По другому пути

Время быстро пролетело, их каникулы подходили к концу —: и сегодня был уж последний день перед отъездом. И на этот день Тадеуш и Гарри и заглянули в гости к бабушке и дедушке. — И что там с вашим квинчем, значит, вы эти, как их там, охотник и искатель? И на кого охотитесь, что ищете, может, расскажете немного? — С квиддичем как обычно, играем, а в жизни… есть там что искать, — махнул рукой Гарри, — кто-то там чуть не убил кошку и на стене угрозы написал. — Эх, жаль, что я маггл и для меня этот ваш Хогвартс невидим. Я с этим типом серьёзно бы поговорил. И стенку я его тоже б отчищать заставил. Притом по-нашему, по-обычному… что, вратарём-то из вас, значит, ни один не стал? Я-то в лицейском прошлом своём, и после войны, когда в университете учился —с друзьями как футбол — так я завсегда вратарём. А ваш двоюродный дедушка Кевин, мой старший брат — так вот, он играл всегда полузащитником. Но ваш двоюродный дедушка Юджин, ну, мой младший брат — он-то предпочитал не играть в футбол, а мастерить что-то. У него ведь и до сих пор, вы знаете, руки просто золотые. — Знаем, знаем — ну и как ты играл? — Наверно — не зря меня товарищи по команде звали Хью Большая Скала, ну или Хьюберт-не-Пробьёшь… И, сдаётся мне, тут немного и про мой характер… — Хи-хи! Ну, ты тогда был крутой… Да и сейчас, сейчас ты тоже крутой, дедуля. — Ой, а вы думали, я только студентов учить умею, да? Развитие должно быть разносторонним. Так вот, если убрать все эти условности вроде самого вида спорта — то можно сказать, что у тебя, Тадеуш, этот квиндиш в крови. — Квиддич правильно назвать вообще-то. Но да, выходит, так. — Но никто не забыл, что завтра вам в школу? Вещи собрали? — Ну, почти, бабуль. Вечером запихаем все остатки по чемоданам — и будет у нас всё совсем готово. — Не забудьте только… Не как тогда на Пасху, когда тёте Петунии тебе, Гарри, пришлось выслать твою зубную щётку совой. Или быть может, ты специально тогда её дома забыл? — Не-не, случайно, бабуль, честно. И вот — их вещи собраны по сундукам, кот и сова «упакованы» в переноску и клетку соответственно, а весь путь от Широкой улицы, 8, до платформы 9 и ¾ проделан. Ученики Хогвартса один за другим занимают купе — в том числе и Гарри и Тадеуш и их друзья, и вот алый паровоз уже даёт гудок и трогается. — А Агния совсем уже оперилась — во, глядите. Правда, она красивая? — Ага, очень даже. — Папе тоже она очень понравилась. И маме, да, кстати, теперь у меня и мама есть опять — и они с папой хотят снова работать над диадемой… — Какой диадемой? — О — папа хочет воссоздать диадему Ровены Рейвенкло. Ту, что исчезла, по легенде, кучу лет назад. Никто так и не знает, куда она девалась. — Дамблдор говорил — возможно, это узнал Риддл. И он мог присвоить её. — Тогда нужно её отобрать — диадеме Рейвенкло не место в таких руках. — Да, но только для этого, Луна, нужно сначала выяснить — правда ли Риддл… её присвоил и если да, то куда девал. — Сладостей, дорогие? — пришла к ним старушка-продавщица с тележкой. Она работала здесь очень давно, говорили, что с тех самых пор, как она окончила Хогвартс, то есть была только немного старше в то время, чем они сейчас. — Нам с братом дайте, пожалуйста, по пирожному-котелку, хм, с шоколадной начинкой и пачку Берти Боттс. Ах, да, и ещё каждому по лягушке. — Мне пять лягушек и две… или лучше три лакричные палочки, — протянул ей горсть монет Колин. — Пирожок с тыквой и… и я думаю, три пирожных-котелка, хм… с клубничным джемом, — Луна тоже определилась. — А мне два пирожка и три лягушки, —попросил Невилл. — Два котелка с персиком, и четыре с шоколадом, и два пирожка с тыквой… и ещё восемь лягушек, и Берти Боттс и две, нет, четыре лакричных палочки. — Короче, как всегда — Тадеуш кушает за двоих, ага. — А это и есть вообще-то на двоих, мне и Гарри, или думаете, я не поделюсь? — слегка обиделся Тадеуш. — Да ладно, мы ж шутим… — Скажите, миссис… мисс… эээ… — Ох, моя дорогая! Ты ведь первая, кто об этом спросил, пока я тут работаю. А так можно и забыть, как тебя зовут! Уж особенно — когда давно живёшь одна. Миссис Джонс, Корнелия Джонс, если нужно имя, девочка моя. — Миссис Джонс, а у вас бывает хлоп-драже? Или может, летучики? — Первый раз слышу… Нет, я думаю, не бывает. Может быть, есть в продаже в Хогсмиде, но у меня нет… — А почему вы… одна? — Потому что… всю мою семью убили Пожиратели Смерти… И мужа, и дочек-близняшек, и их мужей, и внуков — все погибли. А мне повезло, что я была на работе. Или, наоборот — не повезло — может, сумела бы их… А, что теперь-то об этом говорить. Доживу как-нибудь уже свой век, привыкла. — И кто-то там ещё и полагает, что они правы! Это вообще как — ворваться в дом к несчастной старушке и… После приезда в школу друзья узнали кое-что ещё. — А вы слышали последнюю новость? Ходят тут слухи — что у Хагрида кто-то всех петухов передушил. — А я слыхал, что их перерезали. — О, а круг-то сужается, дорогой Холмс! Этот Наследник Слизерина оставался на каникулах в школе… — Значит, это не Забини… этот-то точно уезжал к мамочке — как и Малфой. И я заметила их сегодня на платформе. — Ммда… Но кто же из слизеринцев в школе оставался? — Я их что, по именам знаю всех? Быть может, человека… четыре-пять на весь Дом таких было. Да, это, скорее всего, старшекурсник. Среди них таких было гораздо больше. — Но младших тоже со счетов не надо сбрасывать — речь-то ведь идёт о Вы-Знаете-Чьём сыне, как-никак… — А с чего мы решили, что это был он? — А вот с того — на кошку-то напал он… Точнее, натравил на неё это чудище. И помните ещё ту историю про кролика в приюте? Так склонность к жестокости у этого типа в его папашу, явно. Вот опять начались уроки; начались и тренировки, в тот раз на первом этапе не выбыли из игры ни Хаффлпафф, ни Рейвенкло, и потому тренировались и те, и другие, сейчас по графику как раз заканчивалась тренировка Рейвенкло, через двадцать минут таковая была у Хаффлпаффа. И по пути на квиддичное поле Гарри заметил кое-что. Да, снова пауки куда-то убегали — похоже, что по направлению к Запретному лесу. — Ну, вот, что я говорил — ты видел? — с гордостью говорил капитан «синей» команды своему приятелю — который пришел посмотреть, — как он летает! А глазастый — и это он ещё очки носит — да сам никогда б не подумал, если б не видел своими глазами, как он заметил снитч у самой-самой земли, да ещё и в дальнем углу поля — да ещё у него эта молниеносная реакция… — О, да ладно, — смущённо отмахнулся Тадеуш, — играю я как все. О, приветик, Гарри. Ты на что уставился? Гарри жестом показал на пауков. — Так… Понятненько. — То есть, что понятненько? У тебя что, есть какие-то предположения? — Пока нет — но… что-то это всё очень подозрительно. Начнём-ка с кошки. Ну зачем этому Наследнику натравливать монстра на кошку? И зачем ему резать петухов у Хагрида? — Потому что он… то есть в смысле, не Хагрид, а этот Наследник Слизерина — просто жестокий тип. — Или потому, что они помешали. Кто у нас из монстров мог бы враждовать с петухами и кошками? Но… не есть их — иначе бы Наследник просто взял да и скормил их чудищу… — О, похоже, он питается пауками, да — вот почему они бегут из замка. — Точно! Кто ест пауков? — Я про таких не слышал… — Но вот я знаю один хороший способ это всё достаточно быстро выяснить. — Да? И какой это способ? — Нам, рейвенкловцам, известно такое особое место тут, в нашем замке… Оно называется «библиотека». Там, знаешь, есть разные… книги. Это такие штучки из бумаги, на которой есть буковки… И их, представь себе, можно читать! — Ой, Тэд, хватит, — рассмеялся Гарри. После той тренировки хаффлпаффцев друзья и пошли в библиотеку… Мадам Пинс — библиотекарша средних лет — всегда ревностно относилась к своей вотчине — и смотрела, чтобы никто не портил книги и не шумел, и потому они говорили вполголоса. — Вот — наконец-то я нашёл, — шепнул Тадеуш, показав друзьям страницу, — и там не всё оказалось так, как думал я, но это больше всего подходит… Гарри заглянул в книгу и прочёл: …но из огромного множества страшных тварей и чудоаищ, что наполняют нашу землю — нет на свете ни одного и более интересного, но и более смертоносного, чем… василиск — известный нам также под именем Короля змей. Эта змея… — Так это же его ты слышал, Гарри! Ну, раз это змея — а ты их понимаешь. — …эта змея может достигать огромных размеров и жить сотни лет… рождаются василиски на свет из куриного яйца, что было высижено жабой — и они убивают самыми невиданными способами… Так, кроме смертоносных ядовитых клыков, у василиска и смертоносный взгляд… и всякого, кто… встретится с ним глазами, сразу настигает смерть. — Но кошка-то не умерла. Выходит, это не может быть василиск… — Лужа на полу! Кошка увидела только отражение его глаз, тут дальше вот. Но ежели кто увидит лишь отражение глаз василиска, допустим, в зеркале — то не умрёт, а окаменеет, при этом оставаясь живым, и… его возможно ещё исцелить. Во! Пауки бегут прочь от василиска, ибо то их смертельный враг, а сам василиск бежит от одних только криков петухов… для него губительных. — Вот, видите? Чудовище, напавшее на школу — это василиск! — Но ведь… и как это его никто ни разу не заметил? Огромную змею! — Мы забыли про Миртл! Мы хотели её ведь о чём-то спросить… — Да, кстати, про Миртл… А помните, я ведь тогда оказался внутри Риддлова воспоминания. Я насчёт той погибшей девочки. Что, если она ещё здесь и так с тех пор и не покидала замок? — Ты имеешь в виду — это и есть… — Ну-ка, идёмте туда… А Миртл сидела и грустила на бачке от крайнего унитаза. — Ох — это вы, — сказала она при виде Гарри, — что вам надо на этот раз? — А мы хотим узнать, как ты умерла, — сказал Гарри. Миртл сразу преобразилась, как будто ей никогда в её жизни — и… в смерти —не задавали более лестного вопроса. — Ох — это было жутко, — сказала она, смакуя каждое слово. — Так вот, и это случилось прямо тут — я умерла в этой самой кабинке. Так хорошо это помню! Я здесь пряталась, потому что Оливия Хорнби задразнила меня до слёз из-за моих очков. И я заперлась вот здесь и плакала, а потом услышала, как кто-то сюда вошёл и сказал что-то странное… По-моему — на каком-то другом языке. Но меня разозлило то, что я услышала голос мальчишки. И тогда — я отперла кабинку, чтобы сказать, что он должен пойти в свой туалет, но тут… — и Миртл так важно подбоченилась с сияющим лицом, — тут я и умерла. — Как именно? — спросил Гарри. — Да понятия не имею, — ответила ему Миртл, понизив голос, — и только пара больших, даже огромных жёлтых глаз, вот всё, что я помню. Всё моё тело как будто сковало, потом я будто выплыла из него, — она мечтательно взглянула на них, — а потом я сюда вернулась. Я, знаете, была намерена… преследовать Оливию Хорнби. Ой, как она пожалела, что смеялась над моими очками! — А где именно ты видела эти глаза? — спросил Тадеуш. — Где-то… воон там, — ответила Миртл, показав рукой в сторону той раковины, которая была напротив её унитаза. И друзья бросились туда — на первый взгляд эта раковина выглядела точь-в-точь так же, как все остальные. Друзья осмотрели её дюйм за дюймом внутри и снаружи, потом трубы под ней. Вдруг Гарри ахнул: он увидел там крошечную змейку, нацарапанную неизвестным —сбоку на одном из медных кранов. Лиззи схватила Гарри за руку. — Кажется — я поняла, где может быть вход в эту Тайную Комнату! — шепнула она. — Что, если это он и есть?