По другому пути

Льюис Селинджер сегодняшним утром проснулся, и почти что сразу услышал совиное уханье, которое раздавалось из комнаты сына и племянника. — Гарри! — заглянул он в комнату. — Так может, выпустим сову полетать? — Ага, только щас — заодно передадим Ушатке ещё почту от меня и Тэда. Быть может, хоть в этот раз… — И приходите-ка уже завтракать. Уже почти всё приготовилось. — Ага, пап — сейчас — зевнул Тадеуш и стал искать у себя под кроватью пару к лежащему под стулом носку. — Как думаешь, Тэдди, какую же метлу получу завтра я, м? И вот — кузены спустились на завтрак. Но сегодня был последний день, когда Гарри одиннадцать лет. Уже завтра, 31 июля, ему будет 12. Вот у Невилла — их товарища по курсу и по Дому — как раз день рождения сегодня — итак, Гарри и Тадеуш послали ему поздравительную сову и небольшие подарки. Завтрак действительно уже был готов, и мальчики наложили себе на тарелки всякого понемножку — тостов, бекона, фасоли, варёных яиц, овощей, грибов, сыру и по паре сосисок с кетчупом. Тадеуш доел свою порцию и понял, что ему этого слишком мало. — Хочу ещё бекона. — Возьми там со сковородки на плите, медвежонок, — ответила своему сыну тётя Петуния. — Гарри, а тебе? — Не, бекон я не очень хочу, — ответил её племянник, густо намазывая тосты джемом. Мда, двух двенадцатилетних мальчишек со здоровым аппетитом… прокормить порой нелегко, — Тэд, тебе как, намазать апельсиновых тостов на джем? Ой, то есть наоборот. — Да я сам. Передай мне баночку. — Дорогой кузен, ты, кажется, позабыл волшебное слово, — хихикнул Гарри. — Вингардиум Левиоса. Не-а, всё-таки без палочки не работает. — Вот и я, — выглянула прямо из стены голова красивой, рыжей женщины, — Гарри, милый, доброе утро — да, и тебе, Тэдди, тоже… только прошу тебя, убери локти со стола. — Доброе утро, ма. — Доброе утро, тётя Лили. — А папа где? — Он отправился к Элис и Френку. Они вчера как раз вспомнили, что одним из напавших был Рудольфус Лестрейндж. Может, мы даже со временем сможем восстановить целую картину. Ведь на самом деле никто не знает абсолютно точно, что там было… Известно, что их пытали, и известно, что Лестрейнджи. Но вопрос в том, был там ещё кто или нет? По официальным данным, был, но те данные были основаны на слишком уж шатких сведениях. Голова женщины убралась из стены. Но тут раздался громкий настойчивый детский крик. — Ой… и вам доброе утро, сестрички, — хихикнул Тадеуш. — Спорим — это Рейч опять потеряла соску. — Не — лично я склоняюсь к тому, что Мари описалась. Ну почему мы ещё не учили очищающее заклинание? — Кажется, они там требуют завтрака, Пет, — снова таким же точно способом заглянула на кухню Лили. И так же, как и когда она появилась в тот раз, её сын и племянник вовсе не посчитали это чем-нибудь странным, а Петуния просто поднялась из-за стола и поспешила во вторую, или же малую детскую к дочкам. А дело в том, что Гарри Поттер не был обычным мальчиком, так же как и его двоюродный брат Тадеуш тоже не был таковым. А фактически — кузены были настолько необычными, насколько это возможно. Да, Гарри Поттер и Тадеуш Селинджер являлись… волшебниками. Волшебниками, что только окончили первый курс школы Хогвартс — а это была школа магии. А это значит, что и их родные знали о магии. Поэтому все эти совы, и мётлы, и волшебные слова, и палочки, и привидения для них были в порядке вещей, их родня тоже уже к этому всему вполне привыкла. Они оба очень скучали по Хогвартсу, по тому замку с его тайными проходами, с живыми портретами, с движущимися лестницами — и его многочисленными привидениями, по урокам — да, кроме, пожалуй, уроков Снейпа, учителя зелий в Хогвартсе. Скучали они и по пирам в Большом зале, и по квиддичу, самому популярному в волшебном мире виду спорта — там шесть высоких шестов с кольцами. А в кольца и забрасывается летающий мяч, всего мячей в той игре было четыре, и семь игроков в каждой команде верхом на мётлах. Но больше всего скучали кузены по их друзьям. Родители Тадеуша, они же тетя и дядя Гарри, и бабушка и дедушка были теми, кого волшебники называют магглами. Теми, кто не способен к волшебству — и не имеет волшебных предков. Но все они относились к магии хорошо. Хотя, конечно, они все понимали, что чужим людям не стоит об этом рассказывать. И для малознакомых личностей, Гарри и Тадеуш учились в элитной закрытой школе в Шотландии — для одарённых подростков — учиться в ту школу берут только самых лучших, и записываться надо за несколько лет, и приглашения даже высылают далеко не всем, но им выслали — и они прошли сложнейший вступительный тест! Внешне Гарри совсем не был похож ни на кого из членов семьи Селинджеров. Во-первых, он был жгучим брюнетом, а у дяди и кузена волосы были русые, но у дяди Льюиса немного потемнее. Тетя и бабушка были блондинки. А дедушка успел уже облысеть, однако на тех его фотографиях, где он помоложе — было видно, что в то время он был шатеном; быть может, в сочетании со светлыми волосами бабушки это придало русые волосы Гарриному дяде, а в сочетании с блондинистыми волосами Гарриной тети Петунии — его кузену достались и ещё более светлые волосы. Во-вторых — ни у одного из семейства Селинджеров не было и ярко-зелёных глаз, как у Гарри: мальчик унаследовал их от своей матери — она приходилась тёте Петунии сестрой; но глаза у самой тёти были серо-голубыми, у дяди же — просто серыми. А вот Лили Поттер её зелёные глаза унаследовала — в свою очередь — от их с Петунией дедушки, а рыжие волосы — от прабабушки. А так вообще-то Гарри во всём, кроме цвета глаз, походил на своего папу. И, в-третьих… деда Хьюберт был такой крупный, и ростом почти что два метра мужчина в очках и его сын и внук, судя по всему, пошли в него, и по всем этим признакам; а сам Гарри был, наоборот, щуплый и не такой уж и высокий, хотя голодом его никто не морил. А просто, как шутя выражался дядя Льюис — уж такая вот была у Гарри конструкция. Так как бабушка Эльжбета была родом из Польши, у кузенов были и польские родственники — а также были и те, кто живёт и в других странах. Кого-то они видели несколько раз, кого-то всего-то один — они смутно помнили, например, двух девочек и мальчика, с которыми в восемь лет играли в салки; а одну из девочек вроде звали Анной. А может, так звали их маму?.. А, нет, у тёти Анны ведь только сын. Значит, другая… И Гарри тоже носил очки, на лбу у него был тонкий шрам в виде молнии. И из-за этого-то шрама Гарри и был так необычен даже среди таких же, как он сам, волшебников — а шрам Гарри был единственным знаком, оставшимся от весьма загадочного прошлого Гарри — от событий, из-за которых он и попал к Селинджерам без малого одиннадцать лет назад, осенью 1981. Когда Гарри был год, он умудрился, как ему говорили, выжить после заклятия тёмного мага, Волдеморта, чьё имя до сих пор многие волшебники и ведьмы боялись произнести. Родители Гарри — Лили и Джеймс Поттеры — погибли от руки Волдеморта. Но Гарри выжил, и у него только остался этот шрам в виде молнии, и каким-то образом — и никто не ведал, как — после своей неудачной попытки Волдеморта убить Гарри, этот тёмный маг… вдруг потерял всю свою силу. Вот так Гарри стали воспитывать сестра его погибшей матери и её муж. Ещё к ним часто заходил Сириус — это крёстный отец Гарри и лучший друг его родителей, и он часто рассказывал про них, и про их приключения в юности. А потом, год назад, Гарри и Тадеуш оба получили письма из Хогвартса, и стали учиться в школе магии, где про Гарри и про его шрам знали все. Их ждало там много интересного. Во-первых, новые друзья, во-вторых, изучение разного — заклинаний, зелий, превращений и так далее. В-третьих, друзья даже провели в Хогвартсе небольшое «детективное расследование». А в-четвёртых, пусть в виде призраков, но всё же вернулись родители Гарри, и соответственно тетя и дядя Тадеуша, и благодаря им пошли на поправку тяжело больные родители их друга и однокурсника Невилла… Но теперь их школьный год кончился — и кузены приехали домой на лето. Гарри завтра исполнится двенадцать, и ему подарят новую метлу. Что ещё желать? Но всё же кое-что сильно нарушало эту идиллию. Более, чем по Хогвартсу — и по квиддичу — Гарри и Тадеуш скучали по своим друзьям — по Лиззи, Эндрю и Невиллу. А вот они, похоже, совсем без них не скучали. И за всё лето никто из них не написал, хотя обещали — а Энди даже сказал, что пригласит их в гости. А сейчас Гарри и Тадеуш сидели в саду на скамейке и уплетали уже по второй порции эскимо. Они болтали ногами и языком, обсуждая, почему ж друзья им совсем не пишут. Невилл ведь даже не поблагодарил за подарок. Но он очень хорошо воспитанный мальчик… К тому же, даже если бы он и забыл, то ему об этом напомнила бы его бабушка, тоже очень воспитанная — и довольно-таки строгая… Но почему же тогда он им не написал? Ушатка вернулась, но письма она от него не принесла. Итак, кузены сидели, вдруг неподалеку раздался громкий звук — будто бы там лопнул шарик. — Таак, — почесал в затылке Тадеуш, — это «ж-ж-ж» — то есть, я хотел сказать, это «бум» неспроста… А пошли-ка туда поближе посмотрим… — Согласен… И тут Гарри выпрямился на скамье. Он поглядел на кусты смородины… кусты смородины тоже посмотрели на него. Среди густой листвы — и уже успевших созреть ягод — явилась пара огромных зелёных глаз. — Ты не сошел с ума, — сказал Тадеуш слегка «потусторонним» голосом. — Я тоже их вижу. — А может — это мы оба с ума сошли? — Не-а — с ума поодиночке сходят. Это только драконьей оспой все вместе-то болеют, дорогой кузен. Драконья оспа — есть такая болезнь у волшебников. И да, она довольно-таки заразная — но тоже только для магов. Оба кузена умудрились переболеть ею в детстве; и Доркас тогда тете Петунии привозила какое-то зелье — чтоб дети поскорее поправились. Гарри опять глянул на кусты и увидел: глаза исчезли. Кузены решили, что это им попросту… привиделось по причине сильной жары — и они решили поехать на велосипедах на Уайт-Ривер-Бич. Это был городской пляж, а расположен он был в парке на берегу реки Уайт-Ривер, что текла через их городок.