По другому пути

А отпроситься из школы им удалось, и вот они отправились камином в Косой переулок, а дальше домой, вечером 30 октября… Вернуться в замок им нужно было уже на следующий день вечером, к праздничному ужину. И родные встретили их там; тётушки в этот раз приехать к ним не смогли, как и многие другие их родственники. И на кладбище был только основной состав семьи Селинджеров. Кроме, конечно —Рейчел и Марианны, пока что слишком маленьких для этого — а за ними пока вызвалась посмотреть одна из лучших подруг Эльжбеты, Барбара Брендон. Та жила совсем недалеко, на их же улице. Кстати — Барбарой звали и одну из тех родственниц Селинджеров, что жили в Польше, а именно троюродную сестру Эльжбеты, и бабуля Барбара, как звали её кузены, была старше на восемь лет. Хьюберт легонько зевнул. Ведь часто в послеланчевое время, если у него был выходной день или отпуск, разумеется, он предпочитал немножко вздремнуть, но не сейчас. Ведь они были не дома, а в поселке Долина Годрика, пришли на кладбище, чтоб посетить могилы его… как бишь то родство-то называется… в общем, сестры его невестки, Петунии, и её, этой сестры Петунии, мужа, Лили и Джеймса Поттеров… Но здесь самым интересным являлось то, что сами эти Поттеры тоже здесь присутствовали — но Хьюберт уже привык ко всяким там необычностям. Да уж, привыкнешь тут к чудесам, если двое из семерых твоих внуков — настоящие волшебники, и они обучаются в школе магии. Да и Лили с Джеймсом тоже были магами и когда-то учились в той же самой школе, где и сейчас — их сын и племянник. Надел он чёрный бархатный костюм —не только лишь по случаю посещения кладбища, Хьюберт носил его вообще в тех случаях, когда появиться в какой-то другой одежде… не соответствовало приличиям, и в рубашке и галстуке. Эта Долина Годрика была небольшим поселком на юго-западе Англии. Жили в том поселке и магглы, и волшебники. По рассказам своей магической родни Хьюберт узнал, что на том кладбище — где и были они сейчас — есть и могилы волшебников, ставших известными. О да, ему даже показали могилу того, кто изобрел какой-то знич — вроде то был какой-то магический мячик — и могилу предка Поттеров, который изобретал в своё время какие-то зелья… Ему вспомнился тот день… Да, первого ноября Поттеры ведь и должны были к ним прийти в гости, но вышло так, что вместо этого третьего их похоронили. На похороны Лили и Джеймса пришли их знакомые волшебники, в том числе Сириус Блэк, их лучший друг, со своей девушкой. Именно они привезли туда Гарри, каким-то чудом выжившего при нападении сынишку Поттеров — чтобы отдать малыша теперь на воспитание Селинджерам… Гарри тогда был всего-то годик и три месяца. Хьюберт тоже в числе других брал его на руки. Малыш был прямо крохотный, завёрнутый в одеяльце, и он поглядел на Хьюберта пристально своими ярко-зелеными глазками. На лбу у него был этот необычный порез, в виде зигзага молнии. Им Доркас давала ещё какую-то мазь, чтоб тот быстрее зажил. Хотя, как она тогда сказала — скорее всего, у Гарри останется шрам после этого. И так в итоге и вышло: шрам остался. Хьюберт вздохнул. А его собственный внук, Тадеуш, был старше Гарри всего-то на три месяца. Но Петунии во время родов пришлось весьма нелегко, и они продлились чуть ли не трое суток. Ещё и кесарево Петунии было нельзя… Был он крупненький, прямо весь в деда и в отца, в том, видимо, и дело… Но и сын, и мама выжили — и даже были вполне себе здоровыми, врачи говорили даже, что Петуния всё же сможет иметь ещё детей. Но как же они испереживались за те три дня с Эльжбетой, Льюисом и дочками, что могут кого-нибудь из них потерять… Гарри был чуть ли не в два раза мельче своего кузена. Маленький такой, беззащитный, и оставшийся без родителей. Ещё этот порез… Но Гарри зачмокал и сунул в рот палец Хьюберта. Как уж было сказано ранее, Хьюберт Селинджер тиранил направо и налево своих несчастных студентов был деспотичным и жестоким строгим и требовательным как преподаватель. Но когда он увидел его второго внука… «Да, именно внука, я не оговорился», — подумалось ему, — он проронил слезу. Да, впрочем, он был не одинок в этом. Плакали Петуния и Доркас; зашмыгал носом Сириус; рослый бородач Хагрид шумно сморкался в большой носовой платок. Бет то и дело промокала глаза платочком, ну а Льюис внезапно стал интересоваться хмурым небом. Ремус Люпин и Лонгботтомы тоже плакали — все в обнимку. А теперь — он смотрел на белоснежное надгробие — с надписью: Смерть будет последним врагом, которого требуется уничтожить. Хьюберт задумывался над этой надписью порой, когда он бывал здесь. Фразу эту можно было понять в двух смыслах. Первый — что когда все враги уничтожены, то остаётся только уничтожить смерть. А второй — что из всех твоих врагов смерть находится на самом последнем месте в списке тех, кого стоило бы уничтожать. А Тадеуш и Гарри вернулись в Хогвартс вечером. Кузены даже успели на пир — и это было кстати: молодые растущие организмы уже требовали питания. А в Большом зале вкусно пахло тыквами и пирогами, и запечёной картошечкой, и жареными колбасками. И Тадеуш положил себе на тарелку два куска пирога со свининой и с грибами, хорошую порцию печёной тыквы, да и несколько картофелин, запивал он всё это дело двумя стаканами тыквенного сока. О да, этот напиток был довольно популярным среди волшебников, но не только на Хэллоуин, и в обычные дни. Его кузен пока что ограничился одним кусочком пирога — и меньшей порцией картошки — зато Гарри себе положил и больше отварной стручковой фасоли с маслом, и немножко печёной тыквы. И всё было очень вкусным. А потом был десерт — пирожное с патокой, которое очень нравилось Гарри, и печенюшки в виде отрубленных пальцев, черепа из шоколада и три вида мороженого. Ну и вот — когда Тадеуш накладывал себе в креманку ещё шоколадного пломбира, к нему, из-за своего хаффлпаффского стола, который был с рейвенкловским рядом, повернулся Гарри, явно чем-то сильно взволнованный. — Тэд! Эй! Тадеуш! — Что такое? — Ты щас слышал? Слышал голос? — Твой? Прекрасно слышал. Знаешь, у меня никаких проблем со слухом пока нет. Разве что с музыкальным… — Да нет же, нет! Голос будто бы где-то за стенкой. Он говорил, что хочет убить кого-то… и что он чует кровь… И Тадеуш с сочувствием посмотрел на двоюродного брата. Что же случилось с Гарри? Слышать голоса, которые не слышат другие — не очень-то хороший признак, но ведь его дорогой кузен не сошёл с ума, так? Так?! — Но Гарри… ты уверен, что ты слышал его? Потому что я, например, нет. — А я тоже его не слышала, — сказала Луна, — мне… лишь почудилось что-то. Какое-то глухое шипение — или что-то вроде этого. — Так, а вот это уже интересно. Гарри у нас-то ведь может понимать змей. Так что выходит — где-то по школе ползает злая, злая, нехорошая змея. И надо бы об этом Дамблдору сказать — а то она ещё покусает кого-нибудь. И наконец пир закончился, и в коридор толпами повалили ученики. Но… вдруг все остановились: на стене впереди их что-то блестело. Самые любопытные с опаской подобрались и увидели слова, что были написаны буквами высотой в фут. Они блестели на стене меж двумя окнами, в свете пылающих факелов. ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА — ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ. — Что же там такое… висит? — спросил Колин с лёгкой дрожью в голосе. И вот они приблизились. И все сразу поняли, что там висит, и с криком отскочили. На крюке для факела висела… Миссис Норрис — кошка мистера Филча. И она была совсем неподвижна, будто доска, а её глаза были широко раскрыты. Какое-то время ребята даже не смогли и шевельнуться. Потом Тадеуш сказал: — Пошли-ка отсюда. — Но, может — нам попытаться помочь ей… — неловко начал Гарри. — Послушай, — сказал Энди. — Мы… не хотим, чтоб нас застукали здесь. Кто в случае чего подтвердит, что это не мы пришли и навредили кошке? Но… было слишком поздно. Кошку уже увидели другие, болтовня, суета и шум тут же стихли. Затем кто-то прокричал в полной тишине: — Враги Наследника, берегитесь! А вы, грязнокровки, будете следующими! Да — это был Малфой. Он протолкался вперёд всех, его холодные серые глаза блестели — а его обычно бледное лицо пылало, при виде бедной кошки Драко гаденько ухмыльнулся. А между тем к месту происшествия уже спешил и сам хозяин бедной кошки… Увидев Миссис Норрис в таком состоянии, он отступил с искажённым от ужаса и горя лицом. — Моя кошечка! Что случилось, а? Что с Миссис Норрис? — завопил он. — Кто убил мою кошечку? Кто убил её?! Да я его самого прибью! Я ему покажу… — Аргус! Что такое? Появился Дамблдор в сопровождении нескольких других преподавателей — и директор огляделся вокруг, затем снял несчастную Миссис Норрис с крючка и сказал мистеру Филчу: — Пойдёмте со мной, Аргус. Затем по школе пошли слухи о том, что кто-то убил кошку Филча; а затем слухи обросли подробностями о том, что это был Тадеуш, а несчастных кошек было две. И что он убивает по четыре кошки за день… И о том, что у него в сундучке лежит уже восемь кошачьих шкурок — ведь он каждый день ест на завтрак и ужин по шестнадцать кошек, и что все тридцать шесть, или даже сорок семь, невинно убиенных и сожранных кошек принадлежали Филчу… В общем, несли такую чушь, что в это поверили только дураки. Но вот умные люди понимали, что никаких кошек никто не ест. Хотя жалко её было всем. Тадеуш даже подошёл к Филчу, сказав: — У меня кот летом папой стал, и если хотите, я когда на каникулы поеду… — О, спасибо, — ответил Филч, — но… не нужно, Дамблдор сказал, она жива, но её… её парализовало. Ей нужно зелье… — Так это замечательно! В смысле… не то, что кошка парализована — а то, что ей нужно всего лишь зелье. Я хорош в них, и я могу сварить… — Толку-то, что ты хорош. Мандрагоры ведь не созрели ещё, а говорят, нужны спелые. Иначе зелье не выйдет. — Да, но можно найти… Точно! Агния! — Какая это такая… Агния? — Наша фениксочка, точнее, она Луны. Интересно — а её слёзы уже обладают целительной силой или нет? Нужно это проверить… Короче, вы принесите нам свою кошку завтра, мистер Филч. И мы попробуем ей помочь. Тот урок истории магии проходил… как всегда, нудно. Профессор Биннс, едва прибыв на урок, развернул записи — и начал монотонно зудеть, покуда почти все студенты в классе не погрузились постепенно в глубокий ступор, только иногда оживляясь, чтоб записать имя или дату, потом снова впадая в дрёму. И он говорил уже полчаса, когда вдруг случилось нечто, чего сроду не бывало на этих уроках раньше. Лиззи Линден подняла руку. Вот тогда-то профессор Биннс, прервавшись на середине невероятно нудной лекции о Международной конвенции магов — от 1289 года — изумился. — Мисс… э-э-э?.. — Элизабет Линден, профессор. И я бы хотела знать, можете ли вы рассказать нам что-то о… Тайной Комнате, — чётко проговорила Лиз. Профессор Биннс заморгал. — Мой предмет — это история магии, — сухо сказал профессор дребезжащим голосом, — и мы с вами имеем дело с фактами, мисс Левински — а никак не с мифами и легендами. Профессор слегка откашлялся с тихим звуком, что напоминал скрип мела по доске, и продолжил: — Так, в сентябре того года подкомитет сардинских колдунов… — Но внезапно он резко замолчал — рука Лиззи снова взметнулась вверх. — Мисс… Лестрейндж? — Простите, сэр, но… разве легенды не основаны на фактах? — Ну, так и быть, — медленно произнёс профессор. — Итак — Тайная Комната… Вы, конечно, знаете, что Хогвартс был основан примерно тысячу лет назад — и основан он четверыми величайшими волшебниками и ведьмами той эпохи. Те четыре Дома, где и сегодня учитесь вы и другие юные маги, и где некогда учился и я сам, были названы в честь Основателей школы Хогвартс. Да, два мага — Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин, и две волшебницы — Хельга Хаффлпафф и Ровена Рейвенкло, в её Доме был и я… Они четверо построили этот самый замок и укрыли подальше от любопытных маггловских глаз, ибо это происходило ещё в ту эпоху, когда обычные люди боялись волшебства, а волшебники страдали от гонений. Профессор помолчал. Он обвёл класс затуманенным взором и продолжил: — И Основатели работали все вместе в полном согласии, выискивали юнцов, тех, у которых проявились магические задатки и привозили их сюда, в замок, для обучения. Но потом — между ними возникли некие… разногласия. Между Слизерином и остальными… нарастала стена. Слизерин считал: обучать магии следует только тех, кто происходит из семей магов, и был против принимать студентов маггловского рода. Ведь он считал, они не заслуживают доверия… Слизерин и Гриффиндор серьёзно из-за этого поссорились — и в результате Салазар Слизерин покинул школу. И профессор Биннс снова замолчал и сжал губы, и от этого он стал похож на старую сморщенную черепаху. — И об этом всём говорится во многих надёжных исторических источниках, — сказал он, — однако ж со временем эти непреложные факты — к сожалению — были затуманены нелепой легендой о так называемой Тайной Комнате. Итак, если верить этой легенде, то Слизерин построил в Хогвартсе тайную комнату, о которой остальные Основатели и не знали… А Слизерин, согласно легенде, запечатал Тайную Комнату так, чтобы никто не мог открыть её, пока в школу не явится его собственный настоящий наследник. И только этот наследник и способен будет снять печать с Тайной Комнаты и выпустить ужас, что таится внутри, который очистит школу от всех тех, кто недостоин изучать магию. — От магглорождённых, — тихо сказал Тадеуш. Профессор молча кивнул. Когда профессор досказал историю, в классе воцарилась тишина — но не та обычная, сонная, которая наполняла в основном уроки профессора Биннса. В воздухе витала неловкость, а ученики продолжали смотреть на него, ожидая какого-то продолжения. Профессор Биннс был слегка не в духе. — Но всё это, конечно, сущая чепуха, — сказал он, — да, и естественно — школу множество раз обыскивали, чтобы эту комнату отыскать, и делали это самые искусные волшебники и волшебницы… Её не существует — это страшилка для легковерных, и всё. Рука Лиззи снова взметнулась. — Сэр… что именно подразумевается в этой легенде под «ужасом, таящимся в Тайной Комнате»? — Считают, что там спрятано какое-то чудовище — подвластное одному лишь Наследнику Слизерина, — сухо ответил на её вопрос профессор Биннс тихим и трескучим голосом. Класс нервно переглянулся. — Говорю же, того существа вовсе нет на свете, — сказал профессор Биннс и перелистнул свои записи, — нет здесь никакой комнаты и никакого монстра, успокойтесь, пожалуйста. — Но сэр, — сказал Гарри, — ведь если Тайную Комнату сможет, как сказано, открыть лишь… Наследник Слизерина, то… тогда получается, что никто другой просто не в состоянии будет её найти? — Ох, не говорите глупостей, Прюэтт! —вспылил профессор Биннс и повысил голос, — если ни один из директоров и ни одна из директрис Хогвартса до сих пор не нашли её… — Но… профессор, — вскочила с места Падма Патиль из Рейвенкло, — может быть, чтобы открыть её, нужна тёмная магия, и они просто… — Если даже волшебник не использует тёмную магию, это не значит, что он не может, мисс Пеннифезер! Я повторяю, если такие как Дамблдор и остальные великие волшебники… — Но может быть — для этого нужно и учиться в Слизерине, вот Дамблдор и не смог этого… — начал Тадеуш, однако тут у профессора Биннса уже вконец и лопнуло терпение. — Всё, довольно, — резко сказал он. — Это миф! Никакой Тайной комнаты не существует, мистер Симпсон! И нет ни малейшей зацепки, чтоб доказать, что Слизерин когда-либо построил… даже тайный шкаф для мётел! — Но если даже другие Основатели — и даже сама Рейвенкло — не узнали, то и нынешние волшебники их уровня… — Я сожалею, что вообще рассказывал вам эту глупую сказку! Вернёмся, если вы позволите, к достоверным, чётким, выверенным историческим фактам, не морочьте мне, и всему нашему классу, голову фантазиями, Слободзянек! Тадеуш недоуменно захлопал глазами и повернулся к Гарри. — А… он вообще помнит фамилии кого-то из нас или как? — шепнул он кузену. — Похоже, нет. Говорят — он называет учеников по фамилиям тех, кто ещё, ну, при его жизни учился в Хогвартсе, а он помер где-то в начале этого века. — Тогда я надеюсь, что те двое не вели себя, как Малфой, а то будет обидно.