По другому пути

И вот начались эти самые проверки. А вот как, например, было на уроке у профессора Норденберга. — Вы преподаёте недавно, так? — Да — я буду заменять профессора Поттер, до конца второго семестра. — А сама профессор Поттер? Что вы можете о ней сказать? — Мне довелось с ней встретиться в Хогвартсе перед тем, как я заменил её здесь. Замечательная женщина и прекрасный учитель. — Вас обоих нанимал на эту работу… Дамблдор, не так ли? — Но, мисс Амбридж, а почему такой обвинительный тон? Дамблдор наш директор школы — очевидно, что на работу в Хогвартсе преподавателей нанимает, как правило, именно он. — И что же вы можете сказать о его моральном облике — как бы вы его назвали?.. Фантазёр? Лгун? А может быть, невежда? — Я не назвал бы Дамблдора из этих слов ни одним, мисс Амбридж — но, скажу вам, что вы его недооценили. Вам может казаться, что вот-вот вы возьмёте верх. Но на самом деле, он уже просчитал это наперёд… И лишь выжидает момент, чтобы поставить вас в конце концов на место. — Но как же те россказни о том, что Тот-Кого-Не-Называют якобы может возобновить свою деятельность… — Подробностей я не знаю, но я так думаю, Дамблдору что-то известно. Что-то такое, что неизвестно нам. Я не могу и сказать наверняка, что эти его слова — истина… — Ага! — …но не могу и уверенно назвать их ложью. Я просто не знаю, как дела с этим обстоят на самом деле. — Хорошо, вернёмся к вам. Итак, вы преподаёте совсем недавно… Но что ж, Дамблдор нанял вас, не зная, кто вы? И не зная, как хорошо вы знаете предмет, без всяких рекомендаций? — Ну — отчего ж? Дамблдор отлично знает, что у меня есть сертификат о том, что я на третьем месте — среди лучших зельеваров Британии, и если откроете архивы Министерства, где есть и копия итогов конкурса весны прошлого года, то убедитесь в этом. Я полагаю, этого достаточно, чтобы признать, что мне знаком предмет? Но теперь я могу приступить к новой теме? А то ведь вы хотели знать, как я преподаю. А как вы это узнаете, не посмотрев, как я веду урок? После урока Лиз сказала друзьям: — Мне… иногда кажется — по манере общения он немножко смахивает на Снейпа — однако, Снейпа, который… который преподаёт хорошо. Гарри усмехнулся. — И Снейпа, который не относится к ученикам хуже лишь потому, что его кто-то похожий внешне, видите ли, в детстве ещё обидел… — Угу. — А чего там с нашим… безносиком? Гарри, тебе не снилось ночью ничего необычного, может, подробности об этом месте какие-то? — Не, таких снов о нём не было… Вот правда, был один, где Тадеуш утопил его в нашем озере… но ведь вряд ли такое произошло этой ночью, а то ж я бы уже знал от кузена… хотя… Ты в нашем озере точно ночью никого не топил, скажи-ка честно, Тэд? — Я бы скорее сделал это днём. Мне пока что… не хочется снискать славу первого в мире кита, с которого — за прогулку вне спальни Дома ночью — снимает баллы профессор Флитвик. Однако, жаль, что сон не сбылся… А у МакГонагалл оказалось не хуже. Она ведь тоже знала, как поставить на место министерскую Жабку. И профессор МакГонагалл пришла в класс, ни единым намёком не давая понять, что она знает о визите к ней с проверкой Долорес Амбридж. — Приступим, — сказала она. Тут же воцарилась тишина. — Так — мистер Поттер. Пожалуйста, раздайте всем проверенные задания… мисс Боунс, пожалуйста, возьмите… этот ящик с жабами — да что вы, глупышка, они не причинят вам вреда… и раздайте по одной каждому студенту… — Кхем, кхем, — раздался… дурацкий кашель Амбридж, да, тот самый, что та использовала, когда ей хотелось обратить на себя внимание. Однако, профессор МакГонагалл и внимания на неё не обратила. А тем временем, Гарри уж раздал всем проверенные самостоятельные с прошлого урока, и взял свою, с облегчением увидев, что у него оценка «ПО». — А теперь, прошу вас всех слушать внимательно. Мистер Бут — если вы ещё будете так обращаться с жабой, придётся назначить вам наказание… итак — большинство из вас успешно заставили исчезнуть улиток, но и те, у кого оставался маленький кусочек раковины, всё же усвоили саму суть заклинания. Сегодня же мы будем… — Кхем, кхем, — снова подала голос мисс Амбридж. — Да-да? — повернулась профессор МакГонагалл, сдвинув брови в одну длинную суровую линию. — Я… просто хотела узнать, Минерва, получили ли вы вчера мою записку? С датой и временем проверки? — Несомненно, получила, иначе бы я спросила вас, что вы делаете у меня на уроке, — ответила той профессор МакГонагалл, повернувшись спиной к Амбридж, — и ещё, Минервой себя называть разрешаю только хорошо знакомым со мной людям, а для вас я профессор МакГонагалл. Вот на это многие студенты — Гарри с друзьями в их числе — обменялись ликующими взглядами. — Что ж, как я уже говорила, сегодня будем здесь изучать более сложное исчезновение… жаб — она выделила голосом это слово. Итак — для того, чтобы жаба исчезла… — Кхем, кхем. — Послушайте, — в холодной ярости прошипела профессор МакГонагалл, обернувшись к Амбридж, — и как вы мыслите получить представление о моих методах преподавания? Вы же и сами всё время перебиваете меня! Видите ли, я, как правило, на уроках не позволяю другим говорить, когда говорю я сама. У Амбридж стал такой вид, будто бы ей влепили пощёчину. Она ничего не ответила… а только разгладила лист блокнота и принялась яростно в нём что-то строчить. Гарри беспокоился — а вдруг теперь, обозлившись, Амбридж попытается добиться увольнения профессора? А вот профессора МакГонагалл это не волновало, кажется. Она абсолютно бесстрастным тоном продолжала, и вновь обратилась к их классу: — Но как я говорила, Исчезательные чары усложняются, когда нам нужно заставить исчезнуть более сложное животное. Улитки — это моллюски, и вот почему они причиняют не очень много хлопот; но вот жабы — это уже земноводные и с ними сложнее. Это уж не та магия, которую вы сможете сотворить, думая об ужине, или там, о свидании… Заклинание вы знаете, покажите, на что вы способны. А после урока они собрались пойти в Комнату, по дороге обсуждая урок. — Ха, здорово она её, а? — А как тебе сам урок? — Ну, да-да, жабы сложнее, они ведь земноводные… Но я, между прочим, тоже земноводное, кстати — и точно уж получше Амбридж… — Что ты лучше Амбридж, согласен, но как это ты земноводное? — А так. Вот сейчас я иду по земле, в смысле, по полу. Но уже скоро стану плавать в воде, вот как только мы в Комнату придём и я… — А мы будем плавать с тобой… — …выходит, мы все земноводные? — Выходит, все… — Угу — но я надеюсь, исчезнуть всё-таки заставят Жабку… — А с зельем что? — Я попробовал безоар. Он и правда действует, так что, противоядие уже скоро будет готово… Ему нужно ещё настояться, правда, на это уйдёт где-то месяц, но основная часть работы уже позади, слава Мерлину… — Ну что, мы пришли… Тэд, ты вроде как хотел… — Угу. Щас, только я пару раз с горки съеду, кто со мной? — Мы, конечно… — Ну, пошли… — …вот — а теперь… — Тэд, не перестаёшь нас удивлять. — Даже учитывая, что мы все уже по сто раз это видели… — А увидела бы нас Жабка, наверно, упрыгала бы отсюда в секунду… — Представляю это зрелище… — О даа… Эй, что это с Тэдом?! — Да не волнуйся, всё в порядке, это он просто… выражаясь изысканным языком аристократии… ржёт. Но вот Хагриду уже не так везло. На его уроке в этот день они проходили огненных саламандр. — Итак, огненные саламандры. Они, эээ… такие маленькие ящерки, и они живут в огне. И не в обычном огне, а волшебном. Они это, значит, в огне и рождаются, и живут… Так-то вообще они белые, но могут цвет поменять, или на голубой, или на алый, смотря какая у того огня температура, и где они живут. Но могут и без огня жить шесть часов… но тогда надо жгучего перца им поесть. Но и жить будут до тех пор, пока огонь горит, с которого они вышли, иначе помрут — и ничего им уж тогда не поможет… — Кхем, кхем. — Ась? Ох, это вы, мисс Амбридж? — А вы что, не видите? Вы получили, надеюсь, записку, которую я сегодня утром послала вам? — спросила его Амбридж — громко, с расстановкой, как будто бы Хагрид был умственно отсталый. — О том, что я приду к вам на урок с проверкой? — А как же, — ответил Хагрид. — Мы, в общем, как видите, ну… саламандр огненных изучаем, ящерки такие, ну так вот, они, в общем… И он помахал в воздухе огромными руками. А Амбридж подняла брови и забормотала, записывая в блокнот: «Вынужден прибегать к вульгарному языку жестов». — Ну так… значит, — добавил Хагрид, обернувшись к классу, — эмм, о чём, значит, я говорил? — «И, по-видимому, обладает плохой памятью, рассеян», — пробормотала Амбридж так, что все слышали. — Так вот, чего я там… саламандры… А кровь их используется в лечебных зельях. Например, ну, в том, которое для заживления ран — или эликсира бодрости. Теперича про то, как у них детёныши заводятся… Самочка яйца в огонь откладывает… — Кхем, кхем. — Ась? — Я всё ещё здесь, и я провожу у вас на уроке свою проверку, — ответила Амбридж. Опять тем же тоном «для тупых». — Но вы, кстати, в курсе, что эти животные могут обжечь? — Они не опасны! Ну да, это-то могут слегонца, ежели сильно досаждать… — «Также — выражает удовольствие при мыслях о насилии», — опять, так же бормоча, записала Амбридж. — Нет, слушайте! — возразил Хагрид, слегка встревожившись. — То есть… собака тоже цапнет, если дразнить… Они же просто защищаются так! Амбридж не ответила; она дописала в блокноте — затем, подняв глаза на Хагрида, сказала ему, снова громко и очень медленно: — Результаты проверки, — Амбридж показала на блокнот, — ждите через две недели, — и подняла два пальца вверх, — а пока что, я пойду, — Жаба изобразила ходьбу, — в замок, — она показала рукой на Хогвартс. Взгляд Тадеуша полнился яростью. — Мерзкая жаба! — шепнул он вслед Амбридж. — Противная, злая жаба — это она нарочно — да ещё… будто бы Хагрид совсем идиот… нет, всё… — Эмм… ну… ладно, — сказал Хагрид, что явно пытался возвратить урок в обычное русло, — саламандры. Ага… Ну, что о них ещё можно сказать…