кай погладила мальчика по голове и поправила подушку. - А теперь, Порш, постарайся уснуть. Вы проделали долгий путь, и отдых нужен не только твоему брату, но и тебе тоже. Ты так заботился о нём все эти дни, наверняка ты очень устал... Её мягкий голос медленно успокаивающе журчал, заставляя Порша закрыть глаза и зарыться под одеяло. - Спи. Вы в безопасности. Эти слова, столь простые, сказанные негромким и уверенным голосом, смогли заставить Порша наконец-то уснуть. Госпожа Кай тихо притворила за собой дверь и, кивнув паре телохранителей в коридоре, пошла в комнаты своих сыновей. Ей было необходимо поговорить как с Танкхуном, так и с Кинном. Те, конечно, не спали, только Кимми дрых без задних ног, ответственно соблюдая режим. - Мама, кто это? Кто они? - тут же подскочил к ней встревоженный Кинн, а Танкхун, отложив книгу, которую читал, сидя на постели брата, только молча уставился своими тёмными глазами на мать. Та устало прошлась по комнате среднего сына и остановилась у окна, смотря как сменяется охрана на ближайшем посту. Их выверенные действия успокаивали женщину своей предсказуемостью, а непоколебимая фигура Чана, угадывающаяся в ночных сумерках, вселяла уверенность. - Вы помните, кого я искала так долго? - спросила наконец она, и мальчики, переглянувшись, кивнули. - Ты нашла? - подпрыгнул Кинн, а Танкхун склонил голову к плечу: - Они тебя нашли. Госпожа Кай кивнула обоим. - Сыновьям Нампхын пришлось бежать из своего последнего пристанища. Скорее всего, их родители убиты, я постараюсь это выяснить в ближайшее время. - Это он?.. - тихо спросил Танкнун. - Корн? Он никогда не звал отца никак, кроме как по имени, с самого момента похорон. - Возможно. Но не обязательно, - вздохнула госпожа Кай. - Поршу всего восемь, а его младшему - два, они при всём желании не смогли бы рассказать всё, что происходило в их семье все эти годы на самом деле. Мы знаем, что Нампхын пришлось прятаться и бежать, но от кого в действительности - мне неизвестно. Я буду это выяснять. Вас я попрошу оказать Поршу и Порче хорошую встречу. Они пришли сюда в поисках убежища - я прошу вас не делать их жизнь ещё сложнее, чем уже есть. - Скажи это Кимми, - неожиданно усмехнулся Танкхун, и мать бросила на него весёлый взгляд. - Ким как раз очень хорошо отвлечёт их от происходящего, - улыбнулась госпожа Кай, и Кинн надулся: - Я тоже! Я смогу! - Мой маленький рыцарь, - мать обняла подбежавшего среднего сына и взлохматила тяжёлые пряди волос у него на макушке. - Ни минуты не сомневаюсь в тебе. А теперь идите и попытайтесь уснуть. Пора завершить этот долгий и трудный день. Кинн ещё раз обнял мать и побежал устраиваться под одеялом, а Танкхун вышел из его комнаты вслед за матерью. У своих дверей он остановился и поймал её за рукав: - Я могу что-то ещё сделать для них? Госпожа Кай погладила его по плечу и вздохнула: - Я пока не знаю. Положись на свою интуицию. Рассказывай то, что считаешь нужным. Можешь не скрывать ничего существенного. И... Ткхун, мне показалось, что Порш знает чуть больше, чем он мне рассказал. Возможно, не сразу, но он, может, и откроется - тебе или Кинну. Сейчас важно, чтобы мальчики почувствовали себя в безопасности. Понаблюдай за младшим - он молчит с тех пор, как они убежали... Танкхун вопросительно поднял бровь, совсем как мать, и кивнул. - Мы должны их сберечь. Я усилю охрану. Договорив, госпожа Кай пожелала сыну спокойной ночи и отправилась на свою половину. Спать ей не грозило - нужно было не только отдать распоряжения по охране особняка, но и осознать и зафиксировать новую информацию, полученную из разговора с Поршем. Что не удивительно, братья Киттисават проспали завтрак. Уже несколько часов под их дверью маялся Кинн, которому старший брат категорически запретил беспокоить гостей, но тот надеялся, что его нетерпеливое сопение под дверью гостевой спальни окажет своё чудесное воздействие, и мальчики проснутся. Кинн развлекал себя разговорами с телохранителями, которые были не прочь пообщаться с юрким и живым, словно капелька ртути, Анакинном, довольно смелым и быстрым в суждениях и выводах. Кинна любила не только его семья. После инцидента с солонкой и рисовой похлебкой, Кинн больше не позволял себе выходок, которые могли бы навредить окружающим, но, конечно, не перестал безобразничать. Однако та история все-таки повлияла на характер мальчика в лучшую сторону, и уважительное отношение к работающим на семью людям стало для него во главу угла. Так что Кинн и телохранители развлекались довольно долго у дверей гостевой спальни, пока в какой-то момент оттуда не раздался испуганный детский крик.