По другому пути

Петуния слегка подустала: всё-таки, когда в доме четверо детей… — Что будем на обед? — Молозеное! — предложила Мари. — Маломедки! — не согласилась тут с сестрой Рейч. — Ты хотела сказать, мармеладки? — уточнил Гарри. — А я, честно, сейчас слона бы съел. — Дорогой кузен, тебя срочно нужно кормить. А то, сначала слоны… — Кстати, Тадеуш, а когда покажешь-то? Интересно же, чему ты научился. — Ну, а где, тут, что ли? — Конечно. Вон, на коврике у двери. Самое место для кита. — Ты знал, кстати… что по-украински «кот» будет «кит»? — Ну, а «кит» как будет? — Получается, что «кот»… — Логично… — Вот как поедем к Флёр… А кстати, тётушке Анне надо написать, они же там рядом живут, Анри будет тоже с нами тусить… А там уж найдем, куда поехать, чтоб меньше магглов и всё равно ещё глазоотводные чары… Ну, это чтоб не видели чужие магглы. — Ладно, напишу Анне, пап… Правда же, там от них до Делакуров минуты полторы, она и Аполлин дружат, да и Анри часто играет с Габриэль… — Ну, а ты-то, Гарри? Видел? — Да он не только видел… Он на мне натурально катался… — И… как? — Ну — как, как… Это самим надо, на словах не то. Но… это круто. — Мне кажется, это нас ещё больше сблизило, вот. Просто я… я ж в такие моменты понимаю, как сильно хочу их всех… уберечь. — Уберечь? И от чего же? — От всего. Вы просто не видели… с моей точки зрения. А тут ещё ходят слухи, будто Волдеморт опять хочет возродиться, у Гарри как-то заболел шрам. Если это безносое уё… — Тадеуш! А ну-ка не выражаться. — Извини, дедуль, но речь о том, кто убил родителей Гарри. Так вот, если он к нам полезет — у нас есть ответ. Да, про гранаты я тоже помню. Сестрички, конечно, радовали: — Тэдди, а Тэдди, а ласскази нам есё пло Дландулета! — Про кого? — Пло Дландулета. Пло эльфа. — Ты Трандуила имеешь в виду? — Дя! А я говолила тебе, Мали, он не Дландулет, а Тлоглодит! И через две недели они полетели во Францию. Флёр встретила их прямо там, в аэропорту — скорее всего, она расспросила знакомых магглов, и о том как туда добраться, и что делать дальше, и она была далеко не одна. Кроме тех Делакуров, что уже были им знакомы, с ними была ещё одна женщина — уже немолодая, но явно старающаяся выглядеть молодо, и старалась она успешно: её язык не повернулся бы назвать старухой. Её дочка и обе внучки были похожи на старшую мадам Делакур. Впрочем, подумал Гарри, у неё-то ведь другая фамилия: Аполлин Делакур, её дочь, взяла фамилию мужа. — О, всем бонжуг'! А это — как я вам и говог’иля — моя бабулья, Виолетта Лебо. Бабулья, это мои дг’узья. — Ошень пг’иятно. — Хьюберт Селинджер. Моя супруга Бет. Мой сын Льюис, и Петуния, его жена. И мои внуки, Гарри и Тадеуш. — О, я много наслишана о вас. А ви, юноша, — мадам Лебо повернулась к Тэду, — и впг’авду анимаг? — Да, в этом году научился… — В таком возг’асте? Ох, у вас явный талянт в магии… Не все и взг’ослые способны освоить… Так, и куда нам тепег’ь нужно? Флёг'?.. Ох, здесь всё так непоньятно… В нашьем миг’е всё устг’оено совсем инашье… — О, это с непривычки, — улыбнулся Хьюберт, — я долго не понимал, что к чему в мире волшебников… Потом как-то уже немного освоился… — Мдаа, — кивнула Эльжбета, — нам, конечно, рассказывал об этом всём крёстный Гарри, но это похоже на то, когда приехал в другую страну. Уж я-то и сама знаю, что это такое. Люди, обычаи, мировоззрение, всё иное, и это надо учитывать… Гарри и Тадеуш знали, что была там какая-то история… в общем, бабуля и некоторые из её родственников у себя там, в Польше в молодые годы вроде как делали гадости немцам — то были сороковые — но отчего-то в то же самое время не понравились советским… И без всякой вины они попали в тюрьму. Бабуля Барбара — старшая троюродная сестра бабули Эльжбеты — успела перепрятать то, что было важнее всего — и наказать ей срочно ехать за границу, пока её не постигла та же участь — и всё это забрать с собой, но так, чтобы о том никто не догадался… Где сейчас эти «очень важные штуки» как называл их Гарри, ни он, ни кузен не знали. А бабушка не спешила рассказывать… Всё, что они знали: у неё их уже нет. Прошло время, всё наладилось. И у бабушки Эльжбеты, которая, к тому времени, уже освоилась в Англии и вышла замуж за дедушку Хьюберта, и у Барбары, и у других бабушкиных родных, которые смогли наконец-то вернуться домой. В то же примерно время родился дядя Станислав, или дядя Стась, как его называли — это был сын бабули Барбары. Вообще у кузенов была куча родни в Польше. А Виолетта вздохнула и ответила: — И я в куг’се… Ви думали, навег’ное, что я фг’анцуженка? Я пг’осто ошень давно здесь жьиву. Лебо я по мужю, увы, покойному. А мне… пг’едлагали такие мужчины! Но я им отказаля. Я, видите ли, как же это вег’но сказать по-английски, однольюбивка… — Ах, это так романтично. И я тоже с Хьюбертом прожила… почти что всю свою взрослую жизнь! — Так вот, о чём я хотеля… Ох, я биля млядше, чем сейчас Габг’иэль, когда ми пг’иехали из Больгаг’ии сюда… — Из Болгарии? Я из Польши. Ох, да мы же, можно сказать, соседки… Не в географическом смысле, конечно, а скорее в национальном… — Никогда бы нье подумаля, что вот здесь вот встг’ечу… — …почти землячку? — Надо будет как-нибудь… пг’овести экспег’именн — а поймём ли ми дг’уг дг’уга. Я думаю, где-то полёвину. — Кстати… вот мне очень интересно, в Дурмстранге — там ведь много кто учится, так? На каком же языке их в таком случае там учат? — В Шаг’мбатоне тоже ошень много. У Флёг' на куг’се кого только ньет — две испанки, итальянка, пог’тугалец, ко всему пг’очему… ещё — один аг’аб, две евг’ейки, туг’ок и чилиец! Но… их всех ушят на фг’анцузском — спег’ва для желающих есть заньятия. А ритуал, который должен, наконец-то, был решить вопрос хоркруксов и Гарри, пришлось отложить: увы, тот же самый шрам служил… отличным «индикатором» Волдеморта. Только они решили его заблокировать: так Гарри сможет и узнавать что-нибудь про Волдеморта, а вот он сам уже не сможет повлиять на мальчика через шрам. В том числе, и заставлять его болеть; а Гарри попросили подробно рассказывать, если вдруг приснится или почудится связанное с ним. Но вот потом, когда Волдеморт уже точно лишится других хоркруксов — они проведут ритуал, а потом можно будет нанести решающий удар. Виктор написал, что матч 11 августа, и они пошли все вместе — и это был прямо подарок братьям Пелсонам — они ведь родились-то как раз в этот день. А Болгария выиграла. Поттеры всё-таки решились насчёт зелья, зимой родится сестра Гарри, которую решили назвать в честь её прабабушки, одной из бабушек Лили и Петунии — Джанесса. Потом Гарри, Тэд, близнецы, Дина, и Линдены-младшие во главе с Сири и Доркас и с Барти поехали, как они и хотели, на море со Слободзянеками. А если точнее, то на Кипр. — Ну всё, сейчас я всем покажу! — Не забудь только про заклинания. — Да, конечно… — Тэд, может, и нам туда прыгнуть… — Гриффиндорцы. — Кто-кто? — Гриффиндор — это один из Домов в Хогвартсе, назван в честь Годрика Гриффиндора — и там учатся самые смелые, благородные, и самые, как считается… безбашенные. — О, в Дурмстранге тоже есть Дома, но у нас названы они в честь разных животных и птиц. Есть Дом Ворона, Волка, Оленя, Рыси, Совы… Но там и не по характеру, а по направлению в магии, а на подготовительном курсе все вместе… Там определяют, какие предметы даются лучше. Например, Вороны — менталисты и зельевары. Волки — трансфигураторы и боевые маги, часто и стихийники. Совы — те прорицатели, рунологи, астрологи, а Олени — гербологи и магзоологи. Ну а вот мы, Рыси, всегда были сильны в чарах, в заговорах. И в магических видах спорта вдобавок. — Ладно, пойду пока магбарьер там наложу, чтоб никто не лез… — Ага, Тэд, иди… — Мы пока позагораем… — О, ларёк с мороженым. Тэд, может быть, перед тем как… — О, тогда мне тот рожок с орехами. — Мне шоколадное эскимо. — Мне сливочное. Дина, а ты? — Я буду клубничный рожок… — Кази, а ты? Что задумался? — Да выбираю… А ты, Тадеуш? — Я крем-брюле, а ты? — Я фруктовый лёд, — ответил Энди. — Очень приятно, Гарри Поттер. Наконец Тэд вернулся. — Ну, что, все готовы? — Готовы! — Так, надо тогда как-то мне туда… — Ладно, потом забросим. — Ага, за хвост. — Дорогой кузен — мы маги или где? Первый курс, Вингардиум Левиоса… — Конечно, попробуй… Тут уж скорее Левиоса Максима… — Второй курс. — Вааау, Тэд, вот, жалко, нету с нами щас Колина, сфоткал бы. — Ну, я могу. — Тогда, потом я, чтоб Энди тоже на снимке был. — Главное, чтобы наш малыш Тэдди влез на фотку целиком. — Да уж, картинка маслом. — Вот… в такие моменты и жалеешь, что не родился волшебником… — О, деда Хьюберт тогда во Франции тоже сказал так. — Ну чего, идём плавки одевать. Тэд, мы ща, угу? — Кстати, давно хотел спросить, как у вас с Болдриком, ну, с плаванием? — На самом деле, они с Билли очень хорошо плавают, и ещё с детства. — Да это понятно. — Я имел в виду именно технику. Да, они и так на плаву удержатся, но они сами для себя захотели научиться. — Да, к тому же… знаешь, Кази — вот тебе кажется, нам просто, так? Когда плаваешь, да, легко. Но ты попробуй потом на берег вернуться! И тебя-то, на самом деле, волны назад сносят. Но мы-то ещё легче в несколько раз, ты прекрасно знаешь, почему. И тут-то уже без хорошего умения плавать и выносливости просто никак. Но вот уже настало время вернуться в школу — и они ехали, гадая, что же интересного будет на следующем их курсе и вспоминая лето. Главной же темой для разговора были, конечно, Тэд и его анимагия, им восхищались все, особенно тем, как быстро он это освоил — по сравнению со многими другими, будучи всего на четвёртом курсе Хогвартса. — Но вы не думайте, что это так уж и легко, — говорил Тэд, — надо быть и способным к зельям, заклинаниям и трансфигурации, ещё уметь, в конце концов, ждать и терпеть, уметь быть ответственным, в общем… поэтому и не каждый смог бы так, как я. — Зато теперь вот… Ты уже видел же наши фотки, а? — Конечно, Гарри с Лиззи показали… Ну и хочу сказать, вот на этой у меня тот ещё вид, будто… — Это потому что фоткала Лиз, а ты, дорогой кузен, прям на неё смотрел. Вон, погляди, у меня точно такая же рожа, в плане выражения, в тот раз, когда Луна фоткала… И вот — они в Хогвартсе, в Большом зале. И как обычно, сортировали по Домам новых студентов. Но один из них — стоявший сзади — выделялся среди товарищей, ростом уж скорее пятикурсника, чем первокурсника. — Может, он полувеликан, ну как вот Хагрид, например?.. — шепнул брату Деннис. — Или… может, это его сын? — Ты думаешь, у Хагрида есть… — Ну, кто знает? Он ведь никому и не рассказывал почти о своих родных. Но всё оказалось проще. — С этого года с нами в Хогвартсе, — объявила профессор МакГонагалл и оглядела зал, — будет обучаться ещё один студент. И его семья переехала сюда, из Америки, он поступит сразу на пятый курс. Барнс, Дэниэл! Шляпа чуть менее чем через минуту приняла окончательное решение: — ХАФФЛПАФФ!