Девять на двенадцать

      Заказ был потным, но ничего особенного. Тоджи уложился в два дня вместо четырех, которые прогнозировал супруге и теперь открывал дверь в дом своим собственным ключом, держа подмышкой букет глициний для жены и новый коллекционный нож для сына. Раньше лучшим презентом мальчик считал, прости господи, энциклопедии, но теперь, к радости Тоджи, вырос в нормального мужика. Казалось, столько лет утекло с тех пор, как мелкий разводил отца на книги о древнем Египте, динозаврах или занимательной физике, а потом цитировал прочитанное, шепелявя и ставя ударения как попало, но Фушигуро-старшего всё ещё узнавали в книжных магазинах. Этот факт вызвал одновременно смех и зубную боль.       Мужчина скинул обувь, сунул цветы в банку и прошествовал в гостиную, почёсывая живот под футболкой. Он чувствовал себя уставшим, но ложиться спать не хотелось. До конца рабочего дня оставалось два часа, и его жена скоро вернётся с работы. Мегуми сейчас в колледже и редко приезжает к родителям, поэтому они смогут провести немного времени вдвоём.       Солнечный свет сквозь неплотно задёрнутые шторы падал рассеяно, заливал уютными, домашними бликами лакированный стол со стоящими на нём чайной парой и какой-то увесистой книженцией. Фушигуро плюхнулся на диван, беря тёмно-коричневый том в руки. Фотоальбом. По всей видимости, к супруге заходила подруга на сплетни, чай и просматривание старых снимков. Тоджи открыл первую страницу; изображение, вклеенное на белые полупрозрачные листы, заставило улыбнуться. Даты, нанесённые под каждой фотокарточкой, быстро утянули в омут воспоминаний.       ***       24 декабря 2005 года.       Рождественские праздники приближались стремительно. Девушка любила свою работу в магазине и грезила мечтами открыть свой собственный, но в последний уик-энд перед самым праздником года хотелось просто лежать на груди мужа и ничего не делать. Голова пухла от постоянных звонков, требований отчетов и внеочередных просьб выйти на работу – заменить одного, помочь второму, ввести в курс дела третьего.       — Мелкий расстроится, если ты не придешь на утренник.       Тоджи считал всё, что было написано на лице благоверной, без слов. Её опять попросили, она опять не смогла отказать. Он сидел без заказов уже месяц, поэтому не мог настаивать на том, чтобы жена уволилась, но такое желание посещало его всё чаще и чаще.       — Я приду. Клянусь. Поэтому сегодня и останусь в магазине на ночь, подобью все накладные и всё проверю. А завтра прибуду сразу в садик.       Мужчина прижал девушку к себе, принимаясь перебирать пальцами волосы. Он знал, что этот жест её успокаивает, напоминает, что она всегда находится под его защитой. Жена ткнулась носом в могучую грудь, вдохнула родной запах, что-то пробурчала, но кольцо мышц, стискивающее её со всех сторон, поглотило звук.       — Чего?       — Костюм, — повторила она, задирая голову. — Мегуми нужно купить костюм на утренник. Займись этим вопросом, пожалуйста.       — Конечно, не переживай. Всё будет в лучшем виде, — заверил молодой человек, придавая лицу выражение клятвенной торжественности. С ней он всегда был достаточно эмоциональным. — Ну беги. Не забудь пообедать.       — Ага. Пока! Люблю тебя!       У многих родителей есть такая штука – исполнять свои детские желания через отпрысков. Тоджи ждал, пока его ребёнок перейдет в режим бодрствования после полуденного сна, чтобы заручиться его согласием и не быть таким уж плохим отцом. Маленький сонный Мегуми всегда забавлял его – нахохлившийся, румяный, с лохматыми волосами-колючками. Он тёр пока что ещё слипающиеся глазки кулачком и непременно зыркал на батька грозным взглядом, потому что тот всегда с него смеялся. Этот раз не был исключением. Тоджи всегда поражался, как он мог зачать такого классного пацанёнка.       — Сок хочешь, мелочь?       Мегуми недовольно зевнул и клацнул молочными зубами, закрывая рот и надувая щеки.       — Дай воды.       — А волшебное слово?       — Дай воды, пожалуйста…       Мужчина покрутил в воздухе указательным пальцем, намекая на продолжение. Мальчик вздохнул.       — … любимый папочка.       Тоджи довольно хохотал, шлёпая на кухню. Мегуми попытался привести в порядок волосы своей личной расчёсочкой, но особенного успеха не достиг, поэтому уселся за стол и достал фломастеры. Спустя минуту стеклянный стакан со стуком опустился на деревянную поверхность.       — Рисовать будешь?       — Да.       — Ты помнишь стишок, который надо будет рассказывать завтра?       Сын поднял на отца недовольный взгляд. Возможно, в его тело просто заключили сердитого дедулю.       — Конечно. Мы же вместе с тобой его учили.       — Мужик, — одобрительно потрепал по макушке глава семейства, окончательно уничтожая все плоды стараний маленького парикмахера. — Кстати, какой костюм-то хочешь?       — Мне всё равно, — юнец поёрзал на стульчике, устраиваясь поудобнее. Он собирался раскрашивать центрозавра, и это дело требовало большой сосредоточенности.       — Ну тогда я сам сделаю…       Весь вечер мужчины трудились, не покладая рук. Мегуми тщательно выбирал цвета, подпитывал фломастеры мамиными духами, вытирал стол от цветных чёрточек, пока они не впитались. Тоджи рисовал макет наряда, подбирал детали, измерял рост сына и обхват его головы. Заснули они вместе, на большой двуспальной кровати. День, насыщенный физической и умственной работой, подарил беспробудный отдых.       Фушигуро старший уже сидел в кругу других родителей на утреннике, когда жена спешно вбегала в актовый зал. Свободных мест не осталось – они были ровно по числу гостей, а Тоджи занял сразу два – поэтому девушку пришлось усадить на колени. Новогодние мелодии, запах конфет, мерцание огоньков на ёлке, яркие платья девочек-снежинок создавали ту самую неповторимую атмосферу. Группа водила хоровод под руководством воспитателя, а мама Мегуми всё пыталась отыскать сына в этой толпе.       — Не видишь мелкого? — усмехнулся Тоджи, оглаживая живот супруги горячей рукой. — А ты посмотри на того, кто одет красивее всех.       Тон разговора подсказал, что сбылось то, чего она больше всего боялась. Мальчик, на которого с ужасом таращилась хореографичка, над которым беззвучно хихикали другие родители, был её ребёнком. Все стадии – отрицание, гнев, торг, депрессия – смешались в одну, и только принятие всё никак не хотело наступать.       — Милой маме смастерил я подарочек под ёлку…       Собравшиеся громыхнули смехом. Дитё в самодельном костюме тевтонского рыцаря – ведро с прорезями для глаз на голове, простыня, подпоясанная коричневым ремнем, кольчужные рукава из крышек от алюминиевых пивных банок – гордо читало стих самой главной для него женщине. Железный «шлем» приглушал голос, заставлял вибрировать; металлические петельки звенели от обведения всех присутствующих ладонью в широком жесте.       — Ты бы ещё смирительную рубашку на него нацепил, придурок…       — Не злись, милая. Знаешь, сколько желающих было с ним пофотографироваться до начала представления?       — Господи, Тоджи…       — Ему понравилось. Он же у нас любит истории про короля Артура.       По лицу мужа сложно было понять, подтрунивает он или говорит правду, но своей выдумкой тот был доволен однозначно. Бедная девушка тёрла лицо руками, прятала истеричную улыбку в пальцы – день за днём её мужчины сводили её с ума во всех смыслах.       — Такие ролевые игры я бы попробовал, — шептал какой-то парень за спиной своей спутнице. Тоджи мог попробовать продать его гениальное творение после утренника, но ни один из любовников в идеально подогнанный по размерам костюм не влез бы, да и хотелось оставить его на память.       Концерт снискал у зрителей бурные овации, и большая часть их была посвящена храброму рыцарю Фушигуро Мегуми. Даже Санта-Клаус – переодетая заведующая – захотел сделать фотокарточку на память. Супруга прошептала на ухо Тоджи, что это даже хорошо, ведь можно пойти переодеваться быстрее всех, но не тут-то было. Многие из родителей умоляли семейство Фушигуро разрешить совместный снимок с их отпрыском, а галантный четырёхлетний юноша, конечно же, никому не мог отказать. Дело чуть до автографов не дошло, но Мегуми ещё не умел писать и просто рисовал всем желающим хвостатые кометы. Это событие часто вспоминалось в последующем как родственниками, так и работниками детского садика, и все признавали, что такого фурора стены дошкольного учреждения ещё не видели.       Ну а когда Фушигуро Тоджи делал что-либо плохо?       ***       17 июля 2006 года.        Всем известно, как мужчины заводят себе друзей – либо делят с ними горшок в детском садике, либо подбирают пьяными на улице, либо бьются с ними насмерть. Дружба Фушируго Тоджи и Сатору Годжо сочетала в себе два последних пункта. Сначала они чуть не прикончили друг друга, потом как-то столкнулись на улице и кивнули друг другу, ну а уж после нахреначились в слюни в баре. Виделись они редко, но каждая такая встреча гремела если не на весь город, то уж на район точно. Годжо стал крёстным отцом Мегуми, присоединялся к воспитательным подшучиваниям над сыном и старался посещать все важные для него мероприятия, будь то первый бейсбольный матч или долгожданное открытие парка аттракционов, внутри которого располагался небольшой дино-парк.       День был прекрасным – солнечным, тёплым; воздух напитался запахами попкорна, мороженого и разогретого пластика. Торжественное открытие площадки с фигурами динозавров в натуральную величину состоится только вечером, поэтому сейчас компания из трёх настоящих мужчин штурмовала американские горки, 5d-кинотеатры и уличные кафе, где продавалось тако. Вернее, вся инициатива исходила от двух могучих лбов, а несчастный черноволосый мальчик лишь хотел сидеть на лавочке и болтать ногами, поедая мороженое. Он поставил себе будильник на своём первом телефоне, чтобы успеть на фаер-представление в дино-парке, которое знаменует старт его работы. Паренёк размышлял, почему его родной отец, любящий побездельничать, сейчас ведёт себя настолько оживлёно, и зачем дядя Сатору вопит от восторга настолько громко. Возможно, будь с ними мама, она смогла бы уравновесить их безумный дуэт, но ту отправили в спа-салон, чтобы не разрушать концепцию «мужской тусовки».       — Мегуми! — с набитым попкорном ртом прокричал крёстный, размахивая рукой. — Пошли в океанариум!       Вот это предложение показалось любознательному мальчику уже стóящим. Ему нравились животные, их всегда было интересно разглядывать и в принципе узнавать о них любую информацию. Дельфины, конечно, не собаки или динозавры, но тоже достаточно любопытны. Мальчик доел лакомство, извлёк из кармана влажную салфетку в индивидуальной упаковке и вытер ею лицо, руки и носки кроссовок – просто потому, что на белом материале еще оставалось чистое место.       — Пошли, — благосклонно кивнул он, прошагивая меж двух крепких лбов. Те послушно засеменили за ним, перепихиваясь локтями.       Взрослые билеты в океанариум стоили дороговато, а детские – в самый раз. Тоджи попытался выдать своего друга за старшего ребёнка, а тот подыгрывал, кружась на месте с растопыренными руками. Мегуми осадил его, сказав, что подростки так себя не ведут, и сам купил билеты для «себя и отцов». Кассир многозначительно поглядывала на мужчин, но в конце концов решила, что из этих гомосексуалистов вышла не самая плохая семья и не стала их подкалывать вслух. Затем администратор провела компанию в маленький кинозал и велела дожидаться начала фильма – мол, только после этого можно будет пройти в помещение к обитателям моря.       — Как ты думаешь, кого она приняла за доминанта? — шёпотом рассуждал старший Фушигуро, наклонившись к Сатору через кресло сына. — Наверняка меня, — поиграл он мышцами.       — Здоровяки-альфачи – это мейнстрим, — парировал Годжо, вертя светловолосой головой. — Все знают, что на самом деле они любят подчиняться. Мегуми, какого чёрта? Почему ты сказал той красотке, что мы твои папы? Я бы мог выпросить у неё номерок!       — Не выражайся при ребёнке!       — Да он выглядит умнее тебя, — хмыкнул Сатору, цепляя на глаза повязку.       — Но я сказал правду, — недоуменно хмурится мальчик. — Ты – мой крёстный отец, а он, — тычок в живот Тоджи. — обычный.       — Ха! Слышал, ты обычный! А я крутой.       — Он сказал, «крёстный», глухомань. Вот оно доказательство того, что когда один орган чувств работает хорошо, другой делает это хе… пхм, плохо.       — Крёстный отец – это круто! — Годжо поглубже уселся в кресло, закинул ногу на ногу и поднёс согнутую в локте руку к лицу, покуривая воображаемую сигару. — Ты просишь меня купить тебе колу, — начал внезапно осипший голос, — но ты делаешь это без уважения…       — Да помолчите, — устало попросил Мегуми. — Свет потух, сейчас всё начнется…       — Этот хищник, — громыхнули со всех сторон динамики аккурат после слов паренька, — встречается в поверхностных прибрежных и открытых водах всех океанов Земли. Считается, что это самый опасный для человека вид акул, именно ему приписывают большинство нападений на людей…       Потрескивающие увещевания продолжали пугать людей в зрительном зале, рассказывая всё более жуткие факты. Мегуми подпёр щёку кулачком и усиленно впитывал доносящуюся информацию.       — Если бы ты родился рыбой, то точно селёдкой, — доказывал Тоджи, перекинувшись к другу через спинку. — Такой же тощий…       — Размер типичной взрослой особи – 4-4,9 метров при массе в 680-1100 кг…       — Неплохо, — комментировал здоровяк. — Пару раз перекусить можно…       — Её имя, — громкость, и так имевшая высокий диапазон, сейчас просто зашкаливала. — Акула-людоед! Белая акула!       Стены вибрировали от тревожной мелодии. Натянутый проектор, на котором транслировался фильм, поднимался вверх, обнажая спрятанный под ним огромный аквариум во всю стену. Мегуми подался вперёд, приоткрыв рот. На его глазах происходило настоящее чудо. Сатору в это время аккуратно пододвинулся к Тоджи, а потом резко вцепился ему в руку, вопя.       — ААААА!!!       — ААААА!       Огромная белая акула, отделённая от зрителей лишь тремя метрами и толстым стеклом, циркулировала туда-сюда, приоткрыв рот со здоровенными острыми зубами. Крик двух взрослых придурков запустил цепную реакцию – со всех концов комнаты доносились взвизгивания. Люди, не ожидавшие увидеть хищника так близко, решили, что случилось что-то страшное, и повскакивали со своих мест. Фушигуро гонялся за Годжо в попытках надавать пинков за то, что тот напугал его. Мегуми, насладившись созерцанием млекопитающего и выделив навскидку все анатомические части, о которых говорилось в кино, искал теперь кого-нибудь более-менее адекватного, кто сможет его сфотографировать.       «На этих идиотов полагаться нельзя… »       ***       Тоджи посмеивался, с удовольствием разглядывая серьёзное личико мелкого с поднятым вверх знаком «пис» из пальцев на фоне бликующей поверхности аквариума. Он достал руку, почёсывающую живот, из-под футболки, чтобы перевернуть страницу, но громкий голос оторвал его от этого занятия.       — Эй, есть кто дома?