haunted [призрачный]

Нил провёл последние три дня, стараясь избегать пристальных взглядов других учеников, полных подозрения. Те, кого он не знал, бросали на него испуганные, тревожные взгляды. Другие, такие как Ники и Леверетт, бесцеремонно разглядывали его, словно в его выживании было что-то необычайно увлекательное. На уроках Нил изо всех сил старался не обращать на них внимания. Он отчаянно искал хоть что-то, что могло бы отвлечь его от нарастающей тревоги и мучительного ожидания неизбежного — он чувствовал, что что-то должно случиться. Во время обеда из школьного громкоговорителя сообщили, что все вечерние мероприятия отменяются. Вместо них руководство организовывает вечеринку в честь возвращения Дэн, которая должна была выписаться из больницы и вернуться в школу. Мысли Нила снова и снова возвращались к Эндрю и белым пионам, которые он принёс ему в больницу. Эрнандес не позволил забрать вазу, поэтому Нил принёс цветы в свою комнату и, срезав верхушку пластиковой бутылки маникюрными ножницами, сделал из неё импровизированную вазу. На вершине дуба за окном сидела белая сова, издавая глухие, печальные звуки. Нил знал, что где-то среди ветвей спрятано гнездо с птенцами. Каждую ночь он слышал тревожные крики матери и яростное хлопанье крыльев отца, возвращавшегося с ночной охоты. Следуя за учениками в столовую, Нил почувствовал, как чья-то рука мягко обхватила его локоть. Он остановился и обернулся, встретив взгляд Кевина. Зелёные глаза Кевина внимательно изучали его лицо, словно пытались достучаться до него и разглядеть скрытую боль. Это только усилило тяжесть, давившую на Нила. Он был эмоционально истощён, близок к нервному срыву. Опять. — Эй, — тихо сказал Кевин. Он протянул руку и осторожно коснулся затылка Нила. Тот дёрнулся: шишка после удара о ступеньки всё ещё болела. — Может, поговорим где-нибудь наедине? Они остановились у входа в столовую. Взгляд Нила скользнул в сторону Эндрю, который что-то шептал Элисон, даже не глядя в их сторону. Когда Нил снова повернулся к Кевину, тот провёл пальцем по его ключице и замер у ямочки на шее. Нил затаил дыхание, почувствовав, как по коже пробежали мурашки. — Если кулон тебе не нравится, — мягко сказал Кевин, наклоняясь ближе, — я могу подарить что-то другое. Его губы были так близко, что почти касались кожи Нила. Тот быстро положил руку ему на плечо и отступил на шаг. — Нет, он мне нравится, — ответил Нил, вспомнив коробочку, стоящую на столе рядом с пионами Эндрю. Половину ночи он провёл, глядя то на цветы, то на кулон, размышляя над подарками и мотивами, которые за ними скрывались. Кевин был простым, понятным, как уравнение по математике из начальной школы, тогда как Эндрю напоминал сложнейшую задачу высшей математики. — Кулон замечательный, — добавил Нил. — Просто ещё не было повода его надеть. — Прости, — тихо сказал Кевин, поджав губы. — Я не должен был на тебя давить. Тёмные волосы Кевина были убраны назад, открывая лицо больше, чем обычно. Это делало его старше, серьёзнее. Взгляд больших зелёных глаз был таким проницательным, словно он видел Нила насквозь. — Мисс Софи говорит, что тебе нужно больше личного пространства. И она права. Ты пережил слишком многое за последние несколько недель. Но я хочу, чтобы ты знал: я думаю о тебе. Всё время. Просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Кевин провёл тыльной стороной ладони по щеке Нила, и тот почувствовал, как что-то болезненно сжимается в груди. Ты пережил слишком многое за последние несколько недель. Это было слишком. Слишком много переживаний, слишком много теней из прошлого. Кевин будто почувствовал это. Он обнял Нила, мягко прижав его к себе, и начал медленно покачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь унять его тревогу. — Всё будет хорошо, — сказал он тихо. — Ты справишься. И, возможно, Нилу действительно не нужно было ничего говорить. Он просто позволил себе насладиться теплом объятий, слишком устав от борьбы. Внезапно за плечом Кевина появился кекс. Нил сразу узнал руку с ухоженным маникюром, которая его держала. — Пунш стоит там без дела, — заявила Элисон, протягивая ещё один кекс Кевину. Тот взглянул на кекс, потом на неё. — Ты в порядке? — спросила она у Нила. Тот кивнул. На этот раз она появилась как нельзя вовремя. Нил даже смог слегка улыбнуться ей, и она ответила тем же. Он взял кекс, откусив маленький кусочек, чтобы понять, не слишком ли он сладкий. — Звучит заманчиво, — сказал Кевин с лёгким раздражением в голосе. — Почему бы тебе не сходить и не принести его нам, Элисон? Та закатила глаза и бросила взгляд на Нила. — Вот так всегда! Стоит оказать мужчине услугу — и он начинает обращаться с тобой, как со своей служанкой. Нил слабо улыбнулся. Было очевидно, что Кевин что-то затевает, и Элисон это прекрасно понимала. — Я сам принесу, — сказал Нил, не оставляя места для возражений. Он направился к столу с пуншем и уже успел налить второй стакан, когда услышал тихий шёпот у себя за спиной. — Хочешь уйти отсюда? Нил обернулся, готовый придумать оправдание для Кевина, но это был не он. Это был Эндрю. И он протягивал Нилу свою руку. Нил почти физически ощущал, как зелёные глаза Кевина сверлят ему спину, но, несмотря ни на что, он готов был последовать за Эндрю, куда бы он ни позвал. Нил вложил свою руку в его, переплёл их пальцы. — Ты бы очень меня выручил, — сказал он. Каждый раз, когда они раньше касались друг друга, это было случайно, и кто-то из них — чаще Эндрю — быстро отдёргивал руку, прежде чем едва ощутимое тепло превращалось во что-то большее. Но не в этот раз. Эндрю продолжал смотреть ему в глаза. Его взгляд был пронизывающим и пугающим одновременно, ярким, наполненным чем-то необъяснимым. Сердце Нила грохотало, и продолжало стучать всё сильнее. И словно в мгновение ока они уже стояли перед воротами кладбища. Эндрю вдруг остановился и отпустил руку Нила, разорвав эту связь. Холод окутал его так, будто всё тепло исчезло вместе с прикосновением. — Ты и Кевин, — сказал Эндрю, его голос звучал ровно, но в воздухе повис невысказанный вопрос. — Вы много времени проводите вместе? — Тебе это, похоже, не нравится, — ответил Нил, тут же почувствовав себя глупо за попытку прикинуться идиотом. Он просто хотел поддразнить Эндрю, который явно ревновал, но у того было слишком серьёзное выражение лица. — Он не… — начал Эндрю, но его взгляд внезапно устремился на ворона, сидящего на ветке дуба над ними. — Он недостаточно хорош для тебя. Эти слова застали Нила врасплох. Никто никогда не говорил такого о нём. Он не знал, что чувствовать — радость или растерянность. — Тогда кто? — спросил он тихо. — Кто достаточно хорош? Губы Эндрю тронула едва заметная улыбка, которая сменилась задумчивым выражением лица, а его взгляд задержался на глазах Нила. Он не сказал ни слова. Просто сделал шаг ближе к Нилу, пристально глядя на него. Нил застыл, как вкопанный, ощущая, как тишина между ними становится почти ощутимой. Внутри него всё бурлило, каждая его клетка боролась с необъяснимым притяжением, которое он так отчаянно пытался игнорировать. — Не знаю, — наконец сказал Эндрю, его голос прозвучал хрипло. — Хороший вопрос. Совсем не тот ответ, которого ожидал Нил. — Это не так уж и сложно, — ответил он, засунув руки в карманы, чтобы они ненароком не потянулись к Эндрю. — Быть достаточно хорошим для меня. Глаза Эндрю, ещё мгновение назад сиявшие золотистым светом, потемнели, превратившись в глубокие тёмно-карие. — Ошибаешься, — тихо сказал он. — Это действительно сложно. Эндрю провёл рукой по лбу, и волосы на мгновение откинулись назад, обнажив ссадину. Та уже заживала, но, несомненно, была свежей. — Что с твоим лбом? — спросил Нил, не скрывая тревоги. Но прежде чем Эндрю успел ответить, за их спинами раздались голоса. — Я же сказала, я его не видела, — пробормотала Леверетт, выглядывая из-за плеча Кевина, который медленно поднимался по холму на кладбище. — Пойдём, — резко сказал Эндрю. В его голосе прозвучала такая убеждённость, что Нил не решился задавать лишние вопросы. Он сразу понял, куда они направляются, как только последовал за ним. Они шли нога в ногу, шаг за шагом, словно их движения были частью одного ритма. Они шли так до тех пор, пока лес не обнял их своей прохладой. — Если приходишь в одно и то же место с одним и тем же человеком больше одного раза, — пробормотал Эндрю, будто размышляя вслух, — это место уже не только твоё. Нил едва заметно улыбнулся, осознавая, что Эндрю говорил о том, что никогда не приводил сюда никого, кроме него. Воздух в лесу был влажным и прохладным, тени деревьев ложились на плечи, а запах дубов смешивался с чем-то новым и одновременно знакомым… этот запах Нил теперь ассоциировал с Эндрю. Он не ожидал, что сможет чувствовать себя в безопасности в этой школе, но рядом с Эндрю ему стало легче дышать, будто напряжение последних дней на мгновение растворилось. Они дошли до магнолии, откуда открывался вид на озеро. Солнце оставило на воде золотистую дорожку, уходя за горизонт. Всё вокруг в сумерках выглядело по-другому, словно мир светился изнутри. Эндрю прислонился к дереву и закурил, наблюдая, как Нил смотрит на озеро. Нил сделал несколько шагов вперёд, под крону магнолии, где листья и цветы, вопреки сезону, оставались живыми, как весной. Едкий запах сигаретного дыма окутал воздух. Нил вдруг ощутил, что подпустил Эндрю ближе, чем когда-либо позволял другим. Это понимание накрыло его неожиданно, как волна. — На этот раз мы совсем не одеты для плавания, — сказал Эндрю, указав на чёрные брюки Нила. — Может, просто окунём ноги? — предложил Нил. Эндрю кивнул на крутой склон, ведущий к воде. Они начали осторожно спускаться, цепляясь за скрученные ветви дубов, чтобы удержать равновесие. У берега трава сменилась на мелкую гальку. Вода была настолько спокойной, что Нилу на миг показалось, будто по ней можно было бы пройтись. Он снял ботинки, закатал брюки до середины икр и провёл пальцами по воде, усыпанной лилиями. Она оказалась холоднее, чем в прошлый раз. Эндрю сорвал травинку у берега и лениво водил ею по своей руке. — Ты никогда не думал уйти отсюда? — вдруг спросил Нил. — Всё время, — пробормотал Эндрю, и в его словах эхом прозвучал встречный вопрос. Конечно, Нил хотел бы уехать как можно дальше от «Меча и Креста». Кто бы этого не хотел? Но он не позволял себе утонуть в мечтах о побеге, особенно вместе с Эндрю. — Перефразирую твой вопрос, — сказал Эндрю спустя мгновение. — Ты когда-нибудь думал перевестись в другой интернат? В другую школу? Просто… «Меч и Крест» совсем не кажется местом, которое тебе подходит. Нил сел напротив Эндрю, обняв колени руками. Если Эндрю намекал, что он изгой среди изгоев, то этим трудно не оскорбиться. Нил прочистил горло. — У меня нет необходимости думать о других вариантах. «Меч и Крест» — это… — он ненадолго замолчал, — мой последний шанс. У меня нет выбора. — Не говори так, — тихо произнёс Эндрю. — Ты не понимаешь. — Я понимаю, — ответил Эндрю со вздохом. — Другой выход есть всегда — для тех, кто достаточно умён, чтобы его найти. У тебя есть выбор, Нил. — Очень поэтично, Эндрю, — усмехнулся Нил. — Но если ты так хочешь избавиться от меня, то зачем ты меня сюда привёл? Никто не просил тебя тащить меня сюда. — Ты прав, — согласился Эндрю, слегка кивнув. — Ты не похож на других здесь. Для тебя должно найтись место получше. Сердце Нила забилось чаще, как всегда рядом с Эндрю. Но этот разговор заставлял его нервничать сильнее. — Когда я пришёл сюда, — начал Нил, стараясь говорить спокойно, — я пообещал себе, что никогда никому не расскажу о своём прошлом. Что никогда не оглянусь назад и буду кем угодно, только не собой. Я не застрял здесь — я прячусь. Так что у меня нет выбора. Эндрю затянулся последний раз и затушил сигарету о камень. — То, о чём я говорю, — он сделал паузу, — не имеет отношения к твоему прошлому. Нил вспомнил странные тени, которые видел несколько дней назад. С тех пор, как он приехал сюда, они изменились: из неуловимой угрозы превратились во что-то подавляющее, всёобъемлющее. Эндрю, вероятно, считал его поехавшим. Возможно, это его даже забавляло. Но он не знал всей правды. Может быть, именно поэтому Эндрю хотел, чтобы Нил ушёл — чтобы не позволить себе втянуться в его мрак. — Может, это связано с тёмными тенями, которые я видел в ночь пожара? — неожиданно спросил Нил, надеясь застать Эндрю врасплох. — Что ты сказал? — медленно переспросил Эндрю. — Ну, ты знаешь, — Нил пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным. — Эти штуки, которые я называю тенями, иногда наведываются ко мне. — Прикуси язык. Умников никто не любит, — сухо сказал Эндрю, но кивнул, чтобы Нил продолжал. — Кроме тебя, — ухмыляясь добавил Нил, заметив, как после этих слов Эндрю сжал челюсти. — Это продолжается уже двенадцать лет, — признался Нил, вздохнув глубоко. — Раньше они появлялись только ночью, когда я был рядом с водой или деревьями. Но теперь… — его руки задрожали. — Теперь это происходит постоянно. — Что они делают? — спросил Эндрю. Если бы голос Эндрю не был таким хриплым, а лицо таким бледным, Нил мог бы подумать, что он издевается. — Обычно они начинают появляться где-то здесь, — сказал Нил, подняв руку. Дождавшись кивка Эндрю, он осторожно коснулся его затылка, чтобы показать. Это было не попыткой приблизиться, а единственным способом объяснить, как реально ощущались эти тени. Эндрю не отстранился, и Нил продолжил: — Иногда они становятся смелее, — добавил он, опускаясь на колени и прижимая руки к груди. — И врезаются прямо в меня. Его голос стал совсем тихим, почти шёпотом: — В последнее время… у меня сложилось впечатление, что они не успокоятся, пока не заберут чью-то жизнь… — Нил сглотнул. — Ну, или не собьют меня с ног. Он осторожно подтолкнул Эндрю за плечи, чтобы показать, что имеет в виду. Но даже этого лёгкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы Эндрю потерял равновесие и упал. Удивление было таким сильным, что Нил и сам пошатнулся и приземлился прямо на него. Эндрю лежал на спине, его широко раскрытые глаза были прикованы к Нилу. Это было ошибкой. Нил не должен был этого говорить. Теперь он оказался сверху Эндрю, раскрыв свой самый сокровенный секрет — тот, что окончательно делал его сумасшедшим в глазах любого. Сердце Нила колотилось так, будто собиралось вырваться наружу. И тут он понял: он чувствует не только своё сердце, но и биение сердца Эндрю. Их сердца били в унисон, как будто они вели безмолвный, отчаянный диалог — такой, который не требовал слов. — Ты правда их видишь? — спросил Эндрю, его голос был хриплым, почти шёпотом. — Да, — выдохнул Нил. Ему хотелось встать, сбежать, забрать свои слова назад, спрятаться. Но он не мог. Он не мог заставить себя оторвать взгляда от Эндрю, не мог уйти. — Дай угадаю, — горько усмехнулся Нил. — Теперь ты думаешь, что мне пора в психиатрическую лечебницу. Эндрю резко вывернулся из-под него, так быстро, что Нил чуть не упал лицом вперёд на камень. Его взгляд машинально скользнул по Эндрю, остановившись на его лице. Эндрю смотрел вдаль, в сторону леса. — Такого ещё никогда не случалось, — прошептал Эндрю. Нил поднялся. — Что ты имеешь в виду? Что не случалось? Эндрю повернулся и взял лицо Нила в ладони. Его прикосновение было мягким, но весьма неожиданным. Глаза Нила расширились, дыхание перехватило. Эндрю был так близко. Его лицо, губы, взгляд — всё казалось нереальным. Нил ущипнул себя за бедро, чтобы убедиться, что не спит. Нет, это была реальность. И вдруг Эндрю отпустил его и отступил на шаг, тяжело дыша. Напряжение чувствовалось в каждом его движении. — Расскажи ещё раз, что ты видел. Нил отвёл взгляд к озеру. Голубая вода лениво плескалась у берега. Он подумал о том, чтобы просто окунуться в неё. В прошлый раз, когда напряжение стало слишком сильным, Эндрю справлялся с ним именно так. Почему бы Нилу не сделать то же самое? — Тебя, наверное, это удивит, — сказал Нил. Его голос звучал удивительно равнодушно. — Но сидеть здесь и обсуждать своё безумие — далеко не самое увлекательное занятие. Особенно с тобой, — осталось невысказанным. Эндрю не ответил, но Нил чувствовал на себе его взгляд — проницательный, тревожный. Когда Нил наконец поднял глаза, он увидел, как Эндрю смотрит на него. Этот взгляд был странным, полным неясной скорби, которая резала сильнее любых слов. Нилу было невыносимо видеть эту обнажённую боль в глазах Эндрю. Но почему? Если это было признание Нила, почему Эндрю выглядел так, будто его самого разрывает на части? Эндрю шагнул ближе, так близко, что их носы почти соприкоснулись. Их взгляды оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Что бы ни разрушило эту напряжённую тишину, это должно было исходить от Эндрю, который вдруг закрыл глаза. У Нила пересохло в горле, он едва дышал. А затем он тоже закрыл глаза. Он придвинулся ещё ближе, их губы почти соприкоснулись. Лёгкое прикосновение обжигало, вызывая дрожь по всему телу. Нил ждал. Но поцелуй, о котором он так долго мечтал, не состоялся. Нил открыл глаза, потому что ничего не произошло — лишь ветка дерева зашуршала на ветру. Эндрю исчез. Нил тяжело вздохнул. Он был разочарован, но не удивлён. Что-то странное происходило. Нил готов был поклясться, что мог видеть путь, по которому ушёл Эндрю. Будто у него появился дар следопыта, способного читать лес: изогнутый лист, примятая трава — всё это могло бы привести его к Эндрю. Но всё было не так просто. След, оставленный Эндрю, казался одновременно ясным и недосягаемым, словно кто-то подсвечивал его мягким светом. Этот свет был похож на тот, который Нил, как ему показалось, видел во время пожара в библиотеке. Теперь он замечал не только тени, но и что-то ещё. Очередной шаг на пути к безумию? Просто потрясающе. Нил выпрямился на камне, некоторое время смотрел вдаль, затем потёр глаза. Но когда он снова взглянул на лес, тот показался ему другим. Всё вокруг будто плыло, как при искажении зрения через некачественные линзы. Дубы, трава под ними, даже пение птиц — всё было окутано тонким золотистым светом. А где-то в глубине леса раздавался еле слышный, низкий гул. Нил быстро отвернулся, охваченный страхом. Он боялся снова посмотреть туда, боялся того, что это мог там увидеть. С ним явно что-то происходило, и он не мог никому об этом рассказать. Он попытался сосредоточиться на озере, но сгущавшиеся сумерки сделали его едва различимым. Он остался один. Эндрю ушёл, оставив после себя путь, который Нил не знал, как пройти, и, возможно, даже не хотел. Когда солнце скрылось за горами, а вода озера стала угольно-чёрной, Нил всё же решился ещё раз взглянуть на лес. Он задержал дыхание, не зная, что чувствовать — облегчение или разочарование. Лес выглядел обычным. Ни мерцающего света, ни низкого гула. Ни малейшего признака того, что Эндрю там когда-либо был.