Гарри Поттер с Бейкер-стрит

Утро, 24 сентября 1997, Хогвартс. Прошло уже три дня как Хогвартс временно остался без преподавателя по защите от темных искусств. Солнечные лучи пробивались сквозь окна, озаряя желто-белыми красками каменные стены коридора. Светлое и почти безоблачное утро вступило в резкий контраст с мыслями Гермионы, которая не могла не думать об открытии Тайной комнаты и нависшей над ней угрозе. Всепожирающий страх оказалась не способна отогнать даже новость о скором прибытии в Хогвартс знаменитого охотника на монстров Гилдероя Локонса. Вместо мыслей о предстоящей встречи со своим кумиром, перед глазами Гермионы возникал образ окаменевшего профессора Люпина, обязанности которого в качестве преподавателя ЗОТИ и должен будет временно исполнять Локонс. Грейнджер также думала о словах Гарри. В воскресенье он заверил ее, что имеет некоторые предположения о природе Ужаса Слизерина, которыми пока не захотел поделиться. И сегодня по пути на урок зельеварения Гермиона хотела все таки выяснить, что он хотел тогда сообщить. Коридор был почти пустым, а значит вряд ли кто-нибудь из недоброжелателей мог случайно подслушать их разговор. Девушка всегда сильно беспокоилась по этому поводу. — Гарри, мне не нужны бесспорные доказательства, просто расскажи наконец, что ты об думаешь, — просила его Гермиона. — О чем именно?, — спросил Гарри, словно бы не догадываясь о чем речь. — Я не хочу его называть... чудовище которое рыскает по Хогвартсу, думаю ты понимаешь о чем я, — настаивала Грейнджер. Тем временем Поттер резко прервал разговор и остановился достав из кармана флакон с каким-то магловским препаратом. Насколько смогла разобрать Гермиона, это были капли от насморка. Привычным действием Гарри запрокинул голову и влил по несколько капель содержимого флакона в каждую из ноздрей, подождал пару секунд и продолжил идти, словно бы ничего не случилось. — И часто у тебя нос закладывает?, — поинтересовалась Грейнджер. — Периодически, ничего особенного, просто аллергия, — отмахнулся Поттер, убирая флакон с лекарством, — Закапаю и пройдет, я давно ими пользуюсь ты просто ни разу не замечала наверное, — добавил он. — Гарри, нельзя капать их так часто, это вредно, ты хоть знаешь как они работают?, — обеспокоенно спросила она. — Временное расширение кровеносных сосудов и снижение отека, конечно я знаю. Пока помогает переживу, ничего страшного, — ответил Гарри и решил скорее вернуться к прежней теме разговора, — По поводу Ужаса Слизерина, думаю что это змея. — Постой, нельзя делать так постоянно, — хотела продолжить девушка, но услышав его ответ на так волновавший ее разум вопрос, с некоторой смесью страха и любопытства спросила, — Змея? Только потому, что она на гербе факультета Слизерин? — Да, и на первый взгляд это звучит как нечто самое очевидное, — уточнил Гарри. — Нет-нет, есть факты подтверждающие, что все потомки Салазара Слизерина были змееустами, а следовательно могли подчинять своей воли змей, а если этот монстр, змея, то понятно почему это подчиняется лишь его наследнику, — сделала вывод Гермиона, тщательно стараясь не произнести прозвище монстра из Тайной комнаты. — Именно, но остается вопрос каким образом Ужас Слизерина настигает своих жертв, — смело заявил Поттер, — А это уже не слишком очевидно, по идее, это должна быть смерть от укуса, но профессор Люпин и кошка Филча впали в некое подобие стазиса, если выражаться близкими мне терминами. В то время как мисс Уоррен и вовсе просто упала замертво, по крайней мере, так следует из ее рассказа. — Плакса Миртл, если верить слухам, умерла почти полвека назад, как это может относится к тому что происходит сейчас?, — пыталась переубедить его Грейнджер. Она не слишком разделяла стремление Поттера расследовать тайну убийства давно погибшей девушки, особенно на фоне текущих событий. — Я уверен что эти дела связаны, последнее что видела мисс Уоррен, была некая пестрая лента, что вполне подходит под описание змеи... пусть и очень абстрактное, — доказывал ей Гарри. — Ты разве не слышал что сказала на прошлом уроке профессор Макгонагалл? Тайная комната никогда еще не открывалась прежде, никогда!, — твердо заявила Гермиона. — С чего ей верить? Она скажет что угодно, ради предотвращения всеобщей паники, некоторые уже боятся, — смело парировал Поттер. — Но... но, она не станет лгать нам, она же декан нашего факульетата!, — недоумевая вскрикнула Грейнджер, почему Гарри не понимает таких очевидных вещей как факультетская солидарность. Гермиона была далеко не наивной и доверчивой, но девушке хотелось верить что существуют те чьим словами она может верить безоговорочно, для нее это было важно как глоток свежего воздуха. — Может быть ты и права, — наигранно отстраненно ответил Поттер, не желая разводить спор на эту болезненную для Грейнджер тему. Утро, 24 сентября 1997, учебный класс зельеварения. Профессор Северус Снейп был таким же мрачным и грозным, но теперь в его взгляде прослеживалось и нечто едва уловимое. Проводимый им сегодня урок, ворошил в его сознании осколки, казавшегося ему уже таким далеким прошлого. Готовясь к проводимым занятиям декан Слизерина бросил взгляд на свою ладонь, только на его безымянном пальце переливалось золотистым отблеском. Женился ли он по любви? Нет, он всегда любил лишь одну единственную, которая предпочла ему другого. Его брак был скорее по необходимости, по расчету. Необходимость в поддержке его исследований со стороны Министерства подтолкнула его к этому шагу. В свою очередь, тогда еще мисс Амбридж, было необходимо как-то срочно исправить свою помутневшую репутацию. В попытке сделать карьеру в Министерстве Магии, она подделала документы выдавая себя за дочь погибшего бездетным чистокровного волшебника и мракоборца Амбриджа, в действительности являясь маглорожденной. Несмотря на свой юный, для преподавателя зельеварения, возраст, Северус Снейп уже тогда пользовался большим уважением, его авторитета хватило чтобы Долорес Амбридж признали законной дочерью павшего в Утренней резне мракоборца. После войны Северус искал утешения и некоторой формы искупления, возможно на этот странный шаг его вновь подтолкнули чувства к той единственной, которые он сохранил даже после брака с Долорес. Очень скоро молодожены поняли что совсем не выносят друг друга, и демонстрировали свои, якобы, крепкие отношения лишь на публике. Супруга Снейпа предпочла оставить себе с таким трудом выторгованную фамилию Амбридж. Детей у них не было, хотя сама Долорес была бы не против их завести, но вовсе не из любви к Северусу, а лишь чтобы укрепить их хрупкий союз в глазах общественности. Двери класса открылись, вошедшие студенты быстро заняли свои местах перед стойками для котелков и столами для разделки ингредиентов. В числе многих был и гриффиндорец так похожий на ненавистного профессору зельеварения Джеймса, но в то же время обладавшего характером и талантом свой матери — Лили. Той самой, любовь к которой Северус испытывал даже спустя столько лет после ее смерти. Зеленые глаза Поттера, казалось, способны были выдать правду за ложь и откровенный обман за священную истину. По крайней мере, такова была Лили, ее спокойный и уверенный взгляд заставлял доверять каждому ее слову, даже если она была не права. — Сегодня не будет обычной практики поэтому отложите в сторону необходимые для варки зелий принадлежности, — начал свой урок профессор Снейп, — Используя свое обоняние вам предстоит ознакомится с зельем, которое мой предшественник на этом месте, Гораций Слизнорт, считал самым могущественным и опасным зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате. Это любовное зелье или Амортенция, — продолжил преподаватель, — Разумеется, на самом деле любовь невозможно ни создать, ни сфабриковать, ни сымитировать. Нет, этот напиток лишь вызывает сильное увлечение, сравнимое с одержимостью. Профессор приоткрыл стоящий на преподавательском столе котел с уже сваренным зельем, чтобы убедиться в его сохранности. Аромат, который он почувствует, был ему до боли знаком, но все равно снова заставлял почувствовать его потерянным и одиноким. Расположившиеся за первыми партами студентки могли бы заметить это, если бы не были сами увлечены пленяющим их разум содержимым котелка, пока зельевар резким движением не захлопнул его крышку. — Вы сомневаетесь в его опасности или эффективности, мистер Поттер?, — произнес Снейп заметив скептически настроенного Гарри Поттера, устремивший свой взгляд на полки со склянками, тогда как сидевшая с ним совсем рядом Гермиона, увлеченно смотрели на закрытый котелок с Амортенцией. — А это зелье не взрывопасно профессор?, — язвительно поинтересовался Гарри. — Вы не ответили прямо на заданный мною вопрос, — продолжил преподаватель, сейчас Северус Снейп решил снова повторить ему сказанное на самой первой лекции, поймет ли Гарри Поттер на этот раз, истолкует ли верно его слова, поймет ли вложенный в них смысл, — Тогда я спрошу вас о другом, мистер Поттер. Ответьте на вопрос. Что я получу, если смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — Напиток живой смерти, вы уже задавали этот вопрос на первой лекции, — недолго думая ответил Гарри. — И это весь ваш ответ?, — поинтересовался профессор. — Нет, — кратко сказал Гарри и вполне серьезно добавил, — Я принимаю ваши соболзенования по поводу моей матери, профессор. Гермиона не сразу поняла о чем идет речь, но подумав над вопросом Северуса Снейпа, осознала, что в нем был заложен скрытый смысл как и в ответе на сам вопрос. — Хорошо, что вы поняли, Поттер, пусть это было и не просто, — облегченно сказал Снейп и возвращаясь к теме занятий сообщил, — А теперь приступим. Каждый из вас подойдет к котлу, снимет крышку и вдохнет аромат его содержимого. Основной вашей задачей будет определить состав приготовленного зелья Амортенции, отличить какие ингредиенты действительно содержаться в нем, от тех, что пытается навязать вам обманутый зельем разум. Напоминаю также, что несмотря на отсутствие его привязки к конкретному человеку, пить его категорически воспрещается. Когда дошла очередь до Гарри и Гермионы. Девушка первой к котелку с Амортенцией подошла, это был полупрозрачный остывающий отвар со слабым пурпурно-розовым оттенком от которого шел завивающиеся по спирали пар. Слегка расправив плечи и прикрыв глаза Грейнджер вдохнула аромат любовного зелья. — Я почувстовала запах мяты, нового пергамента, и легкие нотки бергамота, — воодушевленно ответила Гермиона, — Мята и пергамент, врятли могут является ингредиентами зелья. Мой ответ: листья бергамота. Это и есть один из настоящих компонентов Амортенции. — Вы ошибаетесь, мисс Грейнджер, — твердо сказал профессор, — Любовному зелью удалось перехитрить ваше восприятие действительности. Следующим был сам Гарри, когда он прошел мимо, Гермиона вновь почувствовала этот аромат. — "Точно, как я могла так ошибиться, одеколон, которым регулярно пользовался Поттер содержит те же самые нотки бергамота", — подумала она. Тем временем, Гарри склонился над котелком и также попытался распознать состав Амортенции. Первым он почувствовал аромат корицы, да его Гарри четко ассоциировал с атмосферой предстоящего праздника, чаще всего новогоднего. Затем Поттер также, как и Гермиона, ощутил нотки бергамота, правда для него это был не только аромат его одеколона, но и вкус любимого черного чая. Однако, третий аромат оказался был ему незнаком и ни с чем конкретным не ассоциировался. Подумав еще пару секунд, Гарри понял что это и может быть истинным компонентом зелья. — Смола финного дерева, мы использовали его на позапрошлом уроке, — самоуверенно ответил Гарри, — Думаю, это один из настоящих ингредиентов зелья. — Да, — тихо и несколько удивленно сказал профессор и более прывным тоном произнес, — Вы правы, мистер Поттер. Смола финного дерева, это вид очень редкое ароматического масла. Однако, признаю что истинная цель нашего урока была несколько иной, вам требовалось почувствовать на собственном опыте, но без последствий, воздействие Амортенции на сознание и лишь затем выслушать объяснение как с этим справляться и научится выявлять подлинный состав столь сложного зелья. — Это считается редким умением профессор?, — спросил Поттер. — Отчасти, лично мне довелось общаться лишь с одним человеком сумевшим выявить один из истинных компонентов Амортенции с первого раза, — сухо ответил Снейп, — А теперь следующий. После урока Гарри еще некоторое время хвалился перед толпой гриффиндорцев и когтевранцев как ему ловко удалось выполнить задание профессора Снейпа. Гермиона же наоборот, была крайне озадачена произошедшим, в попытке найти ответ на свой вопрос она, собрав волю в кулак, подошла к декану Слизерина. — Профессор Снейп можно вас спросить?, — неловко начала Гермиона. — Да мисс Грейнджер, что вас интересует, — ответил он. — Когда Гарри выявил настоящий компонент Амортенции, вы сказали что знали только одно человека сумевшего выявить скрытый игредиент любовного зелья... кто это был?, — с волнением спросила девушка. — Это была его мать Лили, тогда ещё известная под фамилией Эванс, — признался профессор, — Чем устойчивее человек к иллюзии любви, коей является Амортенция, тем сложнее ему любить кого-то по настоящему. Помните об этом, мисс Грейнджер. Северус Снейп закрыл класс зельеварения и удалился отправившись в сторону обеденного зала. Гермиона осталась наедине со своими мыслями, но она не хотела думать над словами профессора. Девушка знала, что Гарри был талантлив, а его мама искренне любила своего мужа Джеймса, об этом говорил каждый кто хоть немного знал семью Поттеров. И Гермиона искренне хотела верить этому спокойному и вселяющему уверенность взгляду его зеленых глаз.