По другому пути

А Святочный бал был всё ближе. — Какая тяжьёлая еда в 'Огваг’тсе, –вздохнула Флёр. — Я не влезу в мою паг’адную мантию! Но удег’жяться я тоже не могу. Всё ошьень вкусное… — О, я тебя понимаю, — усмехнулась Катажина, — так не парься по этому поводу. Вон, Тадеуш не парится. — Да, но он мальшик! К тому же ещё мальенкий. А я девушька! Да к тому жье СтаньислЯв… — Флёр, послушай-ка… Я Станислава с десяти лет — с подготовительного класса знаю. Он не тот человек, что изменил бы к тебе отношение из-за пары лишних килограмм… — Дина, слушай, ты идёшь на бал? — спросил Невилл. — Тебя пригласил в итоге кто-нибудь или нет? — Меня позвал Шеймус, — ответила Дина. — Тоже гриффиндорец… А вот Гермиона опять идёт с Ли. — А этот Шеймус тебе нравится? — Ну, так… Я ещё не думала о таком. Но на бал хочу, так что согласилась. Утром Рождества Тадеуш проснулся как-то внезапно. И, недоумевая, что же так резко разбудило его, мальчик открыл глаза — и увидел существо с круглыми зелёными глазищами, что глядело прямо на него в полумраке, почти нос к носу. — Добби! — воскликнул Тадеуш. — Ах ты… не делай так больше! — Простите Добби, сэр! — пропищал Добби, запрыгивая назад и прикрыв рот длинными пальцами. — Ладно, всё — ничего страшного… а что, кстати, ты хотел? — Добби всего лишь хотел пожелать сэру Тадеушу весёлого, счастливого Рождества и передать ему подарок! Тадеуш взял с тумбочки очки, надел их — и повернулся к Добби, который так и стоял возле кровати — всё ещё расстроенный тем, что напугал его. — Можно, Добби вручит его подарок сэру? — робко пропищал он. — Конечно, можно, Добби, — ответил Тадеуш, — и… у меня здесь тоже есть кое-что для тебя. Мальчик залез рукой под кровать и вытащил оттуда коробку. — Новое полотенце? Чтоб Добби его носил? D — это значит Добби, да? Вы так добры, сэр, вы так добры! Добби наденет его прямо сейчас. — О, тебе очень идёт! А что ты хотел мне подарить? — Добби связал свитер, сэр! Хозяйка Эльжбета немного учила Добби, вот Добби и попросил шерсти, и добрая хозяйка Эльжбета дала тогда Добби шерсть и спицы, и Добби связал вам подарок, сэр! Этот свитер был, правда, несколько неказист: один рукав был короче, а орнамент немножко «съехал» набок. Но Тадеуш всё равно сказал: — Спасибо, Добби… и вправду очень красивый, да, — и надел его, а Добби опять прослезился от счастья. — Добби пора теперь идти, сэр, надо готовить рождественские угощения и доукрасить все комнаты! — сказал Добби и через миг исчез. А остальные подарки были не хуже. Чего стоила огромная коробка, где были, наверно, все виды волшебных сладостей, от Линденов — или книга «Квиддич на протяжении веков» от Виктора! Или магический пазл — от Гарри — и картинка, во-первых, если собрать её полностью, двигалась, а во-вторых, если разделить детальки и начать собирать заново, была уже совсем другая. В пазле было около 150 деталей, так что собрать можно было его за один вечер, но каждый вечер уже новую картинку. И Гарри, как выяснилось — получил от Добби похожий свитер, но с другим узором. Как обычно, друзья шли завтракать вместе. Почти всё утро они провели вместе в Выручай-комнате, радуясь подаркам. А потом они вернулись в Большой зал на великолепный обед, на котором было подано не меньше сотни индеек, пирогов и целые горы выпечки и других десертов. И после обеда они вышли из замка немного погулять — снег лежал нетронутым полотном — вот только от корабля и кареты были протоптаны две колеи, ведущие к замку. Конечно, друзья не упустили шанс сыграть в снежки; но где-то в шесть часов девочки вдруг попрощались с друзьями, сказав им, что они пойдут готовиться. — Им что, два часа надо? — спросил Тадеуш с недоумением. — По-моему, нужно только переодеться… и башку причесать, и всё! — Ага, как же — у них ведь там ещё и макияж, — хмыкнул Энди, — и если я правильно понимаю свою сестру, то это — не просто пудриться, и мазать губы помадой. Сначала надо каким-то кремом намазаться, потом ещё и тем, что они зовут основой, а потом замазать разные прыщики и мешки под глазами, а потом ещё крем — но только уже другой… — Ой, тогда понятно, почему они это делают часами… Небось первый час они только… вспоминают, что за чем и куда надо мазать. Мне б для этого точно шпаргалка понадобилась… — Да уж, и мне наверняка! А в семь часов и парни прекратили игру в снежки и поспешили в замок. Колин и Деннис отправились в свою гриффиндорскую башню… А Колину повезло — с ним согласилась пойти четверокурсница Дафна Гринграсс. Хотя Дафна была слизеринкой, но о магглах она плохо не думала; скорее держалась позиции «они не мешают нам, и тогда зачем же их трогать?» и не видела предосудительного в том, чтоб потанцевать с сыном магглов. Деннису же пришлось остаться… Но брат обещал ему попросить потом у Катажины ту волшебную книгу. И братья подошли к портрету тучной женщины, что служил им входом. А Толстая Дама, как её все называли, сидела в раме со своей подружкой с портрета на первом этаже, обе были уже под хмельком, а внизу картины валялись пустые коробочки из-под шоколадных конфет с ликёром. — Да-да-да, входите! Прозрявля… ой, проздравляю всех с Рождеством, — хихикнула она, услышав пароль — и пропустила их внутрь. Близнецы тоже оставались. Тадеуш и Энди — он позвал на бал девочку из Дурмстранга, что представлялась всем как Васка — надели парадные мантии и причесались. — Никак не пойму, Тэдди, так как это ты… заполучил самую симпатичную девчонку на курсе? — пробормотал Майкл Корнер. — Это не я её заполучил, а она меня, такого хорошего, красивого, умного, воспитанного, смелого, сильного и, главное — невероятно скромного, — ответил Тадеуш — и получил от Энди шуточный подзатыльник. Вот сквозь открытую заходившими в замок шармбатонцами дверь — на улицу — Гарри заметил, что лужайка перед замком превратилась в грот, который был освещён волшебными фонариками, и сотни фей сидели на наколдованных там розовых кустах и порхали над ледяными статуями. — А в нашьем дворце в Г’ождество тоже скульптуг’ы изо льда, но у нас они стоят в паг’адном зале. Они не тают, конешьно… они как огромные альмазние статуи, блестят вокг’уг. А еда просто отлишьная, — рассказала им Эллен. — И у нас хог' из дг’иад, и они поют, пока мы кушяем… О, а вот и Алекс — я пойду к нему. Большой зал украсили сверкающим серебряным инеем, сотнями венков и гирлянд под чёрным потолком со звёздами. Столы Домов исчезли; но вместо них теперь было около сотни поменьше, они были ярко освещены фонариками, и за каждым из столов сидело около дюжины человек. Тадеуш думал только об одном: как бы не споткнуться и не наступить на ногу ей. Лиз и без того была хороша собой, а уж в этом голубом платье… Сам он надел тёмно-серую мантию, и она теперь блестела в свете огней. А Лиз так лучезарно улыбалась… Да, этот долгий и кропотливый процесс осваивания анимагии оставил свой отпечаток на его и так воспитанном с детства чувстве ответственности, поэтому Тадеуш твёрдо уже знал: он хочет с Лиззи не только танцевать… И в ней он был тоже уверен. Не был Тадеуш уверен в одном: а состоится ли их первое… пробуждение в одной постели после их свадьбы — как ему советовала бабушка — хотя до этого им, конечно, ещё далеко — или… они не удержатся раньше. Пришли Дина и Шеймус: он в тёмно-бордовом — а она в светло-золотом. Настоящая гриффиндорская пара. А Луна в лунно-серебристом, и Гарри в мантии цвета мокрого асфальта… Потихоньку все и собрались. Еда на сверкающих золотых блюдах так и не появилась, однако перед каждой тарелкой лежало меню. Гарри взял листок и огляделся. Официантов не было. Но вот Дамблдор изучил своё меню, потом директор чётко и ясно сказал своей тарелке: — Кролик в сметане и овощное рагу! И это всё появилось на блюде. Тут и все остальные поняли, что делать, и стали называть блюда. А Флёр была поглощена разговором со Станиславом. Сейчас он говорил с большим воодушевлением: — Да, у нас тоже там замок, не такой большой, и не так… уютно, как здесь или в Шармбатоне… Мы имеем у нас только четыре этажа и всё — а огонь зажигаем только для волшебства. А точнее, это… зависит от оценок — ты если отличник… то ты в комнате для отличников — и вы можете зажигать камин в холода. А хорошисты могут только в выходной и в праздник. Но если ты учишься хуже… Это, знаешь ли, стимулирует учиться хорошо. Но мне совсем не даётся астрология, ну хоть ты тресни… Так я учусь хорошо вообще-то. Но по ней хуже выходит. А двор у нас побольше, чем здесь — только зимой мало дневного света, поэтому мы его почти не видим. Но зато летом летаем каждый день на мётлах, над озёрами, над горами… — Ну, Станислав! — сказал Каркаров, смеясь — но всё с тем же холодным взглядом. — Ничего больше ты ей не говори, ладно, а то твоя прелестная подружка узнает, где нас найти! Тут Дамблдор мягко улыбнулся, его глаза заблестели. — Ох, Игорь — вы такую секретность развели, что можно подумать, будто вы не жалуете гостей. — О, видите ли, в чём дело, Альбус, — сказал Каркаров, показав всем свои жёлтые зубы, — все мы… стараемся защитить наши замки, разве не так? Разве мы не охраняем ревностно те храмы науки, что доверены нам? Не по праву разве гордимся, что мы — и лишь мы одни — знаем все секреты нашей школы? — Ах, Игорь, да я и мечтать не смею, чтобы знать все тайны Хогвартса, — примирительно сказал Дамблдор. — Одних тайных ходов здесь, кажется, штук пять или шесть. — Семь, — поправил Джеймс. — Но и это только те, что знаю я. — Вот, видите? Можно преподавать сто лет, и всё равно узнавать что-то новое о своей школе… Гарри оглядел зал… Хагрид сидел за одним из столов преподавателей; он снова надел тот ужасный костюм, и не переставал смотреть на стол, где сидели судьи Турнира. И он помахал рукой, а мадам Максим помахала в ответ Хагриду, и её опалы сверкнули в пламени свечей. А Катажина учила Алекса правильно произносить её имя — он постоянно называл её Кажатрин. — Ох, это они ещё до её фамилии не дошли, — вздохнул Тадеуш. Когда всё было съедено, Дамблдор встал и попросил студентов сделать то же самое… Потом, по мановению его палочки — столы отодвинулись к стенам, тут же на полу образовалось свободное место. Дамблдор поднял палочку, и зазвучал вальс. Тадеуш всё же справился с задачей «не перевернуть половину столов в зале во время танца». А затем было ещё два или три танца, и вот музыка опять прекратилась… Дамблдор тут же наколдовал вдоль правой стены помост. А на нём возникли ударная установка, гитара, флейта… и другие музыкальные инструменты. И вот — «Ведьмы» поднялись на сцену — под неистовые овации; вот они взяли те инструменты, а вот заиграли первую мелодию; их солистка, обладающая коротко постриженными волосами, взялась за волшебный микрофон, и запела. Все сразу пошли танцевать. — …Так идёшь ты за мной — или всё же боишься огня? Ты со мной, чародейка — иль всё же ты против меня?.. Когда друзья после композиции под названием «Я не сдамся» уже устали плясать, они присели за стол. — А вот бы уж наконец было готово наше зелье. Ну, мне уже не терпится узнать, что там написано… — Мне тоже, Энди… Однако же ответ им довелось найти лишь в начале января. Нанеся зелье на пергамент — они увидели буквы, проявившиеся там. Но эти буквы не складывались… ни в какие, хотя бы немного осмысленные, слова. АЛЛЭВЯ ЖОРЕД ОХАНЕД, АНЬТ ИЯДИВ ЕРПАНШАРТС, ЙОНМОД СЕНОТК ЛЕБОР, ВИТОТ ДОЕВТИБ ЛЕЛО. — Ну, и что это значит?.. — Похоже… на какую-то шифровку, — догадался Тадеуш. — Только… нужно разгадать ключ к шифру.